Последовавшее после выбора рыжей выдворение волчицы из комнаты привело Ману в очередное недоумение. Пора бы, конечно, привыкнуть к тому, что временный хозяин обладает весьма переменчивым настроением, и в своих желаниях тоже быть постоянным не видит смысла. И логики.
Эльф осторожно перевел взгляд с двери обратно на клыкастого. Стоять абсолютно обнаженным, без всякого движения и определенного для себя плана действия... Немного напрягало. Тем более, если учитывать, что разнообразие закусок кровососа сократилось до цифры 2. Не то количество, на которое рассчитывал тот сразу, видимо. И это вызвало у остроухого насмешливую ухмылку. Ну конечно, такому высокопоставленному лицу все не может угодить "талантливый" персонал клуба, а это, как никак, рождало удовлетворение от предстоящего возмездия. Пробыв здесь достаточное количество времени, раб не раз видел, как весьма красочно расправлялись с несмышлеными и за меньшие погрешности.
Но ухмылка быстро слезла с лица. Вампир снова обратил свое внимание на Дэбасиге, вызвав неодолимое желание познакомить чью-то холеную морду с паркетом в чувственном поцелуе, разбивая клыки в мелкие и острые осколки. К сожалению, фантазии сбыться не довелось, зато волосы эльфа снова оказались зажатыми между пальцами упыря. Едва ли подобный способ передвижения можно назвать любимым для Ману. Скорее он останется одним из самых легких способов завести остроухого для новой порции гнева. Как по нажатию кнопки, сердце вновь разогналось, красной вспышкой на мгновение ослепив раба. Оказавшись на излишне скользкой, неприятно большой кровати, да еще и в тисках кровососа, эльф рефлекторно дернулся прочь, желая оказаться подальше от ненавистного создания. Но вырваться было не так просто, что обдалбливало голову сильнее ядом неугомонной агрессии, в то же время сразу рождая в голове мысль о том, что лучше не провоцировать то, что инстинктивно оценивалось как сильный и опытный противник. От запаха вампира потряхивало, вызывая гримасу откровенной, неприкрытой ненависти и отвращения.
Вопросы, которые кровосос задавал, в большинстве случаев казались бессмысленными и нелепыми. Хотя нет, не так. Нелогично и непонятно было то, что их задают Дэбасиге явно без расчета получить ответ на них.
Чувствуя прикосновения к себе, раб оказался способен стерпеть их не больше минуты, прежде чем зарычать, снова дернувшись. За что его, видимо, и решили обезвредить тривиально заломив. Захват не был нов, потому Ману осторожно расслабился, ожидая нужный момент, дабы освободиться, рыча и хрипло дыша под немалым весом вампира. Но давление не ослабевало, выбивая уверенность из тела вместе с воздухом. Вдохнуть становилось труднее, а жим на позвоночник лишь усиливался, предвещая для Ману бесславную кончину...
Извернувшись, остроухий практически вывернулся, не побрезговав даже возможностью вцепиться в руку упыря. К сожалению, впиться не удалось, зато болтовня мужчины стала приобретать другой смысл и оттенок, пробиваясь даже через полыхающий сосредоточенной яростью инстинкт, диктующий вырваться и напасть самому.
Ломать... Ну конечно, ломать.
- Охуеешь ломать, мразь... - сказать что-то еще не представлялось возможности. Вдавливая не просто голову эльфа, а его шею в кровать, Дэбасиге оставляли все меньше шансов сделать полноценный вдох. Изворачиваться и дергаться становилось сложнее, из-за чего движения и рычание остроухий контролировал не в пример хуже, становясь легкой добычей для не обделенного думалкой клыкастого.
Интерес к игре гас, оставляя обнаженными лишь первобытную злобу и грубую, жестокую ярость, затмевающие оказавшимися бессмысленными цепи разумности. Одного единственного послабления, слишком беспечного и глупого со стороны упыря, хватило. Конечно, пришлось пожертвовать вывихнутым запястьем, но Ману смог резко и неестественно (на взгляд, вероятно, человека) выгнуться, избавляясь от удерживающей руку хватки. Мгновение, и остроухий, наконец, смог вдохнуть, очередным изворотом сумев избавиться от руки на шее. Такой как у кровососа силой дикий раб похвастаться не мог, но зато гибкостью и пластичностью мог обойти запросто. Зарядив локтем в лицо вампира и еще один удар нанеся в кадык, эльф почти ловко смог спрыгнуть с кровати, но из-за чрезмерно мягкого одеяла чуток стормозил, умудрившись с кровати скатиться. Осколки были все еще далековаты, а терять из виду вампира было опасно. Умирать остроухий не хотел. Тем более не выполнив самоназначенной миссии. Рыжая попала в поле зрения вовремя, схватив ту за руку и дернув на себя, почти позволив ее упасть, Ману схватил ее за шею. Осторожно, чтобы не переусердствовать и не сломать ту раньше времени, остроухий горящими глазами уставился на упыря. Вряд ли того интересует жизнь этой свободной, но попытка не пытка. Если в рыжей вампир заинтересован, то с помощью девчонки вполне можно будет добраться до осколков и выбрать тот, который он заприметил в первые минуты своего пребывания здесь. А после рыжая... Хлоя, насколько помнил остроухий... может быть свободна на все четыре стороны. Заложников брать Ману никогда не любил - слишком много возможностей для краха всего плана.
- Сделка? - Дэбасиге определенно не мог назвать себя контролирующим ситуацию, так что пока он скорее спрашивал, чем утверждал.

Вампир хрипло рассмеялся, стирая с губ едва проступившую кровь. Эльф, вероятно, пытался ударить сильнее, но Макс, за свои восемьсот годков, умел уходить от удара на автомате, даже при зашкаливающей дозе спиртного в крови.
- Придётся отдать должное персоналу – нынче жертву подбросили мне необычную и даже интересную.
На вопрос остроухого древний лишь снисходительно улыбнулся: поднялся с кровати и направился к эльфу.
- Сделки я заключаю лишь с надёжными партнёрами, а в тебе, эльф, надёжности нет никакой, раз прикрываешь свою задницу девчонкой.
Покорность и безропотность, что нынче так ценилась в рабах, Максимилиана толкали лишь на кровавые жертвоприношения себе любимому, которые наскучивали быстро.
- Конешн сделка!
Решительно заявил вампир.
- Убей её, а я посмотрю, а?
Заинтересованно предложил вампир и быстренько устроился в ближайшем кресле для наблюдения действа.
- Только ты не торопись – пусть помучается.
Наставлял древний остроухого, в предвкушении чего-то любопытного проминая пальцами мягкую обшивку кресла.
Хотя интерес к ситуации резко сменился неподкупным любопытством, когда рыжая предприняла самостоятельную попытку спасения из лап дикого эльфа.
- Давай, девочка, сделай его!
Вампир звонко хлопнул в ладоши, не спеша кидаться на помощь ни девушке, ни, тем более, остроухому.
- Вдарь ему, детка, а потом мы с тобой вместе ему кишки выпустим!
Ликовал клыкастый, активно жестикулируя.
- Эльф, а ты там не спи. Видишь, бабы тебя уже бьют, сопротивляйся хоть ради приличия, а то я ещё не определился, кого из вас я хочу себе в жертву.
Лабиен, видимо, совсем решил невольников не разнимать. А что? Бои без правил среди рабов не каждый день способен увидеть вип-клиент. Поэтому Макс наслаждался зрелищем, пока позволяла ситуация.
«Опять кто-то другой убьёт тебя, рыжая. Так же, как и тогда. Нет. Я. Хочу. Сам».
Резко поднявшись с кресла. Макс рванул в сторону эльфа, быстро хватая Хлою за талию, тиснув к себе.
- Отдыхай, тварь.
Максимилиан коротко, но сильно толкнул остроухого в сторону, хватая того за шею, стремительно припечатывая в пол.
- Иди ко мне, моя жертва.
Шёпотом проговорил вампир, подминая эльфа под себя, запуская острые клыки тому в шею. Ещё секунда  и вену можно будет порвать, выпив жизнь непокорного раба до капли… Но ведь это так скучно – убить сразу такую забавную игрушку, не наигравшись вдоволь. Ещё один глоток крови – для пущей уверенности, чтобы знать, что раб не сможет теперь двигаться на столько шустро. Макс ослабил хватку, отступая от остроухого.
- Эй, Хлоя, что медлишь? Ложись на кровать и ноги раздвигай, как учили, сука.
Максимилиан глянул в сторону девушки, зло ухмыльнувшись, утирая рукавом рубашки оставшуюся кровь своей добычи с губ.
- Сколько ты там копаться будешь? Я хочу тебя! Столько лет назад хотел и сейчас… тоже.
Животные повадки древнего вампира невозможно было скрыть за всей помпезной роскошью. Это не покупалось за деньги. Из зверя невозможно было сделать человека. Из кровавого убийцы нельзя создать миролюбивое существо.
- Иди ко мне, моя рыжая.
Подходил к кровати вампир быстро, не собираясь отступать.
- Стань моей навсегда. Как и тогда. Как должно было быть тогда…
Максимилиан аккуратно коснулся кожи рабыни, проведя пальцами по шее.
- Ты будешь моей пока не надоешь мне.
«Моя жертва».

Все будто бы было покрыто багровым туманом, какой бывает лежит на земле ранним зимним утром. Так и чувства девушки, казалось, заморозились, как и всяческие реакции разума, потому что тело действовало, казалось, само по себе. Уж точно не по воле Лоес, потому что она банально не знала всех тех приемов, в которых сейчас изворачивалось ее тело, чтобы уйти из-под удара или сгладить его. Она не знала, что можно вообще умудриться сделать замах рукой вслепую, пока твою черепушку придавливают к полу так сильно, что разве что космонавтам при перегрузках может сниться. Тем не менее, именно это рыжая и сделала, да еще и успешно - она попала куда-то в район виска, а потом удар скользяще задел еще и переносицу, заставляя эльфа вздрогнуть и ослабить хатку на ее несчастной голове.
Наконец-то пришло облегчение. Звуки возьни доносились как издалека, туман стал потихоньку сменяться чернотой, и Хлоя могла думать только о том, чтобы дышать и пытаться справиться с неприятным щекочущим лоб ощущением потери сознания.
Рабыня сосредоточилась на ощущениях, пытаясь понять, что же происходит вокруг. Приказ, пронзивший ослабшее сознание Лоес, придал сил, даже перед глазами прояснилось. Казалось бы, что за глупость - сейчас бы постараться сохранить себе жизнь, бежать и бежать из этой комнаты, из этого заведения, а она ползла к кровати, приподнимаясь на колени, а потом и затаскивая себя на кровать, с облегчением чувствуя, как холодят отбитую о пол спину простыни. Голова откинулась на подушки, давая необходимую поддержку и отдых, и рыжая победоносно вздохнула, а ее ум послал легкую волну удовольствия по телу от выполнения приказа могущественного вампира.
Вот только стоило этому вампиру появиться в поле зрения, как убравшийся в края сознания багровый туман, вот уже в который раз спасавший ей жизнь, ощетинился и заставил девушку вскинуть руки в защитном жесте, когда ее шеи коснулась чужая ладонь.
- Стань моей навсегда. Как и тогда. Как должно было быть тогда…
Она шумно выдохнула и уставилась в омуты глаз вампира над собой. Ее нос явно чуял кровь в комнате, в дыхании клиента, въевшийся в кожу его рук запах. Заурчав, она поднесла руку мужчины, что огладила ее шею, выше, к своим губам, целуя ее в середину, а потом проходясь языком от ладони до кончиков пальцев, прежде чем куснуть их подушечки и втянуть между яркими губами. Она обвила языком два пальца, снова чуть куснула кожу, уже задними зубами, сильнее втягивая в себя запах крови, будто бы слизывая его с чужой кожи. Глаза плавно скользнули с лица клиента на главный источник запаха крови в этой комнате - блондинистую макушки, торчащую где-то из-за края кровати. Увидев легчайшее движение эльфа, Хлоя дернулась вперед, обвивая руками и ногами тело нависшего сверху мужчины, прижимаясь щекой к его плечу и начиная покрывать его легкими поцелуями, пока глаза неотрывно смотрели на чуть было не лишившего ее жизни раба.

Глаза практически не застилало, да и боль быстро уходила, явно заглушаемым вопящим инстинктом самосохранения, в кои-то веки подавшим голос громче и яснее. Ману, разумеется, инстинкт проигнорировал, рассчитывая на большее, чем просто на сохранение жизни.
В какой-то мере ему вампир даже стал импонировать. Самоуверенный, себе на уме, без ледяной показушности, которую так любят на себя напускать чванливые кровососы. От наигранности буквально выворачивало, когда бледные строили из себя «уставших» от жизни, зажравшихся кошачьих трупов. Конечно, исключения присутствовали, и в огромной мере. Но эти исключения были скорее худшими образцами себе подобных. Если у вампира появился бзик – надо херачить этого вампира, и как можно скорее.
Увы, «новый» хозяин был своеобразен и, как ни трудно было это признавать эльфу, силен. Казалось, крови он выпил всего ничего, но Дэбасиге ощущал, как после укуса тело весьма неохотно желало слушаться, предпочитая держаться как можно дальше от источника разящей за метры угрозы. Правда, двигаться никуда самому и не пришлось. Упырь решил с рыжей повременить, к огромному… огромнейшему сожалению дикого. Злость как-то вяло рокотала, предлагая дать ей передых, пока позволяя мозгу анализировать все происходящее.
А анализировать было что. Снова за волосы (почти привычные ощущения) Ману притащили на кровать. Снова. Вампир не церемонился, явно больше не собираясь затягивать и без того продолжительную «прелюдию». Рыжая, как ни странно это признавать, действительно вкусно пахла. Чем-то сладким… и свежим. И женщиной… Этакий дурманящий запах женского тела, слишком сильный совсем рядом с обладательницей хрупкого на вид тела. Насколько оно по-настоящему хрупкое – было сложно сказать. Неожиданная ловкость и сила удара как-то говорили совершенно не о бессилии женщины.
Внезапно будто на каждый миллиметр тела навалилось тяжелое, давящее ощущение, будто густой воздух решил своей массой прижать к самому полу, заставив стелиться по поверхности с надрывным дыханием. Дэбасиге знал это чувство, ненавидел его, люто ненавидел, прекрасно сознавая, как трудно ему сопротивляться. Подчиниться было бы куда легче, куда приятнее и куда спокойнее. Дернувшись было к краю кровати, чтобы свалиться на пол, а там уже двинуть все равно куда, лишь бы подальше от вампира, подальше от мерзкого ощущения чужого превосходства и неоспоримого могущества, Ману с ужасом ощутил, как щиколотки обдало металлическим холодом.  Очевидно, с веревками решили больше не рисковать, сразу обездвижив тяжелыми кандалами, подвластными воли не особенно напрягающегося подобным «баловством» кровососа.
Наблюдать было интересно, но не так, чтобы аж дух захватывало. Эльф с болью сглотнул, ощущая, как сухое горло дерет от противного давления на все существо. Волны удушающего, жаркого неприятия и стыда вынудили ссутулиться, когда лесному стало ясно для чего, собственно, его обезвредили столь «дивным» методом. Щеки и уши жгло от желания как можно быстрее сбежать со скользких простыней, чтобы хитрожопый вампир расцепил пальцы, которыми тот сдавливал руки Дэбасиге, мешая рваться прочь.
- Ману, - до этого стойко пытаясь не издать ни звука, остроухий хрипло выдохнул имя, вопрос о котором отвратной пульсацией бил по вискам. Почувствовав, как стало свободнее, будто шипастый обруч сняли с головы, раб, стараясь не оставлять попыток вырваться, красноречиво уперся взглядом прямо в глаза рыжей. Должны же у нее остаться хотя бы крохи себя самой? Или же разум из игры выведен, оставив лишь слепую, звериную натуру, ошалевшую от свободы?
Простонав от очередного укуса, Ману вновь дернулся вперед, ощущая, как клыки рвут и без того израненную плоть. Привкус собственной крови больше отвлекал, чем помогал сконцентрироваться, но что хуже, действовал будто легкий, возбуждающий наркотик. Вампир вполне сносно, увы, держал себя в руках, чего нельзя было сказать о рыжей.
- Переживу без отсоса. С членом остаться охота.
Наконец сумев совладать с давлением чужой воли на свою (или же это вампиру просто захотелось дать чуть больше свободы рабам?), Ману решился дернуться сильнее, звякнув громко металлическими кандалами, а руками слабо оцарапывая ткань дорогого костюма кровососа. Пытаясь вспомнить, есть ли галстук на шее последнего, остроухий стал быстро искать удавку пальцами. Задушить – не задушит, но доставит пару неприятных моментов.