Все стихло. Пламя свечей угасло на мгновение. Было больно. Но не физически, нет. Было больно самолюбию, а эта жалкая попытка девушки защититься лишь больше раззадорила вампиршу. Цукуё медленно поднялась с места, но ни одна эмоция не отразилась на ее лице, она лишь поправила прическу, что и без того была безупречна. Гнев ее принял какую-то, не совсем свойственную ей, холодную сторону и Химе улыбнулась, мягко, ласково, наблюдая за племянником и резко отдернула свою руку от него.
- Ты сначала вымой свои руки, прежде чем трогать меня, - власть холода отступила, а сама Химе утихомириваться не собиралась. Совсем. Вопреки ожиданию и желанию Мицунари, пламя вновь вспыхнуло, с новой силой, и теперь горели не только свечи, но и занавески и кое-какая мебель, а воздух в комнате становился все горячее и горячее, заставляя лед таять.
- Если тебе надоело, Мицу-тян, ты всегда можешь уйти. Но. Кстати о гостях, - считанные секунды понадобились Химе для того, чтоб оказаться рядом с рыжей. И схватив девушку за горло, она резко подняла ее, после чего также в несколько секунд оказалась с ней у двери из номера, - Верни мне мое, рыжая сучка… - Цукуё буквально пропела это на ухо девушке и со всей своей возможной силой вдавливая рыжую в дверь, вцепилась клыками ей в шею. На вкус кровь дампира все же значительно отличается от человеческой и только лишь поэтому, потому что было не столь вкусно и приятно, она сейчас не испила ее всю, до суха, оставив гостье и кое-что для дальнейшего существования.
Химе оторвалась от своей кровавой трапезы, также быстро, как и начала, слишком быстро и резко, вырывая куски плоти.
- Ты отвратительна, ты омерзительна, - все еще продолжая держать девушку за шею, проговорила Цуки, - И на вид, и на вкус. Фу, дешевка. Лучше бы не пробовала.
Она наконец отпустила жертву, более не интересную ей и обратила свое внимание на патриарха. Нехотя, но он все-таки поделился со своей тётей игрушкой. Цукуё облизала перепачканные в чужой крови губы и огляделась. Огонь все горел, а настроение не приходило в норму. Теперь пришло время и для воспитательного момента. Неуважение к старшим нужно искоренить.