- Слышь, партнёр, ты штаны-то вовремя спустил. Смотри, сучка-то так и выпрашивает грязного секса, - сказал Тейлор, а крыса нехорошо оскалился, шустро натягивая свои модные штанцы обратно; согласно похохатывал, кивая, как китайский болванчик: «Грязного, не грязного… какая хрен разница?! Ебля она и в Африке ебля!» Крыса не дыша смотрел за тем, как просыпается хищник в сопляке, как падает белобрысая сука после своего неудачного «покушения», как эта сука открывает рот и из этого рта начинают вылетать обвинительные словечки. Наверное, обидные, по мнению эдакой-то моралистки-гимназистки – размышлял Дикон. Крепко сжал пряжку и как-то механически, не думая, принялся наматывать на руку, всего пару витков, чтобы было сподручнее бить... И жадно облизывался в предвкушении, как ей сейчас, такой говорливой, вдарит кровосос… А там, может, и крысе что перепадет, когда сопляк наиграется; а может, наконец-то приведут вторую рабыньку. Вдуть бы, прям щас-с-с  (тоскливо подумал крыса), без долгих прелюдий и церемоний…

- Вот сука же тупая! - сщурился, не переставая довольно похохатывать, МакГахан, принимая плеть из рук партнера. – Так ведь как бы ненароком и мне, ее, такую никчемную, не прибить. Ничему не учится, тварь! Слышь, тварь, как ты до своих лет-то дожила, без мозгов, а?!. – гаркнул Дикон, хлестанув, не жалея силы, наотмашь по бледной согнутой спине рабыньки.
Крыса успел подумать, что молодой Лабиен явно переоценил выдержку своего партнера. Крысе хотелось спустить шкуру с этой блеющей девки, вывернуть суку наизнанку и вышвырнуть отработанное мясо в коридор. «Следующая, блять!» - ремень во второй руке ударил поперек лопаток, а следом хлестанула плеть. МакГахан бил с двух рук без передышки, не давая возможности рабыне ровно и глубоко вздохнуть или подняться на ноги; бил, не задумываясь о том, прилетит ли девке по почкам или голове… Ни разу не бдрно, блять, но мясо оно мясо и есть – крыса неожиданно хищно для своего тотемного зверя рыкнул, прежде, чем последние несколько ударов вяло облизали покрасневшую, в красных полосах, кожу, как будто насытившийся зверь без особого интереса попробовал языком истерзанную тушу жертвы.

- Мясо бесполезное, - сипло выдохнул крыса, перекидывая плеть в руку с ремнем и вытирая предплечьем выступивший на лбу пот. – Ты уж партнер того… извини. Не думал, что такая тупь здесь водится.
От адреналина, плеснувшего в кровь, МакГахан наконец-то почувствовал себя пьяным. Вразвалочку обошел навольницу, перешагнул так, чтобы лежащая ничком девка оказалась между ног – задумчиво оглядел, после чего наступил ногой на спину, крепче прижимая к полу, запустил пальцы в спутавшуюся белую шевелюру, цепко схватывая и рывком вздернул голову рабыни вверх.
- Проебала ты все свои шансы, сука. Ну, теперь-то что будешь делать? Поцарапаешь меня, м? Или дава-а-а-ай, открой свою блядскую пасть пошире, ты же это дело любишь, дрянь такая! – Ухмыльнулся крыса, не глядя ударив ниже поясницы сразу двумя девайсами прежде, чем отпустить рабыньку. Плеть соскользнула на пол, куда именно, Дикон не смотрел - было неинтересно, как и выгибать девку дугой, дергая за волосы. Смотрел сверху на невольницу без особого любопытства, морщился – остатки бесполезных колодок болтались на шее белобрысой как ярмо, мешая обзору - и продергивал сложенный ремень через пряжку; грубо вдел руки рабыни в петлю, поддернул выше локтей и с силой затянул, фиксируя. Стянул с шеи и без того ослабленный галстук и стянул рабыне ноги в лодыжках.

- Надоела она мне… Вот уж действительно, тварь никчемная и бестолковая, - пожаловался Дикон, поднимаясь и направляясь к шкафу с девайсами. – Тебе она нужна, а партнер?
Оглянулся на вампира МакГахан, примериваясь к небольшому топору для разделки мяса, какие бывают на кухнях у каждой примерной домохозяйки. Настроение снова становилось приподнятым, а походка совсем как у пьяного, пока крыса развязано петлял через полномера обратно к девке:
- А то с паршивой овцы хоть шерсти клок, и то неплохо. Да-а-а, м, сука?!.
Уперевшись ступней между лопаток, МакГахан всадил лезвие в пол рядом с головой белобрысой - цокнул языком, выдергивая. Попавшие под лезвие волосы срезало, словно наглядно иллюстрируя наличие того самого «клока» с паршивой овцы.
- Ну-ка! Вторая попытка!..
Зажав пальцами край колодок, МакГахан ударил снова, и снова совсем рядом с головой белобрысой, но на этот раз в те самые колодки.
- Ай, не промахнуться бы мне-е-е! – горестно затянул крыса. – А то будет работы повару в придорожной тошниловке-е-е, тушу-у-у-у разделываа-а-а-ать! Или куда там такое тело никому ненужное сбагривают после смерти, а?!. – рявкал Дикон, вторя глухим ударам. - Рабам-то наверное могилки не копают?!! Про сук-то и подавно такого разговора не идет?!! Как шавок сбывают по дешевке! Ну, дрянь?! Ты у нас кем будешь: пирожком или шаурмой?!!

…и продолжал бить по вязкому дереву, с натугой выдергивая топор после.

- Ай какая древесина хорошая! Была, блять… И все на эдакую мразь извели! – сокрушался крыса, разламывая остатки колодок и освобождая шею белобрысой. Откинул мусор в сторону. Поддел подбородок невольницы лезвием. Двинул рукой, вдавливая острый холодный металл в кожу под челюстью и, не сводя тяжелого, потемневшего взгляда с рабыни, облизнул сухие губы, смакуя момент и медленно отводя руку для короткого замаха и удара.

Стук в дверь.
«Рабыньку привели… менеджер… - сообразил Дикон. – Повезло тебе, мразь… Или не очень…» Хрипло выдохнул крыса, унимая сбившееся дыхание.
- Нет, сука. Так просто для тебя это не кончится, - буднично закончил МакГахан, поднимаясь.

Тейлор без интереса наблюдал за происходящим.
«Отчего мне так скучно? Надо было выпороть этого ублюдка – обещал шоу, а сам. Сам ни черта не умеет».
- Хватит её пугать. Просто трахни её.
Вампир сплюнул на пол, устроился на кровати, зарываясь лицом в подушку. Что-то мешало расслабиться. Белобрысая ведь верно всё говорила. Точнее – верно для свободного человека, а не для шлюхи в борделе. Шлюхам положено было молчать. И подчиняться. А она не делала ни того, ни другого. А, значит, была неправильной, её стоило научить вести себя. В этом и заключается дрессировка молодых рабов. Только вот, Тейлор не умел дрессировать. Ингвар у него был уже взрослым мишкой, всё и так понимающим, его не надо было воспитывать. Может – корректировать поведение время от времени, но не начинать с нуля.
«И дёрнуло же Дикона взять неопытную шлюху? И именно ту, которой я сам подписал приговор на ссылку сюда».
Отлипать от подушки Лабиен не спешил. Вообще – хотелось просто уйти отсюда. Было неприятно, что девушка попала сюда по его приказу… хотя, о чем это он? Селина сама подписала себе этот приговор. Не надо было вступать в наследство, тогда было бы больше шансов что-то исправить. Исправить. Разве возможно вернуть свободную жизнь тому, кто, по сути, не имел свободы никогда? Иначе бы девушка попыталась раньше разобраться в делах предыдущего владельца Грота, а если не делала подобного, значит и была невольницей всю свою жизнь.
- Такие, как ты, недостойны смерти.
Запоздало отозвался Тейлор, обращаясь к Селине.
- Ты и была рабыней раньше. Свободных людей не оставляют залогом на недвижимость.
Хотелось какой-то чертовой справедливости, суть которой парень и сам ещё не уловил. Но говорить продолжил.
- Просто рабыне предыдущий хозяин позволял многое. Вот и распустилась девка.
Говорил вампир спокойно, но от своих же слов было неприятно. Спиртное выветрилось, видимо, совсем. И на место задорного интереса и желания позырить, пришла злость. Не важно на кого – просто злость. Лабиену казалось, что девушка специально ведет себя так, будто хочет подчеркнуть, что подчиняться такому мелкому, как Тейлор, она не будет. Тей злился на Крысу, за его жестокость по отношению к девушке, за то, как оборотень относится к вампиру – явно неподобающе. Парень ещё не придумал, как же к нему всё-таки подобает относиться, но зато уже в который раз корил за это партнера.
Обстановка разрядилась неожиданно: дверь в комнату отворилась и в неё вошла ещё одна девушка.
«Вторая рабыня».
Тей зло глянул на неё, поднялся с кровати, подходя ближе.
- А ты, сука, будешь слушаться или хочешь, чтобы тебя прибили, как и эту, вон, разговорчивую дрянь, а?
Злость вампира была едва ли не осязаемой на ощупь.
- Как тебя звать?
Нетерпеливо поинтересовался Лабиен, подцепляя рыжеволосую рабыню за подбородок, вздёргивая на себя.

- Я сделаю все, что вы захотите, господин, - послушно откликнулась Верена давно заученной фразой. Это было почти что буднично, потому что почти что каждый вызов начинался с этой фразы. Этакий пароль, открывающий дверь в Нарнию, вот только в этой версии сказки тебя сатиры не спасают, а ебут. Причем частенько именно по-животному: поставив в собачью позу и просто натягивая сзади, пока не кончат. А потом снова и снова, в разные щели, но одинаково не заботясь о партнере. Но хозяев, как и родителей, не выбирабт, особенно проститутки, и можно даже научиться получать удовольствие в почти что всех ситуациях, хотя напускные крики и стоны так и остаются напускными.
В принципе, рыжая и не собиралась не повиноваться, но если ее высказанное вслух согласие лишний раз ублажит высокородного вампира, то она готова повторять это вновь и вновь.
- Мое имя Верена, господин.
Она уже давно потеряла страх называть свое настоящее имя. Впрочем, это и страхом то не было, так, легкий испуг, когда осознание того, что она погрязла в профессии, еще не дошло до ее мозга. То есть, лет до 13. А потом, всю жизнь проведя в борделе, ее какие-либо знакомые были оттуда и занимались тем же, проституцией, значит и стесняться было некого. И, пожалуй, так лишь было легче, чем заморачиваться по поводу того, чтобы нигде не проболтаться. В ее жизни и без этого хватало проблем, не покидавшие ее даже с переходом в КГБ.
Ее подняли с колен, больно, цепляя пальцами подбородок и подтягивая выше. Клиенты бывали разные ("Синие, белые, красные", - пронеслась в голове обыденная поговорка шлюх): одни хотели, чтобы их рабы ползали на коленях, строя из себя собачек в течке на цепи, навязчиво размахивали вздернутой кверху щелью и молили их трахнуть или покрепче вставить игрушкой; другие любили чуть более взбалмошенных и непокорных, которые были в состоянии передвигаться на ногах, а не карачках, и иногда выкидывали экспромт, будь то переворот с живота на спину или банальный легкий укус в плечо в наигранном приливе страсти.
Но Лабиен, похоже, был смесью этих двух типов. Потому что он требовал покорности, но разрешал встать на ноги. И, все еще имея в поле зрения страшную картину изуродованного темными внутренними кровоподтеками и расцветающими синяками бледного тела, безвольно распластавшегося между ног рыжего партнера по бесчинствам, Верена покорно встала и, вытягивая шею, из-под прикрытых ресниц посмотрела на молодого вампира своими светло-зелеными глазами. А парень и в самом деле был очень молодым. "Благо, что хоть симпатичный", - а ведь ей и вправду не часто попадались привлекательные клиенты. Потому что обычно красивые, импозантные мужчины редко опускались до шлюх - зачем платить, если можно получить бесплатно? Просто подцепив какую-нибудь развратную молодую девочку, все еще витающую в облаках подростковых мечтаний и с запудренными всякими "оттенками серого" с романтизированием бдсм-отношений мозгами , а потом нагнуть и поиметь, а на следующий день спокойненько свалив.
Но неожиданно все посторонние мысли из головы смело цунами какого-то первобытного ужаса, на инстинктивном уровне доступного только людям, простым смертным, которые слабее и хрупче сверхъестественных существ. Страх дошел до нервной системы по синапсам до того, как картинка - до мозга. Тело дернулось назад, глаза распахнулись, а из горла вырвался вскрик на выдохе. Инстинктивно рыжая рабыня вцепилась в предплечье той руки вампира, которая держала ее за подбородок, а потому тело Лабиена тоже по инерции двинулось вперед, вслед за отступившей Вереной. Но клыки, выросшие у буквально минуту назад лежавшей безвольно на полу блондиночки, а потом вскочившей и в мановение моргания оказавшейся у парочки у двери, все же оцарапали шею молодого вампира. А вот ее алые радужки оцарапали Верену, которая так и замерла в парализовавшем ее оцепенении, не слушая даже лепетания второй рабыни о том, что она не вампир. Потому что лично для Верены очень даже было понятно, что еще какой вампир. Ну, может, не чистый, но вот пускать клыли и драть глотки все равно было ей под силу. И иметь в игрищах такого партнера было не по себе, потому что это оставляло саму Верену в крайне невыгодном положении - слабой передо всеми.

- Разумеется, ты не вампир. Ты – грязнокровка.
Дампир. Тейлору часто приходилось иметь с ними дело. У отца было много подручных именно вот из таких. В самом же роду Лабиен они считались чем-то типа расходного материала и готовили из них исключительно воинов. Хотя и среди таких вот порой встречалось что-то стоящее.
Вампир коснулся ладонью шеи, стирая едва проступившую кровь.
- Дикон. Мать твою, ты её получше связать не мог, а?
Тейлор казался спокойным. Даже для самого себя. Даже не смотря на то, что в мозгу интенсивно варился план мести. С расчлененкой нерадивой рабыни на части.
- Я знаю, как инквизиция поступала с такими вот. Но я не Инквизиция. Я хуже.
В воздухе весела нервозность и страх. Нервы шалили точно у оборотня. Боялась, однозначно, новая девчонка.
«Человеческая сучка».
Усмехнувшись, отметил вампир, облизывая пересохшие губы.
- Эй, как там тебя, Венера.
Разумеется, имя рабыни было не запомнено. Запомнишь тут, когда кто-то хочет вцепиться тебе в глотку. Тем более, у вещей вообще не должно быть своего имени, а, значит – и так сойдёт.
- Налей выпить что-нибудь. В баре, кажется, был коньяк.
Правильно, надо было успокоиться.
- Хотя нет. Всем шампанского!
Скомандовал молодой Лабиен, рассмеявшись.
- Дикон, видел бы ты свою рожу – сдох бы со смеху!
Смеясь, произнёс вампир, подходя к партнёру, приобняв того за плечи.
- Если бы это лицезрел Максимилиан – то ты бы долго не прожил.
Тейлор продолжал мило улыбаться, хищно посматривая на оборотня.
- Дикон, а ты умеешь разделывать тела, м?
Вампир говорил спокойно, медленно осматривая всех находящихся в комнате потемневшим взором.
Говорливая девка была слаба. Тей чувствовал эту слабость, а вампирская сущность парня брала верх над сознанием. Радужка полыхнула алым – последний раз, изменив цвет глаз на багрово-красный.
«Хищник всегда сидит в тебе. Не давай ему воли» - кажется, именно так говорил отец. Но сейчас был совсем не тот случай. Сейчас хотелось крови и мести. Или лучше все сразу – кровавой мести. Звучало интересно, а вампир не стеснялся скалиться, в упор глядя на оборотня. Человеческую сучку Тейлор предпочёл игнорировать вовсе – от её крови рассудок поплывёт слишком быстро, а Тей хотел чего-то более долгоиграющего. 
- И что же ты, сука, укусила бы лучше человека. Это пошло бы тебе на пользу, нежели кровь вампира. Знаешь, что бывает, когда в желудок дампира попадает чистая кровь?
Хищник мягко скалился в лицо своей жертве, коснувшись ладонью лба девушки. Лабиен не знал, на что он способен.
- Дикон, отдай топор. Кажется, мне он будет куда нужнее.
Его не особо учили пользоваться способностями клана – ведь он никогда не демонстрировал их. Но они были. Как и у любого чистокровного.
Лезвие топора заскользило по мягкой коже рабыньки, оставляя за собой ярко красную полосу.
- Твоя кровь не имеет никакой ценности. Поэтому, не будем останавливаться на достигнутом.
Худенькое, хрупкое тельце пыталось отстраниться, хотя куда могла сбежать рабыня? Верно, никуда. Вампир не спешил убирать лезвие с кожи, раздумывая, что бы такого сотворить далее.
- Будешь сопротивляться – останешься без сил. А, значит, не сможешь залечить раны. Тогда останется прямая дорога на шаурму.
Голос вампира звучал глухо, будто он рассказывал что-то сокровенное. Лабиен давил на ускользающее сознание жертвы слишком сильно, не отдавая себе отчёта, что способен уничтожить её. Селина видела то же самое, что хотел показать ей вампир.

И она видела, и чувствовала, не отличая от реальности картины, которые рисовал для нее молодой Лабиен. Где-то накидывал небрежно, едва обозначая контур происходящего, а где-то рисовал детально, выдергивая подробности из собственных воспоминаний о посещении подвалов КГБ.
И она видела, чувствовала, ощущала болезненное пульсирование… Как ее тащат за ноги, считая ступени хребтом, обтирая пролеты и коридоры болезненно набухшими от неудачной вязки руками, как хохочет охрана Клуба, небрежно стряхивая пепел на лежащую в куче стонущих тел рабыню, как, не проявляя ни малейшего интереса, ее волокут до темной комнаты и оставляют в одиночестве. Как сырой воздух и холод выбивают дрожь из ее обнаженного тела, как стоны и срывающиеся крики мечутся от стены к стене, как безнадежность сменяется обреченностью, и как тишина, холод и мрак становятся колыбелью страхов.
И как включается искусственный свет под потолком, заставляя зажмуриться до слез, пока чей-то голос зачитывает вслух детали досье: «Отработанное. Агрессивна. Выбить всё. Продана. За уплату долгов. Мясо. Имя?.. Имя?!.» - и удар по почкам, чтобы выбить ответ. Как же голодно. Как же хочется крови. А тело слабое и все, на что хватает сил – сипеть, когда ее крутят, вздергивая руки на импровизированной дыбе вверх. А после бьют – без передышки, даже когда рука у Мастера устает, его сменяет другой, кто-то менее аккуратный, и продолжает бить, и кожа сходит пластами, а спина и ягодицы превращаются в кровавое месиво. Предписанная норма крови позже заживит это все почти без следов, но пока кнут протяжно гудит в воздухе, у нее нет сил думать о том, что будет дальше: о безразмерных плагах, оставленных на ночь в ее анусе, о стекающей изо рта слюне, о прокисшей каше, которую она будет вынуждена слизывать с тарелки утром под гогот охранников после того, как помочилась, не в силах терпеть, при них же… о беспомощности, с которой она ничего не может поделать здесь, в стенах КГБ.
И после всего, когда Мастер решит, она недостаточно хорошо вела себя на «экзамене» и сосала не с той подобострастностью, с какой следовало, он поморщится и скажет: «В утиль».
А ее кинут в ту же камеру, воняющую ее же мочой и экскрементами. И в долгой тишине она будет гадать, что ждет ее дальше, пока дверь не откроется снова – она будет настолько голодна, что кинется на охрану. И ляжет мордой в пол, а кто-то сверху скажет: «Вот сука!» - голосом Дикона. И повернув голову набок, едва дыша после удара под дых, она скорее услышит, чем увидит, как чей-то палец жмет на курок.
Оглушающий грохот и вспышка.

Селина все еще была здесь, в этой комнате.
Тейлор чувствовал, что показанный им спектакль выпил слишком много сил: удлинившиеся клыки царапали язык и недолго думая, молодой вампир вцепился в горло ублюдошной шлюхе. Ее кровь была предсказуемо чистой. Хотя это ли волновало Тейлора? Нет. Шоу только начиналось. Стоит ещё насладиться реакцией. Всех в этой комнате: и гнусного крысёныша, что стоял непростительно близко к Лабиену, и хрупкой человеческой девушки… не говоря уже о дампире, кровь которой слишком сильно напомнила эльфа.

Сердечко девушки билось быстро-быстро, и невольно у самой Верены складывалась неприятная ассоциация с цыпленком, которого ей в детстве как-то раз довелось держать в руках. Желтенькая головка любопытно выглядывала из сжатого кулака, а в ладонь билось быстрым ритмом маленькое сердце.
После секундной немой сцены, мир снова ожил. По крайней мере, в одной части комнаты - Дикон, как позже рыжего назвал вампир, подорвался с места, стоило лишь ступору сойти и с него, схватил блондиночку за ноги и оттащил чуть дальше от новоприбывшей рабыни и второго ее клиента. Дышать сразу стало легче, когда количество нелюдей на квадратный метр было разбавлено. Но спешить успокаиваться не стоило, потому что количество железных топоров - возросло. Ну, точнее, топор то так и был один, но вблизи он выглядел ну уж очень устрашающе, того и гляди начнет раздаваться глухой стук раздрабливаемых лезвием костей.
- Разумеется, ты не вампир. Ты – грязнокровка.
Грязнокровка было как клеймо. Для чистокровных - так точно, для людей - тоже, потому что зачастую предполагало под собой еще и бытие бастардом, потому что если ты не знаешь, что немного не человек, значит твоя мать тебя благополучно нагуляла. Здесь такими шлюхами было большинство недобровольных рабынь, и к ним привыкали, но все равно старались избегать. А мало ли - у них гены.
Но придаваться раздумьям об участи других шлюх времени не было, потому что сейчас надо было думать об участи собственной:
- Эй, как там тебя, Венера.
"Венера так Венера," - благо хоть не Марс или Юпитер, а то и такие остряки встречались на пути девушки. Наконец-то стали поступать приказы, причем тоже понятные и привычные - сначала они требуют подчинения, потом выпивки, потом секса. КГБ-вариация чая, кофе, потанцуем.
Налив два бокала шампанского и еще два коньяка, так, чисто на всякий случай, она поставила это все на поднос и плавно пошла к молодому парню, который тем временем вцепился в нерадивую блондиночку сначала взглядом, весь напрягшись, а потом и зубами. Сколько она не наблюдала того, как вампиры питаются кровью, сколько ее не кусали саму, а каждый раз воротило. Ну да чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось.
Но, по крайней мере, рыжая рабыня, хоть Верена, хоть Венера, смогла восстановить какую-никакую невозмутимость и настроиться на рабочий лад.
Пока вампир наслаждался чужой бледной шейкой, рабыня подошла с подносом ко второму мужчине, который до этого сам и занимался светленькой девчонкой, и протянула ему напитки на выбор. Из-за спины тем временем донесся вздох, и был он настолько покорным и полным обреченного спокойствия, что последующие слова не стали для Вены неожиданностью. Скорее вызвали легкую грусть и жалость, потому что всегда было печально смотреть за ломанием строптипых душ, все еще имеющих силы стремиться к свободе и правде верными путями.

Кровь дампира была иной, не человеческой, но от этого даже лучшей – она не опьяняла, но давала силу. Вампир спокойно контролировал себя, чувствуя каждого в этой комнате.
Селина всё-таки подчинилась.
«Отец был прав – нужно просто понять себя».
Ситуация была новой – Тейлор не привык контролировать чей-то разум и теперь, казалось, выглядел нерешительным. И это срочно стоило исправлять: нельзя было показывать оборотню свою слабость. Вампир сильнее крысы, даже если оборотень и старше его. Так учили Лабиена.
- Твоё поведение – отвратительно, Селина.
Слова прозвучали будто приговор. Вампир не выпускал невольницу из объятий, сжимая не сильно, держа некую дистанцию.
- Ты будешь наказана.
Спокойно проговорил Тейлор, заглядывая девушке в глаза.
- Обслужишь моего друга – Дикона. Так, чтобы ему понравилось. Будешь делать всё, что он прикажет и как он прикажет. Он – твой хозяин на этот вечер.
Вампир доверительно улыбнулся, не сводя взгляда с рабыни.
- Если он останется доволен – то я пощажу тебя. Если нет – всё, что ты увидела, произойдёт с тобой наяву. И в этот раз – видениям не суждено будет развеяться, словно дурному сну при пробуждении.
Лабиен поправил волосы на голове невольнице, коснулся щеки девушки кончиками пальцев.
- Выбор за тобой, Селина.
Тише произнёс вампир, отстраняясь и отходя от девушки.
- Дикон – она твоя. Только не покалечь раньше времени. Не люблю, когда кто-то ломает мои вещи без моего разрешения.
Оскалился Тейлор, довольно хмыкнув, и хлопнул по плечу оборотня: у самого Лабиена были совершенно иные планы на остаток вечера. Оставалась нетронутой человеческая девушка. А это было очень интересно: раньше Тей полностью терял контроль над собой от подобной крови. Теперь же стоило непременно попробовать вновь: если удалось провернуть такое с белобрысой, значит и с человеческой сучкой всё должно получиться.
«Я не должен её убить. Держи себя в руках».
Пальцы предательски дрогнули, а молодой вампир расположился на кровати.
- Венера, подойди. Иди ко мне.
Лабиен нервничал, вспоминая свой предшествующий опыт. Все его предыдущие жертвы заканчивали плохо. Вот с его медведем всё закончилось благополучно: но рыжая была не медведем. И даже не оборотнем – а хрупким человеком.
- Человеческие сучки, вроде тебя, у меня слишком быстро ломаются.
Нервно оскалился Тейлор, поглядывая на подходящую к нему рабыню.
- Может, тебе повезет больше? Раздевайся.
Приказал вампир, тихо рассмеявшись. Сжал в пальцах одеяло – слишком напряженной была ситуация. Ведь невольница была обнаженной и подходила ближе. Слишком близко к Лабиену.
«Жертва…»
Тейлор подался назад, упираясь спиной в спинку кровати.
«Слишком быстро».
Парень мотнул головой, шумно выдохнув.

«Блядь, еще один умник», - мысленно закатила глаза Верена, когда ее снова позвали по новой кличке, Венерой. Причем в этот раз явно издевательски-умысленно. Ну ничего, вдох-выдох, милая, легкая улыбка с ноткой соблазнительности, и шлюха готова к работе.
- Сама-то что? Не пьешь? Отраву какую может подмешала, м? Я-то эти ваши штучки все знаю…
- Что вы, господин! Я могу попробовать перед вами, если вы того желаете, - хотя идея с ядом с некоторыми клиентами становилась просто до умопомрачения заманчивой. А один раз даже исполнимой - ее тогда за хорошие деньги купил бизнесмен, чтобы отравить одного из насоливших ему партнеров. Легкий яд на кромке губ, противоядие от которого самой Верене вкололи заранее, всего один поцелуй, и прямо во время оргазма, когда сердце быстрее закачало кровь по венам, он умер от инфаркта. Бедной Верене тогда только дополнительную премию выплатили за пережитый ею «шок», то бишь за хорошее старание, и стали чаще подкладывать под важных клиентов, не таких старых, правда, чтобы не повторить историю.
На деле же рыжая проститутка не пила из простого принципа того, что на работе нельзя. Особенно когда работаешь шлюхой, и терять контроль над собой - значит терять его над ситуацией. А когда тебя имеют во все щели по очереди, если вообще не одновременно, хочется хоть как-то держать происходящее в узде, а то можно сильно поплатиться. Как минимум - телом, как максимум - жизнью, если кто-нибудь перегнет палку.
Девушка трепетно прикрыла глаза, когда ее стал лапать мужчина, которого Лабиент назвал Диконом. Играла на собственной чувственности, строя этакую отзывчивую шлюшку. И надо отдать должное, она и вправду была отзывчивая, просто чтобы особенно понравиться клиентам, это чувство надо было возвышать во сто крат и показывать языком тела и стонов. После того, как по ее телу прошлись, как по тушке свинки - сминая, щипая, будто проверяя на лелейность вырезки, девушку со смачным шлепком отправили обратно за выпивкой. Шлепок стал неожиданностью, поэтому рыжая искренне вздрогнула, но, благо, выплеснулась разве что одна капля шампанского, да и та приземлилась на ее пальцы, держащие поднос, а значит не засчитывалась для наказания. Да и была рабыня уже спиной к клиентам.
Но надолго ее в покое не оставили, и стоило лишь донести очередную порцию горячительных напитков, часть которых тут же была сметена все тем же Диконом с похотливой насмешкой в глазах, как ею уже заинтересовался один из самых важных гостей для КГБ - младший Лабиен. И она, лишь прикусив губу и опустив глаза, будто в сожалении, которого, конечно же, не было, отошла от мужчины, которому теперь была предписана необученая блондиночка. Главное, чтобы член ему не откусила, а там уж если мужик сам возьмет дело в свои руки, то и удовольствие получить все равно сможет. А сама рыжая поспешила к кровати, вытянувшись во весь рост на которой уже лежал молодой вампир. Покровительство такой семьи избавило ее бы от множества проблем в ее жизни, и уж точно от проститутства.
Потому что когда ты трахаешься с одними и теми же людьми, ты уже не шлюха - ты фаворитка.
И девушка не медля приступила к выполнению приказанного ей, чтобы показать себя не только во всей красе умения удовлетворять, но и просто во всей физической красе. А ведь посмотреть было на что: идеально тонкая талия, светлая оливкового оттенка кожа, плавный изгиб груди с розовыми сосками и изящные ноги, которые могли идеально лечь на плечи или обвиться вокруг талии мужчины сверху.
Но сейчас сверху довелось быть самой Верене. Девушка плавно скользнула коленями на роскошную кровать с мягким покрывалом и, покачивая своими женственно-широкими обнаженными бедрами, двинулась к своему господину. Достигнув молодого Лабиена, рыжая быстренько перекинула одну ногу через бедра парня, медленно присаживаясь сверху, а потом чувственно вжимаясь в его пах с легким изгибом в пояснице.
Плавно покачивая бедрами, она нагнулась ниже, прижимаясь своей обнаженной грудью к обтянутому рубашкой торсу молодого парня и выдыхая ему в шею, которую рабыня покрывала мелкими мокрыми поцелуями, стандартные слова:
- Есть ли у вас какие-либо пожелания, господин?
Верена не обратила особого внимания на слова мужчины о том, что с ним многие ломались - это она уже успела увидеть и сама, когда вампир весьма быстро подмял и сломил силу воли и непокорность беленькой рабыни. А Верену ломать и не надо было, она сама ыла готова на все и даже больше. Потому что так и не поняла, что «ломались» - означало физически. Вместо размышлений, она принялась медленно расстегивать пуговицы его рубашки.

Отредактировано Скарлет Бейли (30.09.2014 18:58:18)

Пожелания. Пожелания… разумеется, у Тейлора были пожелания. К примеру, убить свою жертву, что подходила всё ближе и ближе, будто не признавая силу молодого вампира.
«Убей. Убей её, выпив до капли. Она – твоя игрушка. Сломай. Сломай, ты же хочешь, чтобы она была только твоей. Только сейчас и больше никогда».
- Тише.
Одними губами произносит парень, закрывая глаза.
«Я не должен убить. Убить…»
Поздно. Руки скользнули по коже девушки, небрежно исследуя изгибы тела. Тейлор хищно оскалился, рывком укладывая рабыню под себя. Хищник не любил прелюдий, ему нужно было всё, сразу и быстро. Парень резво избавился от своей рубашки, не задумываясь, отбросив ту в сторону. Оценивающе осмотрел Верену, жадно приникая к её губам. 
Губы у рабыни не были «сладкими как мед», вполне себе обычные, теплые, мягкие. Молодому вампиру нравилось сминать их своими, попутно торопливо и больно изучая руками женское тело. Почему-то рабыня не казалась «мягенькой», хотя и костлявой ее назвать было нельзя. Обычная человеческая сучка. Желание убить снова затмевало все остальное, но сегодня Тейлор не собирался так легко ему поддаваться.
Обнаженная Верена не требовала долгих прелюдий. С нее не нужно было снимать платье или трусики. Возбуждать предварительными ласками. Шептать похотливые и развратные словечки на ушко. Хотя нет…
- Я трахну тебя!
Хрипло и утверждающе заявил Тейлор скорее для себя, чем для своей жертвы, оставляя в покое губы рабыни. Совсем рядом, на шее Верены, пульсировал ток крови, который все сильнее привлекал внимание молодого вампира.
«Я не убью».
Подросток завозился, приподнимаясь на локтях, и отвлекаясь от глухого сердцебиения сучки, которое слышалось все отчетливее. Тейлор не сразу смог справиться с ремнем, пуговицей и молнией на брюках. Удлинившиеся клыки все сильнее царапали язык и губы. Стоны Верены скорее отвлекали, чем возбуждали. Хищник требовал крови, хищник жаждал жертвоприношения себе. Тейлор встряхнул головой, промаргиваясь от кроваво-красной пелены в глазах, и навалился на рабыню сильнее, помогая себе рукой и направляя член во влагалище. Получилось не с первого раза. Подмахивающая Верена не была девственницей, и для ее горячей влажной дырки не подходил эпитет «узкая». Но это позволяло отвлечься. отвлечься… Такая доступная и близкая жертва, так просто было бы запустить клыки, причиняющие все больше неудобства молодому Лабиену, под кожу, добираясь до артерии, ощутить вкус крови, заполняющей рот и жадно пить. Пока невольница не будет иссушена окончательно.
Противоречивые желания заставляли молодого вампира натурально рычать, продолжая рывками вбиваться в рабыню. Эти стоны были такими наигранными… но достаточно громкими, чтобы будишь животную жестокость хищника.
«Заткнись, пока я тебя и впрямь не убил!»
Тяжело дыша, Тейлор вжал в кровать девушку с силой, неожиданной для его комплекции. Контроля уже не было никакого и пустить кровь хотелось все сильнее, на уровне инстинкта.
«Выпей, убей. Возьми все, что можешь».
Вампир оскалился, демонстрируя отросшие клыки. Жертва была совсем близко, только наклонись и возьми свое, и удовольствие от ебли будет в разы сильнее, когда девка забьется в руках хищника, стремительно теряя силы.
Клыки вспороли кожу: нижняя губа запульсировала в месте прокуса, по подбородку Тейлора потекла кровь, капая сверху на лицо Верены. Оставшейся в живых Верены, которую вампир так и не тронул. Непривычная ноющая боль смешивалась с оргазмом, не ярким, каким-то смазанным. Вампир отстранился от девушки, стирая с подбородка кровь.
- Это из-за тебя всё.
Зло и больше обиженно, по-детски, заявил Лабиен, поднимаясь с кровати. Уцепил девушку за волосы и бесцеремонно потащил куда-то.
- Убью суку.
Кажется, вампир пояснил ситуацию Дикону, хлопнув дверью в ванную, и оставил обеих рабынь крысе. Подступающая злость не давала покоя. Хищник не получил того, чего всегда добивался ранее. Тей пустил воду в душ. Остановился напротив большого зеркала, внимательно изучая достаточно глубокую рану на губе. Рану от своих же клыков.
- Чёрт. Хрен заживёт за ночь-то.
Зло заметил Тейлор, всё-таки вставая под поток воды.
«Если отец такое увидит – подумает, что меня кто-то ударил. Или – того хуже – укусил. А ведь не объяснишь, что это я сам… подумает, что я какой-нибудь больной мазохист, который сам себя кусает».
Приняв душ, вампир накинул на плечи мягкий халат, что был, как обычно, размера на два больше нужного, достал аптечку, решив, что медикаменты ускорят заживление раны. Порылся, осматривая пузырьки и однозначно не понимая, чего же всё-таки лучше взять. Выбор остановился на стеклянной ёмкости, от которой страшно несло спиртом. Кажется, кто-то говорил, что раны вначале надо продезинфицировать. Спирт, вроде бы, подходил для этих целей. Смочив вату раствором, вампир основательно наложил «компресс» себе на губу. Боль лишь усилилась, заставляя хищника взбунтоваться куда пуще прежнего. Руки дрогнули, выронив пузырёк, что звучно разбился о пол. Тейлор натурально зарычал, будто отстранённо наблюдая за своим отражением. Как быстро вырастают клыки, как радужки глаз ярко вспыхивают алым… как медленно плывёт сознание. Лабиен сильно зажмурился, сжимая руки в кулаки и запоздало припоминая, что не закрывал на замок дверь в ванну. А, значит, кто-то мог сюда войти. Сейчас. Прямиком в лапы хищника. И тогда…
- Иди ко мне моя жертва.
Тей криво скалился, развернувшись лицом к двери.

«Тише? Это такой ненавязчивый приказ заткнуться?» - подумала Верена, прикрывая глаза в момент прикосновения ладоней к ее талии, их скольжении ниже и ниже, к ягодицам. Хотелось чуть повести ими, чтобы раздразнить молодого вампира своим телом, но не довелось - в срочном порядке рабыня была прижата оказавшимся тяжелее, чем казалось с виду, телом хищника. Но лично у себя в голове шлюха пожала самой себе руку и вручила статуэтку, почему-то больше похожую на золотой член с головкой-рыбкой, за заслуги перед бордельным обществом. Потому что рывками срывающий с себя рубашку Лабиен был, однозначно, возбужден. Весьма однозначно - вон эта однозначность ему уже ширинку прошивала, отирающуюся как раз у паха Верены.
- Я трахну тебя! - «Да ну наконец-то!». Хотя на секунду сердце девушки екнуло. От какого-то... предчувствия, потому что нависающий сверху подросток и не выглядел то подростком. Его взгляд потемнел и будто бы потяжелел, как ткань от впитавшейся в нее воды (или крови...), губы были сжаты в тонкую линию, но самое главное - это глаза. Глаза, что заглядывали будто бы не в рабыню, а за нее, куда-то в самое нутро ее хрупкой человеческой сущности, сейчас корчащейся от страха, знающей, что на самом деле не трахнут ее... А точнее трахнут, но не только... Но вот только сущность эта была тонкая и не могла докричаться до оболочки, запрятанная как жизнь кощея бессмертного - в яйце, которое в утке, которая на золотом подносе очередного толстосума, у которого на коленях и сидит проститутка-Верена. Сидит и не слышит мощный посыл обещания, от которого веяло могильный холодом.
Все, что могла делать оболочка - это доставлять удовольствие. Чем она и занималась. Стоило Тейлору наконец-то выпустить налившийся желанием член наружу, как она развела ноги шире и прогнулась в пояснице, подставляясь.
Никакого сопротивления мышц, никакого дискомфорта, удовольствие - весьма может быть, спасибо хоть на этом. Не будь от секса элементарного удовольствия, эта работа была бы совсем невыносима. А пока что рыжая рабыня выплывала на том, что есть. Она запрокинула голову и громко застонала от первого толчка. А дальше все по схеме, привычной рутине - обвить ножки вокруг чужих бедер, вжиматься сильнее, подмахивать задорнее и глубже. Глубже, чтобы нервные окончания лона передали в мозг чуть больше удовольствия, вызвали больше громких стонов, заглушая мысль, что она уже давно сбилась со счета того, сколько клиентов протаранили ее влагалище своими членами. Сбилась где-то с пять лет назад за тремя сотнями.
Оргазма, конечно же, у рабыни не было. Только хорошая реакция, вовремя сжатые в имитации мышцы влагалища, когда рывки самого клиента участились и стали сбивчивыми, выбивающимися из ритма. Влажные, пошлые шлепки стали более частными, Верена ускорила свое дыхание и сжала поднятыми вверх руками обивку подушки, а потом, идеально после стольких лет практики, подгадала момент оргазма самого вампира, чтобы в унисон с ним изогнуться сильнее и громко застонать в последней ноте их фальшивой симфонии взаимного удовольствия.

Девушка открыла глаза только тогда, когда почувствовала над собой шевеление. Открыла, и сразу часто заморгала, увидев, что молодой вампир был в крови.
- Это из-за тебя всё.
Быстрая боль у корней волос, а потом ее уже бесцеремонно стаскивают с кровати. И вот обжигающая боль уже в коленях - они проволоклись о ковер у подножия кровати, и теперь были чуть стерты. А сама рабыня была в полном хаосе, ее сердце трепетало в страхе. Неужели не понравилось? Но что же она сделала не так? Он ведь кончил!
Надежды на попадание в фаворитки таяли, как лед в пустыне, растекаясь лужицей.
И такой же лужицей натянутых до предела нервов, и в лужице начавшей вытекать из влагалища спермы (очередного подтверждения, что вампиру так или иначе понравилось!), стягивающей кожу внутренней стороны бедер, сидела Верена.  Она подняла свое лицо, ярко отражавшее все отчаянное недоумение внутри рабыни, к развалившемуся в кресле рыжему мужчине, вальяжно курящему сигарету.
- Господин?.. Что я сделала не так? - она не позволила голосу дрогнуть, хотя и была весьма сконфужена. И напряжена до предела. Ой ей не поздоровиться за то, что здесь только что произошло... Ох и не сидеть же ей еще с неделю после наказания у мастеров, если информация дойдет до администрации.
Заксив губу, рыжая повернулась в сторону двери. Да так и застыла. Она не вздрогнула, когда за дверью раздался звук бьющегося стекла, не шевельнула и мускулом, когда рядом запричитала на высокой ноте только недавно вся такая сломленная, а сейчас рвущаяся в бой блондиночка, уж точно не обратила никакого внимания на то, что только кричать та и могла, не в силах даже встать с пола после того, как ее трахнули в первый раз.

Нет. Все, что сейчас существовало для Верены, сосредоточилось за дверью, на которую она смотрела. Не было ее тела, она его не чувствовала; не было воздуха, потому что она не могла ощутить своего дыхания. Зато было притяжение, сильнейший магнит, и она не смела ослушаться вплетшегося в звук ее сердцебиения приказа «Иди ко мне».
Следующее, что она видит - это неожиданно оказавшуюся так близко дверь. Ее рука, нажимающая на ручку, какое-то мельтешение на переферии зрения. А потом эпизоды, будто бы кто-то вдруг переключил ее жизнь из режима видео в режим фото.
Открытый проем двери, а за ним, опираясь в небрежном жесте о раковину, стоит он. Картинка еще ближе, и даже видно красные глаза и длинные клыки над приподнятой в оскале губой. Ближе-ближе-ближе. Руки рыжей, пробравшиеся в вырез халата, на бледной груди вампира. Еще ближе - его глаза большим планом. Следующее фото - шея, ключицы Лабиена - голова девушки что, наклонена на бок? Да, Верена неожиданно начинает вновь ощущать свое тело. Она стоит вплотную к вампиру, обвив его торс руками и прижимаясь к его телу, так что теперь развязанный халат прикрывает их обоих. На ее пояснице лежит чужая рука, сдавливая до боли, до синяков, а вторая подхватила под затылок, наклоняя голову. Открывая и готовя под себя длинную бледную шею рабыни.

Отредактировано Скарлет Бейли (11.10.2014 20:39:14)

Клыки неспешно погружаются в плоть жертвы, будто растягивая удовольствие для хищника. Глоток горячей, липкой крови. Вампир не торопится – жертва от него никуда не денется. Время нехотя останавливается для обоих. Лабиен делает второй глоток, прижимая к себе девушку сильнее, небрежно изучая руками её тело, не отпуская от себя. Ещё глоток – Тейлор чувствует, как медленно уходит жизнь из этого хрупкого существа, наполняя его самого силами. Это так приятно – отбирать чью-то жизнь. Не торопясь. Медленно.
Где-то на краю подсознания, парень понимает, что происходит, но прерваться и отпустить девушку нет ни сил, ни желания.
«Просто пустышка. Просто жертва. Очередная жертва. Моя… жертва».
Вкус, ожидаемо, приятный. Как и привык Тейлор – в КГБ следили за чистотой крови рабов. Слишком чистый. Ещё глоток.
«Остановись. Убьёшь».
Простые истины. Вампир знает, что убьёт.
«Я не должен убить». И тут же – «Я купил её. Я имею право уничтожить её. Я на это зарабатываю. Плевать на её жизнь».
Так думает хищник. Но разве с ним согласен Тейлор?
Радужка глаз темнеет стремительно, Лабиен аккуратно вынимает клыки из плоти рабыни, нехотя отстраняясь, но продолжая удерживать девушку, не позволяя ослабленному телу упасть. Контроль приходит вместе с насыщением. Всё так просто и понятно. Раньше не было такого. Раньше он не мог остановиться тогда, когда сам хотел этого. Рана на губе затягивается быстро, боли уже нет совсем.
- Дура.
Тейлор усмехнулся, глядя на невольницу.
- А если бы я убил.
Вампир не спрашивал. Ему было неинтересно чужое мнение. Он и так всё знал: что мог убить, не остановиться, выпить полностью. Как выходило всегда с людьми.
- Прими душ и выходи в комнату.
Отдал приказ Тейлор, отпуская рабыню.
- Может, сгодишься ещё для чего-нибудь.
«Разумеется сгодишься! Не зря же я тебя заказывал».
Подумал вампир, выходя из ванной, толкнув дверь резко, чтоб отлетела хорошенько: нечего тут дорогу загораживать.
- О, Дикон! А я думал, ты испугался.
Лабиен хищно оскалился в сторону оборотня, проходя в комнату и сильнее запахивая халат – кондиционеры работали на совесть и после горячего душа и не менее горячей девки, было прохладно.
- И убежал. А ты – ещё тут.
Задумчиво произнёс вампир, осматривая крысу.
- Интересно, какова на вкус крысиная кровь?
Тейлору вдруг отчего-то перестало быть необходимостью всегда ссылаться на отца. Теперь он сам был достаточно сильным, чтобы его боялись.
- Партнёр, как тебе белобрысая сучка, м?
Заодно спросил Лабиен, проходя мимо Селины.
- Слушается или опять строит из себя неприкосновенную девственницу?
На последнем слове Тейлор широко улыбнулся. Судя по всему, девственницей она теперь явно не являлась. А, значит, и стоила на порядок дешевле.
«Дольше долг выплачивать будет, хм».
Фыркнул своим мыслям вампир, возвращаясь на кровать.
- Ну, чем теперь займёмся, Дикон?
Лабиен хитро прищурился, нехорошо улыбаясь.
- Я же знаю, ты что-нибудь придумаешь… интересное. Чтобы мне не стало скучно.
«И я не приступил к разделке твоей тушки, тварь».
- Правда же, Дикон.
Слишком утвердительно закончил свой вопрос Тейлор, внимательно посматривая на крысу.

Когда шею пронизывают клыки, а вместе с ними и боль, у девушки будто бы происходит когнитивный диссонанс. С одной стороны, ощущение и звук того, как из тебя сосут кровь, будто кока-колу через трубочку из банки, приводит в сознание. С другой, пульсация и чужой горячий язык, вылизывающий ранки, ввергает в какую-то недвижимую прострацию.
Верена хочет пошевелиться, дернуться назад, потому что без спросу ее еще ни разу не пили. И уж точно не в таких количествах, что перед глазами проходят стайки черных и желтых точек.
«У них в клыках анестезия, что ли?» - когда ты остаешься без движения тела, все, что тебе остается делать - поддерживать бурную деятельность хотя бы мыслями. А они так и переливаются через край, пытаясь заполнить белые пятна в памяти о том, как именно рабыня попала в ванную и сама ласточкой сиганула в объятия хищника.
Кончики пальцев немеют, и девушке становится холодно. Этот холод будто бы струится по нервам, атрофируя их, и рабыня понимает, что не может шевельнуть своими конечностями. У нее просто нет на это сил. Сжавшиеся на плечах вампира пальцы медленно распрямляются, и потерявшие силы ладони скользят вниз, пока не повисают просто по двум сторонам плетями. Так же теряют силу и ноги, сначала мелко дрожат, а потом и вовсе подкашиваются - и вот тело рыжей шлюхи поддерживается только сжатыми вокуг него объятиями Лабиена. А потом мир накреняется, и девушка уже думает, что сейчас поздоровается с полом, потому что зачем держать в вертикальном состоянии мертвое тело? Но вместо этого ее пятая точка приземляется на бортик ванной, и мир снова приобретает правильный гравитационный уровень.
- А если бы я убил.
«А если бы я убил».
«А если бы я убил».
«А если бы я убил».
Эта мысль ленивым червячков вворачивается в сознание. Или же у нее просто так мало сил, что пока что даже и думать тяжело? А если бы убил? А что, она еще жива? А если бы убил, то не была бы жива.
Но вот она здесь, сидит, пробранная мелкой дрожью, на бортике ванной, и мечтает о тепле. Потому что ей кажется, будто бы КГБ вдруг разорилось и в срочном порядке выключило всяческое отопление. Даже кожа будто бы приобрела более бледный оттенок, как если бы девушка выбежала голышом зимой на улицу.
- Прими душ и выходи в комнату. Может, сгодишься ещё для чего-нибудь.
- Да, господин, - тихо срывается с синюшных губ девушки. Она все еще под впечатлением от ментальной силы вампира, и может это просто Стокгольмский синдром или банальное желание, выжженое в инстинктах рабов, всегда подчиняться господам. И Верена, с самого начала настроенная слушать господина вампира, крупную шишку, который может как раздавить, так и обогатить ее, теперь только более готова следовать всем его указаниям. Поэтому она медленно залезает в душ, попадая трясущимися от холода руками по кранам не сразу. В ее прогнутую спину ударяет струя, сначала холодная, заставляя рыжую шлюху всерьез задуматься о проблемах в отоплении, но потом чуть обжигающе горячая. И это настолько потрясающее чувство, что с губ срывается тихий стон, а в тело постепенно возвращаются силы, как и ощущения.
Например, ощущение легкого покалывания в шее - и Верена на автомате ведет туда руку, намыливая свое тело. Под пальцами ощущается неровность, и рабыню как прошибает осознанием.
«Я только что чуть не умерла».
Она резко садиться вниз, упираясь ладонями в днище ванной, и дышит. Тело больше не дрожит, даже от нервов, потому что мышцы слишком расслаблены под горячими струями, зато грудь так и сдавило. Она дышит и успокаивает себя, уговаривая, что все в порядке. Ведь не убил же ее Лабиен - а значит, наверное, умеет себя контролировать. И все будет хорошо. Сколько бы ни был он хищником, он все же публичная персона. Он не убьет ее. Ведь так же? Она еще может доставить ему удовольствие, что и сделает, и он сохранит ей жизнь, потому что это будет обещанием повторения. Да, он наверняка просто решил поиграться с ней, поставить на место... Именно так.
Мельтешащие мысли и зашедшееся сердце стали успокаиваться. Все-таки самообман - потрясная штука. А у шлюх этот скилл развит до 80 уровня.
А сейчас была пора наверстывать упущенное. Показать себя лучшей рабыней. Ведь Лабиен еще до инцедента в ванной сказал, что Верена в чем-то виновата. А есть ли лучший способ загладить свою вину перед мужчиной, чем минет? Во-во, вот и Верена так считала.
Выползши из ванной, она растерла свое тело одним из полотенец, что были сложены на столике у раковины. Очень хотелось замотаться еще и в мягенький, теплый халатик, чтобы не дать телу вновь потерять драгоценное тепло, но ее ждали клиенты, а при них дресс код был строгий - никакого дресс кода! Никакой одежды.
Девушка толкнула дверь ванной, отделяющей ее от комнаты и замерла как в дежавю. Лабиен был на кровати, рыжий партнер у бара с выпивкой («Да сколько ж в него влезет до того, как он начнет хрюкать от опьянения?!»), а рядом с ним белобрысенькая рабынька. Сейчас, немного отойдя от властного призыва вампира и от последующего укуса, девушка вспомнила, что эта девчонка очен трогательно беспокоилась за Лабиена, а потом ее призывы к помощи можно было слышать даже сквозь закрытую дверь. Что уж там, эгоцентричная Верена даже слегка прониклась благодарности к ней. Но первым делом стоило извиниться за что-то, что не устроило вампира, а потом, коль поступит приказ, и перед его партнером - мало ли, она сама того не понимая сделала что-то не то обоим господам.
Девушка низко опустила голову и посеменила к кровати, на которой ее только недавно трахали. Будь она каким-нибудь оборотнем, наверняка бы смогла учуять запах спермы и естественной девичьей смазки, подсыхающие на белье.
- Господин, простите, если чем-то вам не угодила. Позвольте мне загладить свою вину, - ведь укус еще можно было принимать и за наказание, потому что у всех клиентов, приходящих порезвиться с безотказными шлюхами, были задатки доминантов. А у хищника тем более - а потому Верена, не осмеливаясь высоко поднимать взгляд, опустилась на колени у постели и подползла к ней ближе, а потом потянулась к вновь запахнутому халату молодого Лабиена, как раз в районе паха.
Потому что минет таки - лучшее извинение, которое может преподнести проститутка.

Отредактировано Скарлет Бейли (19.10.2014 13:13:28)

Разумеется, та ещё дрянь эта кровь крысиная. Вампир криво ухмыльнулся, чуть вздрогнув, когда белобрысую приложили лицом о барную стойку. Тейлор замер, с опаской посматривая на оборотня. Чувство резко накатившего страха пугало куда больше, чем причина его появления. Крыса не жалел рабыньку – бил со всей дури, не думая о том, что будет с сучкой дальше. А ведь она была ещё живой, даже относительно целой. Ведь так было… нельзя? Нет, как раз – можно. Только вот, в понимание Тейлора это никак не желало укладываться. Отец говорил, что своих жертв не нужно жалеть, если только они тебе не пригодятся чуть позже. Младший Лабиен не знал, нужна ли будет ему Селина, или совсем нет. Но, всё-таки, так было нельзя.
Парень постепенно подтянул к себе ноги, обхватывая их руками. Хотелось убежать. Чувство было на столько реальным, что Тей едва ли себя сдерживал: нельзя было показывать свою слабость. Тейлор сильнее оборотня. Должен и обязан быть сильнее. Так положено, так просто положено. Но это ужасно сложно быть сильнее того, кто старше тебя на четыреста с лишним лет. Хищник продолжал следить за действиями крысы, будто это могло помочь ситуации. Может, даже и помогало, только вампир этого не чувствовал. Чувствовал сейчас он только свою беспомощность. И ещё – страх.
«А если он убьёт меня?».
Партнёр ничуть не изменился: был таким же идиотом и ублюдком, что и раньше, но что-то в нём проявлялось звериное, пугающее. Крыса не был хищником, но это не отменяло того, что был он всё-таки оборотнем. Старым оборотнем.
«Да что за чёрт-то? Почему мне так страшно… чёртов крысёныш, сейчас ты у меня получишь!».
Хотя дальше мыслей ничего не двинулось. Лабиен, как загнанный в угол хищник, лишь насторожено поглядывал в сторону мужчины, чинящего расправу, но не предпринимал никаких действий.
«Что же ты… почему? Скажи хотя бы что-нибудь. Почему это так сложно…»
Тейлор злился на себя. До боли сцепляя зубы, сжал руки в кулаки. Он не мог проиграть, потому что он – Лабиен, чистокровный вампир, он просто не мог… так же, как и выиграть: крыса был сильнее него.
Вновь завоняло кровью, да так, что Тейлор перестал дышать. Не хватало ещё потерять над собой контроль. Тогда он станет полностью уязвим.
«Я не могу проиграть! Не могу».
Приближающаяся к нему девушка заставила резко дёрнуться в сторону. Тей был слишком сосредоточен на МакГахане, а теперь, совсем рядом, оказался кто-то ещё.
«Что ты делаешь, успокойся, это всего лишь рабыня… ты ел её пару минут назад, просто возьми себя в руки. Выдохни. Прекрати!»
- Уйди отсюда!
Вампир натурально прорычал, скалясь в сторону невольницы.
«Ты всё портишь. Отец, он будет недоволен».
Последняя мысль заставила зашипеть громче, срываясь на гулкий, предупреждающий рык: Тей меньше всего хотел огорчить отца или дать ему повод усомниться в себе.
- Налей мне выпить, сука!
Крикнул парень, вжимаясь в спинку кровати и подтягивая к себе одеяло.
- Налей мне выпить, я сказал!
Голос предательски дрогнул в конце фразы. Тейлор опустил глаза, судорожно сжимая пальцами одеяло. Резко подкатившие слёзы были ну совершенно ни к стати. Вампиры не плачут, они же хищники, они сильные. И Лабиен – такой же. Он это уже демонстрировал. Просто нужно сделать это ещё раз. Доказать, что ты тут главный. Что ты имеешь полное право быть лидером. И никто не должен тебе помешать. Только вот, вначале надо было избавиться от дрожи в голосе и, пожалуй, выползти из-под одеяла… да, оно было бы весьма кстати…

Верене показалось, что она спугнула паренька: тот подобрал под себя ноги, весь как-то вжался в спинку кровати поближе к середине (а значит подальше от шлюхи у края) и вообще стал озираться по сторонам. Но девушка отмела от себя неподобающе вызывающие мысли: она, конечно, может и была старше, да еще и опытная путана, но на ее памяти даже совсем молодые юнцы, которым добрые родители решили подарить "первый раз" с отпетой проституткой, не дрожали как осиновые листы по ветру. Разве что от того, что преждевременно кончали. Но вот чтобы кровожадный кровососущий кровопускатель? Вот уж в это Вена не поверит.
- Уйди отсюда!
Да что ж она делает не так то, блядь?
"Вот же западло мелкое!" - и как потом объяснять менеджеру, что ее выгнали из ложи, где развлекался Лабиен? Раком! А раком перед менеджером - это не дело, потому что обычно к востребованной позе камасутры присоединяется еще и другой большой арсенал всяческих извращений.
Но все же Верена немедленно отступила подальше. Хищник - это еще куда ни шло, загнанный в угол хищник?.. Вот тут уже можно было бы подумать, перед кем лучше предстать - парнем или менеджером. Но, слава богу, ее все же не прогнали. Налить так налить, это не сложно.
- Да, мой господин, - счастливо и с облегчением вырвалось у девушки и та буквально порхнула в сторону бара.
Да так и упорхала, что чуть не пропорола носом коврик. Сконцентрировавшись на клиенте, она и не обращала внимания на другую пару. И, если честно, предпочла бы и дальше не замечать, чем лицезреть то, что предстало перед ее глазами.
Рыжий клиент с наслаждением рассматривал творение рук своих, а именно загнанную глубоко в еще недавно пытавшуюся хоть как-то защитить Верену беленькую рабыньку бутылку шампанского. С традиционно Сильно расширяющимся пузырем бутыли. И для бедняжки это явно было слишком - та замерла, но неестественно прямо, да еще и с закатившимися глазами.
Девушку как током прошибло и самой стало больно - просто смотреть. С расширившимся от шока зрачком и мелко задрожавшими руками проститутка замерла у бара, развернувшись спиной к бередящему нервы зрелищу.
"Ебать, сука, садист херов..." - бывали добрые садисты. Такие, которые просто упивались своей властью, елозя их рабов по полу. Такие лишь слегка обжигали тебя хлесткими прутьями да горячим воском.
А бывали такие как этот рыжий клиент. Бывали такие, которых ненавидели все проститутки вместе взятые. Ненавидели, боялись, но... Поделать ничего не могли, разве что помогали их бедным жертвам потом прийти в себя. Или собирали вещи в гримерках тех, кто прийти в себя так и не смог. Такие сволочи упивались не властью, которую давало причинение кому-то боли. Они упивались самой болью. Ломали, выкручивали, рвали внутренности, заставляли рыдать и кричать в голос, обдирая связки в горле и руках об острые шипы. Они выплескивали на рабынь все свое извращенной, прогнившее подсознание, чтобы желчный яд не сжег изнутри их самих.
И это пробирало до дрожи, до боли, до ужаса.
На глаза Верене попалась бутылка-близнец той, что сейчас была загнана глубоко внутрь второй рабыни. И рыжая как наяву увидела, как берет бутылку, разбивает ее днище о голову морального урода, а потом сует ему горлышко-розочку глубоко в зад.
Картинка как пропала и исчезла. Как бы ни задевало ее нервы зрелище, Вена видела и не такое. А испытывала похожее - все же не все клиенты были розовогубыми ангелочками с толстыми кошельками. И это было не ее дело вмешиваться. Не ее право, не ее покупка.
Отодвинув бутылку куда подальше, бледная-бледная Верена взяла красное вино, налитое в абсолютно прямой графин, ничем не напоминающий бутылку, и поспешила обратно. Намеренно по дуге, чтобы всегда быть спиной к замершей в извращенной экспозиции паре из щетинистого мужчины и растяпой им ангелоподобной рабыньки.

Алиша даже не думала о том, чтобы постучать: по-хозяйски открыла дверь номера ногой, проходя внутрь. У Мастеров Клуба не было ключей от випов, но Лабиен была далеко не только сотрудником КГБ.
- Эй, сосунок, отдай медведя!
С порога, как можно громче, потребовала вампиресса, быстро проходя в комнату. Кажется, весь этот месяц, все разговоры брата и сестры начинались именно с данной фразы. Алиша знала, что молокосос раба своего не отдаст, и пытаться не стоило. Но привычка постоянно капать на мозги и давить на больное у Али была развита до совершенства.
- А ты ничего так устроился.
Вампиресса криво ухмыльнулась, поглядывая по сторонам.
- Весело тут у вас, как я погляжу. Мелкий, а чего меня не позвал? Я б тоже поучаствовала.
Алиша слащаво улыбнулась незнакомому оборотню. Красавцем это рыжее недоразумение явно не являлось.
«Ну и урод. И Тейлору он нравится что ли? Жесть. Вот папочка-то удивится, когда узнает!».
Лабиен громко рассмеялась, подходя к Тею ближе. Довольно кивнула крысе, широко ухмыляясь: рабыньку тот отделал ничего так. Сама Али, конечно, сделала бы иначе, но и так сойдёт.
- Я типа извиняюсь – не знала, что у вас тут групповуха-то.
Не переставая смеяться, объяснила Алиша, хотя в её словах едва ли угадывались маломальские нотки извинения. Скорее – издевательства.
- Так, ну и что тут у нас стоит так дохера, а?
Вампиресса недовольно надула губки и направилась прямиком к брату. Стянула с того одеяло, резко поднимая с кровати за руку.
- Слушай, мелкий, мне так-то пофигу и даже почти не жалко, но!
Оставив брата в покое где-то на середине комнаты, Алиша сложила руки на груди и приготовилась слушать интересный рассказ о том, как же этот чёртов молокосос херакнул в Клубе весь лимит своей вип.карты, да ещё и в долги перед КГБ умудрился влезть. Конечно, Лабиен собиралась даже помочь – денег своих у неё было достаточно, и она вполне себе могла просто пополнить счёт любимого братика. Но как же тут было не завалиться прямиком в номер и самолично не улицезреть то самое дорогущее чудо? Кстати сказать, которого Али, как ни пыталась, никак не могла отыскать взглядом: всё было более чем обыденно. Пара рабынек, грязный секс, садизм и… всё, в общем-то.
«Не, может, он просто уже избавился от трупа? От трупов. Да чёрт возьми! Надо было человек пятьдесят прирезать-то за такие бабосы!»
- Ты не подумай, мне просто интересно, куда можно было за один вечер выложить всю сумму с вип.карты и влезть в кредитный резерв?!
Вроде бы, вопрос был даже сносно сформулирован и обязан был понятен Тейлору, поэтому, потеряв всякий интерес к мелкому, Алиша направилась ко второму любопытному объекту в этой комнате – оборотню. Явно свободному, но навряд ли способному похвастаться многомиллионными состояниями.
- Рыжая, сделай мне коктейль. Как я люблю.
Али даже не обратила особого внимания на рабыню. Просто отдала приказ даже не уточнив - поняла ли невольница, что требовалось от неё.
- А ты, значит...
Смерив крысу взглядом, Лабиен придирчиво ощупала грудь мужчины, плавно переходя вниз.
- Да. Кто ты?
Склонив голову на бок, вампиресса отошла от оборотня, брезгливо отряхнув белы рученьки. Вдруг, заразный ещё какой...