КГБ [18+] |
С благодарностью за неоценимый вклад в развитие форума,
идейному вдохновителю и главному спонсору проекта.
Спасибо за поддержку! (:
Спасибо за ваши бесценные идеи, активное участие в жизни форума и помощь в развитии проекта!
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » КГБ [18+] » Незавершенные эпизоды » [4.11.2066] Когда проснусь - я стану ураганом.
Время: 4 - 5 ноября 2066
Место: Латвия
Действующие лица: Ян Рувье, Ева Цепеш, Давид Цепеш
Описание ситуации: Марго мертва, Ева чудом уцелела после покушения... Теперь ей и Яну надо ждать, пока приедут старшие Цепеши и разберутся во всем.
Дополнительно:
Отредактировано Ян Рувье (09.10.2015 20:03:19)
Казалось, вьедливым запахом паленой плоти пропиталось все вокруг. Он висел в воздухе, оседал на чувствительных рецепторах обоняния, отчего к горлу начинала подкатывать тошнота. Ян не мог отделаться от ощущения, что это несет от него самого, хотя может так оно и было. Подросток почти неотрывно смотрел на лежащее у стены тело, местами почерневшее, почти сплошь покрытое сильными ожогами. Он не мог сея заставить оторвать от него взгляд, как и не мог подойти ближе и проверить. А вдруг еще жив? Это же не человек, чтобы сразу сдыхать. Это было бы хорошо, полезно, может получилось бы вызнать у него нужную информации и разузнать, кто же хочет смерти семье хозяина. А еще мальчишка почувствовал бы себя легче, узнав что не убивал. Но это маловероятно. Сколько сотен или тысяч вольт прошло через неудачливого киллера? Наверняка много, раз получились такие поврежления. Ян не понимал, как так случилось, откуда вообще эта хрень в нем взялась. Он не мог это контролировать, не отдавал себе отчета. Он просто пеенервничал, адреналин и эмоции били через край, и очень хотелось вломить этому мудаку. Просто вломить, но никак не поджарить. Он же не чертов генератор, чтобы выдавать такие киловольты... А то что он это сделал подтверждал не только трупак по соседству, но и отсутствие электричесва во всем доме. Выбило пробки, сгорела проводка, или как это называется?
Последние несколько часов он почти неподвижно сидел у стены прямо натротив тела, не в состоянии сдвинуться с места. Укус на плече болезненно пульсировал, хоть и перестал кровоточить, эта тварь все-же знатно его грызанула, испоганив такую крутую рубашку. На кончиках пальцах сохранилось немного болезненное покалывание, которое переодически легкой судорогой прокатывалось вверх по рукам и сжимало сердце, затрудняя дыхание. Он никак не мог взять себя в руки, пребывая в какой-то прострации, вновь и вновь возвращаясь взглядом к трупу, а мыслями к тому, что он убил. Впервые. А это в его планы никак не входило. Но, кажется, связавшись с Цепешами и их взрослыми разборками, оставаться чистым было нереально.
Надо было собраться и что то делать, но его хватило лишь на то, чтобы помочь Еве перетянуть бинтами рану на боку в самом начале. Он сомневался, что ей нужна какая то особая медецинская помощь, все же она вампир, а значит все должно зажить довольно быстро, если уже не зажило. И наверняка сама девушка уже сообщила о произошедшем отцу, или еще кому нужному, а значит сейчас надо только ждать. Вот только от такого ожидания и полного бездействия в голову лезли ненужные мысли, оставляли внутри противный апатичный осадок, не оставляя и шанса на то, что бы избежать самокопания. И все возвращались к мыли о том, что он убил. Убил, убил, убил. А может все же нет? Стоит проверить? Нет, сдвинуться с места просто нереально. В пору было начать причитать: как же жить дальше, надо самолично сдаться в тюрьму, посыпать голову пеплом, и лить слезы. Да бред это. Надо просто чуточку времени, чтобы свыкнуться с новым положением дел и новым самоосознанием. В первую очередь сейчас надо думать о том, как найти тех, кто за всем этим стоит, как не попасться снова в западную. Он-то сам нафиг никому не нужен, а вот мысли о том, что может опять пострадать Ева или на этот раз Давид отдавали неподдельным страхом. Ян уже успел понять, что дочь его хозяина классная девчонка и совсем не соответсвует своей грозной фамилии, и может они бы даже смогли подружиться. А если что то случится с самим Давидом... Мальчишка не был уверен, что переживет это, и вовсе не потому, что зависим от его крови. Просто потому что. И сейчас ему до чертов хотелось просто увидеть мужчину, чтобы убедиться, что с ним все хорошо. А значит надо было ждать его приезда и стараться е блевануть от паленого запаха.
Волосы мелированые
Без креста
"Беда никогда не приходит одна - ты беги поскорей открывай ворота." - отрешенно подумала Ева теребя в руках телефон. Кажется она уже десятый раз пытается позвонить отцу и сообщить события сегодняшнего дня, но в который раз не находит слов. "Привет, пап. А меня вот тут пытались убить. Круто, да?" - такие новости приносят ведь совсем не так, верно? Или так? Или слова не имеют вообще ни какой разницы. Но ни одно предложение в итоге ее все равно не устраивало. Ей было страшно вновь услышать - "разбирайся сама". Это будет последней каплей в чаше, если окажется что она теперь не нужна собственному отцу. И как найти эту золотую середину, чтобы он забеспокоился и приехал и при этом не выглядеть жалкой слабой девчонкой? Новый набор знакомого номера, гудки... Автоответчик. Вздох облегчения.
- Здравствуй, это твоя дочь Ева и у нас все хорошо. В деле правда, появились новые обстоятельства и у нас тут в комнате лежит труп. -неловкая пауза, где девушка переводила дух и думала, как закончить этот монолог. - И спасибо за Янки... Благодаря ему я сейчас записываю это сообщение, а ты его слышишь. - и еще одна заминка с невольной задержкой дыхания. пара мгновений, чтобы добавить к сообщению то, чего явно не хватало и в то же время успеть до того, как отец возьмет трубку - Ты мне очень нужен. Пока.
Стеклянными глазами девушка уставилась в пол и не видела его. Вот так неловко и кособоко она просила его приехать... Рана на боку все еще ныла, давая о себе знать. Двигаться было больно, дышать тоже... но завтра уже точно можно будет об этом не думать. А сегодня... сегодня ей нужно благодарить мальчишку, за то что все еще жива. Кто бы мог подумать, что это ходячая мини-АЭС. Спрыгнув со стола она поднялась на второй этаж, Ян вел себя ниже травы, тише воды. И забота о ком-то другом лучшее средство отвлечься от собственных мыслей, которые к слову признаться не блистали остротой ума. Ева нашла его в той самой комнате "Х"... где на полу валялось тело. Именно так, тело. Не дампир, не личность с именем и историей. Просто тело... неодушевленный предмет. Так было легче... Если не думать о трупе, как о живом всегда легче. Но стоит только начать размышлять о том, а кем он был и что его толкнуло на этот поступок, как можно глубоко погрязнуть в пучине угрызений совести. И вот как раз именно этим кажется и занимался Ян. Или просто ужался от содеянного... В любом случае, оставлять его здесь не имело смысла - только психику ребенку рушить. Ребенку, как же...
- Пойдем. Янки, пойдем... -присев на корточки она ласково взяла его под руку и потянула за собой. - Тебе не нужно оставаться здесь...
По чуть-чуть, шажок за шажком она выводила его дальше от места преступления. Обводя как можно дальше вокруг трупа. А затем повела на кухню, где уже стоял на газу чайник. Чай конечно не отвлечет, но кто знает... может чуть успокоит. А там, нужно решать навязавшиеся на голову проблемы.
- Ты ведь первый раз убил? - вздохнув Ева встала рядом отодвинув барный стул и взяла его за руку. - Янки, я не буду тебя обнадеживать... что это все пройдет, дай только срок. Ты или примешь это как факт, или тебе лучше убраться от нас подальше.
Горькая правда была такова, что среди Цепешей это будет не последний раз, когда он вступит в бой. И если он не научится убивать, не погрязая в моральной подоплеке - сойдет с ума, сожрет себя с потрохами и выблюет на мостовую. Это совсем не означает, что нужно становится бесчувственным монстром и крошить всех не смотря ни на что. Нет... Не так. Но как этому научить, Ева не знала. Ты либо преодолеваешь это в себе, либо нет.
- У тебя не было выбора... Ты жив, я жива, он мертв и слава Богам. - сократив еще расстояние Ева обняла молодого человека и замолчала. Можно ли передать благодарность и сочувствие обнимая человека, держа его руку? Этого она не знала, но искренне старалась что бы он почувствовал, понял. И не торопила его с тем, что бы он взял себя в руки. Всему свое время, каждой ране нужно дать срок что бы зажить. А эта рана на душе парня была еще совсем свежей, кровоточила и болела. Это кровотечение она и хотела в нем прекратить.
Отредактировано Ева Цепеш (30.09.2015 18:22:18)
Глупец. Как он мог оставить свою дочь без поддержки в такой момент? Как мог отпустить в одиночку туда, где убили ее мать? О чем он только думал... А главное, чем.
Решил, что если приставит побольше охраны, которая будет вести слежку, ничего не случится.
Трус. Спрятался за привычной холодностью и безразличием. Конечно, его ничуть не волнуют интрижки его жены. Потому что она уже не его жена. И не жена вовсе. Ничья. Не живая. Такой она останется в его памяти. Но совсем иной в его сердце.
Решил, что если не лезть в эту грязь, то ее как будто и не было вовсе.
Пожинай плоды своих решений, мчись на всех парах на чужую территорию. Круши все на своем пути, создавай аварийные ситуации, вжимая педаль газа в пол, маневрируя на грани сумасшествия в потоке городского трафика. Будто это может отвлечь, затмить, утешить. Скорость и адреналин должны бы сочетаться в его крови энергетическим коктейлем, подстегивая, вызывая агрессию и придавая сил. Но нет. Вампир, на лице которого каменное выражение полнейшего сосредоточения, а в глубине глаз туман тяжелейшей скорби и страха.
В салоне автомобиля раздался ее голос. Звонка он не слышал, но автоответчик настойчиво передал сообщение через бортовой компьютер надежного Шевроле Тахо. Он вслушивался в каждое слово, ее речь была подобна ангельскому песнопению, приносящая благословение и покой. Но вопреки этому ему по-настоящему захотелось разрушить все, что преграждало ему путь, что отделяло его от дочери, которой он нужен сейчас. Осознание, что чуть не потерял и ее, еще не пришло, Давид не пускал его в свои мысли, потому что оно свело бы его с ума. Нужно добраться, убедиться, что все в порядке. Это еще может быть ловушка, вдруг ее держат в заложниках.
О произошедшем он узнал от начальника охраны из личного штата телохранителей. Его голос был хриплым, в нем будто сквозил воздух, но в конце монолога наступила оглушающая тишина. Он не успел попрощаться и попросить передать близким, что любит их. Его долгом было сообщить как можно больше в последний миг своей жизни. Давид впитал каждую фразу и разложил в уме в импровизированной мозаике картину событий. Не полную, но достаточную, чтобы без промедлений сорваться с совещания, оседлать бронированный внедорожник и двинуться в путь на максимальной скорости, собирая все штрафы и игнорируя полицейских. С этим он разберется потом.
Про труп и про "Янки" он вспомнил в пути, прокручивая в мыслях сообщение. Главное, что это не труп его дочери, и он в этом уверен. Но Ян... Нет, она сказала "у нас". Значит он тоже жив. Эти два факта принесли ему некое успокоение, но скорость движения автомобиля от этого не снизилась. Давид прекрасно знал, куда ехать, он был осведомлен о всех перемещениях Евы и о том, где она остановилась, и как прошла встреча с Рувье. Ровно до того момента, как среди охранников внезапно обнаружился предатель с дробовиком, который перебил всю команду и напал на дочь.
Сейчас он не мог позволить себе поддаться чувствам, как не позволял и раньше, еще с тех пор, как научился этому, как впервые познал горечь утраты, вину и страх. Но когда вся его жизнь готова была перевернуться с ног на голову, хотелось изменить прежним устоям и просто пойти по головам, без разбору убивая всех, кто был хоть как-то причастен ко всем этим смертям и покушениям. Семья - это святое. Род при таком раскладе кажется второстепенным, но нельзя не учитывать его важности. Но как ни крути, он был, есть и будет Волком, который за свою Стаю порвет глотку любому врагу. Дело осталось за малым - вычислить его.
Давид ворвался в квартиру неистово, готовый напасть на недоброжелателя, защитить своих близких, но оценив обстановку понял, что нападать не на кого. Эмоциональное возбуждение его от этого не убавилось - он увидел предмет своих терзаний и переживаний.
- Ева, - не позвал, а проговорил на выдохе в подтверждение реальности происходящего, ринулся к дочери, но остановился, завидев ранение, подошел и обнял аккуратно, дрожащими пальцами путаясь в прядях длинных волос, касаясь их губами, склонив голову.
В его объятиях последняя и единственная любимая женщина в его жизни. Пусть она для него не совсем женщина, а девочка, которой она навсегда останется в его глазах, ей пришлось пережить такое из-за его ошибки.
От звука своего имени мальчишка ощутимо вздрогнул и грешным делом подумал, что это трупак с ним говорит, или голос совести. Но это была всего лишь Ева которая присела рядом. Мальчишка безразлично глянул на нее, поднимаясь следом и позволил вывести себя из злосчастной комнаты. Зачем она его уводит, ему и тут хорошо. Если он уйдет, вдруг пропустит момент, когла дампир пошевелиться? Он должен быть еще жив, ведь правда? Но и оказавшись в просторной кухне он не мог отделаться от тошнота оного запаха и от обезображенного образа перед глазами. Мальчишка немного заторможенно глянул на девушку, не совсем понимая, что она ему говорит. Да, первый. И глупо это, тешить себя ненужными надеждами, чтобы очистить собственную совесть. Ева права, главное, что они живы, что победили в этой маленькой битве. Хозяину можно не волноваться, его дочь жива и скоро станет совсем целой и невредимой.
Ян вслушивался в слова девушки, но они оказывали на него какой-то не тот эффект. Его утешает девчонка, а он почти развел сырость и жует сопли, как последний слабак. Ну подумаешь, убил упырей, так за дело же, тот заслужил. И в мире, в котором он оказался, такое в порядке вещей. Убей, или убъют тебя. Простой и древний закон жизни. Так чего-то дает из этого трагедию? Просто так легче не думать о той страшной силе, которая проявила себя, не думать о том, что он какое то совсем стремное чудовище и принять это в себе было гораздо сложнее, чем смириться с сущностью оборотня и собственноручным убийством.
Подросток оторопело уставился на свою руку, которая почему-то была зажата в тонкой девичей ладошке. Оп прикосновения вверх по руке пожали неприятные мурашки, будто маленькие заряды тока, а сердце начало учащенно биться. Для него было неожиданности, что Ева решила к нему прикоснуться после того что он сделал. Точнее, как именно сделал. А внезапные объятья стали еще большим шоком. Он напряженно замер, чувствуя тепло, исходящее от девушки, а потом резко отпрянул назад, разрывая контакт и невольно опрокидывая один из стульев. Он испуганно глянул на юную Цепеш, ;ожидая увидеть вместо нее опалено тело, и отступил на шаг назад.
- Извини, - сдавлено выдохнул, виновато опуская голову. - Не трогай меня, ладно? Я... не могу это контролировать, так что... не надо.
Тряхнул руками, будто это могло помочь сбросить напряжение, сковавшее все тело, шумно выдохнул и сунул руки в карманы джинсов.
- Все нормально, не случилось ничего страшного, - Ян криво ухмыльнулся, наконец, взяв себя в руки, надежно затолкав внутрь все переживания. Он не может быть слабым, у него нет на это прав, тем более не перед девчонкой. Неизвестно, что может случиться в следующий момент, и нет сейчас времени жевать сопли.
Отойдя к окну, подросток замер ненадолго, хоть это и было довольно опрометчиво. Вдруг этот неудачливого киллер был не один и появятся другие? Неважно, ему уже почти все равно. Внутри было совсем пусто, он дико хотел спать. Не от физической усталости, а от эмоциональной и душевной. Просто защитная реакция организма, который давно работал на последних незервах сил. Он опять будто выпал из реальности, а очнулся тогда, когда где-то около дома взвизгнул тормоза авто, а через какой то десяток секунд хлопнула входная дверь. Ян настороженно обернулся, принюхваясь, и мимолетно улыбнулся. Хозяин. Сделав нсколько шагов из кухни, мельком глянул в прихожую и вернулся к своему наблюдательному пункту, чувствуя, как предательски дрожат ноги. Отчего то видеть, как бережно, трепетно Давид обнимает дочь было больно. Они семья, и для беспрзорника там нет места. Подобные отношения были не для него, он не знал что это такое, и мешать воссоединению семьи посте таких переживаний и испытаний он не хотел. Ему потребовалось немного времени, чтобы окончательно загнать все лишние эмоции глубоко внутрь, запереть за семью замками, заткнуть кровоточащие раны внутри привычным цинизмом и безразличием. Для слуги главное выполнить приказ хозяина, а не досождать ему неуместным эмоциями и чувствами, которые телепат может прочитать в нем. Сейчас наверное надо как-то отчитаться за трупак наверху, и предложить покопаться в своих воспоминаниях. Всяко вернее и точнее будет, чем он сам попытается описать события последних дней. Но только если его захотят сейчас видеть, мужчине куда важнее состояние и благополучие дочери. Дело могут и подождать.
Ян позволил себя обнять, но не принял ее сочувствия, оставаясь холодным и неприступным, как Карадрас*. Мальчишек с малых лет приучают быть сильными, но... некоторые искажают это понимание. Постыдными становятся сами чувства. Было здесь дело в этом или Ян просто не хотел никого к себе подпускать, Ева не знала. Не знала, как и реагировать, когда юноша рванул от нее, как от бубонной чумы. Лишь кивнула на его слова и обняла себя за плечи, больше не навязывая свое общество. Медленно погрязая в унынии и одиночестве.
От тревожных мыслей отвлек свистевший чайник и она налила на двоих чай на травах, а так же выложила на стол сладости. Глюкоза в конце концов вырабатывает эндорфины, так не хватающий им сейчас гормон счастья. Со своей чашкой ушла в гостинную окутанную полумраком. Свет так и не дали, пришлось довольствоваться парой парафиновых свеч найденных еще пару часов назад в кладовке.
Кому нужно было устраивать охоту на ее семью? Убрать Давида - имеет смысл. Устранить ее саму тоже... каждого члена семьи по отдельности, можно было бы найти мотив, а следом и отыскать преступника. Но всех разом? Зачем? Кто мог настолько их возненавидеть, что старался пресечь ветвь рода? И могут ли кроме ненависти быть другие причины? Более... приземленные. Например, власть. Но выстроить достойную причинно-следственную цепочку не выходило. В одном варианте что-то мешало, в другом чего-то не хватало... В итоге, голова и вовсе стала пухнуть. Если бы Ян не убил убийцу - его можно было бы допросить. Ну, конечно, если бы им удалось его скрутить. И забыть о том, что драка была не на жизнь, а на смерть.
В который раз Ева задумалась о том, что пора заняться своим образованием. Телохранителей могут убить, оружия под рукой не оказаться, а выживать меж тем все равно надо. Когда все это закончится, надо попросить отца посоветовать что-то полезное. Обучить ее, как если бы она все время рисковала своей жизнью. А если он откажет... Можно обратиться к тем, кто знал, что она рискует. Собирать знания по крупицам, вбивать их в голову и тренировать тело. И все же остаться для всех маленькой девчонкой не способной за себя постоять... Какой ее и воспринял сегодня днем Ян.
Из размышлений вырвал ее только звук хлопнувшей двери, от которого она вскочила, как ужаленная. Если подослали кого-то еще, лучше бежать. Просто бежать. Совсем не геройски, но иногда лучше отступить показавшись трусом и выиграть конечную битву, чем быть смельчаком отчаянно погибшем при первой возможности. Впрочем, на пороге стоял отец. Ее отец и у Евы едва не подкосились ноги от нахлынувшей слабости.
- Папа! - стоило ему подойти, как девушка вцепилась в него, как цепляется за соломинку утопающий. - Папа... - и вот в этих сильных руках снова маленькая девочка испугавшаяся монстров под кроватью. И не важно, что она уже была взрослой женщиной и монстры были самыми настоящими. Отец никогда ей не отказывал в этой иллюзии быть ребенком... маленькой, испуганной, слабой... Может быть именно поэтому она сейчас разревелась, позволяя выплеснуть то, что пришлось держать в себе эти дни.
- Прости меня пожалуйста! Я не должна была... не должна была так с тобой поступать... не должна была тебе говорить, тех ужасных слов... я повела себя, как эгоистка... даже не выслушала тебя... - Ева захлебнулась слезами и уткнулась в мощную грудь отца.
Она винила себя... Винила за мать, которой в последнюю встречу на эмоциях наговорила ужасных вещей. Винила за отца, который до конца своих дней мог считать, что дочь в последний миг была уверена, что он ее не любит. Казнила себя за беспечность, которая могла обернуться Дантовским Адом.. Не только для нее, для семьи, для рода.
- Я тебя очень люблю.
За всем этим, она напрочь забыла о мальчишке в соседней комнате. А вспомнив испытала новый приступ вины. Да, для нее он был чужим, но он спас ей жизнь, а это создает связи порой более прочные, чем кровные. И он так же нуждался в поддержке и внимании, даже если сам себя убеждал, в отсутствии необходимости в этом.
- А еще я чуть слугу твоего не угробила... - с тихим смешком произнесла девушка, будто положила последнюю вишенку на приготовленный торт. Понемногу успокаиваясь, она все равно не хотела выпускать отца из объятий. Не хотела делиться вниманием, хотя ворчливый голос внутри напоминал о том, что опасность еще никуда не прошла.
* Отсылка к Властелину Колец. Горная вершина, которую не смогло преодолеть "Братство Кольца".
Отредактировано Ева Цепеш (04.10.2015 12:56:36)
В одно мгновение весь мир сузился до размеров этой комнаты, и самое ценное, что есть в его жизни, оказалось в его крепких объятиях. Все остальное было не важно. Ничего больше не важно. Она жива и здорова, а он здесь, рядом с ней, он больше не отпустит ее и сможет защитить любой ценой. Но где-то на периферии сознания, за гранью нахлынувших на него чувств, мельтешили еще два огонька. Его родной сын и мальчишка, который спас жизнь уже без малого двум Цепешам. Мужчина мельком обвел комнату взглядом, но никого больше не обнаружил. Тут же он поймал себя на мысли, что нельзя расслабляться и терять бдительность, ведь враг может только этого и ждать. Только вот отпустить родную дочь, чуть не погибшую сегодня, он не мог так быстро. Давид пытался подобрать нужные слова, чтобы все объяснить, чтобы извиниться и сказать о том, что действительно важно. Но слова никак не шли, он растерялся от такого порыва, будто все произошедшее обрушилось на него волной осознания, накрывая с головой, а от слез дочери сжималось сердце, и как и всегда он чувствовал себя молодым неопытным папашей, не зная, как ее утешить. Знал только, что иногда нужно высказаться, выплакаться как следует, чтобы успокоиться и в дальнейшем здраво рассуждать. Только обнимал крепче, гладил по голове так, как делал это на протяжении всего века с хвостиком, еще с тех пор, как она была совсем малышкой. Прикосновения вызывали ностальгию, и в его сердце екнуло болезненное чувство нехватки жены. Она бы точно нашла нужные слова. А теперь он чувствовал, будто они остались совсем одни среди тех, кто желает им смерти. Но Давид быстро отогнал эти мысли, и за тяжелым вздохом последовала приглушенная речь:
- Не думай об этом, Ева, все в порядке. Все хорошо, теперь все хорошо.
Мужчина закрыл глаза и прижал девушку к себе как можно бережнее, чтобы не потревожить ее ранения. Он не любил, когда говорят "все хорошо", потому что в большинстве случаев все очень плохо, и эта фраза звучит как проповедь смертника. Но сейчас он сам говорил ее, и считал, что все действительно хорошо, ведь все живы... Точнее не все. Но кому надо, тот жив.
- Я тоже тебя люблю. - Улыбнулся тепло, с трудом отвечая на искреннее признание. Ему всегда тяжело давались такие слова, но сейчас был совершенно особенный момент, и он не мог ответить иначе.
Упоминание о слуге резонансом прошлось по грудной клетке, ударив в екнувшем сердце. Парень стал ему действительно небезразличен, и сейчас он встревожился и чуть отстранился, едва не поддавшись порыву пойти к нему и тоже утешить объятиями.
- Где он? И где труп? - так себе логическая цепочка, но в сообщении примерно так и было сказано, но в другой последовательности.
Давид еще раз обнял дочь и поцеловал ее в макушку, приподнял ее личико, приложив ладонь к щеке, большим пальцем смахивая ее слезы, и только убедившись в том, что она пришла в себя, смог отойти от нее и направиться в нужную комнату. Чуткий волчий нюх позволял не задавать лишних вопросов, а ориентироваться исключительно по запаху, тем более, что запах обгоревшей плоти сложно спутать с чем-то еще, и само благоухание очень яркое и насыщенное, так что хотелось отключить нюхалку вовсе. Мужчина прошел на кухню, предварительно постучав костяшками пальцев о косяк двери, будто спрашивая разрешения войти или предупреждая о своем приближении. Ему все еще хотелось обнять Яна, чтобы помочь ему тоже восстановиться и усмирить бурные эмоции после таких событий, но мешали субординация, образ бездушного вампира и присутствие Евы. Цепеш подошел к парню, прошелся по нему беглым взглядом в поисках ранений, но не найдя ничего криминального, сделал шаг ближе, погладил его по голове и все же притянул к своему плечу. Он еще слишком молод для таких потрясений, но держится, и если он действительно спас Еву...
- Позволь. - Откинул неприятную привычку лезть в голову Рувье без приглашения и предупреждения, снизошел до утвердительной просьбы и осторожно погрузился в чужие воспоминания.
Яркими вспышками горели последние кадры произошедшего, бурная схватка, тот самый убийца, оружие, но самым ярким был росчерк молнии под треск электричества. Давид знал о способностях Яна, но никогда не думал о том, что он может быть настолько опасен... И полезен. Когда он подбирал с улицы бродягу под предлогом шлюшки, он не мог предположить о том, что в итоге получит такого преданного и мощного зверя, из которого может вырасти элитный слуга крови и верный помощник во всем. Отпуская чужой разум из плена ментальной хватки, он смотрел на кота уже совсем иначе, будто раскрыл в нем новую грань совершенства. Но отвел взгляд и как будто не подал виду, повернулся к дочери.
- Как твоя рана? - Подошел к ней, погладил по рукам, посматривая на порез, прикидывая, сможет ли аккуратно ее обработать при надобности, или же придется потратить время на поездку в больницу. - Вы уверены, что он мертв?
Вопрос был почти риторическим, но военный опыт Давида подсказывал, что лучше убедиться самому и завершить дело до конца. С размозженными по полу мозгами точно будет сложно остаться в живых. Поэтому после всех сантиментов нужно было перейти к делу. Было бы очень неприятно обнаружить на месте трупа лишь лужицу крови. Он прошел к лестнице и поднялся на второй этаж, безошибочно нашел тело и присел рядом с ним на корточки.
- Ничего себе... Да ты бомба замедленного действия, Ян. - При виде обугленного трупа он как будто повеселел, и ему еще хватило ума притронуться пальцами к его шее, чтобы нащупать пульс. - Допроса он успешно избежал. Но эти твари бывают такими живучими...
Мужчина снова осмотрел тело, поднял дробовик и пальнул в голову, чтоб уж наверняка. Маленькая бессмысленная месть за то, что так грубо обошелся с его кровинушкой. Размазало черепушку по полу знатно. Но терять-то нечего. Кроме товарного вида и формы для опознания.
Кажется, Ян был в шаге от того, чтобы окончательно возненавидеть все эти оборотнические примочки. Чуткий звериный слух прекрасно позволял расслышать то, что слышать совсем не хотелось, нюх улавливал знакомый запах хозяина даже через вонь гари, и из-за этого хотелось пройти по следу и ткнуться носом в источник этого аромата. Но это было лишним, запретным, не допустимым даже при таких обстоятельствах. Чтобы как-то себя отвлечь, заглушить обостренные чувства, подросток опустил жалюзи, прислушиваясь к их шелесту, обвел потухшим взглядом пустующую кухню, приметил на одном из стульев свою куртку, которую оставил тут после прихода в этот дом еще днем. Взял ее, не раздумывая, и одел, болезненно морщась от каждого движения. Прокушенное плечо больше не кровоточило, но начинало немного неметь, не сросшиеся до конца ребра отзывались тупой болью при каждом вдохе. Боль помогала не поддаваться сонливости и усталости, и это было сейчас весьма кстати. Подавив тяжелый вздох, мальчишка застегнул рубашку на все пуговки, чтобы не было видно бурых пятен на белой майке, запахнул куртку, скрывая все следы новой раны. Не хотел, чтобы хозяин увидел, ему и так есть о ком волноваться и лечить.
Тихий стук заставил звереныша вздрогнуть, и дергано обернуться, неосознанно отступая на шаг назад. Давид. При виде вампира Ян напрягся, не понимая своей реакции сейчас. Он не хотел, чтобы тот к нему приближался, боялся его прикосновений, и еле сдержался, чтобы не отшатнуться, когда хозяин его все же притянул к себе. Он боялся сам себя, своих реакций, того, что бурлило у него внутри. Ему надо было время, чтобы побыть одному, разобраться в себе и успокоиться. Но ему этого времени не дали. Мальчишка инстинктивно поднял взгляд на хозяина, не сразу сообразив, чего тот от него хочет, и попал в плен его силы. В голове тут же вспыхнули воспоминания последних часов с новой силой, отзываясь болью в сознании, дезориентируя. На короткие мгновения контакта подросток даже задержал дыхание, и когда его сознание отпустили ментальные тиски, ему потребовалось собрать все остатки сил, чтобы не плюхнуться на пол от слабости.
Ян ожидал какой-то реакции, может комментария, или вообще хоть чего-то. Но вампир просто отвернулся и подошел к дочери. Да, так и надо, позаботиться в первую очередь о ней, и нечего раскатывать губу на что-то другое. Еще больше захотелось побыть одному, но подросток зачем-то поплелся вслед за хозяином на второй этаж, чувствуя, как холодеет внутри от осознания того, что мужчина увидит то, что устроил оборотень. Мальчишка застыл в дверном проеме, уже более спокойно глядя на труп, но все равно внутренне содрогнулся, когда Цепеш присел рядом с ним и проверил пульс. Сделал то, на что у самого подростка духу не хватило. Когда хозяин успел подобрать забытый всеми дробовик, Рувье не заметил. Но от звука выстрела его передернуло так, будто пальнули в него самого. Кровавое месиво там, где секунду назад была голова, вызывало отторжение, а к горлу подступил тошнотворный комок.
Парень на ватных ногах спустился на первый этаж и прошлепал ко входной двери. Надо срочно покурить, и по возможности прогуляться. Все равно его отсутствие вряд ли кто-то заметит. Но выйти он не успел, и даже не дошел до входной двери, когда она открылась, а в коридор начали входить неизвестные в строгих костюмах. Мальчишка напрягся, не понимая, что это за они и какого черта они забыли тут, отступил назад к лестнице и чуть не столкнулся с хозяином, когда тот прошел мимо него, направляясь к пришельцам и не выказывая при этом ни капли волнения или удивления. А значит это «свои» и теперь точно можно не париться.
Улизнуть на улицу ему не удалось, но дом был достаточно большим, чтобы одному мелкому оборотню не мозолить глаза толпе дядек в костюмах. Яна опять выручила кухня, где он нашел чашку с почти холодным чаем и приткнулся с ней на стуле в углу, надеясь, что его примут за деталь интерьера. Но камуфляж подвел, и через несколько минут относительного спокойствия перед мальчишкой будто из-под земли вырос один из пришлых мужиков.
- Ты. За мной.
Звереныш заторможено глянул на него, сталкиваясь с почти презрительным взглядом, но с места не сдвинулся. Только мельком осмотрелся по сторонам, в надежде увидеть Давида и узнать, какого черта этому упырю от него надо. Но хозяина нигде не наблюдалось, только где-то слышался его приглушенный голос в разговоре с остальными, и без его приказа никуда идти не собирался.
- Встать, я сказал, тупой совсем?!
Цепкие пальцы впились в раненное плечо, рывком вздергивая мальчишку на ноги. Чашка с так и не тронутым чаем выпала из его рук, но почему-то не разбилась, только покатилась по кафелю, оставляя за собой чайную лужицу. Ян еле слышно зашипел от боли, морщась, и с трудом удержался на ногах, когда ему придали ускорения толчком в спину. Пришлось идти вперед, в одну из пустующих комнат под чутким надзором конвоира, чувствуя себя как минимум зачинщиком всех этих вампирских разборок. Он не сразу допер, почему с ним так обращаются какие-то незнакомые упыри. А потом вспомнил о своем статусе. Точно, с рабами ведь можно не церемониться.
В комнату, в которую завел его Номер один, как про себя окрестил Ян мужика, следом зашла еще парочка пришельцев, и подросток грешным делом подумал, что его собираются, как минимум, пытать, а то и убивать, предварительно съев, слишком уж странным все это выглядело. Но ничего такого делать с ним не стали, всего лишь устроили допрос с пристрастием. Оборотню пришлось раз за разом пересказывать все события прошедших после его приезда сюда дней, отвечать на нескончаемые вопросы и доказывать, что он ну точно не видел, кто подорвал Марго, и совсем случайно прибил неудачливого киллера, а не избавлялся от облажавшегося подельника. Все то время, пока его третировали таким образом, мальчишке пришлось стоять, напротив Номера один, пока тот вольготно развалился на удобном диванчике. От слабости и усталости уже начинала кружиться голова и Ян не мог сказать, как долго они тут ведут беседы о высоком. И когда Единичка поднялся, подросток решил, что может быть, наконец-то свободен. Наивный.
В его голову будто воткнули десятки раскаленных игл, которые с каждой секундой проникали все глубже и глубже, ввинчивались в мозг, неаккуратно ворошили воспоминания, путая и вытягивая нужные на поверхность. Это вторжение не шло ни в какое сравнение с тем, как проделывал это Давид, и даже вмешательство патриарха сейчас казалось совсем ерундовым. Ян почти привык к аккуратности и даже деликатности хозяина в этом отношении. То ли Номер один был не настолько хорош в подобном и действовал так грубо, то ли делал это специально, выворачивая мозг мальчишки наизнанку и вытряхивая из него нужную информацию.
- Хм, не соврал… Ладно, свободен.
Ядовитый голос прорвался через отупляющую боль, и Яна швырнуло обратно в реальность. Голова отчаянно кружилась и раскалывалась на куски, все тело потряхивало от мелкой дрожи. Подросток не удержался, и все же осел на пол, уперся перед собой руками, заторможено наблюдая, как на светлом ковре расцветают маленькие карминовые пятнышки. Поднес нервно трясущуюся ладонь к лицу, неловко попытался стереть лениво текущую из носа кровь. Чертыхнулся, бросая это бесполезное занятие, и с трудом поднялся на ноги. Голова закружилась с новой силой, но он смог перебороть себя и сделать несколько шагов вперед. Свежий воздух, вот что должно помочь ему прийти в себя.
Пошатываясь, он все же дошел до входа и даже вышел на улицу, но это не особо помогло. Соображалось совсем туго, подросток чувствовал себя так, будто его раз десять огрели битой по голове. Наверное, он бы так и простоял истуканом на крыльце, пока не вырубился бы окончательно. Но когда мимо него прошел Давид, заработал инстинкт. Хозяин – следовать. И мальчишка на автомате пошел за ним, чуть не навернувшись на ступеньках, залез на заднее сиденье авто, безотчетно подчиняясь знакомому голову, и вжался в угол межу дверью и спинкой, сжимаясь и отгораживаясь ото всего.
Отредактировано Ян Рувье (09.10.2015 15:19:08)
Вы здесь » КГБ [18+] » Незавершенные эпизоды » [4.11.2066] Когда проснусь - я стану ураганом.
