На вдруг, в середине глубочайшей ночи, внезапно, черт знает с какого хрена, вспыхнувший свет ночника, Ада не отреагировала абсолютно, прямо-таки от слова «совсем». Плевать она хотела на все внешние раздражители вместе взятые сейчас, в 4 часа утра, в своей постели, с надежной охраной по периметру, после почти литра виски, после вымотавшего все оставшиеся еще нервы разговора с Цепешем! Поэтому в ответ на вспыхнувший свет не раздалось ни звука, кроме все того же, легкого, едва уловимого, глубоко сонного сопения откуда-то со стороны груды подушек. Халатик, спланировавший на край кровати, тоже ни малейшего впечатления не произвел. Сейчас на нее могли спланировать несколько слонов, дыхание вряд ли бы сбилось хотя бы на секунду…
- М?
А вот голос, явно мужской, заставил поморщиться, нахмурить сонные красивые бровки и не глядя, не слишком приподнимаясь, но удивительно метко швырнуть одну из огромных подушек, во множестве рассыпанных по кровати.
- Джейкоб, иди к черту!
Хрипловатые модуляции в обычно чистом и хорошо поставленном голоске яснее ясного показали, что думает сама Ада Морриган по поводу столь раннего визита. Естественно, это был мужчина, а никто, кроме набившего уже оскомину Джейкоба, не мог догадаться стать самоубийцей и вломиться к ней в такое время!
- Слышишь??? Мне плевать на все твои душевные раны, вали, зализывай в другое место!
Вторая подушка полетела так же прицельно меткой, за ней сразу – третья, а дальше Ада резко села, обеими ладошками протирая глаза, тряхнула головой и уставилась на источник беспокойства, продолжая хмуриться, но уже не раздраженно – испуганно и настороженно. С третьей примерно подушки до напрочь сонного, все еще не проспавшегося после виски, сознания дошло, что голос мог принадлежать кому угодно, только не ее телохранителю и любовнику по совместительству. Значит, это был кто-то чужой!
- Ты???!
Снова протерла красивые заспанные глазищи обеими руками, попробовала посмотреть еще раз. Нет, ей не чудилось. Это была не галлюцинация. Прямо на ее кровати, перед ней, сидел и мило улыбался тот, о ком совсем недавно она вообще ничего не знала. Николя Хет. Кузен, будем считать.
- Так…
Рука медленно скользнула под подушку, которая была любимой, розовой и находилась прямо под головой. Именно туда вчера ночью, перед тем, как отойти ко сну, рухнув на кровать, она сунула коробочку с кольцом и пистолет, отобранный у Джейкоба. Оба предмета предназначались для будущего мужа, один – полететь в морду, второй – полететь в лоб, после виски - самое то. С чего Ада решила, что тот прямо в ночи полезет в ее окно на новый виток разборок, она бы сейчас даже предположить не могла. Однако сейчас, в упор рассматривая родственника, невозмутимо выдающего ей одну из своих самых милых улыбок, она аккуратно сжала пистолет, здорово напомнив вдруг себе одну из героинь дешевых боевиков, которые мочат гостей с порога, а после кидаются на шею обязательно вбегающему в проломленную дверь к концу разборки герою.
- У меня завтра…
Не отвлекаясь от тисканья пистолета и мысленно пытаясь угадать, в какую сторону он, собственно, вообще направлен и за что она его держит, Ада кинула мельком взгляд на часы на стене и ужаснулась!
- … Сегодня уже! Твою мать, ты не мог прийти часам к 12??? Помолвка.
Закончила внезапно нелогично и вытянула пистолет, облегченно выдохнула – держала хотя бы не за дуло! – демонстративно положила рядом с собой на подушку, продолжая поглаживать, и снова обернулась к собеседнику.
- Дай угадаю.
По всем признакам уловив наконец просыпающимся сознанием, что убираться добровольно он не планирует, что звать тут Джейкоба (если тот вообще еще жив) – дело настолько же полезное, как было звать его против Цепеша, и что разговор-таки состоится, потянулась за халатиком, наконец изволив заметить, что вид ее полуобнаженной груди хоть и радует его глаз, но не способствует деловому тону.
- Пожелать мне счастья с Наследником в принципе, доброго утра мне лично и… Ладно, к черту. В чем дело?
Притянув, наконец, халат к себе, не мигая, в упор уставилась на вампира. Вот теперь начиная окончательно просыпаться. Оценивая, наконец, происходящее практически трезвым умом.
"Твою мать. Что происходит?!"

Как только ее очередной невыносимый родственник снова открыл рот, Ада поняла, что у нее буквально раскалывается голова. Нормальный человек, естественно, закономерно списал бы все на литр виски, впитанный ею вчера, без закуски и любимого льда. Но умная Ада знала – это реакция на разговоры о политике в четыре утра!!!
- Я сейчас сдохну от головной боли. И виноват во всем ты!
Тут же высказала ему все, что думала по этому поводу, хмуро и очень неторопливо натягивая-таки подобие халатика, усаживаясь поудобнее в экзотичном обрамлении моря подушек и хмуро наблюдая за его манипуляциями с водой. Хмыкнула, заметив, что в руки стакан не подал. Мстительно прикинула, а что получится, если запустить в него сразу графином! И с тяжелым вздохом, полным вселенской тоски о собственной тяжелой судьбе, дотянулась до тумбочки, выуживая таблетку, еще из дядиных запасов, быстро засунув ее в рот, запивая, выпивая стакан до конца, снова возвращаясь на подушки.
- Значит, чтобы ты сейчас свалил, мне надо как минимум тебя выслушать.
Неожиданно хохотнула. Только что, буквально пару часов назад, абсолютной с той же претензией перед ней стоял Наследник Цепешей.
- Надо же, какая популярность в последнее время. Все, все, слушаю…
Небрежно махнув отманикюренными пальчиками и одобрительно глянув на его совершенно пустые руки, окончательно успокоилась, пришла в себя, забыла про пистолет, смахнув его с подушки куда-то в глубину постели и кивнула, подчеркивая интерес к тому, что может услышать.
- Ах, вот, значит, как оно на самом деле.
На только что сонно, но дико заинтересованной хорошенькой мордочке певички проявилось откровенное выражение скуки. Ада поморщилась, как будто укусив только что хорошего, сочного, спелого лимона, сожрав его целиком как будто. Снова политика. Дядя со своими договорами. Странные вопросы в доме Цепешей. И вот, пожалуйста, явление Христа народу в четыре утра, в ее койке!
- Совет, Совет, Совет!
Раздраженно фыркнула и зло нахмурилась.
«Спасибо тебе, папочка! Ты ушел так вовремя… и так позаботившись обо всем!»
- Значит, как единственная и первая Наследница я должна – но, как невесту Цепешей,  боятся. Правильно?!
Неожиданно четко и конкретно разобравшись в основной проблеме, оторвалась от подушек, обеими руками приглаживая пушистые, растрепанные после сна светлые волосы, продолжая остро глядеть на вампира, не собираясь скрывать от него своих мыслей. Может, и не слишком приятных ему, а ну и что?!
- Правильно боятся.  Устойчивость… даже не смешно.
Вспомнила свой единственный пока визит к Патриарху Цепешей, как будто снова ощутила неприятное, раздевающе-одевающее чувство прямо в голове, в сознании, первый признак того, что тебя аккуратно и безболезненно, но «прослушивают» на все сто процентов. Поежилась, натягивая на себя одеяло, снова хмуро глянула на собеседника.
- Знаешь, а у меня несколько вопросов есть.
Неожиданно очень светски улыбнулась, доброй, змеиной улыбкой. Игорь был неправ. Нельзя было отвлекать Аду от концертов, танцев, любовников, моря выпивки и легкой наркоты под настроение. Без этого всего она начинала думать. А думать ей было определенно противопоказано!
- Зачем МНЕ Совет? И, что еще более интересно, зачем это все ТЕБЕ?
Усмехнулась, не поменяв качества улыбки, склонила голову к плечу, здорово напоминая красивого, явно только что подравшегося с кем-то, ангелочка.
- Ты мне только что красиво расписал, сколько бонусов ждет меня от этой моей доверенности. То есть, и самоутверждение, и потенциальное место в Совете, и куча проблем, которые заварил мой отец и, судя по всему, теперь всем  Советом разгребают. А о себе ты не упомянул. Ты – добрый самаритянин?
Восхищенно расширила глаза.
- Не верю. И, если действительно хочешь от меня что-то получить, давай начистоту. Иначе я сейчас снова лягу спать и сделаю вид, что тебя здесь нет!
Без улыбки кивнула на подушки, вроде как предлагая присоединиться! Или намекая на еще одну в лоб.

Несмотря на внешнюю отлично демонстрируемую сонливость, лень и пренебрежение ко всему, что сейчас пытался донести до ее светлой растрепанной головы дражайший родственник – других у нее не водилось – Ада слушала более, чем просто внимательно, концентрируя внимание на каждом слове. В принципе, она всегда слушала именно так, просто не всегда это стоило показывать публике, верно? Голова, всегда до самых кончиков красивых ушей заполненная концертной деятельностью, развлечениями, морем удовольствий, тем не менее периодически могла включаться. Пусть даже время для этого было охрененно неподходящее!
- Да, про то, что творится сейчас у Воронов вообще и в Совете в частности, не болтает только ленивый.
Коротко вздохнула, с неудовольствием снова ловя себя на мысли, что как бы ни пыталась она самоустраниться от проблем рода, все равно эти проблемы ее находят. Касаются. Мало того, еще и периодически нежно, но прочно принимают в свои объятия, не давая жить по-человечески!
- Ну ты ведь не дашь теперь перешагнуть через меня, верно? Хотя бы в знак того, что я до сих пор не выгнала тебя за ранее пробуждение, терплю, даже улыбаюсь периодически, прикинь?
Пораженная собственной добротой, поднялась с кровати, небрежно распихав подушки босыми удивительно стройными длинными ногами, с любимым, темно-бордовым педикюрчиком, подошла к окну и, коснувшись жалюзи двумя пальцами, мельком, вроде случайно, глянула на улицу. Все было отлично. Выразительно и демонстративно торчащая под окном машина, несколько небрежно облокотившихся о нее темных мужских фигур, вальяжные на первый взгляд, но напряженные и готовые ко всему позы. Люди Цепеша были на своих местах, готовые подставить свою голову под падающий на нее кирпич.
«А ведь это была совсем неплохая идея, обзавестись такими вот мальчиками у своего окна. Стоит сказать Цепешу спасибо, пожалуй.»
Впервые ощутив что-то вроде благодарности будущему мужу, чувствуя себя намного увереннее с этими самыми «мальчиками» под окном, Ада усмехнулась, обернулась к собеседнику, скрестила руки на полуобнаженной груди, легко прикрытой тонким до невозможности и таким же прозрачным халатиком и кивнула.
- Сомневаюсь, что любой подобранный с улицы балбес будет вот так вот сразу принят всеми желающими. Пусть даже Совет и всемогущ на уровне нашего рода, однако я существую, я – прямая наследница своего отца, отец был Патриархом, и все это вместе что-то, да значит. Ведь если бы все было так просто, вряд ли ты стал бы рисковать и лезть ко мне на свидание прямо с утра. Дай угадаю – время поджимает, и Совет завтра?
Глянула на часы, хохотнула.
- Сегодня! Совет сегодня, верно, Николя? Поняла.
Снова кивнула, оторвалась от подоконника, попутно слегка распахнув окно, буквально несколько миллиметров, позволяя свежему ночному воздуху ворваться в комнату, глубоко вдохнув, прикрывая глаза и наслаждаясь моментом. Открыла глаза, направилась обратно к кровати, методично повторяя тот же путь, что только что проделал вампир. Остановилась перед ним, коснулась ладошкой плеча, заставляя опуститься в облюбованное ранее им кресло, улыбнулась мягко, не отпуская его плеча одновременно с ним опустилась на кровать, оказываясь напротив, лицом к лицу, нос к носу. Отпустила, глядя в глаза своими снежно-голубыми, холодными, смеющимися, сохраняя абсолютно серьезное выражение удивительно совершенного лица. Дядя и правда постарался на славу.
- Я тебя поняла. И… у меня к тебе будет встречное предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Снова мягко улыбнулась.
- Понимаешь ли, у меня интуитивная неприязнь к подписыванию любых бумажек, прямо с детства, с глубокого младенчества. Но ты мне нравишься, ты красивый, ты умный, у тебя действительно есть мозги, в отличие от большей части мужской половины человечества, и даже если ты сейчас соврал мне насчет реальных мотивов  своего восшествия на престол Совета – плевать. Меня вполне устраивает твое появление там. Но так как подписывать ничерта я не буду, а поддержать тебя решила…  я появлюсь в Совете сама и сама отдам за тебя голос. Скажем, сегодня у меня помолвка, поэтому я совершенно свободна. Как тебе? А за это ты будешь мне должен. Один красивый маленький долг.
Улыбка стала чуть шире, ямочки засверкали на нежных персиковых даже без единого признака тоналки щечках, капризно надула восхитительно сексуальные губки и тяжело вздохнула, демонстрируя острое сожаление тому, что будет вынуждена произнести дальше.
- А если ты откажешься или попытаешься добиться подписи силой, что помешает мне закричать? Громко, с выражением, чтобы все желающие, скажем, мальчики Игоря Цепеша внизу, сразу решили, что меня уже насилуют? Или убивают? Прикинь, какие дела!
С глубоким удивлением покачала головой, мол, не представляю, как такое может быть вообще!
- А так и ты получишь то, чего хочешь – и я буду твердо уверена, что мои интересы в Совете действительно отстаиваются в полной мере.  Хэппи енд.

Кажется, ее драгоценный свежеиспеченный родственничек и правда оказался наредкость милым и умел рассуждать разумно. Он не спешил выскакивать из кресла, орать непотребности, он продолжал смотреть на нее внимательно, мало того – довольно нежно и вдумчиво облапал ее драгоценные ладошки, к счастью, уже с новым маникюром. Ада всегда была очень внимательна к мелочам, конечно, если мелочи эти не касались ничего, кроме нее самой. Поэтому, окончательно расслабившись и понимая, что ничерта страшного он ей не сделает, а если б и сделал – не получится у него ничегошеньки толком, он, по сути своей, уже должен был бояться до потери пульса! – милостиво позволила гладить себя,  слегка полуприкрыв холодные голубые озера глаз пушистыми до невозможности ресницами, приоткрыв в полуулыбке сексуальные, пухлые губки.
- Любому оборванцу, которого ты так упорно пророчишь на мое место, еще придется занимать море времени и ресурсов и доказывать, к кому и чему именно он там причастен. А мне – не придется. У меня на лбу написано, драгоценный родственник, кто я. И чья дочь. Так что я определенно в более выигрышном положении перед Советом, как бы меня там не любили, тебе не кажется?
Привычно попыталась отмахнуться, как всегда, самыми кончиками утонченно-изящных пальчиков, подчеркивая тем самым откровенное презрение ко всему, кроме собственных слов… и с удивлением уловила, что высвободить так аккуратно удерживаемые руки прямо сейчас не получится. Тут же напряглась, все еще удивленно, но уже широко распахивая свои удивительно-прекрасные глаза, огромные и выразительные в своей пустоте, как у красивой куклы. Мельком, нервно, глянула на окно, снова на собеседника, все еще удерживая лицо, храбрость с которого испарялась, как лед на ярком исключительно летнем солнцепеке.
- Им и нет надобности отпускать меня куда-либо. Мы вполне могли бы добраться до нашего драгоценного Совета в их компании, они не полезли бы внутрь, естественно! Что ты делаешь?!
Нервозность мелькнула во взгляде, метнувшемся снова к окну, к его рукам, Ада нервно облизнулась, с ужасом чувствуя, что и без того хрипловатый после сна голос куда-то испарился, вслед за смелостью и врожденным очаровательным нахальством. А дальше она заворожено, не мигая, не делая ни единого движения, не издавая ни малейшего звука, без улыбки, с безучастно-внимательным выражением красивого ухоженного личика, уставилась прямо в его требовательный взгляд. Не в силах ни отвести свой, ни высказаться хотя бы словом, пока он не закончит. До сих пор с ней экспериментировал дядя. После – осторожно потрогали Цепеши. Сейчас же творилось что-то совершенно иного толка, чему ни сопротивляться, ни пойти против она не могла. Не могла физически… Плавное и осторожное поглаживание внезапно сменилось резкой потерей… всего внутри себя. Исчезла сама Ада Виктория, без остатка, не ощущая больше ни единого миллиметра драгоценной энергии, которая только что делала ее собой. Осталась пустота, абсолютная потеря всего, она не могла не то, чтобы заорать – она не сумела бы даже вдохнуть без его помощи. Это было отвратительно, жутко, дико страшно. От этого не могли спасти и закрыть собой никакие охранники. Полный страха взгляд зацепился за его плечо, попытался выкарабкаться, голова закружилась, и женщина безвольно попыталась сползти на пол… если бы не пальцы, небрежно подхватившие подбородок, снова вынудившие слушать себя внимательно. Каждая секунда отвратительной беспомощности тянулась, растягивалась, прилипала, прошел год, второй, третий, не иначе!! И все закончилось. Резко вскочила, едва не упав, ошарашенная приливом нереальной бодрости. В шоке уставилась на него заново… снова вскочила, уловив, что упала обратно на кровать и даже не заметила этого!
- Ты… ты…
Голос так и не вернулся окончательно, зато вернулась сама Ада. Насмерть перепуганная тем, что увидела и прочувствовала сейчас. Поцелуй в холодную, как лед, узкую ладонь прошел фоном, с силой, резко выдернула руку, размахнулась, зло, с ненавистью целясь пощечиной по его щеке.
- Ты… ты осмелился проделать такое, со мной??? Ты… ах, ты, гад!
Если бы сейчас она могла сказать хоть что-то более рассудительное, если бы сейчас только что отпущенный им на волю рассудок мог бы выдать что-то, кроме захлестывающих эмоций и конкретной паники, когда она, наконец, поняла, КТО сидит рядом с ней, может, она бы обозвала его более информативно. Однако сейчас она могла только снова, в третий раз, вскочить и набрать полную грудь воздуха… собираясь кричать!

Крик не получился. Кончики острых ноготков, украшенных великолепными стразами, все, как она любила, лишь задели щеку родственника, царапнув, но не нанеся слишком весомых увечий. Ада бы огорчилась, она бы пришла буквально в бешенство, она жутко ненавидела, когда ей мешали ударить, как следует, если бы не одно маленькое, но очень весомое но… она снова не могла сделать ни шага. Безвольно опустившись на кровать, подчиняясь мягкому давлению его руки, лениво потрясла головой, пытаясь хотя бы так, физически, стряхнуть новую волну, лишившую сил настолько, что даже закричать не удалось.
- Прекрати!
Свою вмиг угасшую злость удалось выдать только тоном хрипловатого, негромкого голоса – на большее сил не осталось.
- Еще раз сделаешь так, и я тебя… тебе…
Глубоко вдохнула раз, второй. Перед глазами пронеслись всевозможные варианты пыток для этого слишком сильного гада. Некоторые из них, с применением живописных девайсов и просто подручных средств, оказались такими красочными и привлекательными, что девушка даже слегка повеселела, несмотря на полное отсутствие причин для веселья.
- Ты. Мне. Не позволишь?
Так же медленно подняла на потирающего скулу вампира свои удивительные голубые насквозь пронизанные замораживающим льдом глазищи, несколько секунд молча рассматривала, губы тронула легкая улыбка – даже на улыбку сил осталось не слишком много.
- Я тебе этого не забуду, Николя. Поверь мне, не забуду, можешь быть твердо уверен…
Мягко облизнула пересохшую нижнюю жутко сексуальную губку, мельком глянула на запястье, только что выпущенное им, коснулась второй рукой, обводя красноту, оставшуюся от его пальцев, машинально наблюдая за движением собственных пальцев по кругу.
- Ладно, хорошо, обещаю больше не орать. Верни мне силу…
Тон голоса не возвращался, что снова вызвало раздражение, на этот раз глуховатое, как и все, что она могла выразить сейчас. Мысленно подвела неутешительный итог происходящему: и дядя, и этот вот, появившийся из ниоткуда родственник, сильнее ее настолько, что любой вполне способен раздавить двумя пальцами, проходя мимо. И если ее и защищало еще что-то, то только ее статус – дочь бывшего Патриарха. Хрупкая, но нужная пока фигурка на любой шахматной доске.
- Давай, давай, поиздевайся над беззащитной твоими стараниями женщиной, давай…
Несмотря на полное бессилие, ехидство и ядовитости в тихом голоске не уменьшилось ни на грамм. Правда, после его рассуждений вслух о том, что произойдет, заори она еще раз, стрелки бровей сдвинулись, а улыбка испарилась.
- Игорь Цепеш не идиот избавляться от меня такими… способами.
Несмотря на самонадеянность ответа, на слегка вскинутый в жесте превосходства подбородок, на недоверие ко всем его словам вместе взятым, во взгляде мелькнуло сомнение. Действительно, зачем ее сверхподозрительный и недоверчивый жених позволил Николя Хету проникнуть к ней?
«Да нет. Бред собачий!»
- Пока никто не врывается. Значит, твои подозрения – хрень полная, Николя…
Снова замолчала, он не спешил возвращать ей ее саму, а Ада не видела рядом ни единой жертвы, которую можно было бы выпить досуха, пытаясь компенсировать все то, что он сейчас отобрал силой. Молча, одними глазами, проследила, как он подошел к окну, как зачем-то задернул открытую ею занавеску, моргнула, не противореча. Сложно противоречить, когда сил у тебя не хватает даже для того, чтобы закричать!
- На Совет – с тобой?
От удивления даже приподнялась на кровати, впрочем, тут же плюхнувшись обратно и уже оттуда рассматривая собеседника в упор, пытаясь понять, что он такое предлагает.
- Ты всерьез думаешь, что люди Цепеша вот так вот просто позволят тебе вывести меня или послушают моего приказа остаться на месте, сложат лапки и помашут ими нам вслед, благословляя в дорогу? И что-то мне подсказывает, что даже если мы переоденемся и сыграем влюбленную парочку – они все равно нам не поверят.
Краешек губ тронула легкая улыбка, нет, все же утро определенно обещало быть веселым!

Шарахаться от него, радостно играя в догонялки среди подушек, было бы чистой воды идиотизмом, особенно после того, что он проделал с ней уже несколько раз в течение этого охренительно долгого часа. Поэтому наблюдая настороженно, но вполне спокойно, позволила подойти и коснуться своей несравненной персиковой даже без макияжа щеки, чувствуя с невыразимым наслаждением, как к ней снова тут же, мгновенно, вернулась вся ее энергия и сила.
- Нет слов, ну почему я так не умею?!
Злости не осталось, Ада не умела злиться… непродуктивно, в красивом голосе звучала, скорее, действительно откровенная зависть. В самой легкой форме своей, так как и завидовать тоже долго не получалось. Она ведь была самая лучшая, ну кому вокруг можно еще завидовать, при подобном раскладе.
- С Игорем Цепешем мы настолько нежно и преданно обожаем друг друга, что, дабы не залюбить досмерти, решили повременить с горячими объятиями в день помолвки.
Хмыкнула, с удовольствием поднимаясь с кровати, снова машинально потирая запястье, следы синяков от вроде бы и не слишком сильного, но чисто вампирского захвата красиво поголубели, гармонируя с ее пеньюаром – прозрачным халатиком, тоже нежно-голубым.
- Милая? Очаровательная? Знаешь, Николя, я только что уловила общую направленность всех великих нашей родни. Вороны удивительно умеют говорить комплименты после того, как получат свое и поиздеваются вдоволь! Все вы – маньяки и психопаты ненормальные. Кстати, Цепеши в этом плане куда как более цельные личности! Те хотя бы не бьют! Правда, и комплиментов не дождешься.
С чисто женской логикой причесав всех под одну гребенку, отделанную перламутром, несколько минут внимательно рассматривала его, молча коротко кивнула, показывая, что глупости делать больше не будет. Пока. Ровно до тех пор, пока он имеет силу и возможность дотянуться до нее в ту же секунду, когда она решит, что пора снова начать делать глупости. Ада умела проигрывать, не ломаясь при этом напополам. Может, благодаря этому и была жива до сих пор…
- Позвонить Игорю? Сейчас? Мне?
Кресло скрипнуло, оторвав ее от очередного взгляда в окно. На этот раз певичка не стала даже пытаться снова его приоткрыть. Практика показала, что это было действительно бесполезно, а значит и затрачивать свои драгоценные силы не стоило. Вместо этого девушка направилась к огромному трюмо, вдумчиво рассматривая себя в зеркале, с удовольствием отмечая, что выглядит как всегда великолепно, одновременно, не глядя, нашаривая телефон среди кучи косметики на столике.
- Естественно, они послушают Игоря Цепеша.
Усмехнулась, после очередного возвращения сил каждая эмоция, легко и просто дававшаяся, как всегда, доставляла прямо-таки физический кайф. «Считаешь, что живешь плохо – заведи козу.»(с)
- Другое дело, кого послушает сам Игорь Цепеш! То есть, ты хочешь забрать мой голос и сохранить его у себя до того радостного момента, когда я стану вдовой?
Конкретизировала его слегка распространенное обращение, заинтересованно глянула краем голубого глаза в его сторону и прижала телефон к щеке, умело зажимая его тут же полуобнажившимся освобожденным от пеньюара плечиком. Как ни странно, ее уже теперь действительно настоящий жених – завтра уже наступило! – ответил быстро. Совершенно не сонным голосом.
- Отзови своих песиков от моего порога.
Как всегда без привета, радостного пожелания доброго утра, не размениваясь на милые влюбленные попытки подышать в трубку, Ада взяла быка за все возможные места. Нервно хохотнула, снова покосившись в сторону Николя. Несмотря на ярко выраженное спокойствие и самоуверенность, тело прекрасно помнило все, что мог проделать с ней этот вампир в любую секунду. Истерику почтимужу устраивать было … рано. И невозможно.
- Мне надо отлучиться с моим кузеном, Николя.
«Игорь, ну догадайся, о чем я! Ты же знаешь, твою мать, кто у меня в гостях!!! А я даже заорать не могу!!! Представляешь?! Я – и не могу заорать!»
- Да, прямо теперь. Он… предлагает. И… настаивает.
Выбрала, наконец, наиболее подходящие слова, глубоко вдохнула, набрала полную грудь воздуха. Наследника явно не впечатлило все вышесказанное, он требовал продолжения банкета.
- Ему нужна моя подпись, я не хочу подписывать ничего, тогда пойдет и я сама, лично, целиком и тушкой, достаточно будет согласия, поэтому сейчас я пойду с ним, доберусь до Совета, отдам ему голос, он мне его потом вернет, и будет защищать эффективнее твоих людей, пока снова не уложит в кровать!
Ада не смогла бы повторить ни слова из того, что несла только что. Однако, несмотря на миролюбивость и почти дружелюбное отношение к ней новоявленного красивого родственника в кресле, внезапно испытала глубочайшее облегчение. Даже если сейчас он снова заставит ее рухнуть в подушки, она не будет полностью беззащитной. И даже если Игорь Цепеш действительно надеялся в глубине души на ее смерть, он ЗНАЕТ, где она, с кем и что происходит. Ну, почти знает. Медленно нажала на отбой, обернулась к Николя и кивнула, присаживаясь идеальным задиком на край трюмо.
- Я сделала все, что могла.
Внезапно медленно и широко улыбнулась, глядя ему в глаза. Она действительно не забыла его фокусы!