Удар, с силой, конкретный, резкий, прилетел по его губам раньше, чем фраза про ее маникюр подошла к концу и прекратила свое звучание. Огромный черный агатовый перстень рядом с драгоценным, изящным, вызывающе дорогим кольцом, подаренным ей Игорем, пришлись весьма кстати, вкладывая в удар дополнительные возможности, добираясь до самых зубов гуля, тех, которые он только что так неосмотрительно скалил на нее. Ада всегда предпочитала огромные, увесистые, почти мужские перстни, экзотически мрачно смотревшиеся на ее узких, тонких, насквозь аристократических пальцах, еще больше удлиненных длинными острыми ногтями, так понравившимися ему. И сейчас по губам ему прилетело сразу, сильно, разбивая не только губы – она явственно ощутила зубы костяшками, била не ладонью. В секунду оказавшись рядом, придвинувшись вплотную, накрыв с головой приторно-сладким ароматом духов, ненавидимых Цепешем, пропитавших Аду насквозь, ударила не раздумывая, с силой, внезапной для женщины, обычной для вампира. И то, что глянуло сейчас на гуля в упор, сквозь идеально огромные, холодные, стеклянные голубые кукольные глаза, никак не походило на обычные, теплые взгляды обычных, красивых женщин. На мертвого мертвеца смотрел мертвец живой, пусть пока недостаточно сильный, пусть слишком юный для вампира, однако уже четко знающий, как пользоваться тем, что подарила природа, будь то красота, мозги… или сила удара.
- Никогда не открывай свой рот, не подумав, понял?
Голос вибрировал, резонировал, звучал плохо, странно, одной струной скрипки, давя на нервы, выводя из себя, мешая сосредоточиться, демонстрируя ту Аду, которая обычно скрывалась глубоко, где-то под третьим-пятым слоем косметики, ту, которая не появилась бы на свет еще долго, если бы не обстоятельства, заставившие сорваться.
- Ты пытаешься угрожать мне сейчас?
С силой толкнула его в грудь, заставляя влипнуть в стену, приложиться затылком, сжала его шею, впиваясь ногтями, добираясь до горла. Если бы сейчас перед ней стоял человек, он уже сдох бы, задохнулся, так и не добравшись до конца разговора, умер бы от боли, потому, что когда ногти входят в мясо – это больно. Иногда – очень больно.
- Ты думаешь, я не знаю, что случится через час??? Я пришла к Альберу. Не к коту – к Альберу. И ты всего лишь досадная помеха, которую мне проще устранить, чем терпеть!!!
Свободной от его горла рукой выбила бокал, зажатый в его руке, виски плеснуло на изуродованный уже пол, заставило отвлечься. Несколько секунд молча, не мигая, рассматривала его лицо вплотную, медленно облизнула губы, придвинулась еще ближе, ловя его взгляд, не позволяя отвести, стиснув пальцы до посинения костяшек.
- У нас есть ровно час. Ты поможешь мне осмотреть все до конца – а потом…
Вспышка погасла так же резко, как началась, с силой провела пальцами по лбу, медленно разжала руку, выпуская жертву. Неожиданно заботливо коснулась его плеча, поправляя, стряхивая несуществующую пылинку.
- Извини. У меня нет выхода. Ты все понял верно. Огласка мне не нужна, коты не должны узнать ни о чем, волки – тем более. Помоги мне, я тебя прошу. Все в твоих руках и зависит от тебя.
Виски, шампанское, снова виски, неуверенно нахмурилась, рассматривая раскуроченный пол, не глядя на него, зачем-то тщательно вытирая руки о юбку платья, до сих пор каким-то чудом белоснежного и свежевыглаженного, без единого пятна.
- Я буду тебе должна. И вполне смогу отдать долг если не сейчас, когда тебе нихрена не может быть надо от меня, то после. Когда стану ЖЕНОЙ Игоря Цепеша, Наследника.
Пауза, которая была длинной, выразительной, очень выразительной. Он не был идиотом, не мог быть по определению, по крайней мере, Ада здорово на это надеялась. И должен был понять все плюсы своего выбора.
