Страха не было. Ни ранее когда-либо, ни сейчас, неприязнь и ненависть застилали все единым непроницаемым покровом, за которым отныне не чувствовалось ни единой иной эмоции. Трандуил на какое-то мгновение, пока Макс отошел от него, даже задумался, а мог ли он когда-то бояться. Он знал, каков его гнев, знал, каково это - ненавидеть, знал, что значит дорожить чьей-то жизнью сильнее, чем своей собственной, он умел любить, быть сильным, упрямым, но вот бояться - он не понимал, что это такое. И сейчас, когда старый кровопийца говорил с Леголасом, вдруг ощутил этот самый страх. Но, не за себя, а за то, что вред причинить могут молодому эльфу. Его сыну, совсем еще юному Зеленолисту, тому, кто сильнее всех своих братьев и сестер напоминал об Иримэ, кто более них всех был на нее похож. Он был той частью Трандуила, в которой была вся любовь к навсегда потерянной женщине. Веки его на мгновение сомкнулись, но за этой недолгой темнотой не было ничего, кроме усталости. Наивно было полагать, что с появлением королевства и уходом вампиров из эльфийских земель, жить станет проще. Богиня великая шутница, что от скуки всякий раз, вышивая покрывало жизни своих детей, добавляет все новые нити, раскрашивая их кровью и вплетая новые испытания.
Короткая усмешка расчертила лицо Короля - никогда не будет покоя. Ни ему, ни другому эльфу.
Но ведь, иначе было бы просто скучно, не правда ли?
За своими думами и чувствами в которых плескался холодный гнев, замешанный на боли, страхе и безразличной усталости, Трандуил не обратил даже внимания, когда Максимилиан оставил в покое Зеленолиста и снова вернулся к нему. Удар по лицу, с которым эльф осел на кровать, не был неожиданностью, но при этом, мужчина и не старался как-то укрыться, привыкнув встречать все с гордо поднятой головой и смотря в лицо тому, кто бьет. А вот кровь хлынула нежданно, ведь, судя по ощущениям, вампир ударил не так и сильно. Трандуил стер тыльной стороной ладони проступившую кровь - это всего лишь разбитая губа. Через пару часов от этой мелочи не останется и следа. Он тихо хмыкнул своим мыслям - через пару часов его самого, судя по угрозам старого патриарха, может не стать, а он думает о подобном. Нельзя так, но и иначе не получается, даже при взгляде в темные глаза древнего кровопийцы, даже чувствуя, что нить его собственной жизни натягивается до предела, звуча болезненным бессилием, готовая вот-вот оборваться. Однако за приближением неизбежного конца, не происходит ничего и он, Трандуил будто бы замер на краю пропасти, в ожидании, что сорвется. Замер в ожидании, что его толкнут сделать последний шаг, но никто не касается его, не толкает, и слова, произнесенные Лабиеном о том, чтоб Трандуил забирал родственников, доходят до сознания не сразу. Что-то про скуку, что-то еще, но эльф не слышал, обернувшись в сторону, где был Леголас, он смотрел на сына, понимая, что в очередной раз, посмеявшись над ним и поигравшись вволю руками вампира, Дану снова благословила его удачей и подарила еще один шанс. Последний ли?
- Я понял, - тихо произнес эльф вопреки собственному желанию громко, в голос, смеяться, - Понял, только больше не надо об этом.
Эльф все же улыбнулся, мимолетно и едва ли заметно, но большего он себе по-прежнему позволить не мог. Ибо все происходящее, перемены в настроении и поведении древнего вампира, в чьих руках была его жизнь, казались очередной игрой. Непостижимой, сложной, очередной игрой. Трандуил давно было бы пора привыкнуть к тому, что его якобы свободу и какие-то привелегии то отнимают, то обратно снисходительно швыряют в лицо, подобно тому, как хозяин то ослабляет поводок пса, то дергает его с новой силой, при этом больно ударяя обратным концом. Но, как бы ни старался эльф, привыкнуть к подобному он не мог. Да, и если быть откровенным с самим собой, даже не старался. Он не раб, нет, он король свободного эльфийского государства, что однажды станет сильнее и навсегда изменит положение детей Дану в этом, пропахшем жестокостью, кровью и деньгами, мире.
Трандуил тяжело вздохнул. Ему нестерпимо хотелось выпить, но прежде…
- Можешь подойти, Зеленолист. Это и есть тот самый, старый и мудрый вампир, о котором я тебе рассказывал тогда. Ты помнишь? - он все же поднялся с места, одним привычно плавным движением, уверенно направляясь в сторону мини бара, - Максимилиан Лабиен. Тот, кто даровал свободу нашему народу, - Трандуил умолк, увлеченно разглядывая бутылки с алкоголем, пальцами провел по этикеткам нескольких из них, останавливая свой выбор на коньяке, таком же, как они уже пили сегодня. Плеснул алкоголя в три бокала, и только в этот момент, поймав взглядом на одном из бокалов свое отражение, опомнился, вспоминая в каком он виде. Нехорошо. Эльф нахмурился, но все же обернулся, отдавая один бокал Максимилиану, а второй Леголасу и раздумывая не над тем, как бы облачиться обратно в рубашку, а над тем, как и когда сообщить сыну о том, что он сын его...
