Если честно, то Ольхе даже не знала, как реагировать на эту новость. Вроде бы должна радоваться, ведь понравиться кому-то из клиентов настолько, что тот решит приобрести ее в личное пользование - большая редкость. Другие рабы обзавидовались ей. Еще бы. Вырваться из Клуба, где тебя может взять любой и ты не имеешь права жаловаться и перейти в пользование только одному клиенту. О таком и мечтать не приходиться. Ольхе была согласна с ними и девушку даже посетило нечто, похожее на радость. Но с другой стороны, кто знает, что это был за клиент? Кто знает, что он любит и что будет делать с ней. В Клубе после «особых» развлечении девушку хотя бы тащили к врачам, которые обрабатывали раны, а в чужих руках разве можно было рассчитывать на такое? Не факт.
«Но с другой стороны, - рассуждала Ольхе, сидя перед зеркалом и расчесывая волосы, - Среди моих постоянных клиентов было мало тех, кто любил причинять боль, а купить меня мог только постоянный клиент, тот кому я могла сильно понравиться. У пришлых вряд ли бы возникло подобное желание. Клуб – не Рынок, тут покупка обойдется дорого»
Она посмотрела на свое отражение и осталась дольна картиной. За те три года, что девушка провела тут, она мало изменилась. Про таких как Ольхе говорят «поздно созрела». Все такая же худенькая и несколько угловатая. Лицо, правда почти потеряло детские черты. Да когда загар, что всегда был из-за палящего степного солнца, сошел, выяснилось, что девушка светлокожая и очень бледная. Ну выросла на несколько сантиметров, да формы чуть округлились, а так… Впрочем, клиентам нравилось. Многие любили юных. Да и не только во внешности дело, многим нравился ее веселый и легкий нрав, который показался, стоило девушке обвыкнуться в Клубе. Угрюмость сошла на нет и проявлялась только в присутствии незнакомых людей. Впрочем, вскоре она избавилась и от нее – когда видишь много людей, то постепенно привыкаешь к такому.
«И все же, кто мог меня купить?» - мучилась в догадках Ольхе. Ну да ладно, скоро она раскроет эту загадку.
Дверь в комнату отварилась и в комнату вошла служанка, которая видимо и должна посадить девушку в машину дабы та отправилась в новое место, где ей предстоит жить до самой смерти. Ну, или до тех пор, пока она не надоест своему покупателю и тот не решит избавиться от девушки.
- Готова?
Ольхе повернулась и приветливо улыбнулась женщине, закивав головой. Вещей почти не было, только пара платьев да украшения с духами, которые таскали ей те, кому девушка особенно понравилось. Такие относились к интересному для рабыни контингенту мужчин, которым был важен внешний вид. Они хотели, чтобы она надевала вещи, принесенные ими. И пахла так как хотели они. Зато у нее были свои собственные вещи, чем не повод для радости той, что сама является вещью?
- Эсми, - не выдержала она и чуть подавшись вперед, повернула голову к служанки, заглядывая той в глаза, - А ты знаешь, кто меня купил? Как его зовут? Он же был моим постоянным клиентом? Он часто ко мне приходил? Или это она? А за сколько меня купили? А это вампир или еще кто-то? Наверное вампир, кто же еще? А мои клиенты вампиры-все такие красивые! – тараторила Ольхе, не забывая при этом резво переступать ногами и не тормозить по пути, - Интересно, а где он живет? У него большой дом? Тьфу… Может это и правда она? Но у меня только три постоянных клиентки. Они такие хорошие…
- Да не тараторь ты! – не выдержала женщина, которую пулеметная очередь из слов, что вырывались изо рта Ольхе, только раздражала. Впрочем, злиться на нее не стоит – ее раздражали все рабы, обслуживающие клиентов, а не работающие в обслуге. И с чего бы? Может, завидовала?
- Извини… - чуть понурилась рыбыня, но потом встрепенулась, - Но я правда так волнуюсь. Я ведь никуда не выходила отсюда, даже не думала, что смогу. Неужели, мне наконец повезет? Как думаешь, а личных рабов отпускают на улицу? Я бы так хотела поглядеть на остальной мир.
- Иди давай. Пришли уже, - в голосе Эсми послышалась обреченность, вперемешку с радостью. Обреченность от того, что девчонку не заткнешь, а радость от того, что они уже успели выйти на улицу, где девушку ждала машина.
- Что? Все уже? – даже растерялась рабыня, смотря на автомобиль, а потом повернулась к женщине, быстро обняла ее, - Я буду скучать…
И вот, сев в автомобиль и помахав, остолбеневшей служанке рукой, она отправилась в этот новый для себя мир.
Признаться, ольхе нервничала. Очень. Радость начала постепенно уходить, уступая место нервозности, а когда это происходило, Ольхе, как и прежде становилась непривычно молчаливой. Тем более, что попав в новое для себя место, она утратила все, что раньше приносило спокойствие. Нахмурившись, девушка сняла туфли и подобрав под себя ноги, уставилась в окно хмурым взглядом.
«И снова я за свое… Радоваться надо, что больше не будет всех этих мужчин и женщин, а я… Но все равно волнуюсь. Тот кто меня купил верно богатый человек, наверное у него есть та самая карточка, а значит он не привык в чем-то отказывать себе. До сих пор страшно от воспоминаний, как меня отделал тот мужчина. Я два дня шевельнуться не могла, надеюсь, это все же не он, а то крупно пожалею о том, что меня купили. Хотя разве у меня есть выбор? Правильно, нет. Но, быть может это духи сжалились надо мной? Я ведь так часто просила помочь мне выбраться и вот я выбралась. Может это один шаг к свободе? Самый первый?» – надежда затеплилась в груди Ольхе, ведь, даже спустя три года она до сих пор верила, что сможет вернуться обратно в степь и забыть обо всех этих ужасах, что пережила и снова жить так как раньше,
За этими не слишком приятными мыслями и прошел весь ее путь. Оказавшись на пороге, девушка непроизвольно ахнула – дом впечатлял. Такой огромный и красивый. Таких она еще никогда в жизни не видела.
Ее завели в просторную светлую комнату на первом этаже, по все видимости гостиную. Красивая мебель, техника, а самое главное огромное окно, к которому тут же и подскочила девушка и отодвинув штору, уставилась на огромный сад, любуясь красотой. Да, это не тот убогий вид из ее комнаты в Клубе. Посмотреть было на что. Но что самое главное, хотелось там оказаться и пройтись по нему.
«Интересно, если я буду хорошей, мой хозяин разрешит мне пойти туда? Вряд ли…»

Ольхе обернулась и опасливо взглянула на вошедшего и окликнувшего ее человека.
- Вы? Ой…– в голосе брюнетки слышалось неприкрытое удивление, но потом вспомнив, что от неожиданности забыла о самом главном, опустилась на колени, опустив глаза вниз, как это и было положено, - Я очень рада вам, господин.
А вот была ли она действительно рада, Ольхе и сама не знала. Ей нравился этот человек, он был добр к ней, веселый и приветливый. До тех самых пор, пока не приводил в комнату, куда заказывал Ольхе другую девушку. Тогда этот добрый и веселый человек менялся до неузнаваемости. В такие моменты Ольхе боялась Джима. Нет, ее он не трогал, но он заставлял ее смотреть. Видеть то, как он издевается над другими, как мучает их. И она послушно смотрела, не опуская голову и не отводя взгляда, молясь о том, чтобы вампир не переключился на саму Ольхе. И уходила после встречи с ним, радуясь, к своему собственному стыду, что это не она оказалась прикованной. Ольхе понимала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать.
А еще она боялась Джима потому что он был вампиром. Ольхе боялась вампиров в принципе. Не потому что они были смертельно опасными хищниками, которые могут свернуть ей шею двумя пальцами, а потому что они пили кровь. Потому что у них были бритвенно-острые клыки входящие в кожу и мясо, как горячий нож входит в масло. Потому что они нарушали линии. Даже за три года, что девушка находилась тут, она не могла избавиться от этого страха перед нарушением главного табу.
И еще она понимала, что ее опасения сбылись. Ведь теперь Джим не будет заставлять ее просто смотреть.
Не то чтобы Ольхе никогда не испытывала на себе подобные практики, но это было настолько редко, что неприятные эпизоды со временем покрывались серой пеленой забытья – несколько наказаний от мастеров, когда она вызывала недовольство клиентов, на первых порах, покуда не освоилась окончательно, да за мелкие провинности, несколько раз с клиентами. Но не боле, везение, можно сказать. Но даже если она пробовала, это вовсе не значило, что ей дико нравилось это. Да, Ольхе уже смирилась с тем, что ее считают вещью, понимала как нужно действовать, чтобы не вызывать недовольства, но было то что Ольхе не могла принять. БДСМ без стоп-слова было одним из них.
- Я не знала, что это вы меня купили.

Ольхе внимательно выслушала речь своего хозяина. В принципе, она услышала примерно то, что ожидала. Нет, а что? Что ей мог сказать человек (ну ладно, вампир), отдавший за девушку кругленькую сумму? «Я отпускаю тебя и отвезу домой»? Нет, нет и еще раз нет. Да и Ольхе не птичка, которую купили в зоомагазине, а потом выпустили в небо. И честно говоря, если бы все было так, как описано выше, то удивлению степнячки не было бы придела. Нет. Так просто она не выберется. Прошло три года, прежде чем она покинула стены Клуба. Если ей и светит свобода, то очень не скоро. Может быть, когда она состариться и будет никому не нужна, то тогда ей и дадут волю, но не сейчас. Да и не этот вампир.
Девушка поднялась с колен, и подцепила большими пальцами бретельки платья и спустив их позволила мягкой, почти невесомой полупрозрачной одежде скользнуть вниз, открывая тело. Белья на ней естественно не было, она редко одевала его, только когда требовали клиенты. Да и честно говоря, девушка не особо жаловала его, считая неудобным и, не будем греха таить, лишним и ненужным атрибутом. Далее дело за туфлями, которые были сняты секунду спустя, и Ольхе сделала шаг вперед, ничуть не смущаясь своего вида. Время, когда она стеснялась прошло. Глаз девушка до сих пор не поднимала, разглядывая узор на мягком, пушистом ковре.
- Необходимо высказывать уважение к клиентам Клуба и всеми доступными способами доставить ему или ей удовольствие. Необходимо выполнять любой приказ клиента. Просьба – это тоже приказ. Запрещено разговаривать без разрешения клиента, запрещено поднимать глаза на клиента, стоять нужно только на коленях опустив голову, пока клиент не прикажет иного. Запрещено курение, употребление алкоголя и наркотиков, - как заученный урок оттарабанила Ольхе правила, выученные девушкой наизусть. Причем выученные настолько хорошо, что разбуди ее ночью, она бы все равно их рассказала. Девушка их выучила, но что самое главное, она их соблюдала. Беспрекословно и всегда. Впрочем, так и должно быть, она же была хорошей вещью.
- Это все, господин.