Не насытился, но остановился. Второго Ингвару было более, чем достаточно, чтобы облегченно выдохнуть, когда Тейлор отстранился, а потом и вовсе скрылся в ванной. Только тогда оборотень шевельнулся, поднимаясь, и побрел к окну – открывать, как и приказал вампир.
- Да, господин, как прикажете… - прошептал медведь, буквально повиснув на подоконнике и негнущимися пальцами извлекая из пачки сигарету. Закурил, недовольно морщась - в ушах стоял мерзкий звон, в теле гуляла проклятая слабость: «К утру… все должно быть впорядке.»
Как и просил Тейлор, Ингвар заказал в номер выпивку, раз уж вампира не устроил стандартный набор алкоголя в баре.
- …покрепче и подороже. Я не знаю что. Молодой господин хочет выпить, - и рявкнул в трубку, спустя несколько секунд, - Плевать что! Просто принесите чертово пойло!
В душе уже шумела вода. Оборотень надеялся, что мальчишка слишком занят собой, чтобы что-то услышать, и что пробудет там достаточно долго, чтобы раб успел сделать все, что хотел. На небольшой кухне была раковина, кран и вода – все что нужно, чтобы вопреки запрету смыть с себя остатки засыхающей крови.
Рубашка и светлая майка под ней отправилась в помойку – окровавленные лохмотья, которые проще было выбросить. Туда же полетели брюки и галстук, заляпанные темными пятнами. Мелькнула мысль, что если каждый вечер будет проходить так, то комплект сменной одежды закончится уже к концу недели. Кинув на столешницу ремень, пачку сигарет, зажигалку и наличность, которая была в кармане брюк, оборотень недовольно вздохнул. Йоана разрешала своему телохранителю носить при себе простой нож с широким лезвием и сейчас, оставшись в одним трусах, носках и обязательном кожаном браслете, оборотень чувствовал себя неуютно скорее из-за отсутствия привычного оружия. Может, оно и к лучшему – иначе оборотень мог бы и прирезать молодого господина чуть раньше.
Кровь – это тоже вода.
Вывернув голову, Ингвар сбивчиво зашептал на древнем языке клана, прижимая ладонью рану. Тейлор вцеплялся, как зверь, рвал кожу и мышцы клыками – оборотень криво оскалился, чувствуя, как под нехитрым наговором останавливается бегущая кровь. Еще пару часов места укусов будут болезненно пульсировать при любом неосторожном движении, потом начнут зудеть, затягиваясь, оставляя тонкие шрамы, поверх которых снова проступит узор «берсерка». Через день или два рассосутся и они, и ничего больше не будет напоминать о произошедшем. Пятна крови на полу у кровати уберут к обеду следующего дня; привычная ко многому горничная будет молчать о них, как молчала о более впечатляющих последствиях игр гостей клуба.
Крематорий в подвальном помещении – первый год Ингвара часто забирал мсье Ланфен, помочь «утилизировать» труп очередного раба, которому не повезло. Предварительно выпотрошив мертвое или еще живое тело. Добрый Доктор знал, кому можно продать органы, бывали и более экзотичные заказы: «Печень оборотня-медведя, вырезанная в полнолуние… Какое глупое суеверие! Как можно выкидывать на подобную чушь такие огромные деньги?..» - док мечтательно жмурился, бросая выразительные взгляды на рослого раба.
Влажное, окрасившееся темно-красным полотенце, которым оборотень, сидя на полу, стирал с себя кровь, отправилось  в мусорку к остальной одежде.  Остатки крови, въевшиеся в поры,мог смыть разве что  горячий душ, едва уловимый запах бесил внутреннего зверя, требовавшего мести за отвратительное чувство собственного бессилия перед молодым вампиром.
Ингвар шумно вздохнул, прижимаясь спиной к поверхности стены, оставляя смазанный темно-бардовый след от укуса на лопатке. «Это тоже уберут, - рассеянно подумал Ингвар, слушая, как затихает шум воды в ванной, - Вставай! Поднимайся!» Осторожно выглянул, наблюдая за Тейлором – тот прошел к кровати, на губах молодого вампира гуляла самодовольная усмешка. «Сука клыкастая,» - подумал Ингвар, не испытывая никакого желания попадаться на глаза кровососу. По крайней мере, сегодня.
Сумка с вещами осталась у порога – вспомнил оборотень и поморщился.
В дверь постучали. Потом еще раз, настойчивее. Игнорировать это было нельзя, как и допускать, чтобы подопечный самостоятельно встречал гостей: «Вдруг за дверью окажется киллер, наставивший дуло пистолета на свою жертву,» - скептично подумал Ингвар. Крепло отчетливое ощущение, что малолетний психопат был никому особо не нужен, в том числе и собственным родителям, раз его сослали в «КГБ» «отдохнуть», не особо считаясь с его желаниями.
Оборотень не пропустил обслугу внутрь, выпроводил сразу, забрав бутылку коньяка, бокал и тарелку с закуской.
- Как ты и просил, господин.
Ингвар осторожно приблизился, чтобы поставить на тумбочку у кровати все, что было в руках. Держался оборотень настороженно, искоса наблюдая за Тейлором. «Надеюсь, это все на сегодня,» - помедлив, медведь опустился на колени и подцепил кусок мясной нарезки с тарелки. Прожевал, почти не чувствуя вкуса, стараясь быстрее завершить необходимый ритуал, требовавший его задержаться рядом с вампиром еще некоторое время.
Спросишь, можно ли уйти, снова разозлится из-за того, что не разрешал говорить. Уйдешь молча – накажет за самовольство. Пропустит и первое, и второе – прицепится к тому, что не давал разрешения подниматься с колен. Останешься – будет раздражен, что мозолишь глаза, или, что еще хуже, придумает очередную «интересную», по его мнению, забаву.
Простой выбор на каждое действие, который раньше, с Йоаной, не требовал таких долгих раздумий, теперь становился настоящей дилемой.
Момент, когда можно было молча уйти, казалось, упущен, а может, оборотень просто не рискнул двинуться, не зная, как поступить правильно. Остался на месте, косо глянул на вампира, пока тот смотрел не на него, и опустил взгляд в пол: «Не сопротивляйся. Притворись мертвым. Перестань быть интересным и необычным… Тогда он просто убьет меня, когда потеряет остатки интереса.»
Игра, в которой невозможно выиграть, если ты раб, а не хозяин.
Впервые за долгое время оборотень настолько отчетливо чувствовал вкус своего поражения.

Ингвар дернулся, как от пощечины, когда Тейлор высказал свое недовольство по поводу траты его денег. В очередной раз вампир сделал то, чего оборотень от него не ожидал: «А если бы не заказал – ты бы, сука клыкастая, сказал, что хотел именно заказное и плевать тебе на то, что есть в баре?!.» - захлестнула обида, почти детская, подавить которую получилось не сразу. Слишком давно это было – когда каждый приказ раб, по мнению хозяина, исполнял не так, из рук вон плохо, отвратительно, можно было сделать лучше, тупица! Зачем я только купил тебя, глупый раб!?.
- Извините, господин, - уныло пробормотал Ингвар. После всего, что произошло здесь, в этом номере, именно сейчас в горле встал ком. Судя по всему, за следующую неделю оборотню еще предстоит снова привыкнуть к  такой манере поведения хозяина. «Как будто это я виноват в том, что…» - не додумал медведь. Молча поднялся, отступая назад, в сторону ванной. Что-то не давало уйти сразу, держало, останавливало... И оборотень вспомнил - по давно забытой привычке коротко поклонился и хрипло произнес:
- Благодарю, господин.
«Испортила тебя Йоана, раб,» - рыжий Мастер выдохнул дым в лицо Ингвара, с затаенной усмешкой наблюдая за выражением лица рослого раба. Цепкий, неприятный взгляд бесцветно-серых глаз, под которым медведь не рискнул потянуться за своей пачкой и тоже закурить. Поморщился, отворачиваясь, когда Мастер после очередной затяжки медленно, словно играясь, снова выдохнул белесый дым в глаза медведя.
К хорошему быстро привыкаешь. Несмотря на кажущуюся строгость КГБ, освоился Ингвар быстро. Здесь было во многом проще, чем у прошлого хозяина, по крайней мере, для обычного раба, не-игрушки. Здесь было много надсмотрщиков и в результате, на вкус медведя, никто толком ни за чем не следил.
«Забрать тебя к себе на пару дней, а, Ингвар?..» - щелкает ногтями по столешнице рыжий Мастер, усмехаясь уже в открытую. Он не просит телохранителя Йоаны встать на колени, но тот и без подобных приказов чувствует себя неуютно в обществе полукровки.
Оборотень держался первые полгода, а потом кошка таки добилась своего – раб размяк, расслабился рядом с ней, перестав следовать многим условностям. Еще через год ему казалось немыслимым – чтобы с ним обращались, как с остальными рабами, а хозяйка только удовлетворенно кивала, закрывая своего телохранителя от реалий клуба. Держала при себе. Не наказывала, не отдавала требовательных приказов раздраженным, недовольным голосом, не заставляла делать то, чего оборотень не хотел. Заставила забыть многое.
Прошлое всегда возвращается.
Как не беги и не прячься от него.
Настигает, неумолимо напоминая тебе, кто ты есть и каково твое место в этом мире.
«Йоана,» - поморщился медведь, отмываясь под горячим душем, стараясь лишний раз не мочить места укусов, некоторые из которых начинали чесаться, затягиваясь, или уже схватились темной коркой, но все еще ныли. «Забери меня,» - попросил медведь, испытывая острое нежелание возвращаться обратно в комнату.
Аптечка действительно обнаружилась здесь же, даже искать не нужно было. Закрыв все-таки размокшие раны мягкой марлей и прихватив её по краям пластырем, оборотень потянулся к сумке, которую захватил с собой в ванную от входа. «Рассердится или нет?..» - трогать второй халат, висевший на крючке, Ингвар почему-то не рискнул. Одел свои привычные джинсы с футболкой, бросил носки в корзину для грязного белья, глянул в зеркало, не потому, что забыл, как выглядит – просто тянул время. Провел ладонью по короткому ежику волос от затылка до макушки, и, подхватив сумку с вещами на плечо, вышел.
Проскользнуть мимо внимания Тейлора и найти относительно безопасный угол на вечер не получилось. Ингвар остановился, в глазах мелькнуло удивление, но потом медведь заметил в руках Тейлора каталог, и негромко ответил:
- Я... Нет. Мне не нужно…
Ноздри раздулись, ровно на одно мгновение, когда оборотень зацепил взглядом знакомое лицо на фотографии. Вспомнился отчетливый запах самки, бьющий по обонянию – от этой девчонки всегда несло, как от суки во время течки и это будило инстинкты, из-за которых болезненно ныл подковообразный шрам в паху.
- …господин, - ровно закончил Ингвар, с трудом вспоминая безопасные конструкции, неловко выстраивая на основе них следующий вопрос. Заносчивое «я» и «мне» стиралось, вымарывалось из речи неохотно.
- Господину требуется что-то еще?
Рыжий Мастер, наверное, хохотал бы до слез – мелькнула мысль - личный телохранитель Йоаны, которому позволено многое, мнется, как обычный раб, боясь сказать лишнее слово: «…он был бы доволен».
До ночи было еще далеко. Несколько часов, которые будут больше похожи на пытку – слушать, чем занят Тейлор, не привлекать внимания и найти себе занятие, чтобы не крутились тоскливые мысли в голове. «…и было бы неплохо забрать с кухни… свои вещи,» - подумал Ингвар, не решаясь двинуться с места, пока Тейлор не отпустит его.

«Человеческих сук от тебя, ублюдка, поганой метлой отгонять… с которых тебя, выродка, несёт…» - вспыхнул Ингвар, когда Тейлор уже без обиняков подтвердил его догадки. Оборотень хоть и слыл простоватым, но дураком не был, и чуял, к чему идет дело. «К экономии,» – за ночь с приличной шлюхой из каталога крысёнышу пришлось бы выложить круглую сумму из своих кровных, за то, чтобы загнуть между делом приставленного телохранителя, оплаченного «папочкой» – ровным счетом ничего. «А может, «папочка» у нас – просто покровитель, отправивший отдохнуть новоявленного слугу крови?.. Может, и не родственник вовсе?.. Хотя кто их, клыкастых, разберет…»
Заподозрив молодого господина в жадности, Ингвар тяжело вздохнул, насупившись, и едва не отшатнулся, вздрогнув, когда вампир повел рукой от плеча к груди.
С его-то деньгами и жаться за каждую копейку: «Сын Очень Важного Господина,» - мысленно передразнил Тейлора оборотень и принялся раздеваться.
- Медведь, - буркнул раб, и повторил громче, - Медведь моя вторая форма. Большой такой… светлый… медведь.
Аккуратно свернутая футболка легла поверх сумки.
- Вес – около тонны. Последний замер был полгода назад. Здесь это мало кого интересует, кроме… - прикусив развязавшийся язык, Ингвар расстегнул пуговицы на джинсах и потянул их себя. Движения были скованными – рабу уже давно не приходилось раздеваться перед кем-то, особенно, когда просил гость клуба. Его тело последние три года было его собственностью, которую великодушно оставила ему Йоана. Как обычно, не требуя взамен от своего раба ничего, даже безусловной преданности – её кошка получала и так.
- Несмотря на… возраст, плохо контролирую себя… в некоторых ситуациях, - оборотень выгладил рукой штанину, сворачивая джинсы, кинул поверх футболки, и, увидев что-то в потемневших глазах вампира, молча подцепил резинку боксеров. Разом рванул вниз, стаскивая с себя последнюю вещь, скрывающую наготу, не думая уже ни о чем, словно нырял в ледяную воду. От волнения все же запутался в хлопчатобумажной тряпке, и едва не упал – скинул со ступни за спину, как будто что-то прятал, и медленно встал на колени.
«Такое тебе вряд ли понравится,» - Ингвар завозился, убирая одежду в сумку, которую после толкнул рукой к стене, чтобы не мешалась. Подниматься было страшно, встретиться с изучающим взглядом Тейлора – неприятно.
- Зачем я тебе, господин?.. – глухо спросил Ингвар, не поднимая глаз, - Я помню, ты говорил, что хочешь… так… и твое желание – закон для любого раба в клубе, но…
«Дьявол, как тяжко-то!» - слова с трудом складывались в предложения. Характерно-маслянистые взгляды, которые бросал Тейлор на приставленного раба, мог не заметить только слепой, и все-таки, вдруг это снова была не больше, чем просыпающаяся жажда юного вампира, жажда, которую тот еще не умел контролировать в силу возраста, и потому вел себя странно, словно не знал, с какой стороны надкусить сочный стейк после долгой вынужденной диеты.
«Как девка недотраханная!» - зло ощерился внутренний зверь.
- Все, что я знаю: меня выбрали. Сказали – охранять. Как обычно.
«Хочешь выпустить пар, паршивец?!. Выбери себе мальчика или девочку – на любой вкус, ты смотрел каталог. Там много и таких, что… выдержат любую кровавую оргию,» - стоило хотя бы попытаться переубедить молодого вампира выбрать себе другое развлечение на ночь. Хотя бы затем, чтобы отдохнуть от его внимания и непривычного напряжения последних нескольких часов.
- Я не умею ничего другого. Меня не учили, как остальных рабов здесь. Тех, которые носят белые и розовые ошейники.
«А может, снова пугает?..» - оборотень поднял голову, пытаясь по выражению лица Тейлора определить, не наговорил ли он лишнего.

Нездоровый смех Тейлора мог бы быть обидным – лет двести назад, или все триста. Сейчас же оборотень непонимающе вскинулся, наблюдая за реакцией мальчишки. Все-таки царапнуло, неприятно, но толком среагировать раб не успел.
«Купил…» - эхом отдавалось в мыслях. До оборотня запоздало доходило сказанное вампиром. «…этого не могло случиться, пацан что-то перепутал, или просто издевается... Меня не могли продать кому-то!» - воспротивился Ингвар, в голове зашумело. Несмотря на открытое окно разом стало жарко и даже душно, воздух казался спертым, каким-то затхлым, снова отчетливо проступил запах свернувшейся крови, вызывая тошноту: «Если купили – то почему не увезли из «КГБ»? Почему привезли ублюдка сюда?!. Чтобы не… «гадил» дома?!.»
«Научим…» -Ингвар с нарастающим ужасом смотрел на кровососа, не смея двинуться, и с трудом воспринимая сказанное им.
- Я не хочу… учиться… этому… - прошептал оборотень одними губами, с трудом выталкивая из себя слова. Потемневшие глаза бесцельно блуждали по лицу вампира. Паника нарастала.
«Купил…» - это значит Тейлор может забрать свою игрушку с собой, когда отдохнет в клубе и ему разрешат вернуться домой. Это значит, что «просто подождать» возвращения Йоаны не получится,  и что «это-когда-нибудь-кончится» не наступит.
- Меня не могли купить! – впервые столь ярко демонстрируя отчаяние, выкрикнул Ингвар, резко подаваясь назад и выскальзывая из неожиданно ласковых рук мальчишки. Рывком поднявшись, оборотень отшатнулся назад, не сводя взгляда с «молодого господина».
- Меня не имели права продавать!.. – сбивчиво зашептал раб, отступая назад, по-привычке сдавая чуть в сторону, чтобы не оказаться прижатым к стене.
Можно было выдержать если не все, то многое, ради того, чтобы потом снова вернуться к Йоане, но смена хозяина перечеркивала такую возможность, и, конечно, снимала всякую необходимость и дальше покорно сносить прихоти мальчишки: «…скорее, теперь сделала необходимостью…  подчиняться этому вампиру… быть его вещью…» - мелькнули сумбурные мысли. Сердце колотилось где-то под кадыком.
- Ты что-то путаешь, Тейлор… ты просто… - оборотень мотнул головой, сглатывая вязкую слюну, -  Тебе соврали… или ты сейчас врешь!..
Страх перед возможным наказанием оказался стертым под натиском страха перед перепродажей. Ингвар не хотел другого хозяина, кроме кошки. Ингвар боялся, что его могут продать, но Йоана обещала, что этого не произойдет. Так может ли быть так, что деньги и связи в очередной раз перечеркнули чье-то обещание? «Может, - отдалось бесцветным шепотом на краю сознания, - Тебе ли не знать?..» Купили, как игрушку – пожалуй, это последнее, чего мог ожидать медведь, что он может кого-то заинтересовать в подобном качестве.
«А может, все-таки издевается?.. Врет? И ты – ведешься на его слова?.. Очередная твоя глупость – сначала ты раздразнил мальчишку, теперь открыто взбрыкнул, вместо того, чтобы не демонстрировать никаких эмоций… Это остудило бы пыл клыкастого – возможно, он даже не тронул бы тебя, потеряв интерес, или тронул – сегодня, а завтра забыл бы».
Ингвар снова мотнул головой, путаясь в собственных мыслях, и самое главное, не зная, как поступить дальше: слишком много противоречивых чувств, которые рабу следовало бы держать при себе, одолевали оборотня, не давая сосредоточиться.
«Я не могу… не умею. Не буду. Не хочу. Не надо, Тейлор…»
- Я тебе шею сверну, если подойдешь ко мне. Попробуешь… - рычаще, но как-то неуверенно произнес оборотень. «Вызовет охрану. Скрутят. Отыграется. И все равно получит свое. А если соврал?..» - взгляд метнулся к открытому окну, запал пропадал, задавленный множеством вопросов, на которые не было однозначенных ответов.
- Не надо, Тейлор… Я не могу… не умею… возьми любого другого, - сдавленно прошептал Ингвар, не представляя, что делать дальше.

Когда Тейлор потянулся к телефону, оборотень подумал только одно: «Звони! Звони, черт тебя возьми!» - это была бы неплохая точка, но вампир предпочитал ставить многозначительные многоточия, оставляя право выбора за рабом, а потом наблюдал и загадывая следующую головоломку, перечеркивал предыдущую, сводя на нет все попытки Ингвара выбрать правильно. Прекрати, перестань это делать! – хотелось взвыть медведю; сцепив пальцы на затылке, раб с силой сдавил виски основаниями ладоней, привалившись спиной к стене. Он не хотел думать. Он не хотел выбирать, да и не умел; даже Йоана, подарившая своему телохранителю «непозволительно много» (как шептались другие рабы) свободы, мягко направляла действия невольника, не оставляя в нем сомнений или страха перед неверно принятым решением.
Тейлор говорил, и хоть сказанное держало Ингвара в напряжении, но раб успокаивался, осознавая, что вампиру он толком и не нужен, и что вряд ли кровосос заберет его с собой. Запоздалое чувство раскаяния за очередную сотворенную глупость полностью перекрыло остатки паники.
А «молодой господин» ложился спать: недоласканное дитя, лишенное родительской любви - мелькнула и исчезла предательская мысль. Такой же была Алиша, иногда, когда ей хотелось. Забиралась на рослого раба, утыкаясь носом в широкую грудь, и рука сама тянулась накрыть и погладить женщину, казавшуюся маленькой девочкой. Глаза обиженного ребенка, лишенного такой малости, как капелька внимания и искреннее душевное тепло, после получения желаемого, снова вспыхивали дурным отблеском голода, присущего любому хищнику, и медведь корил себя за то, что в очередной раз попался на нехитрую уловку.
Острое чувство жалости пополам с виной.
Ингвар хотел верить, что Тейлор не обманет его, как Алиша. И сдержит свое обещание.
В конце концов, тело раба рабу не принадлежит, так какая разница, что произойдет, если это не смерть, если плоть восстановится спустя сутки или неделю? Йоана наверняка была бы в ужасе от того, что просил Тейлор, но Ингвар и без того устал читать в ее глазах острую жалость - покровительство над убогим, ха! За три сотни лет оборотень привык к себе такому, каким стал из-за чужой прихоти, калекой себя не считал, смирился и уже не искал ни мести, ни чужого сочувствия, ни снисхождения.
Качнувшись вперед, оборотень отпрянул от стены и неуверенно подошел к кровати, испытывая желания прикрыться. Осторожно сел рядом с Тейлором, на край постели, и уперся рукой в мягкий матрац за спиной мальчишки. Сидя вполоборота было удобнее смотреть в глаза вампира, хоть теперь оба и смахивали скорее на любовников, равных, а не господина и раба.
- Это не безопасно, - с нажимом произнес Ингвар, - И… я и правда не знаю… как доставить тебе удовольствие. Я не смогу так, как другие рабы, те, которые…
«Ты не умеешь, я забыл, что делать будем, Тейлор?..» - мысленно усмехнулся медведь, надеясь, что мальчишка все-таки имеет хоть какой-то опыт и знает, как получить свое.
- У меня давно не было ни женщины, ни…
Оборотень пытался вспомнить, чего просил вампир, но кроме жадного «хочу тебя», не мог уловить ничего больше, кроме… Тейлор не приказывал. Когда он говорил о том, что хочет раба, он предлагал, просил, сообщал факт, но не приказывал. «Пока не приказывал,» - будет проще, если клыкастый сам поставит раба в нужную позу и сделает все, что хочет – вот о чем подумал Ингвар прежде, чем его захлестнуло нарастающим чувством неловкости: «…это же просто смешно! Я больше его раза в два, если не в три!» Рука неуклюже, словно боялась  сломать что-то хрупкое, прошлась по очертаниям хрупкого, по сравнению с массивной тушей оборотня, пацанячьего тела, скрытого под одеялом. «Я не смогу, я искалечу его, сделаю больно!»
- Как ты хочешь? – просто спросил Ингвар.

Тейлор много говорил, и в его неуверенности и даже нервозности, сквозившей в каждом слове, оборотень находил странное успокоение. По крайней мере, Ингвару было проще считать, что мальчишка сам испугался того, что сейчас произойдет – это топило собственный страх, сковывавший напряженное тело. Расслаблялись мышцы плечей и спины, исчезал холодок, сворачивающий внутренности узлом. Пожалуй, только сейчас оборотень начал понимать, что до этого был как натянутая тетива, вздрагивающая даже от движения воздуха.
Мальчишка целовал ласково и робко. Мягкие губы едва прижимались с грубым губам оборотня, клыки щекотали язык – нежным, Тейлор был неожиданно нежным, а медведь едва осмеливался смаковать подобное, не решаясь поверить своим ощущениям.
Тот, кто недавно жадно рвал плоть. Голодный хищник, в помутнении забывший о насыщении. Плеснувшая из раны кровь. Страх, что следующий укус придется на шею, разрывая артерию и забирая жизнь.

Удовольствие от поцелуя – как глоток молодого вина. Так чувствовал оборотень, не решаясь ответить своему хозяину на ласку. Рабов целуют не так, не как равных, их пробуют, решая, придется ли по нраву вкус губ и частого дыхания, срывают всю сладость, не давая ничего взамен.
В голове стало жарко. Язык толкнулся навстречу, поддевая верхнюю губу вампира, неловко скользнул по деснам и дальше – между жемчужных зубов, ведь у такого, как Тейлор, они должны быть именно такими, а выступающие клыки, словно сахарные, белоснежные. Подавшись вперед, оборотень с напором смял чужие губы своими, углубляя поцелуй, и подминая под себя молодого господина.
Тонкий, как девчонка, миниатюрный, хрупкий, с нежной кожей.
Рука грубой лаской скользнула по бедру мальчишки и выше, по ребрам, по боку, по спине, движение ладони становилось нетерпеливым. Ингвар не умел быть нежным в привычном понимании этого слова, и не знал другого способа ответить на поцелуй и возбудить ответное желание, кроме как подмять под себя, демонстрируя всю силу массивного тела.

Давно забытое удовольствие было таким же жарким, но наливалось в паху не сладкой истомой, а болезненной пульсацией. В глазах помутнело, оборотень дернул подбородком, разрывая касание губ, и с силой сжал челюсти, глухо замычав.
«…это ведь неправильно!» - вспыхнуло в голове. Тейлор не был девушкой, которая просила Ингвара побыстрее приступить к делу, а сам оборотень не был тем свободным, как давно, более трех веков назад, самцом, жаждущим женского тела.
Все смешалось – медведь встряхнул головой, пытаясь прийти в себя.
Он ведь не для этого здесь.
И это он предложил себя, он, раб, предложил себя господину, а не наоборот.
Если только…

- Как ты хочешь? – глухо повторил свой вопрос Ингвар. Неловко вывернулся, укладываясь рядом с вампиром и потянувшись рукой к тумбочке. Стукнул выдвинутый ящик. Насколько оборотень знал, там лежало все необходимое для… подобных игр. Что бы не выбрал Тейлор: «Это может пригодиться,» - грудная клетка оборотня тяжело вздымалась, не столько от возбуждения, которого не могло быть, сколько от попытки держать себя под контролем.
Ингвар с силой, несколько раз, провел ладонями по своему лицу, и отрешенно глянул на вампира, медленно опуская руку на его бедро: огладил большим пальцем по-детски бархатистую кожу, наклонил голову и осторожно прижался губами к выпирающей ключице. Шрам в паху тяжело, с оттягом, ныл – оборотень снова резко вздохнул, возвращая себе самообладание.

Вампир никуда не торопился («…а с чего, бы, действительно, ему куда-то спешить?..» - мелькнула мысль, исчезнув раньше, чем Ингвар успел зацепиться за нее), а сам раб особо и не сопротивлялся игре, которую вел мальчишка. Послушно лег на спину, послушно же откликнулся на поцелуй, послушно не двигался и молчал, постепенно отрешаясь от происходящего, давя в себе остатки болезненного желания сродни неприкрытой звериной агрессии.

Пожелание «чтобы рабу было больно» вызвало недолгое беспокойство. Ингвар смотрел на молодого господина, чувствуя, как выравнивается дыхание; рассеянно гладил по бедрам, соскальзывая ладонями на спину клыкастого, ощущая, как сминается складками мягкая ткань халата. Прелюдия затягивалась. Оборотень ожидал совсем другого – что Тейлор будет настойчивым, жестким, по-юношески торопливым, и в результате, когда его затея если не провалится, то не принесет должного ожидаемого результата, разозлится и в лучшем случае отправит неугодного раба с глаз долой.
В обычной, другой ситуации, Ингвар попытался бы что-то придумать или сделать. Что можно предпринять в данный момент, чтобы избежать наказания, которое непременно последует, медведь не знал. Здесь и сейчас в этом номере гораздо больше была бы уместна одна из элитных шлюх, готовая ублажить кровососа по высшему классу, а не оборотень-кастрат, толком не помнящий, что, собственно, полагается делать в подобных случаях и вообще слабо представляющий, как мальчишка собирается на него залезть: «Это же просто смешно!» - в очередной раз подумалось Ингвару. Предстоящая боль в разодранной заднице не пугала, все заживет, как на собаке; закрадывалась мысль, что вампиреныш просто решил по-своему развлечься, проверив, насколько безропотно ляжет под него раб, едва не свернувший недавно шею дорогому гостю КГБ.

«Мстит, - Ингвар, замерший, как кролик перед удавом, едва дышал, - Нет, не мстит… если бы хотел унизить – сделал бы это по-другому…» Поведение Тейлора было непонятным для раба и поэтому отчасти пугало.
Наверное, стоило бы проявить чуточку активности – потянуться к губам молодого господина, поцеловать, демонстрируя желание, как делали многие рабыньки, искуссно играя в страсть на одну ночь, но Ингвар так не мог. Не умел. Его не учили этому. Он не мог физически. Потому что воспоминания о совокуплении будили самые низкие инстинкты. Не поцеловать, но укусить, до крови, вырывая куски мяса; не ласково погладить, но сжать до синяков и хруста в костях чужое тело; не доставить удовольствие, но причинить боль.

Оборотень встряхнул головой и подался вперед, опираясь на локти. Лицо Тейлора оказалось совсем близко. Снова нахлынуло ощущение, что медведь находится рядом с хрупкой девчонкой, а не молодым господином. Если не открывать глаз, разница почти незаметна. Ингвар смачно облизал губы вампира прежде, чем накрыть их грубоватым и неумелым поцелуем. Перехватил мальчишку за поясницу, легко переворачивая на спину и укладывая на кровать; тяжело засопел и навис сверху, вдавливая Тейлора в мягкий матрац. Неловко, потому что было непривычно и стыдно. Уши начинали пылать, хотя ничего критичного еще не произошло – всего-то пара поцелуев.
Затянувшееся ожидание было еще хуже. Оборотень хотел, чтобы эта ночь поскорее кончилась, и на следующее утро вампир уехал из КГБ, а для этого следовало завершить начатое.

«Низкосортное мясо… Ха!» - Ингвар в раздражении закатил глаза, не чувствуя страха, но чувствуя себя по крайней мере глупо и из-за этого начиная злиться. Он предупреждал «молодого господина» что для плотских утех следовало выбрать более подходящего раба. Это было бы правильно. Это было бы естественно. Тейлор уставился на своего телохранителя так, словно чего-то ждал  от него, и Ингвар, уже почти решившийся высказать все, что думал по поводу сложившейся ситуации, вслух, неожиданно передумал.
«Все-таки он хотел посмеяться,» - подумал оборотень, садясь и спуская ноги с кровати, задумчиво сцепляя пальцы и глядя на своего подопечного. Ведь и правда, без проблем пустит на колбасу – Сын-очень-важного-господина, такие могли позволить себе многое. Только не похоже было, что бы Тейлор упивался подобной властью. Слишком… искренними были эмоции, по-детски непосредственными, простыми?
- Тейлор, давай спать? – просто спросил Ингвар, начиная улыбаться. Мальчишка вел себя один-в-один, как любовник, у которого не встало на долго обхаживаемую  красавицу. «Мальчишка,» - просмаковал слово оборотень, чувствуя его странную чужеродность; почему-то хотелось как-то по-свойски утешить молодого господина, мол, ничего, бывает иногда такое, от волнения не встает, даже если девка на мордашку – загляденье, что уж говорить о стареющем грузном оборотне-кастрате. 
Ингвар не двинулся. Хоть там, в ресторане, вампир не был против подобной «фамильярности» (казалось, что это было сотни лет назад), обращения на «ты», но такого дружеского жеста не стерпел бы. Таким было ощущение, не раз заставлявшее невольника вовремя закрывать рот.
Раб и господин. Незримый барьер, преодолеть который было практически невозможно. Но можно было сделать вид, что его нет. Можно. Было…
Ингвар улыбался одними уголками губ и все так же не двигался. Тейлор может забрать его с собой, как и грозился. Эмоций не было, только улыбка стала шире, а в уголках глаз появились характерные морщинки.
«По воле Асбьорна,» - все только так и не иначе.

Вампир таки решил поиграть, пусть начало было скомканным, но продолжение обещало быть… «мне в голову, кроме твоей расчленёнки, ничего не лезет». Все еще много обещал или просто говорил, что думал? Едва слышно скрипнул матрац по тушей оборотня весом в центнер. Ингвар ложился на кровать осторожно, неумело. Завозился, вытягиваясь на животе и устраиваясь удобнее, замер, приподнявшись на локтях, провожая взглядом упавшую бутылку коньяка.
«Отлично!» - Ингвар не стал заострять внимание на том, что достал вампир из тумбочки. Все это скоро придется прочувствовать на своей шкуре, вернее, на своей заднице, как самому обычно рабу из Клуба. «Йоана, пожалуйста, вернись…» - наивная надежда на то, что сейчас по приказу хозяйки зайдет кто-то из охранки, и заменит оборотня на более подходящего раба. Глупости – эта ночь будет длиться столько, сколько захочется молодому господину.
Медведь медленно лег грудью на простыни, подкладывая под подбородок скрещенные руки и упираясь хмурым взглядом в оголовье кровати. На дорогом дереве были заметны царапины; нет, не те небрежные, что появляются со временем на любой мебели, а неглубокие, и все же заметные борозды от крепких когтей. Возможно, это был оборотень, а может быть, обломал ногти кто-то из полукровок или эльфов. «…а может быть следующим в этом списке будешь ты,» - между лопаток неприятно захолодило. Ингвар слышал едва ли не каждое движение Тейлора, не мог не слышать – слишком обострено было восприятие, слишком напряжен был сам раб, хоть и не сознавался в этом самому себе.
Царапина заживает за несколько минут. Глубокий порез – в течении получаса. Обломки кости, торчащие из разломанного предплечья, срастаются в течении нескольких суток после того, как зафиксировать их в правильном положении. Исполосованная в лохмотья плетью спина снова станет ровной спустя сутки, если кожу не окатят «святой» водой с кусачим серебром.
Но Тейлор не доставал ни плети, ни кнута, ни розг, это просто не могло лежать в небольшой тумбочке, ящик которой был забит всевозможными вибраторами и разными видами смазок, а значит, боль будет иного толка: подлая, поганая, от которой тело становится беззащитным и ватным. Кто-то из рабов в этот момент вздохнул бы с облегчением – для них подобное было… привычным, а унижение от факта того, что сейчас будут пользовать как шлюху, таковым не являлось вовсе.
Ингвар хотел молчать столько, сколько сможет, но спустя совсем недолго время губы зашептали сами:
- Господин, пожалуйста… Вам приведут другого раба. Послушного, красивого, знающего, как доставить удовольствие… Он будет интереснее меня, он будет… лучше старого кастрата, - зябко передернув плечами, хрипло закончит оборотень.