КГБ [18+]

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » КГБ [18+] » Лето 2066 года » [19.08.2066] Нашла коса на камень...


[19.08.2066] Нашла коса на камень...

Сообщений 1 страница 17 из 17

1

Время: 19 августа 2066 года, ночь

Место: КГБ, вип-апартаменты

Действующие лица: Ману Дебасиге, Эрис Плугару

Описание ситуации: Бал похоти и желаний в закрытом клубе Глобальных Бесчинств в самом разгаре. Предлагаем дорогим гостям сыграть в одну очень известную и некоторыми уже забытую игру. Жмурки. Многие скажут, что это банально, но не следует торопиться с выводами. КГБ всегда выполнял даже самые изощрённые запросы своих посетителей. Гости уже приступили к охоте, которая происходит по нескольким очень простым правилам. Участнику завязывают глаза темной повязкой и отправляют в темную комнату, из которой нет иного выхода, помимо входа и где есть много «дичи» - рабов разного калибра. Причем выбор зависит целиком от «охотника» - его ловкости и удачливости. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь -  что попалось не обменять, хотя добыча может оказаться очень даже неплохой. Так и Эрис попался неожиданный выигрыш – судя по донесшимся до ее ушей слухам, достаточно буйный эльф из тропиков. Подобное лишь подогрело ее интерес и она решила воспользоваться случаем и успокоить прилично расшатанные за последнее время нервы. Но вот только, что же из этого выйдет? Ведь у добычи явно есть свое собственное мнение по этому поводу. Что ж, остается лишь переступить порог вип-номера и начнется уже совсем другая игра, ничуть не менее интересная, чем предшествовавшая ей…   
Дополнительно: 18+
Присутствуют сцены жестокости и насилия, а также прочие подобные «радости жизни»

+10 ZEUR начислено всем участникам эпизода.

0

2

«Хах, а денек-то сегодня чудесный! Никто жизнь мне не испохабил, раба получила, сейчас отдохну хорошенько и будет все просто прекрасно. Удача все же на моей стороне!»

Плугару, довольная до глубины души, шла на самый элитный этаж клуба, туда, где располагались хоромы вип-класса. Все те неприятные события были позади – сейчас же ее захлестывала радость, близкая к эйфории. Ничто не могло так обрадовать Плугару, как передышка для ее очень-очень расшатанной психики. А нет, могло.  Выпивка и расчлененка кого-либо собственными ручонками.  Но это не важно – главное, что одна из тех радостей жизни, которая была ей дозволена, свершалась сейчас.

- И что ты тащишься, как старая кляча? Поживей давай, так и ночь кончится же!

«Скорее бы уже доползти… Почему вообще все, ВСЕ приличные номера, которые мне нравятся так далеко находятся, а? Нельзя что ли было на втором этаже парочку красивых номеров сделать, даже лучше на первом… Ох, архитектора на кол! Дизайнеров на дыбу! Хотя не, не всех… Нескольких можно пощадить, которые хорошие, да…»

Подумав так, Эрис окинула взглядом «инвентарь» для сегодняшнего вечера. Стек, пара плеток, колодки, кнуты, наручники, флоггер и прочие девайсы, захваченные ею, девушка несла очень осторожно, дабы ничего не сломать и не потерять. Мало ли – вдруг то, что она так неосторожно посеет как раз и будет самым необходимым.

«Охохо… Что-то маловато я взяла приборчиков сегодня. Надо было взять больше! С шипами и крюками что-нибудь, чтобы отрывать куски плоти, чтобы крови были реки…»

Пронеслось мысль в ее отнюдь не светлой головушке, в то время как она разглядывала столь любимые ею приборы.

«Да, я определенно хочу крови и ошметков мяса, вырывать их клыками, раздирать на мелкие куски… Это ведь так приятно, так расслабляет».

Думая обо всем этом, лисица на мгновенье прикрыла свои изумрудные глаза, мечтательно улыбаясь. Мыслей было много, и все они были очень даже миловидными, но только для сородичей Плугару и существ, разделявших ее интересы.  Людишки, не зная о том, кем она является, явно назвали бы лисицу больной на голову, ведь маньячность в ней зашкаливала. Но, с другой стороны, это ведь как посмотреть – среди знакомых она слыла милой, доброй потрашительницей.

«Ладно, ладно, Эрис… Хватит уже мечтать – пора бы за дело взяться мне!»

- Эй, раб, понеси-ка эти штуки – все-равно руки свободны. Вот и используй их по назначению, а не как элемент декора твоей тушки. Ненавижу бесполезные вещи.

Всучив ему все те побрякушки, что она выбрала для сегодняшней ночи, и демонстративно фыркнув, Плугару, ускорив шаг, быстрей пошла по этажу, ища необходимые апартаменты. 

«А этот объект очень даже ничего… Ну и подумаешь, что там слухи какие-то, мол, дикарь несусветный… Ничегоооо! Мы строптивых видели, так что этот наверняка будет ничуть не хуже предыдущих… Строптивые всегда лучше покладистых – есть больше возможностей, больше вариантов для игры с такими вещами…»

Эрис ухмыльнулась, взглянув краем глаза на эльфа.

«Эта вещичка явно будет хороша. А если нет, то хотя бы выпущу пар – что с этого будет? Только вот, надеюсь, слухи были правдивы. Будет размазней – выдворю за дверь нахрен. Или же замучить? Все-таки, не зря же ловила этот субъект…»

Подойдя к двери, лисица открыла ее и остановилась у входа, пропуская вперед  раба.

- Ну что ж, дичь, вползай давай – продолжим развлекаться.

Выжидающе посмотрев на него, произнесла она еще более самодовольным голосом.

«Все-таки, стоит быть осторожней с такими объектами – если то, что чешут языками правда, то он может и напасть, а это мне ни к чему. Охотник здесь я, а он – добыча.  Будет зубки показывать – лишится их разом. Всех».

- И налей мне вискаря – горло промочить охота.

Произнеся эти слова, лисица ощутимо ударила эльфа по спине трехвосткой.

«Эта ночка наверняка будет веселой… Шоу скоро начнется!»

+2

3

Ману рассматривал рыжеволосую девушку с неприязнью. Она ему не нравилась. Что, в общем, не удивительно, потому что оборотней он переносил чуть лучше, чем вампиров. Ему не нравились ее яркие волосы, ее глаза, а особенно их маниакальный блеск, ее губы, которые то и дело непроизвольно растягивались в довольной улыбке, не предвещающей ничего приятного. Приятного для эльфа, разумеется.
Специально она его вынюхивала, или же Дэбасиге попался ей случайно, сказать было трудно, да и смысла не было. Было изначально понятно, что собой представляет игра, а потому эльф использовал образовавшееся ненадолго время, чтобы чуть подробнее осмотреть те комнаты, что были ему доступны. Время текло, а возможностей для побега было катастрофически мало.  Вентиляционную шахту он смело отмел почти сразу, как и помощь обслуживающего персонала, большая составляющая которых тоже была рабами. Оставался вариант с тем, чтобы избавиться от охраны и полагаться затем лишь на свои ноги... Но Ману не так давно начал понимать, что следить за своей собственностью КГБ умеет и так, чтобы этого никто не замечал. А в частности, сами рабы.
Испытывая бессильную ярость, эльф продолжал выискивать новые пути. Даже была мысль взять в заложники кого-либо из клиентов, но это было бы чистым самоубийством, если учитывать количество матерых вампиров и оборотней в здании, некоторые из которых даже не будут церемониться и просто оторвут Дэбасиге голову.
Рыжая, до этого бережно прижимающая к себе свою ношу, внезапно сгрузила все свои игрушки на руки эльфу. Пренебрежение в ее голосе выводило из себя. Можно было не вслушиваться в то, что оборотень говорит, но интонация не исчезала. Эта бестия любила власть, испытывая дикое удовольствие от происходящего, и она явно была довольна "уловом". Ману лишь презрительно щурил глаза, весьма сносно контролируя свое раздражение, дабы то не переросло в бешенство.
В помещение входить первым он не желал, дабы не открывать свою спину женщине, которая, мягко говоря, не вызывала доверия. Он бы с намного большим удовольствием затолкал каждую из тех вещиц, что оборотень прихватила с собой, ей в глаза и уши. Учитывая миниатюрность девушки, она бы получила уйму впечатлений.
Резко обожгло спину, вызвав у эльфа адекватную для каждого воина реакцию. Быстро развернувшись и оскалившись, Ману, следуя рефлексам, приготовился для прыжка. Предметы, еще не так давно спокойно пребывающие на его руках, теперь валялись разбросанными вокруг. Когда до эльфа дошло, что он сделал, оскал медленно стал исчезать с лица, а затем и позу пришлось сменить на менее угрожающую.
"Виски... "- Ману не обратил внимание на то, что сделал. Абсолютно естественная реакция для него, и объяснять ее он бы не стал. С отвращением глядя на кожаные и металлические изделия на полу, эльф быстро их собрал, покидав небрежно на кровать. К предметам уважения он не испытывал, будь они чужими или его, если те не несли ощутимой пользы.
В спиртных напитках он разбирался плохо. Пришлось запоминать их по запаху. У виски был резкий, отдающий травами, неприятный и отбивающий на время обоняние. Со знаниями, какие бокалы для каких напитков служат, тоже было туго, потому он наполнил первый попавшийся, не обращая внимания на его размер и форму. Оттянув ошейник, который натирал кожу, и поморщившись, эльф, специально не бросив льда в стеклянный сосуд, отнес виски оборотню, всучив в руки.
"Подавись, тварь."
Глядя сверху вниз на рыжую женщину, эльф не ожидал ничего хорошего. Он знал правила. И знал, что нарушает мало того, что осознанно, но еще и с плохо скрываемым удовольствием. Он всем существом ненавидел рыжую стерву перед ним, желая ей медленной, растянутой на годы, мучительной смерти. Видя ее перед собой меньше часа, Ману уже знал, что сегодня не отделается царапинами или парой треснутых ребер. По мышцам приятно расползалась живая, чистая ярость, умоляющая прекратить себя сдерживать.
"Ну нет, пока я могу себя еще контролировать... Дожить бы до рассвета, и ее не убить, не то не ждать мне ни свободы, ни отмщения."

+2

4

От того, как среагировал эльф на небольшое, считай дружеское, в понимании Эрис, похлопывание по спине плетью, губы девушки вновь невольно растянулись в улыбке.

«Смотрите-ка, и впрямь дикий… Вон как среагировал. Значит слухи в этот раз правдивы. Тем лучше для меня – будет интересней, если он будет хоть какое-то сопротивление проявлять. Вот это я понимаю, интересный субъект… Хотя, стоит еще понаблюдать немного».

Пройдя в комнату, на ходу небрежно, так по-хозяйски скинув туфли, лисица плюхнулась на небольшой кожаный диванчик и стала рассматривать интерьер своего любимого номера. Здесь ничего не изменилось с ее последнего визита. Даже мелкие вещицы, такие как пепельницы и непонятные декоративные побрякушки, и те стояли на привычных местах.

«Скучно… Все опять в порядке, превосходном и бесполезном. Эх, было бы забавно изменить здесь для разнообразия хоть что-то… Эй!»

Заметив, как небрежно повел себя эльф с теми девайсами, что она так боялась повредить всю дорогу, Плугару стала пристально следить за каждым его движением, дабы он ничего не натворил и не сломал, не показывая при этом ни единой эмоции. Все было вновь запечатано в мыслях: и эмоции, и желания, и просто спонтанные идеи.

«Ну, ничего, ты у меня еще попляшешь, игрушечка… Вот только не сломать бы тебя раньше времени – так ведь весь интерес пойдет к чертям собачьим. А я хочу оторваться по полной программе, не ограничиваясь мелочами. И ты мне поможешь в этом, как инструмент мастеру…»

Быстро поднявшись с кресла, лисица подошла ближе к рабу. Посмотрев на стакан, что он держал в руке, лисица  лишь недовольно вскинула бровь.

«Виски и безо льда? Фу, какая гадость…»

Девушка буквально ненавидела, когда ее любимый напиток был испорчен подобным или каким-либо другим способом. Посмевшего сотворить такую глупость, она обычно разрывала на куски на месте, не дожидаясь ни объяснений, ни оправданий. Но сейчас она вынуждена была сдержаться – ей слишком сильно хотелось поиграть подольше с живой игрушкой. Поэтому, взяв из его рук бокал, совершенно не подходивший к данному напитку, лисица выплеснула слишком теплое для нее содержимое на голову эльфа, после чего выпустила из рук, недавно наполненную чуть больше половины, тару, которая в тот же миг со звоном разбилась.

-Упс, кажется ты ошибся, дичь…

Едва скрывая улыбку за фальшивой грустью, прошептала Эрис.

«Посмотрим, что ты предпримешь, как долго ты будешь контролировать себя…  Я ведь чувствую, как ты сковываешь самого себя этими тяжелыми цепями самоконтроля, потому что ты знаешь свое положение, никчемный раб. Интересно, это очень интересно мне. А может и нет…»

- Так мерзко. Налей еще и чтобы лед был, иначе следующий бокал полетит в твою не очень-то сообразительную головушку.

Хмыкнув напоследок, Плугару подошла к кровати и стала выбирать орудие, с которого следовало бы начать вечер. Вариантов было много, но все ей сейчас казалось слишком уж скучным, можно сказать, даже унылым. Подобными глупостями баловаться следовало бы с трусливыми, забитыми рабами, которые только и умеют, что пресмыкаться. Этот же экземпляр был совершенно иным, а, следовательно, необходим был и особенный инструмент для подобного случая. Остановившись на плети с крюками, лисица довольно расправила каждый кожаный хвост орудия, на концах которых были серебристые, без единого следа использования их, стальные крюки.

«Превосходно… Просто идеальное устройство для начала игры…»

- Ну чего ты там копошишься?! Быстрей давай – я ненавижу ждать.

«Ох, мне не терпится начать уже – я слишком долго ждала. Очень долго… Мне явно нужно снять стресс».

Пронеслось в голове лисицы, уже совершенно готовой для того, чтобы начать развлекаться.

+3

5

Ману пристально следил за женщиной перед ним. Что творилось у той в голове одному дьяволу известно. И то не факт. Глаза у нее было по звериному жестокими, но с типичным только для людей лихорадочным безумием, что эльфа напрягало намного сильнее, чем все ее слова.
Едва по волосам мягкими, тягучими змеями потек виски, чей запах тут же наполнил легкие, обжигая самую малость гортань, Ману так же неторопливо поднял руку к бедру, пытаясь нащупать привычно тяжелую рукоятку талибона. Разумеется, изогнутого меча не оказалось, но желание вонзить лезвие прямо под челюсть, дабы острие вышло изо лба сучки, делая из нее весьма обаятельного единорога, никуда не исчезло. Капли падали, неприятно щекоча  кожу шеи, очень неравномерно скользя между лопаток и по плечам. Одна умудрилась упасть на ресницы, медленно просачиваясь через них, чтобы упасть ниже, на щеку. Хотя в данный момент Ману ничего не замечал, с силой сжимая кулаки, дабы на размозжить голову оборотня, ощутив под костяшками треск ее черепушки. Женщина сама подала идею, чем осуществить задуманное было бы приятнее, не пачкая всерьез свои руки.
Эльф, ощущая дурманящее возбуждение от того, что вот-вот спустит себя с внутреннего поводка, облизал губы, ощущая неприятный вкус алкоголя. Не сводя глаз с рыжей, Дэбасиге выбрал среди графина тот, что обладал более толстыми стенками. Хрустальное горлышко сосуда обхватила рука, приподымая. Дабы не выказывать такую явную угрозу, пусть и вряд ли могущую считаться серьезной, эльф подхватил первый попавшийся бокал, быстро загребая им лед из ведерка. Бокал был неудобным, имея слишком много граней, впивающихся в ладонь.
Сделав шаг вперед, Ману тут же остановился, завидев в руках оборотня вещицу, обещающую невероятно насыщенные ощущения при их встрече. Показав зубы и низко зарычав, эльф крепче сжал свой хрустальный груз в руках, ощущая напряжение хрупкого материала.
"Терять время на хуевины попроще шавка, видимо, передумала..."
- А каки в сраке не мало?
Выразительно поглядывая на крюки на концах кожаных плетей, Ману отрывисто и грубо расхохотался. Страх хотела нагнать? На эльфа, которого пытали на протяжении многих и многих дней ее собственные собратья, буквально выворачивая его наизнанку? Вряд ли тварь знает хотя бы приблизительно о той боли, которую можно испытывать постоянно на протяжении бесконечно долгого времени, сходя с ума от нее и цепляясь только за остаточные в мозгу мысли о скорой кончине и полыхающий огонь ярости, которая каким-то невероятным образом оставалась с ним всегда. Он помнил холодные глаза ягуара, глаза, которые до сих пор вызывали холод в конечностях. О, этот оборотень был самой кровожадной тварью на памяти Дэбасиге, и он не видел ни грамма удовольствия в его глазах. Ничего, кроме ледяного равнодушия.
Чуть наклонив голову, эльф, не особенно напрягаясь, поднял одной рукой графин, аккуратно наклоняя его, позволяя стеклянной крышке упасть на ковер, прежде чем подставить бокал под льющийся напиток. Лед зазвенел, ударяясь о стенки бокала. Наполнять до краев, насколько помнил Ману, бокал не следовало. Полюбовавшись возникшим конденсатом на поверхности граненного стакана, эльф в обманчиво покорном жесте протянул бокал рыжей, внутренне напрягаясь и готовясь к любому порывистому движению со стороны оборотня. Крепче пережимая графин, полагая, что успеет им воспользоваться, Дэбасиге вновь оскалился. Не только женщина, возможно, получит свою долю удовольствия.

Отредактировано Ману Дэбасиге (05.09.2013 23:44:56)

+2

6

Шипение и оскал эльфа лишь еще больше обрадовали Плугару. А услышав ну очень странную фразу, адресованную, судя по всему ей, лисица лишь еще хитрей улыбнулась.

«Ну наааадо же… Мы, оказывается, и говорить умеем! Да еще и какие слова… Мило, очень мило… Настоящая редкая, дикая зверушка. Давненько я таких не встречала…»

Желание спустить шкуру с раба было очень сильным, но она не будет делать это быстро, нет. Времени еще очень много, поэтому можно растянуть удовольствие и подольше. И никто ей не помешает в этом. Вновь встряхнув плеть с крючьями, Эрис, щурясь, подошла на полшага ближе к эльфу.

- Да неужели? Поверь мне на слово – это лишь разминка. Так сказать, аперитив. К тому же, за подобные слова, можно было бы придумать  что-нибудь повеселей…

«К примеру медленно, но верно загонять ланцеты тебе под кожу, в районе ребер, играя с твоей жизнью, слыша хриплое, учащенное дыхание, и видя такие милые, бесполезные попытки спасти свою жалкую жизнь…»

Думая так, она продолжала наблюдать за рабом. Она следила за всеми его движениями, словно подозревая, что он собирается напасть на нее.

«Чертова паранойя… Ну что мне может сделать раб? Его жизнь сейчас в моих руках, орудий, чтобы причинить мне явный ущерб у него не наблюдается. Пф, нужно просто мне расслабиться, и алкоголь мне в этом поможет».

Приняв из рук эльфа прохладный бокал, лисица не стала сразу же подносить напиток к губам. Полюбовавшись пару секунд янтарной жидкостью, она одобряюще взглянула на раба.

- Так-то лучше.

Сухо произнесла она, выпивая залпом содержимое бокала. Знакомое, столь приятное для нее пойло, потекло вниз по горлу, согревая и обжигая его одновременно.

«Ох, как же это замечательно! Словно небольшой приток сил появился…»

- Ну что, приступим? Раздевайся давай – нечего церемониться со всем этим.

Сказала она, скинув с себя лишнюю одежду и оставаясь лишь в достаточно удобном, кожаном корсете.

Заметив в руке раба графин, лисица вновь недобро улыбнулась.

«Ну-ка, ну-ка… А зачем это ему графин нужен? Непорядок! Даже если он и не успел еще поставить его на место, кто его просил тащить тару сюда, а? Ведь, зная уже, что он достаточно буйный от него можно ожидать чего угодно…»

Эрис не боялась, что графин может причинить ей какие-либо повреждения . Тогда, когда она еще не находилась на службе у Лабиенов, ей пришлось пережить многое, вещи и похуже подобного. Сколько же раз ее били по голове, ломали кости, она и припомнить не могла. Нет, совершенно нет – графин был сущей чепухой для нее. Но, ей явно не хотелось в очередной раз портить свое достаточно мило личико. Расправив в последний раз хвосты плети, Плугару нещадно ударила эльфа по руке, в которой он держал тару, позволяя крючьям впиться посильней в плоть раба.

- А вот графинчик надо бы положить на место – он нам явно может помешать…

Одновременно насмешливым и игривым голосом, произнесла лиса.

Запах первых капель крови, выступивших из небольших ранок, ударил в ноздри, опьяняя Эрис еще больше, чем алкоголь, который, в принципе, тоже начал вносить посильную лепту, ввергая девушку в состояние некого безумия.

- Тянем-потянем, да вытянем!

С диковатой, отчасти сумасшедшей усмешкой, Плугару резким движением выдернула свое оружие, на котором были небольшие частички плоти эльфа. Поднеся к носу плеть, лисица принюхалась.

«Какой интересный запах… Неужели ему ни капли не страшно? Я совсем не чувствую страха, как такового…»

- Скажи, раб, тебе страшно?

С интересом в голосе, произнесла Эрис, глядя в упор на него.

- Или, может быть, тебе весело, а?

Довольно улыбаясь, немного растягивая слова, сказала она, слизнув с крючьев пару капель крови и готовя инструмент для следующего удара.

«Ну же! Что ты ответишь мне? Или, может быть, предпримешь, ничтожный раб!»

+2

7

Ману не знал, что такое аперитив. Порой трудно было понимать, что же говорят люди, которые привыкли выражаться словами, которым не было места в обиходе его племени. Учиться приходилось самому, что, в целом, было бы проще, если бы местный язык не был так напичкан иностранными словами, если бы не было столько многозначных слов и слов, которые меняли свой смысл в зависимости от контекста. Его родной язык намного проще, пусть и имел собственные нюансы.
В целом, сам эльф мало говорил, да и никто от него задушевных бесед и не ждал. Хотя однажды какой-то не особенно умный дампир пытался его разговорить, дабы больше узнать о племени Дэбасиге. И его счастье, что ушел он целым.
Похвала вызвала кислую ухмылку. Эльф ненавидел снисхождение... Хотя он до черта чего ненавидел. И в данный момент его ненависть концентрировалась на этой женщине, на ее словах и тоне. Она внимательно следила за ним, изучая и подмечая любое изменение в его поведении. Ману, в свою очередь, вел себя так же, неотрывно за ней наблюдая. Они напоминали двух хищников, случайно столкнувшихся и медленно кружащих, то подступая друг к другу, то отступая. Только один из них был в ошейнике, который тянул голову вниз, не смотря на все сопротивление.
Женщина глупой не была. Быстро просекла, для чего эльф зажал в руке графин. В принципе, его план был очень и очень очевиден. Хотя, если учитывать обжигающую жидкость в емкости, то можно было бы разбить графин о голову рыжей, позволив виски и стеклу попасть той в глаза. На время бы это ее дезориентировало, а эльфу дало бы несколько секунд на то, чтобы оставшейся от графина "розочкой" проткнуть оборотню горло. Распороть живот, позволив внутренностям вывалиться наружу...
Была только одна мелочь. Рыжая внимательно за ним следила, ожидая от него выпада. И вряд ли она позволит себя ударить так просто.
Одернуть руку не было возможности из-за тяжелого графина, потому крюки вошли глубоко под кожу, заставив эльфа предостерегающе рыкнуть. Боль не была сильной, но Дэбасиге прекрасно знал, что это только начало. Да, он мог терпеть боль, но это вовсе не значило, что он ее любил. Он не получал ровно никакого удовольствия от того, что кто-то истязает его тело, а потому его злоба была, в какой-то мере, оправданна. Но, вероятно, не для того, кто находится в его положении.
Резко рванув, рыжая выдрала из него кусочки плоти, вызвав низкий вой. Ману не выпустил емкость, но резко подался назад, зажимая руку ладонью другой руки. Ярость толчками распространялась по телу, ударяя в голову будто алкоголь. Запах собственной крови заставил губы растянуться в злобной ухмылке. Больше сдерживать себя не было ни сил, ни смысла.
Вместо того, чтобы стать орудием, графин послужил для отвлечения внимания. Его полет был недолгим, емкость должна была полететь в голову рыжей, но эльф предполагал, что та предпочтет увернуться. И, учитывая траекторию полета сосуда, увернется вправо. Ману понадобилось несколько секунд, чтобы опрокинуть девушку на пол, сдавив той горло. Клацнув зубами перед самым лицом рыжей, вглядываясь в ненормально зеленые глаза, эльф рокочуще прошипел:
- Похоже, что я боюсь?
Вопрос был риторическим. Эльф медленно, но верно сдавливал оборотню горло, но инстинкт сигналил о том, что нужно ретироваться. Ману резко оттолкнулся, метнувшись от рыжей на приличное расстояние. С оборотнем шутки плохи, особенно если тот умеет драться. Эльф видел, как его братьев буквально рвали пополам обученные оборотни...
Теперь его попытаются или порвать, или поставить на место. Ни то, ни другое эльфа не устраивало. Быстро ища глазами себе оружие, Ману сосредоточенно обдумывал свои дальнейшие действия. Убивать рыжую элементарно не было чем. У него не было при себе мечей, его когти были срезаны, заостренные зубы давно затуплены, а убить оборотня голыми руками? В теории осуществимо, но не тогда, когда оборотень уже вознамерился ему кишки через носоглотку протянуть.

Отредактировано Ману Дэбасиге (05.09.2013 23:45:39)

+2

8

Очутившись так быстро в столь неудачной позе, лисица на мгновенье растерялась, но тут же собралась с мыслями, не позволяя панике взять верх над собой. Даже ощущение того, что пальцы раба сомкнулись на ее шее, не заставило ее ни на грамм испугаться. Она была слишком уверена в своих силах, в том, что в любой момент могла разодрать его к чертям собачьим на мелкие куски.

«Смешно… Он просто смешон, особенно когда пытается запугать меня такими глупостями. Но он сам ведь совсем не боится…»

- Ни капли страха, как я и думала.

Сдавленно рассмеявшись, прошептала лисица. Даже в подобной ситуации, когда она была не в особо выгодном положении, Эрис было смешно. Раб ей не мог причинить особого вреда, пусть он и был буйным, диким или даже абсолютно двинутым на всю голову психом. Он был лишь игрушкой, которая давным-давно лишилась тех даров природы, которые были у девушки. При желании она могла совершенно спокойно загрызть его или же, впившись достаточно острыми ноготками в его живот, выпустить наружу содержимое брюшной полости эльфа. Но это было слишком скучным для нее.

«И что дальше?»

Увидев, что он отскочил от нее на приличное расстояние, Плугару предпочла тут же подняться. В ней не было сейчас ярости – один лишь интерес насчет того, сколько же продержится эльф один на один с ней.

«Пора бы продолжить игру, забыв об этой глупости с его стороны…»

Не сказав более ни слова, лисица, все еще немного улыбаясь, подошла вплотную к рабу. Не давая возможности ему опомниться, она схватила его за горло рукой, сжимая тонкие, аккуратные пальчики на его шее, глядя ему прямо в глаза, словно старясь в них что-то рассмотреть. Острые когти впились в тонкую кожу эльфа, желая в очередной раз отхватить от него кусочек плоти с кровью, как некий трофей. Но не в этот раз. Почувствовав, как свежая, теплая кровь стала течь по ее руке, Эрис ослабила хватку, якобы показывая всем своим видом, что она удовлетворилась этим, и на мгновенье удалилась от раба, задумавшись о чем-то. Но она на самом деле лишь наблюдала за ним, думая о том, что же вытворить с ним еще. Идея себя не заставила ждать. Уже через мгновенье, она подобрала щипцы, явно не современного типа, такие, какими пользовалась еще святая инквизиция, с коей Плугару лично знакома не была, но явно была бы рада помочь им в их трудном деле.  Схватив раба за руки, она вцепилась щипцами в один из, и без ее содействия, обкромсанных ногтей и резким движением выдернула его с корнем. Посмотрев на полупрозрачную пластину со следами крови и небольшими частичками плоти на ней, Эрис оскалилась.

«Сохраню, пожалуй, в качестве трофея... Можно будет прихватить потом еще что-нибудь… Может быть, пальчик? Или ухо?»

Выдернув пока что только один ноготь, лисица отпустила свою «жертву», вновь  же на мгновение. Взяв в руки достаточно крепкую веревку, Эрис  большими усилиями заломила рабу руки за спину, тем самым обездвиживая его, и связала запястья  тугим узлом.

- Вернемся к нашим тараканам…

Сказала она как-то слишком уж безразлично. Но это было лишь очередной маской. Внутри она чувствовала облегчение, ослабление ее ярости, правда только частичное. Все было впереди, нужно было хорошенько очистить свой разум от усталости и эмоционального истощения. Взяв в руки все ту же пресловутую плеть с крючьями, она со всего размаху ударила эльфа по спине. Железяки в этот раз вошли не так глубоко, как в первый раз, но это было мелочью жизни. Выдернув их, лиса вновь замахнулась и ударила чуть сильней, и так несколько раз подряд. Уже через пару минут  бичевания, спина эльфа кровоточила и имела, по меркам Плугару, достаточно привлекательный вид.

«Хватит пока с него плети, пожалуй…»

Привесив орудие к специальному карабину на корсете, девушка оглядела все тем же сумасшедшим взглядом раба. В тот же момент, она ощутимо пихнула его в бок ногой, явно желая что-нибудь ему отбить.

- Ну как тебе это дело, хлам?

Усмехнувшись сказала она, демонстративно усаживаясь на его истерзанную спину, при этом не заметив, что в процессе истязания раба, один из крючков плети ослабил узел веревки, сковывавшей эльфа.

«Ему никуда не деться от меня сейчас – его жизнь в моей власти и как бы он ни старался взять надо мной верх, этого у него не выйдет… Все идет согласно моим планам. Только моим и ничего лишнего…»

- Соли тебе не хватает на спину или извести… Ох, как же это напоминает старые добрые времена, в которые я, собственно, и не жила. Тогда было бы еще интересней мучить тебя…

Резко схватив раба за волосы, произнесла она практически шепотом. Кричать не было причин: здесь только она и этот эльф, а они прекрасно друг друга слышали, в узком понимании этого слова.

«Нужно еще что-то поинтересней, чем плеть… Только вот что?»

+2

9

У оборотней был один большой недостаток. Они долго подыхали. Чтобы завалить одного, племени нужно было едва ли не растерзать его, растащив по кусочкам. Только тогда можно было быть уверенным, что тот точно не явится снова, еще более свирепый и голодный до расправы.
У эльфа, и он это понимал, практически нулевые шансы против рыжей. В данный момент. И ему это вполне доступно объяснили, вцепившись в горло крепкой хваткой. Удушье не было серьезным, да и девушка преследовала не эту цель. Она показывала силу. Не сказать, что очень впечатляющую, если сравнивать с другими ее сородичами, но вполне, для Ману, представляющую угрозу. Пальцы вдавливались в горло и эльфу понадобилась немалая часть его выдержки, чтобы не вцепиться в руку оборотня и не сжать с силой запястье, дабы та, наконец, убрала конечность.
Но своеобразное "наказание" длилось недолго. Ману задышал глубже и чаще, заглушая в себе рвущиеся хрипы, едва пальцы убрались с шеи. Поднеся руку к месту захвата, эльф нащупал аккуратные ранки, оставленные ногтями...
"Кто она? Белка? На что-то крупное не тянет, хотя и можно предположить, что ее зверь - шакал. Презренная тварь. Но шакалы трусливы, а эта дрянь на сцыкло не похожа."
Оборотень подняла с кровати некое приспособление, назначение которого эльф не знал, но догадывался, что устройство не для колки орехов изобретено. Стоило усилий, дабы не вырвать руку из захвата девушки. Совершенно не хотелось давать себя для нанесения очередного увечья. За остальным пришлось следить лишь взглядом. Боль не пришла сразу, девушка рванула слишком резко. Выдирай она ноготь медленно, эльф, вероятно, почувствовал такой спектр болезненных ощущений, что едва ли бы смог сдержать себя от воя. В целом, даже сейчас это было крайне трудно. Боль резко вонзилась будто во всю руку, острая, продолжительная, бьющая по вискам и глазам. Эльф тяжело дышал, шипя и кусая себя с силой за внутреннюю стороны щеки, отвлекая от одной боли другой. Ничто не тешит так душу маньяка, как крики его жертвы. Придется рыжей приложить больше усилий. Что та и решила сделать.
Дальше - хуже. Ману рвался из сильной, не смотря на миниатюрность и тонкость ее рук, хватки, выдергивая свои руки, не позволяя их заломить. Не то у рыжей было больше опыта в таких делах, не то эльфу не давала сосредоточиться боль, которая возвращалась, стоило коснуться обнаженного мяса на месте сорванного ногтя. В конце концов Дэбасиге очутился в отвратительной, унизительной позе. Зарычав, он рванул руками, но веревки лишь впились в кожу, принося дополнительные болезненные ощущения. Хотя это было сущим пустяком по сравнению с тем, что пришло следом. Удары плетью заставляли бесполезно метаться, вгрызаясь зубами в собственные губы, раздирая их в клочья, чувствуя горячую кровь на губах и встречая хрипом каждое, будто срывающее всю кожу со спины, опускание плети. Крючья впивались раз за разом, жадно срывая куски плоти, заставляя раба выгибаться от боли в попытке уйти от следующего, обжигающего, будто плавленным свинцом, удара.
Дыша тяжело, даже надрывно, эльф чувствовал свирепую, застилающую маревом глаза, ярость. Он не оставлял попыток вырвать руки из узла веревки. Взгляд выцепил не так далеко валяющиеся туфли оборотня. Не бог весть какое оружие, но в данный момент Ману хватило бы и булавки.
Девушка ощутима пихнула в бок, заставив разъяренно на нее зарычать. Что, в целом, вышло довольно жалко, потому как эльфу с трудом удавалось подавить хриплый вздох. Он не рассчитывал, что все закончиться так быстро, а потому напряжение вернулось снова. Эльф ждал новой порции боли... И получил ее. Рыжая разместилась своей, пусть и небольшой, но сейчас кажущейся просто невероятно тяжелой, задницей на спине Ману, выдавливая из него очередной хрип. Упершись лбом в пол, эльф тяжело дышал, медленно и осторожно двигая руками, надеясь на то, что ослабит узлы. Возможно, удача вернулась, а возможно, судьба просто решила потешиться снова за его счет, но веревки поддались, освобождая, пусть и не сразу, опухшие, красные запястья. Облизав истерзанные, кровоточащие губы, Ману стал быстро соображать, в каком порядке ему действовать. Первым делом опрокинуть рыжую. Затем быстрым движением схватить туфель, чей каблук вырисовывался вполне сносным оружием, ну а после вдавить его в любое место, богатое болевыми точками.
Девушка уже во второй раз полетела на пол. А может и не полетела, эльф не заметил, успела ли она сгруппироваться. Туфель оказался в руке и в следующий момент Ману с силой вонзил каблук в ногу рыжей чуть выше колена. Вскочить удалось с трудом, как и отойти на несколько шагов. Спину пекло и драло от боли, но, в целом, раны не были глубокими, а потому эльф пришел к выводу, что вполне их переживет. Тело потряхивало от количества выброшенного в кровь адреналина.
- Знаешь, белка, - утирая кровь с губ и сплевывая на пол, раб уставился на рыжую, сощурив глаза от переполняющего его гнева. - Если бы принес тебя в жертву, мне бы не позволили покрыть даже руку татуировкой. Настолько ты мелкая, вошь.
Эльф растянул губы в ухмылке, чувствуя, что все самое жесткое впереди, что сегодня это место окраситься в богатые оттенки красного. Много красного, очень много. Как на жертвенных алтарях, где разделывали тушки жертв обсидиановыми ножами.
"Я не смогу ее убить" - все обдумав, пришлось прийти к этой мысли. К его сожалению, или же счастью, пощады Дэбасиге никогда не просил.

+2

10

Очередная неприятная неожиданность,  столь тихо и незаметно подкравшаяся к лисе, была, в прямом значении этого слова, как пинок под зад. Упав неудачно на спину, Эрис, достаточно ощутимо ударилась лопатками об пол. Мозг, соображая какие-то ничтожные доли секунды, скомандовал Плугару по-быстрому вскакивать на ноги, что она собственно и сделала. Но не тут-то было. Эльф, как она и предполагала, явно был не промах. Неожиданная боль в области правого колена, заставила лисицу недовольно шикнуть и поджать ногу, будто раненную лапу, под себя. Но не более того. Раньше случалось и похуже: на фоне трижды сломанных минисок*, это было похоже на небольшой, но очень болезненный укол. Но крики боли было очень сложно выдавить из Эрис – ее тело уже испытало столько боли за первые сто лет ее жизни, что нервные окончания просто перестали работать. И именно сейчас, находясь в этом неудачном положении, лисице неожиданно подумалось, что что-то роднит ее с этим рабом. Но, в тот же момент, она отбросила эту мысль. Она пришла сюда, чтобы расслабиться, а не устраивать переговоры или же разбираться с неожиданно начавшимися баталиями. Лиса не желала и не хотела подчиняться кому-то, тем более рабу. Так что, ему предстояло очень и очень дорого заплатить за подобное оскорбление ее персоны.

«Я заставлю тебя страдать. Твои крики будут музыкой для моих ушей, стоны – медом. Я покажу тебе, где твое истинное место, раб!»

Слова эльфа в очередной раз вызвали кривую усмешку на губах девушки. Не сдерживая себя, она рассмеялась, выпрямляясь и вставая в полный рост, как ни в чем не бывало. Рана пульсировала, из нее текла кровь, но это было ничем по сравнению с тем, что она собиралась сделать со своей сегодняшней куклой. Лязгнув зубами, словно пробуя что-то приятное на вкус, лисица вновь смотрела в глаза своей добыче, словно пытаясь прожечь в нем взглядом дыру.

- Знаешь, мусор, может я и вошь мелкая, но эта самая вошь тебя приведет к вратам ада. Не переживай, ты получишь массу интересных впечатлений!

Молниеносно схватив с тумбы торшер, Плугару резким, быстрым движением приложила его к виску раба, оглушая его тем самым. Но это было явно не все. Не заметив, в каком положении остался эльф, лисица быстро, по-звериному запрыгнула на него, стараясь посильней припечатать его к полу, чтобы вызвать очередную порцию боли в его спине. Вновь схватив его за горло, на этот раз намного сильней, чем в предыдущий, Эрис стала свободной рукой нащупывать останки веревки, дабы стянуть рабские запястья более прочным узлом. Вновь не без усилий, покончив с этим делом, лисица приподнялась и стряхнула пару капель пота, выступивших у нее на лбу. Раб был вновь скован, а она ощущала себя победителем в схватке со зверем.

«Пусть пока лежит, а я над наказанием подумаю».

Снова пара секунд на раздумья, и очередная идея влетела в голову Плугару. Быстренько надев свои туфли и подойдя к нему, Эрис здоровой ногой встала на живот эльфа, немного надавливая на тот.

- Ах да, я совсем забыла сказать – не трогай мои вещи своими лапами, хлам. Они-то уж точно подороже твоей бесполезной, жалкой шкуры будут.

Произнесла она ледяным тоном, надавливая чуть сильней и перемещаясь к паху раба, с явным удовольствием давя на него.

«Ты получишь сполна, мой зверек, за то, что ты такой резвый».

Сейчас игра с ним стала еще интересней для лисицы – большая порция адреналин, хорошенько так подпитавшая ее кровь, смешавшись пусть и с небольшой дозой алкоголя, подействовала на нее как сильнейший возбудитель агрессии и жажды крови. Шутки были откинуты в сторону – настало время настоящего веселья. Немного поиграв с телом жертвы шпильками своих милых, черных туфель, Эрис так же неожиданно, явно с недовольством пнула свою жертву в бок, тем самым переворачивая его на живот. Очередная мысль вырвалась из глубин сознания лисицы.

«А что, если немножко поиграть с огнем нам, м?»

Следя боковым зрением за добычей, Эрис подошла к небольшой тумбочке или же, к чему-то похожему на нее, спрятала свои туфли на всякий случай, и взяла в руки канделябр, с парой свечей. Вытащив одну из них,  Плугару зажгла ее и подошла к жертве. Играть с ним капающим на кожу воском она явно не собиралась. Усевшись поудобней на растерзанной в клочья спине раба, она еще раз оглядела свою работу. Затем, с силой выдрав клок его волос, лисица поднесла его к лицу раба и демонстративно сожгла его, явно намекая на то, что в планах у нее шашлык из эльфятины.

«А теперь можно и начать сеанс пиротерпии».

Пронеслось в ее голове, в тот момент, как она приложила, дрожащее от плавящегося воска, пламя свечи к слишком свежим ранам эльфа. Запах паленой кожи и плоти начал распространяться по комнате. Почуяв его, Эрис явно вспомнила о «городе ведьм», Рупите, где инквизиция глумилась над подозреваемыми в колдовстве вплоть до конца 20 века. На паре подобных сожжений в качестве наблюдателя довелось побывать и Плугару – тот запах она никогда не забудет.

- Ты такой забавный, мусор. Считаешь себя воином, даже когда беспомощно связан.

Сказала девушка, старательно выжигая на его спине непонятные узоры.

- Смирись – ты просто жалкий раб.

С этими словами, она прислонилась губами к сожженной плоти эльфа. Может быть, это и было бы чем-то приятным, если бы лисица так не любила выпускать зубки в подобные моменты. Достаточно сильно укусив его в области лопаток, она отстранилась от него, вытирая губы.

«Я подчиню тебя своей воле, сколько бы времени на то не потребовалось бы!»     
__________________________________
*Миниски - маленькие косточки в области коленной чашечки. При повреждении оных, это очень болезненно. В таком случае их удаляют, а через некоторое время они вновь отрастают.

+2

11

Ее смех будто провел черту между тем, что происходило, и тем, что произойдет. Ману, чувствуя ее взгляд, внутренне весь подобрался, концентрируясь на малейшем колебании ее ресниц, подергивании пальцев, на том, как подымается ее грудь при каждом вдохе. Рыжая, наконец, стала серьезней, что, в целом, могло принести лишь еще большие неприятности. Не ясно было только одно, девушка стала вести себя более агрессивно из-за самой раны, или из-за того, что ее нанес раб.
Дэбасиге выслушал угрозу с жесткой усмешкой, представляя, насколько усложнил для себя жизнь на сегодняшний вечер. Повезло ему сегодня с темпераментным клиентом, ничего не скажешь.
От удара торшером эльф не успел даже закрыться, не то, чтобы уклониться. В глазах на мгновение потемнело, пришлось снова отступить, хотя от следующего маневра рыжей это не сильно спасло. Возможно, что вес той не особенно велик, но 50 килограмм в полете да всей тушкой сверху - не то, что с легкостью способен пережить эльф, не особенно обремененный большой мышечной массой. Из груди выбили на секунду будто весь воздух, едва спину с силой приложили об пол. С хрипом выгнувшись дугой, инстинктивно пытаясь уйти от боли, Ману с силой вцепился в плечи оборотня. И опять их планы не совпали, девушка в очередной раз пыталась его связать, предварительно вцепившись одной рукой в горло эльфу. Дэбасиге, в свою очередь, хоть и безуспешно, пытался клиентке выдавить глаза. Сдавленно рыча и бесполезно клацая зубами, раб, напрягаясь всем телом, пытался скинуть с себя настойчивую наездницу, за что пальцы на горле сжимались все сильнее, лишая воздуха.
В этот раз повязать вышло быстрее, отчасти благодаря слишком очевидным из-за ярости движений эльфа, отчасти из-за нетерпения оборотня. Хватая воздух ртом, пытаясь захватить его побольше, насыщая легкие таким необходимым кислородом, эльф пытался сориентироваться в пространстве. Из-за удушья на какое-то время перед глазами образовалась темная дымка, не дающая увидеть ясно очертания комнаты
Но рыжую, нависшую над ним, он разглядел. Как и разглядел ее ногу, обутую в не так давно используемое "оружие". Разобрать, что сказала девушка, не удалось, зато вполне себе удалось ощутить, как плавно вдавливается в живот каблук. Напряженные мышцы пресса спасали, но спасали лишь живот. Надавливая каблуком на паховую область, девушка добилась тихого вздоха, полного ненависти и слишком отрезвляющей боли. Любая другая боль могла бы быть вынесена и даже проигнорирована. Слишком сильная боль могла довести до полуобморочного состояния, или же вообще до потери сознания. Но боль в гениталиях была яркой противоположностью, она приводила в чувство лучше всякого нашатыря, испытывая ее - в обморок не провалишься. Ману даже не помнил, откуда знал это, но этот факт по какой-то причине хорошо им запомнился. Девушка не остановилась на одной точке, она давила на чувствительные участки тела, где мышцы не защищали от серьезных увечий. На лице рыжей суки было довольное выражение, что приводило эльфа просто в неконтролируемое бешенство. Рыча и дергаясь, эльф выискивал для себя пути для свободы. Для него бы подошло сейчас что угодно. В памяти всплыло ведерко со льдом, а рядом с ним нож для колки последнего. Кинув взгляд на бар, завидев лишь горлышки графинов и край ведерка, эльф с разочарованием взвыл.
Получив ощутимый пинок, от которого тело подбросило, перевернув раба на живот, Ману поморщился, пытаясь подняться. Спину стягивало подсыхающей кровью, которая вскоре должна была стать едва ли не сплошной толстой коркой. Морщась, но упрямо пытаясь подняться, эльф был снова пригвожден к полу оборотнем - рыжая уселась на спину, вызвав уже привычное шипение. Не следя за той взглядом, Дэбасиге не знал, что в руках садистки сейчас, но некоторые догадки у него появились после устроенного небольшого представления с участием его волос, выдранных резко, с явным намерением доставить побольше болезненных ощущений, и огня от свечи.
Первый стон он подавить не смог, он вырвался быстрее, чем эльф справился с собой, вернув самообладание. Боль разрезала все мироощущение, полосуя его на лоскуты, запах собственного паленого мяса резко ударял в ноздри, вызывая мерзкий привкус во рту. Ману свирепо рычал и выл, взбрыкиваясь, стараясь спихнуть с себя любыми способами оборотня, раздавить ее, задушить ногами, зубами, порвать эту гниль на куски, сожрать ее изнутри, выгрызая внутренности, давиться ее кровью потроша ее, пока та еще жива. Он уготовил бы ей кучу смертей, только бы был шанс добраться до этой дряни, дабы разрубить, порешить, раскромсать.
От прикосновения губ эльф по инерции дернулся, стараясь избежать той опаляющей боли, которая все это время доставляла свеча. Он едва приспособился к одной боли, как накатила другая, от клыков оборотня, вонзающихся в кожу. Правда, место она выбрала для этого слишком мясистое, из-за чего Дэбасиге лишь свел лопатки, пытаясь избавиться от ощущений, как от зуда после комариного укуса.
- Подражаешь кровососам, а?.. Тащишься от своих хозяев, а, рыжая? - Ману хрипло зароготал, судорожно дергая руками, пытаясь избавиться от стягивающих конечности веревок. Добраться бы до шеи женщины, вцепиться мертвой хваткой, сжимая челюсть до тех пор, пока "клиент" не успокоится навеки. - Не тебе меня судить, упырья псина. Подчиняйся, сука, поджав облезлый хвост, - выдохнув с трудом от перекрывающей воздух позы, Ману облизал губы, ощущая запекшуюся на них кровь с каким-то безумным наслаждением. - А я покрошу каждого из вас...
Дэбасиге сказал больше, чем нужно, но уж слишком хотелось высказать этой дряни свое отношение. Он презирал ее, презирал весь ее народ за их подчинение пиявкам этого мира. И ненавидел ее намного сильнее не за то, что она делала, а за то, что та ни хрена не может сделать.
"У тебя положение не намного лучше моего, падаль... "

+2

12

Слова, что говорил эльф, больше не вызывали самодовольную, смешливую улыбку на лице лисы. Теперь это был оскал, сумасшедший, явно показывавший истинную природу Эрис – сущность, готовую разодрать все и всех на мелкие куски. Он могла пропустить и мелкие, и крупные издевки в свой адрес, но прямое оскорбление было воспринято ею как осквернение ее чести оборотня. В таком случае, обидчика следовало истязать до тех пор, пока он не испустит дух. Раб сильно усложнил себе жизнь, высказав все это в лицо Плугару – явно было видно, что он до сих пор не понял, с кем связался. Она ни перед кем не пресмыкалась, в отличие от него. Всю свою жизнь, пусть и не долгую, лиса была свободна, в отличие от него, того, кого она истязала сейчас. Ее никто не заставлял служить роду Лабиен – это был ее собственный выбор. И за оскорбление этого самого ее «выбора» будет расплачиваться каждый. Страшно и мучительно. Покончив с пиротерапией, лисица слезла со спины раба, и, ухватившись за его шею с задней стороны, вжала его лицо в пол таким образом,  чтобы он более ничего не говорил. Сев напротив него на колени, она с силой сжала его виски, причиняя ему если не боль, то уж точно неприятные ощущения.

- Слышь ты, мусор, какие странные мыслишки у тебя – пресмыкаюсь, жалкая, псина… Ты местоимения часом не попутал, шавка?

Произнеся эти несколько слов, Эрис с еще большей силой сжала его виски, будто намериваясь сделать эльфу трепанацию черепа и начать вытаскивать кусочек за кусочком его мозг через образовавшиеся отверстия. Но тогда бы его смерть была бы быстрой и практически лишенной мучений. Нужно было что-то более продолжительное, страшное, мучительное, кровожадное, чтобы этот слишком уж дерзкий раб заткнулся, если не навсегда, то надолго. И она придумала. Вновь опустившись к его горлу и с силой сжав его, Плугару стала добиваться того, чтобы он снова раскрыл свой рот. Но все было тщетно – раб сжал свои зубки с такой силой, что без помощи специальных приборов было не обойтись.

«Вот значит как! Ну, ничего, не зря я много чего сгребла с собой!»

Отпустив горло раба и с силой ударив его челюстью об пол, лиса быстренько подошла к кровати, взяла расширитель, какие обычно использовали стоматологи в 20 веке, и вернулась к своей жертве. С большим усилием раскрыв рот эльфа, и вставив в него нехитрое устройство, Эрис стала закреплять прибор на нужной ширине, чтобы достаточно хорошо была видна ротовая полость. Добившись неплохого обзора, она вновь взяла свечу и начала опалять его язык, словно стараясь выжечь из него все те слова, что были произнесены в ее адрес. Но этого ей показалось мало – эффект был слишком слабым. Оставив свою жертву ненадолго без внимания, она взяла непонятную медную тару, скинула туда пару неиспользованных ею свечей, и поставила сосуд греться над небольшим пламенем третьей свечи.

«Это должно его отучить говорить подобное о том, чего он в корне не понимает, да и не знает».

Подумалось Эрис, пока она плавила воск, столь необходимый для наказания. За оскорбления она с радостью бы влила ему в рот не только эту относительно безвредную субстанцию, но и раскаленное масло, и расплавленный свинец. А потом еще и серной кислоты бы подбавила, проталкивая все это в его глотку ершиком для унитазов. Лисица с большой радостью могла вырвать с корнем его язык, разодрать голосовые связки раба своими острыми когтями, чтобы более ни один звук не вырвался из его глотки. Но тогда и игра, в любом случае, потеряет свой интерес. Нужно продлить пытку до тех пор, пока он не поймет, по каким законам существует этот мир. А если до него не дойдет, то тогда уже можно будет его и убить – медленно, мучительно и страшно.   

- Не тебе меня судить, бестолковый мусор. В твоем положении лучше просто заткнуться и сидеть тихо в уголочке – может быть и сдохнешь без особых мучений.

Сказала она, подходя к нему, с чашкой только что расплавленного воска. Она заставит его почувствовать вес слов, понять, их ценность, прочувствовать их силу через боль и жар. Вновь сдавив его горло, она стала небольшими порциями лить на его язык желтоватую, полупрозрачную жидкость.

«Ну же, кричи, чертов раб! Я добьюсь из твоей жалкой тушки столь милых сердцу моему звуков!»

Вылив небольшую часть чашки на язык эльфа, Эрис вновь вернулась к его спине, покрывая ее тонким слоем воскового налета. Со стороны могло сложиться такое впечатление, что она хотела превратить раба в изящную восковую куклу, а на самом же деле она просто старалась доставить ему еще больше боли. Оглядев в очередной раз донельзя измученную спину, она вновь усмехнулась. Сделав в уме заключение, что со спиной можно и покончить, она вновь села напротив раба и грубо схватив того за волосы, посмотрела ему в глаза. То ли она пыталась что-то в них рассмотреть, то ли увидеть какие-либо эмоции, лисица и сама не знала. Побуравив его взглядом еще пару секунд, Плугару наконец-то сняла с его рта расширитель, откинула его в противоположный угол комнаты и стала дожидаться каких-либо новых, интересных слов в свой адрес.

«Интересно, что ты еще захочешь мне сказать…»

Пронеслось в ее голове, покуда она пристально смотрела на раба, по ее мнению, ставшего еще более беззащитным. А между тем, веревки, что сковывали запястья жертвы, ослабевали…

+3

13

Боль. Одно единственное слово, которое объединяет в себе страх, повиновение, ужас, удовольствие, красоту и сумасшествие. Боль как наркотик, ее ждешь всю жизнь, пытаясь ее избежать. Доставляя боль получаешь что-то фантомное от нее, глядя за страданиями другого, что-то, что пронзает спазмами наслаждения. Испытывая боль - ощущаешь себя до крайности живым, самые сильные ощущение обрушиваются с болью, ничего нет сильнее ее, ничего нет более опьяняющего и приводящего в полуобморочный восторг.
Эта женщина не просто доставляла боль. Она ею дышала, она насыщала свои легкие воздухом, который с каждой минутой все сильнее пропитывался болью, кровью и хрипами. О, слова эльфа привели ее в то бешенство, которое Ману обожал в людях. Оно было сладким, каким-то запретным, к которому всегда надо подвести, которое не достигается обычными самовнушением. Эта ярость раскаленным золотом течет по венам, пышет, опаляя сосуды, все тело становится таким чувствительным, легким, пружинистым, отдавая взведенностью.
Ее пальцы вдавливались в виски, но из-за разжигающего все тело ярости, Дэбасиге не мог похвастаться тем, что что-то чувствует. его возбуждала чужая ярость. Он смотрел на нее с вожделением, желая убить ее, смотреть, как та будет извиваться в собственной крови, подыхая в хриплом бульканье, рвущимся из разорванного горла. В ней была жизнь, много жизни, ненормальной жизни, ее отобрать, прибрать, выпить досуха, оставив себе.
Зачем она хотела раздвинуть его зубы? Ману рычал, не раскрывая даже затем, чтобы с силой укусить за тонкие пальцы, дробя нежные кости.
Следующий удар на время снова дезориентировал, но раб попытался подняться, сплевывая набравшуюся во рту кровь. Спина казалось отдельной частью тела, постоянно обжигающей болью, только боль, первоначально острая, теперь казалось притупившейся, при чем все благодаря одной рыжей сучке. Она почти выпустила все свое сумасшествие, почти отпустила все свои тормоза, разжигая дикое желание заглянуть дальше, узнать, что ожидает потом, за той гранью, которая отделяет что-то разумное и что-то разума лишенное.
Завидев ту хрень, которая очутилась в руках девушки, Ману дернулся со всей дури, пытаясь освободить руки из веревок. Ему не нравились все ее приспособления, ему нравился только ее гнев. Эльф кусал ее за пальцы, вгрызался в инструмент, морщась от отвратительного скрежета зубов по железу, всячески не даваясь использовать прибор по назначению. Увы, у рыжей было достаточно энтузиазма и настойчивости, чтобы пропихнуть расширитель между челюстей. Не укусить, не зарычать, не "ласково подбодрить" оскорблением.
А затем снова боль. Язык покрывался ожогами и Ману казалось, что он пузыриться, раздуваясь во рту. Огонь лизал губы, небо, всю поверхность рта, куда дотягивался огонь. Ворочать языком становилось тяжелее и Дэбасиге испытывал слепое бешенство, мотая головой,вырываясь из захвата, обжигая себя огнем только сильнее. Пытка длилась недолго и эльф вполне справедливо предположил, что оборотень сейчас придумает что-то "поинтереснее". Снова уткнувшись лбом в пол, раб вращал кистями, пытаясь избавить руки из сковывающей движение веревки. Она с большим трудом, но ослабевала свое давление. Узлы рыжая явно вязать не умела, или по крайней мере не воспринимала своего нынешнего "мальчика для битья" всерьез. Дергаясь осторожно, в то же время не затихая в своих ерзаниях, дабы не привлечь к себе внимания, Ману ощущал, как под подбородку скатывается слюна вперемешку с кровью. Язык не слушался, отказываясь лежать так, как ему положено, вываливаясь, абсолютно не чувствительный ни к чему, кроме боли. Боль же почти не притуплялась, лишь нарастая, даря организму все больше ощущений.
Когда женщина вернулась, Ману уже мог почувствовать податливость одной из веревок. Мог бы - он сейчас кровожадно, мстительно оскалился. О, он предвкушал то, что может сделать с заигравшейся дрянью. Но взгляд эльфа резко изменился, когда до него начало доходить, что ему уготовили на этот раз. Не издавая ни звука, Дэбасиге смотрел на рыжую с безграничной почти первобытной ненавистью.
Стон вырывался непроизвольно, нельзя было с силой сжать зубы или безжалостно разодрать губы, чтобы его подавить. Плавленный воск проникал глубже, он неравномерно покрывал язык, душа огнем. Ману не дышал, сжимая бесполезно челюсти, бесполезно дергая головой в почти отчаянных движениях, дабы избежать одного- чтобы воск не проник глубже, оставляя кровавые ожоги после себя в гортани, и дальше, продвигаясь к пищеводу.
И снова спина. Эльф драл себе щеку от пол, пытаясь хоть как-то избавиться от расширителя, дабы навсегда захлопнуть себе рот, чтобы не издать ни малейшего звука. Спину было невозможно почувствовать как что-то цельное, она казалось выжженной внутрь, до самого позвоночника, который белыми ребристыми перьями торчал из проваренного и обугленного мяса. Веревка на руках поддавалась туго, с таким трудом, но медленно и верно узлы ослабевали. И все, о чем думал эльф, это о том, чтобы у него хватило сил на дальнейшее сопротивление. Провалиться попытка с убийством оборотня сейчас - и смертный приговор подписан.
А рыжая все лила свой воск, выжигая в голове эльфа одно проклятье за другим. С алым лютым маревом в глазах, эльф с каждой секундой с оглушающей яростью понимал, что если оборотень продолжит истязать спину, то мышцы прекратят слушаться, оставляя его полностью беззащитным.
"Черт с два..."
Дышать было так трудно, все горло горело, слюну невозможно было сглотнуть, из-за чего покрывшийся кровоточащими, болезненными почерневшими волдырями язык бесполезно елозил во рту и по сожженному небу, принося еще больше боли. Ману невнятно застонал, едва его голову резко вздернули за голову. Зеленые глаза уставились в его глаза, что-то отыскивая. Дэбасиге, пытаясь отогнать даже намек на боль во взгляде, уставился на девушку насмешливо, с вызовом, который подпитывался даже опушенной, протасканной по дерьму, гордыней.
Приспособление сняли, но отекшая челюсть с трудом закрылась. Сглатывая, ощущая влагу на глазах от режущей боли во всей ротовой полости, Ману на какое-то время отвел взгляд, позволяя себе собраться с силами. Из веревок вот-вот можно было выбраться, если напрячься чуть больше. Приготовившись к шокирующей боли, едва эльф напряжет мышцы плеч и спины, раб, с трудом сжав челюсти, рванул что есть силы.
Да, рыжая дождалась крика. Только кроме боли звучали сталь упрямства и вопль ненависти. Веревки так и не опали до конца с рук, но эльф нанес быстрый удар прямо в подбородок, с искренней полубезумный улыбкой слушая клацанье зубов. Опрокинув в третий раз женщину, Ману вцепился ладонью в ее лицо, сдавив. А затем, чуть приподняв и вложив всю мощь в одно движение, впечатал голову оборотня в пол. По полу, как орел, расползлись трещины, вызывая хриплый у Дэбасиге смешок. Убрав руку, эльф харкнул прямо в лицу "клиенту". С трудом подымаясь, чувствуя напористую боль в спине, остроухий приблизился к бару, захватив с него нож для колки льда. Двигался он медленно, но достаточно скоро, чтобы приблизиться к девушке до того, как та полностью очухается. Рука взмыла в воздух, занесенная для удара.
- Сдохни, тварь.

+2

14

Долгожданный стон, вырвавшийся из груди эльфа, не мог не обрадовать лисицу. Именно этого она так долго ждала. Только радость была не долгой. За мнимой беспомощностью последовало очередное неожиданное нападение. Эрис поняла, что вновь совершила ошибку, столь преждевременно расслабившись. Получив весомый удар в челюсть, у лисицы потемнело на мгновение в глазах. Необходимо было сгруппироваться как можно скорей, чтобы свести опасность данной ситуации на нет и вернуть себе главенствующее положение. Но не тут-то было. Вновь поваленная на пол, она оказалась в еще более неудачном положении – рука эльфа сдавила ее лицо, перекрывая воздух, ограничивая обзор. Лисица интуитивно вцепилась ногтями в руку нападавшего,  но и это ничем не помогло. Раб лишь крепче вцепился в личико Плугару, приподнял ее голову совсем немного над землей и с силой ударил ее об пол. Девушка зажмурилась, почувствовав, как что-то теплое начало расползаться по ее затылку, а затем подступила и резкая, пульсирующая боль. А затем плевок в лицо, который просто воспламенял ненависть и злость внутри нее с новой силой. Сознание граничило с бессознательным состоянием; организм хотел провалиться в небытие, но долгие тренировки и многолетний стаж работы в разведке сигнализировали о том, что если лиса поддастся этому порыву, то больше никогда не проснется. Совсем чуть-чуть приоткрыв глаза, она заметила, как к ней, вооружившись ножом, подступал эльф. Нужно было что-то срочно предпринять. Атака в лоб ничем не могла бы ей помочь – нужна была хитрость. Продолжая играть беспомощную, безоружную девушку, которая якобы находилась в бессознательном состоянии, Эрис выжидала подходящий момент для атаки, подобно тому, как многие обычные лисы притворяются мертвыми, когда хотят выманить добычу. Когда раб подошел на минимальное расстояние и занес над ней нож, Плугару поняла – нужно было действовать. Резко обхватив ногами ту ногу эльфа, которая была ближе к ней, и, увернувшись от удара, девушка резко перевернулась на живот, выводя противника из равновесия. Как только противник оказался на земле, лиса со всей силы ударила его ногой сначала в пах, затем в колено. Но это не могло надолго остановить его – нужно было вновь обездвижить раба, и на этот раз уж наверняка. Вскочив на ноги, она с силой пнула его спину, чтобы еще раз вызвать волну боли, которая не позволила бы ему оказывать серьезное сопротивление. В очередной раз, Плугару заломила ему руки за спину и потащила свою добычу к кровати, где лежали литые колодки средневекового типа. Заковав в них раба, девушка не почувствовала себя спокойней – нужна была защита понадежней. Поэтому, повалив эльфа на пол, она заковала его ноги во вторую пару колодок, удостоверившись в том, что из этих кандалов он вряд ли сможет выбраться – не Гудини же он, в конце-то концов! Наконец-то, она могла спокойно отдышаться и вытереть с затылка кровь, по оттенку очень близкую к цвету ее волос. Нападения на свою персону вот уже в третий раз она стерпеть не могла, да и не хотела – чтобы какой-то дрянной раб, поносил тех, кому она служила, смел поднять на нее руку, да еще и плевал ей в лицо. Неслыханное дело! А, следовательно, за все эти оскорбления, рабу нужно было преподать хороший, посмертный урок. Взяв в руки розги с небольшими металлическими зазубринами, сделанные специально по заказу, Эрис провела ими по ступням эльфа.

- Что-то ты слишком прыткий, мусор… Надо бы это исправить!

Со злобным оскалом занося орудие над ним и в тот же момент, резко и быстро опуская его на достаточно нежную кожу, прорычала лисица. Уже от первого удара из-под зазубрин выступила кровь. Но одного удара явно было мало для профилактики. Лиса вновь занесла розгу над ступнями и вновь опустила ее еще быстрей, и так раз за разом. Удары становились все более хлесткими и мощными, а кожа на ногах эльфа – еще более истерзанной, разодранной в клочья, свисающей кровоточащими кусками. Вскоре, когда ступни стали похожи своим внешним видом на спину, Плугару ненадолго остановилась, оглядела очередное «произведение искусства» и быстренько дошла до бара. Взяв оттуда нехилую бутыль виски, она выплеснула все ее содержимое на кровоточащие ноги раба. Наверняка, боль должна была быть от этого нестерпимой, но и это не могло удовлетворить лисицу. Взяв в руки догоравшую свечу, она поднесла ее к ступням, которые тут же вспыхнули огнем, обугливая кожу.

«Гори-гори ясно, чтобы не погасло!»

Пронеслось в голове девушки в тот момент, когда она подожгла раба. Только убивать она его не собиралась пока  – ей нужны были его страдания, боль, мучения, а потом  - медленная мучительная смерть. Поэтому, буквально через пару секунд, она потушила огонь, чтобы он не распространялся дальше. Удостоверившись в том, что после такого эльф будет еще долгое время только ползать, девушка ухмыльнулась. До рассвета еще есть время, а, значит, можно еще немного поиграть. Подойдя плавными шагами к лицу раба, она грубо схватила его за волосы и потащила к стене. С силой ударив его пару раз затылком об нее, дабы он прочувствовал на своей шкуре все те ощущения, что он преподнес лисице. Покончив с этим малоувлекательным занятием, девушка стала осматривать раба на предмет еще не тронутых ее садистскими пальчиками частей тела. Заметив, что его кисти были еще относительно целыми, Эрис в очередной раз злобно ухмыльнулась. Достав из потайного отделения корсета пару десятков тонких, стальных иголок, Плугару начала вгонять их медленно, с явным удовольствием под ногти эльфа. Приятного для последнего в этом явно не было, а вот лисица искренне была рада такой вот игре. Над изуродованным пальцем она глумилась больше, чем над остальными, вогнав в свежую, все еще немного кровоточившую плоть, разом пять игл. Вскоре пальцы раба стали похожи на маленьких ежиков. Довольная своей работой, лиса села напротив истерзанного ею эльфа и, достаточно нежно, обхватила ладонями его лицо.

- Все-таки, мусор, ты бесполезен. Было бы мило разрезать твой рот от уха до уха, чтобы ты вечно улыбался, но это лишь испортит твою смазливую мордашку.

С этими словами Эрис впилась когтями в щеки раба, оставляя на них глубокие алые царапины.

+3

15

Все же слишком слабо он ее приложил о пол. Нужно было сильнее. И явно не один раз. Хех, а ошибка теперь будет стоить ему жизни. Когда он только успел стать настолько непредусмотрительным? Сопротивляться было сложно, пусть ярость и прибавляла сил, а воля на давала ни шанса на смирение. Но боль ломала. Боль впивалась своими отточенными когтями в спину, будто выламывая с осторожностью и терпением ювелира позвонок за позвонком, отделяя мясо от костей. Любое прикосновения вызывало судорожный вздох и желание переломать руки и ноги твари, которая превратила спину в отбивную.
Теперь рыжая определенно озаботилась своей безопасностью. Обездвижила не только руки, но и ноги, и уже отнюдь не веревками, а тяжелыми приспособлениями, которые явно не поддадутся, как не напрягай руки. Зарычав, хоть уже и менее грозно, чем всего каких-то полчаса назад, Ману, превозмогая боль, держал голову так, чтобы девушка всегда была в поле зрения. А та все не торопилась. Ни оскорбления, ни плевок не доводили ее до нужной для Дэбасиге кондиции. Она все так же контролировала себя, что бесило эльфа намного сильнее, чем ее способы "воспитания". Завидев розги в руках женщины, Ману, сглотнув, закусил то, что осталось от нижней губы, прекрасно осознавая, что все шансы упущены. Оставалось как-то держаться до самой смерти, не опозорив себя криками и мольбами о пощаде.
А тварь выбрала для своей мести чувствительную кожу стоп. Прожив почти всю свою жизнь в лесу, эльф имел очень грубые, затвердевшие подошвы ног. Однако попав сюда, его столько раз приводили "в порядок", что затвердевшая кожа медленно но верно становилась мягкой. Ману теперь чувствовал даже холод плитки в ванной. А в данный момент он чувствовал, как металл раздирает в клочья кожу, оставляя после себя рваные борозды. Вдавливаясь щекой в пол, Ману тяжело сопел, вдыхая наполненный запахом крови, воска и паленной плоти воздух. Руки бесполезно напрягались, заставляя спину кровоточить и создавать личную агонию для каждого участка тела. Сцепив зубы, скрежеща ими, Дэбасиге терпел, держась на одной силе воли. Удар за ударом обрушивались на стопы, выдирая, кажется, все мясо и жилы, позволяя крови окропить почти все в радиусе двух, а то и больше, метров. И удары не становились слабее, оборотень будто с каждым взмахом вкладывала все больше сил и стараний, отдаваясь процессу как музыкант своей любимой партитуре.
Небольшая передышка вызвала незнакомый ранее холод где-то в районе живота. Ману ждал следующих действий в раздражающе сильном напряжении. Та отошла буквально на несколько секунд, и в следующее мгновение на поврежденные, истерзанные розгами ступни потекла обжигающая жидкость. Взвыв, дергаясь всем телом от пронизывающей, невыносимой боли, эльф извивался, выворачивая кисти рук с дикой силой. Новая боль, обжегшая, кажется, весь низ тела, сжирала ноги, вырывая из раба хриплые, сдерживаемые лишь плотно сжатыми зубами, крики. Вдыхать вонь сожженного алкоголя и мяса было противно, хотя мозг с каким-то неимоверным трудом отделял один запах от другого. Даже когда огонь был потушен, Ману ясно чувствовал, что его ноги до сих пор горят, тлеют и обугливаются, распространяя после себя невыразимо мерзкий запах гари. Да, эльф проходил и не через такое, но от этого сейчас ему переносить пытку за пыткой было не легче. Закаленный, привыкший к лишениям и каждодневной боли, эльф сейчас как никогда раньше сознавал, насколько сильно меняет все место, в которое он попал. Раньше его пытали не ради того, чтобы выпустить пар или просто насладиться смертью солдата, а ради информации, реже - мести. Когда что-то терпишь ради племени, ради тех, с которыми бьешься каждый день бок о бок, то боль кажется не такой всепоглощающей. Когда терпишь ее вот так, прекрасно сознавая, что подохнешь, не смотря на достойную цель, которую поставил себе, это серьезно подкашивает. Дэбасиге не удержал вздоха облегчение, получив передышку на несколько секунд. Язык во рту кровоточил, но слушался уже лучше. Эльф в очередной раз зарычал, едва тонкие пальцы девушки с силой сжали его собственные. Догадаться, что та начнет делать, не составило труда. Ногти. Срезать, выдирать или загонять под них спицы - что-то из этого раб ожидал, чувствуя мрачную, густую ненависть к оборотню. Иглы. Они входили глубоко и медленно, будто с нежностью, причиняя сводящую с ума боль. Ману дергал руками почти с отчаянием, не желая терпеть насыщенную, шокирующую боль. Но иглы раз за разом входили под ногти, порой по несколько в одну рану. Он быстро дышал носом, не разжимая челюсти, вдавливаясь ею в пол, чтобы не заорать от диких ощущений.
А рыжая не спешила. Она уже знала финал, ожидающий эльфа в конце их "встречи". А Ману будто в каком-то тумане подумал о том, что если выживет, то наверняка загнется от рук здешних хозяев. И те вряд ли предоставят ему милосердную и быструю смерть.
Плавилось в агонии все тело. Дэбасиге не знал, что придумает после своих игр с иглами эта женщина, но желал чего-нибудь настолько безумного и кровавого, чтобы его, даже после ужаснейших и невероятнейших мук просто убило. От потери крови или остановки сердца, да от чего угодно. На побег в таком состоянии нечего рассчитывать.
И все же эльф с какой-то противной обреченностью понимал, что слврешенно он хочет умирать. Что он будет до самого конца бороться за свою паршивую жизнь.
- Отсоси, - едва ворочая языком, с трудом произнося слово, так, чтобы его можно было хотя бы приблизительно понять, Ману мерзко ухмыльнулся. Ее когти глубоко погрузились в кожу лица, вызывая острую боль. Боль, которая, пусть и была сильной, но была сущим пустяком с кровоточащим, обгоревшим во многих местах, телом.

+4

16

Теперь Плугару была почти полностью удовлетворена. Пусть раб и не кричал в голос, но его ерзанья и дерганья, тяжелое дыхание и что-то отдаленно напоминавшее стоны несказанно радовали лису – прямо как бальзам на душу. Но время было ограниченно – рассвет неумолимо приближался, а с тем и завершение игры. Нужно было закругляться, хотя так не хотелось – ведь столько интересного еще можно было вытворить с полумертвой игрушкой!
Услышав вновь в свой адрес пару ласковых, Эрис лишь сильней впиявилась ногтями в щеки раба, с ухмылкой глядя ему прямо в глаза. Ругань эльфа ее откровенно смешила, а еще больше – его упрямство и эти беспомощные попытки сопротивления ей, будто он был рыбой, вытащенной на берег и лишенной воздуха. Таких типов она встречала достаточно редко, но все они были как один. Твердолобые, упрямые, самонадеянные, слепо живущие по каким-то непонятным кодексам чести и принципам. Все они были похожи, и этот раб не исключение из правил.

- Все же, ты действительно бестолковый мусор – не можешь принять простых истин и законов этого мира. Теперь не рассчитывай на легкую смерть.

В тот же момент, резко отпустив его голову, она вновь стала думать о том, как же стоит завершить их вечер. Оглядев свою жертву со всех сторон, Эрис пришла к выводу, что остались только те места, что были слишком уж чувствительными – или в них было много нервных окончаний, или внутренние органы, или слишком много капилляров. Любой, даже малейший удар по ним сейчас, привел бы к неминуемой гибели эльфа. Слишком быстрой смерти. Но, определенно, нужно было что-то предпринять, что-то очень интересное и болезненное. Идея пришла, но она была ну очень уж скромной, хотя боли должна была вызвать немало. Подойдя к кровати, лисица взяла в руки черный кожаный чехол и подошла к еще частично целым икрам и бедрам раба. Присев рядом с ним, она оглядела площадь для ее новой работы, предварительно наметив те места, где было поменьше вен и сосудов. Раскрыв чехол, она вынула из него несколько похожих на ланцеты ножей. Сжав крепкой хваткой одну из икр эльфа, девушка начала медленно втыкать тонкий, изящный ножичек ему под кожу. Ланцет входил в плоть раба как по маслу, хотя и чувствовалось некоторое напряжение в мышцах. Очередная порция теплой, живой крови вышла из новой раны, нанесенной жертве. Вогнав нож до половины лезвия, Эрис взяла следующий и стала, симметрично первой ране, протыкать другую икру эльфа. Занятие это, к слову говоря, было интересным, сравнимым отчасти с шахматами – нужно было думать хорошенько, прежде чем делать ход, иначе все пошло бы насмарку. Но она не допустила ошибки – Плугару слишком хорошо знала анатомию, чтобы нанести крепкой жертве серьезные раны, которые могли повлечь за собой смерть объекта. Поэтому, закончив с делом на восьмом ноже, девушка оглядела ноги раба. Сейчас их было назвать таковыми трудно – опаленные, с кусками горелого мяса, они уже выглядели очень неприятно. Ланцеты же напоминали своим расположением плавники у рыб, создавая видимость того, что перед нами был совсем не эльф, а что-то более близкое к ихтиандру. Усмехнувшись, она подошла вновь к лицу раба, с нескрываемым ехидством и жестокостью во взгляде глядя на него. Дело было почти сделано. Хотя нет, еще нет. Схватив его резко за волосы и, легко приподняв его голову над полом, лисица стала вглядываться в его лицо. Картина была хороша, но она была неполной. Мешали эти длинные лохмы, которые выглядели слишком уж дико. А лохматые, без должного ухода волосатости совершенно не воодушевляли Плугару – по ее крайне субъективному мнению, они портили всю эстетику ее работы. Поэтому, вновь, в какой-то момент, отпустив их, отчего раб наверняка больно ударился челюстью об пол, лиса взяла в руки ножницы. Те же представляли что-то отдаленно похожее на сию штуку – такими ножничищами скорее нужно было стричь баранов. Ну, или отрезать пальчики особо опасным и прытким субъектам. Даже не озаботившись о том, что она может в процессе парикмахерских операций нечаянно срезать уши жертвы, а Эрис, к слову говоря, цирюльником была хреновым, лиса приступила к стрижке эльфа.

«Сейчас я из тебя, чучело, конфетку-то сделаю!»

Пронеслось в ее голове, когда она срезала одну небольшую прядку волос раба. За первой последовала вторая, за второй – третья. Но на этом все закончилось. Таймер, который предварительно установила Эрис, на счастье раба сработал, извещая хозяйку о том, что пора бы уходить.

- Жаль, очень жаль, но уже время…

Произнесла вкрадчивым голосом лисица, откидывая ножницы в сторону. Работа удалась, хотя и не была закончена. Но это было не особой проблемой – главное, что она повеселилась на славу,  этого было достаточно. Подойдя в последний раз вплотную к рабу, она укусила его за щеку, оставляя слабый след от своих зубов.

- Еще увидимся, мусор.

С этими словами, Эрис взяла свою одежду, по-быстрому оделась и вышла за дверь, оставив эльфа одного в комнате.

«Нужно известить администрацию о том, чтобы откачали этого раба – уж очень мне хочется еще хотя бы раз поистязать его…»

Спускаясь вниз по лестнице, думала Плугару.

+3

17

Ману тяжело выдохнул, щекой прислонившись к влажному и липкому от крови полу. Спина горела, как и ноги, как и все тело, которое требовала покоя. Хотя вряд ли рыжая подарила бы лишние секунды, чтобы передохнуть. Придумав что-то новое, женщина удалилась за какой-то очередной игрушкой или приспособлением. Поморщившись, раб попытался как-то сдвинуться с места. Зашипев от тут же пронзившей все тело боли, он остался лежать на месте, обдумывая то, что мог бы сделать дальше. Можно было, конечно, попытаться подняться на ноги, но делать это только из упрямства не было смысла. Вращая руками в колодках, Ману в который раз удостоверился, что ему их не сломать.
Женщина вернулась. Эльф снова напрягся, игнорируя насколько болезненно на это отозвалось все тело. Оборотень что-то отмечала на коже ног. Дэбасиге был уверен, что в этот раз боль будет другого рода, но не менее сильной. Извернуться, чтобы посмотреть, что же ему уготовано, не было возможности. Тело непроизвольно дергалась на слабые касаний к нему, ожидая новые порции боли.
Видимо, ножи были весьма и весьма острыми. Боли не было, пока лезвие погружалось под кожу, разрезая мышцы и сосуды. Горячая кровь скатывалась по икрам на пол, образуя небольшие лужицы. Лезвие за лезвием погружалось в тело, и боль стала наступать очень быстро, наваливаясь всей своей многогранной тушей. Острая, бьющая по нервам и стойкости, боль не мучила, она ластилась, концентрируясь в каждом суставе, каждой мышце и каждой части тела. Ману, если бы мог уцепится, грыз бы пол, чтобы не дать выйти из себя ни звуку. Но, как ни печально, с каждой новой раной из эльфа рвалось все больше хриплых вздохов и стонов, пропущенных через плотно сжатые зубы. Дернувшись в очередной раз в надежде избавиться от колодок, раб с некоторым удивлением заметил, что его снова оставили, прекратив вводить ножи. Это вызвало, отчасти, даже недовольство. Ножевые ранения как ни одни другие хорошо справлялись с тем, чтобы оставить человека без нескольких литров крови. А там недалеко и до края, за которым, если верить жрецам, может что-то ждать. Эльф скривился, думая о том, что у рыжей не голова, а бурлящее жерло идей и фантазий. Девушка схватила его за волосы, опаляя корни жесткой хваткой. Слюна, к сожалению, во рту отсутствовала, а так бы в лицо оборотню полетел еще один плевок. Она опять что-то задумала, если судить по тому, как ее губы растянулись в зверином оскале. Ману зарычал, но быстро замолк, едва его челюсть впечаталась в пол. Морщась, жмуря один глаз, эльф наблюдал за своей клиенткой, пытаясь разгадать, что той пришло на ум. В этот раз она не ушла, как обычно, за спину, и даже не притащила ни одну из своих странных металлических хреновин. Нет, в этот раз она решила воспользоваться чем-то попроще, но не менее, от этого, опасным. Ножницы в ее руках казались нелепыми. Слишком грубыми, похожими на секатор скорее. А вот когда девушка поднесла их к волосам, Ману дернулся едва ли не в суеверном ужасе. Это было не тем, что стоило трогать. Мужчины племени не трогали свои волосы просто так. Все несло определенный смысл, и оборотень явно не то создание, которые смеет решать, что носить на голове Дэбасиге.
- Нет.
Превозмогая боль, эльф пытался откатиться или любым другим способом отстранится. Но рыжая, не особо обращая внимание на потуги раба, чиркнула ножницами раз, затем другой, заставляя эльфа замереть от колотящего бешенства. Он с огромным потрясением для себя пережил тот момент, когда его волосы обрезали по самые плечи. Но теперь...
С рассветом к Ману, по-видимому, вернулась удача. Оборотень с видимым сожалением оставила его волосы в покое. Эльф в напряженном недоверии следил за тем, как женщина откладывает ножницы. На ее прощание в виде укуса раб отреагировал в свойственной ему манере, зарычав и с оправданным подозрением осматривая девушку. Та, не обратив на последнее никакого внимания, в довольно бодрой манере стала собираться. Да, все же слишком легко он приложил ее о пол... Был бы удар сильнее, черт с два она вообще ушла бы отсюда.
Дверь захлопнулась. Эльф, прикрыв глаза, выдохнул с явным облегчением. Кажется, все тело только и ждало этого момента. Едва удалось полностью расслабиться, как Ману тут же вырубился. Ничего лучше этого, пожалуй, не было способно избавить от боли. А в данный момент это все, чего хотел раб.

+2


Вы здесь » КГБ [18+] » Лето 2066 года » [19.08.2066] Нашла коса на камень...