Купаться в сладкой послеоргазменной неге было до чертиков хорошо. Расслабленность заполнила тело и разум, принося ощущение полного счастья и невесомости. Мир был рядом, горячий и утомленный, и больше ничего не хотелось, разве что застыть в этом мгновении на часы и годы.
Но все хорошее имеет свойство слишком быстро заканчиваться. Вот и невольник зашевелился, а затем как-то неожиданно и быстро сбежал, судя по шуму воды, в душ. Эрих даже толком не успел сообразить, что надо держать покрепче, как его уже покинули. Пришлось сбрасывать с себя томный туман и самому тащиться в душ, чтобы уже там продолжить тискать Мира. Ему как обычно в такой ситуации хотелось ласк и нежностей.
Мужчина без стеснения зашел в душевую и прижался со спины к своему любовнику. Он принялся оглаживать изящное тело, не то помогая смывать следы недавней близости, не то просто лаская. В голову даже закралась шальная мысль - повторить, но уже здесь, в душе, прижимая грудью к кафельной стенке и вынуждая встать на цыпочки... Правда, мысль была только мыслью, собственное тело на нее откликнуться пока еще оказалось не готово. В конце концов, можно было еще немного сладкого на вечер оставить. Впрочем, эти размышления не мешали продолжать тискать, а иногда и целовать и даже покусывать Мира в игривых ласках. Не хотелось, чтобы он опять закрылся и начал прикидываться ходячим фикусом.
Закончив с купанием, Майне так же с удовольствием тискал невольника и в процессе вытирания. К сожалению, оставить юношу в покое все же пришлось, чтобы через неприметное устройство в помещении связаться с дворецким, попросить для Мира расческу, для себя спортивный костюм, плед с переноской и небольшим перекусом, а так же пару пакетиков орехов и семечек.
- Как на счет продолжения прогулки? Погода хорошая, а в четырех стенах ты уже насиделся. Помнится, я обещал показать, где здесь водятся белки.
После приведения себя и Мира в порядок, Эрих повел своего спутника в другую часть парка по неприметной аллее. В итоге они вышли на поляну, окруженную высокими массивными дубами, под которыми стояли малоприметные на первый взгляд лавочки, на одну из которых мужчина и сложил свою сумку с пледом и прочими полезностями для посиделок в парке. Пакеты с орехами, впрочем, предусмотрительно вытащил и один из них вручил невольнику. Собственным же пакетом он принялся довольно громко и весьма призывно шуршать, выглядывая рыжих зверьков. Все же сейчас было достаточно тепло, и большого наплыва желающих на халявное угощение ждать не стоило. Тем не менее, вскоре он заприметил первых желающих трапезничать, вскрыл пакет, положил на ладонь один крупный орешек, присел с вытянутой над землей рукой и в неподвижности принялся ждать. Белки хоть и были прикормленными, но все же не стоило их пугать резкими движениями.

Кормить белок было приятно, но куда больше внимания Эрих уделял Миру, то и дело поглядывая на него. Он оказался таким разным и изменчивым, и тем занимательней было наблюдать за ним, зная, что невольник еще достаточно юн, чтобы уметь полноценно контролировать себя, скрывая малейшие колебания души под непробиваемой маской. Его эмоции читались на лице, были живыми и подвижными, сменяясь порой самым неожиданным и причудливым образом. Однако кое-какие закономерности все же удалось отметить. Юноше явно нравились животные. Рядом с ними он оживал, становился более открытым и непосредственным, каким, наверное, прежде бывал с друзьями и родственниками. Похоже, природа в целом его привлекала больше, чем закрытые помещения, даже с удобствами.
Мир с удовольствием и с той же щедростью, что и недавно лошадей на лугу, кормил белочек орешками, предлагая сразу по несколько штук. Майне невольно улыбался, наблюдая за своим невольником, пару раз даже не удержался от соблазна обнять его, потрепать по волосам или невинно чмокнуть. Юноша перестал напрягаться и замирать от каждого прикосновения, а иногда даже казалось, что ему нравятся ласки.
- Сейчас забавные, а потом станут нахальными, - улыбнулся мужчина. Его подмывало спросить, а где жил Мир раньше, что так реагирует на белок, но решил сдержать свое любопытство. Что-то подсказывало, что любые напоминания о доме и свободе погасят этот искренний восторг и интерес к происходящему вокруг. - Основные и самые большие я тебе сегодня показал. А остальные тебе предстоит открывать постепенно самому. Не все же сразу? Пожалуй, скажу только, что в лесу есть озеро с живой рыбой, которую можно ловить, дикая малина, черника и земляника, ну и грибы. Живность тоже есть, в основном мелкая - птицы и грызуны, но они совсем дикие и людей боятся. Я думал предложить съездить в лес, когда ты освоишься в седле, но если что, где-то были квадроциклы.
После того, как белочки удрали обратно на свои деревья с щедрой добычей, Эрих предложил еще прогуляться по парку, заодно доесть немного оставшихся орехов. Когда находились, присели на ближайшей лавочке передохнуть, а чтобы не замерзнуть, Майне притянул невольника к себе поближе, укрыл большим пледом, затем угощал припасенным в термосе чаем и бутербродами.
Незаметно подошло время ужина, накрывали в той же зале, где и ранее обед. Мужчина не стремился впечатлять невольника красотами дома, каждый раз предлагая трапезничать в новом помещении. Он для себя облюбовал одну комнату и ею предпочитал пользоваться, а остальные оставлял на случай торжеств. После ужина, было еще немного времени на прогулку, после чего пришлось собираться в обратную дорогу в сторону КГБ. На время пути юноше снова завязали глаза, разрешив прочие вольности.
Уже на территории комплекса к мужчине подошел один из работников, передал карточку-ключ, после чего Эрих вместе с Миром пошли в сторону лифта. Пора было показать невольнику новое жилище.

Когда они поехали на лифте вверх, Мир заволновался, но Эрих не спешил отвечать на его вопросы, храня молчание. Так же молча он пошел по нужному этажу, отыскивая комнату. Перед дверями он передал карточку своему невольнику, намекая, чтобы двери открывал тот сам. Юноша неуверенно послушался и осторожно заглянул внутрь. Сейчас он был особенно похож на зверька - только навостренный ушек и дергающегося из стороны в сторону хвоста не хватало.
- Да, теперь это твоя новая комната. Нравится? - Эрих вошел вслед за юношей, подошел к нему и обнял со спины, поцеловал в макушку. - Считай это... авансом в счет благоразумного поведения. Мне очень не хочется, чтобы ты томился в том замкнутом подвале, - оборотень действительно переживал из-за того, где Миру приходилось обитать прежде. Он понимал, что так безопасней, особенно с агрессивными замашками и вредительством самому себе, но сам, будучи зверем диким, тяжело переносил замкнутые пространства без окон, а потому невольно примерял эту обстановку на себя. Ему казалось, что в такой клетушке скорее можно двинуться умом, чем поправиться, а потому надеялся, что переселение положительно повлияет на Мира. - Но, думаю, ты понимаешь, что если обманешь оказанное доверие и учинишь какую-нибудь недостойную выходку, то снова вернешься на прежнее место и пробудешь там куда дольше, чем был, и пребывание там окажется куда менее комфортным, чем ранее. Как себя вести, что можно и нельзя тебе завтра расскажет один из работников, я договорился о небольшом инструктаже. В целом здесь у тебя куда больше свободы действия и перемещения. Хотя есть и свои... неприятности. Другие посетители Клуба могут требовать не только уважения, но и чтобы им прислуживали, так что если у тебя нет желания это делать - будь внимателен на общих территориях. Если что - говори, что должен идти на встречу со мной и уделить им внимание не можешь, пусть с персоналом разбираются, и если что звонят мне, я расскажу, куда им сходить. Так же никто не может от тебя требовать услуг сексуального характера, запомни. И это, - он провел кончиками пальцев по шее невольника, по его фигурному ошейнику, - твоя защита.
Майне специально заказал для своей игрушки ошейник штучной работы, чтобы любой, кто позарится на Мира мог сразу понять, что у этого индивида есть хозяин и среди не последних нелюдей, так что лучше лишний раз руки к нему не тянуть. Так же хотелось, чтобы это понимал и сам Мир, что даже если хозяина рядом нет, он будет его незримо оберегать.
- Пока обживайся, минимально необходимо тут есть, если что-то особое понадобится - говори, не стесняйся, - Эрих отстранился от Мира, позволяя ему спокойно осматривать новое жилище и выражать пожелания.

- Быть любезными с гостями и клиентами заведения - обязанность всего персонала и невольников. Это не означает, что тебе придется расшаркиваться перед каждым встречным-поперечным, но в местах общего пользования, в барах, например, к тебе могут обратиться и потребовать что-то выполнить, в этом случае ты не можешь отказывать. Это не значит, что стоит все время сидеть взаперти – просто обращай внимание на окружающих - у невольников ошейники, персонал тоже заметно обычно, да и клиентов едва ли с кем-то спутаешь. А что касается, как ты говоришь… поиметь, то тут не так просто – пришел, увидел и поимел. Перед тем, как кого-то куда-то тащить для уединения нужно подойти к работнику и узнать о статусе. И если кому-то будет мало вида ошейника и статуса – то ему недолго оставаться здесь клиентом, - и хотя говорил Эрих спокойно, но волнение Мира передалось и ему. Юноша казался ему самым прекрасным и привлекательным, и уж конечно желанным, хотя он и знал, что здесь немало других, весьма привлекательных рабов и рабынь, которым можно уделить внимание. Но вдруг кому-то приглянется именно его Мир, и этот кто-то начнет к нему настойчиво лезть? Да и представлять его просто кому-то таскающим еду или напитки из бара - мало удовольствия. Тем не менее, это не повод держать в клетке. Лучше почаще забирать к себе в особняк – там уж точно никто не тронет. Мужчина заставил себя отогнать непрошенные мыли о потенциально пристающих к его невольнику, и уверенно проговорил:
- Не беспокойся, все будет хорошо. Хочешь, я поговорю с персоналом, чтобы за тобой присматривали первое время, пока не будешь чувствовать себя уверенней?
Майне и не догадывался, что новое место вызовет такой стресс у его приобретения. Еще и запах ему какой-то мерещится… Но мужчина принюхался, и ничего необычного не ощутил. Нахмурился:
- Умер? Кто? Предыдущий хозяин комнаты? Понятия не имею, - пожал плечами Эрих. Ему действительно не было дела до того, кто тут жил и что с ним случилось. Он просто выбрал из предложенных свободных комнат. Да и какая разница, что тут с кем произошло? Люди и нелюди в КГБ периодически умирают, вне его стен – тоже, что тут такого? Но состояние Мира настораживало. А потому Майне подошел к юноше, обнял его, заглянул в лицо.
- Что-то не так, мой хороший? Тебя что-то беспокоит? Лучше говори сразу. Мысли я читать не умею. Или просто не нравится комната? Можно поменять на другую, - Эрих и сам поражался своему беспокойству о ненаглядном сокровище. Может потому, что это его первая живая игрушка? Или потому, что еще не надоела и сегодня только начала первые шаги навстречу делать, вызывая непреодолимое желание баловать и потакать мелким прихотям?

Эрих понимал, что адаптироваться Миру будет непросто. Он помнил того дикого зверька, что яростно сопротивлялся и рычал, не желая расставаться со свободой. Но ему хотелось надеяться, что зверь уступил место человеку, и человек понимает, что более благоразумно будет покориться судьбе и не сопротивляться понапрасну. Тем более что со своей стороны мужчина постарался показать максимум преимуществ сотрудничества. Хотя  Майне и не отбрасывал возможность того, что Мир может что-нибудь учудить, особенно, если кто-то попытается его грубо подчинять. Пусть невольник и склонился перед одним хозяином, но едва ли потерпит других. В целом мужчину это устраивало и ему нравилось приручать юношу самостоятельно, никому этот тонкий процесс не доверяя. Тем не менее, посетители КГБ привыкли к стандартно-услужливым рабам, которые подчиняются правилам, и характер Мира едва ли им придется по вкусу, если он его начнет демонстрировать. Потому оставалось надеяться, что он-таки будет осторожным сам.
Просьба оказалась внезапной. И, как юноша и предполагал, была воспринята во вполне ожидаемом ключе. Эрих решил, что невольник начал входить во вкус, понял, что все не так страшно, как ему казалось, и теперь готов наверстывать упущенное и открывать для себя новые горизонты.
- Разве я могу отказать в такой просьбе? Сегодня я останусь с тобой, - руки прошлись по спине Мира вверх, огладили плечи, поднялись к шее, а затем и к подбородку, приподнимая его голову для нежного поцелуя.
Паранойя  при этом, конечно же, никуда не делась. Мужчина по-прежнему считал, что спать в одной постели с невольником, которого не знаешь добрый десяток лет и который еще недавно мечтал вцепиться в горло, как минимум не безопасно, как максимум равно самоубийству. Но чувства способны размягчать даже самые суровые сердца, и проведенный вместе день этому немало поспособствовал. Тем более что это была первая робкая просьба, она оказалась невероятно приятной. Настолько, что Эрих готов был рискнуть. Может быть, Мир тогда станет более открытым с ним? Ведь тут у него, по сути, никого нет, и ему может быть одиноко. Майне аж сам удивлялся, какие сентиментальные мысли начинают лезть ему в голову в присутствии блондина. Да и, в конце-то концов, спит он достаточно чутко, сможет справиться с мальчишкой… А если тот обманет доверие и попытается напасть во сне – можно ему устроить вырванные годы по первое число.
- Тогда будем идти в душ и спать? Или ты хочешь еще чем-нибудь заняться?
И хотя купались они в последний раз не так давно – днем, но водные процедуры Эрих любил, а тем более в приятном обществе, когда можно позволить себя потискать и погладить свою замечательную игрушку. А потом можно и продолжить в постели…

Против душа и сна Майне ничего не имел, а потому, когда Мир разделся и направился в душевую, он немного задержался, чтобы позвонить водителю и отпустить его до утра. Благо, на утро срочных дел не намечалось, а потому можно было поспать, сколько захочется. Раздевшись, мужчина присоединился к любовнику под струями воды.
Но вечер приятных неожиданностей явно заканчиваться не собирался. Юноша сам проявил инициативу, начав намыливать своего хозяина. Тот против подобного не был, и с удовольствием подставлялся касаниям мыльных ладошек. Будь он в звериной форме – заурчал бы. А так лишь принял мыльную губку и приступил к своим ответным «обязанностям». Эрих не отказывал себе в удовольствии не просто мыть своего невольника, но так же оглаживать грациозные изгибы его тела, считать кончиками пальцев выступающие позвонки, очерчивать лопатки, линию плеч, пройтись по груди, чуть царапнуть сосок, затем спуститься к плоскому животу и угловатой линии бедер. Мир прижимался к нему боком, то ли прибалдев, а то ли утомившись за день. Но пришло время выходить, юноша уже совсем зевал и, вытеревшись, не стал сушить волосы, а сразу юркнул в постель, где свернулся трогательным клубочком. Вероятно, за день на него навалилось действительно много впечатлений.
Сам же Эрих не ощущал себя уставшим настолько, чтобы валиться с ног, и был не против разминочки перед сном, но для начала просто лег рядом с невольником на постель, обнял его со спины, размышляя, оставить ли в покое или воспользоваться своим правом. Прислушиваясь к дыханию юноши, Майне почти на автомате отметил изменение его ритма – Мир уснул, а как провалился в сон сам, даже не понял. Среди ночи, правда, пару раз просыпался, когда партнер двигался или переворачивался во сне, так как  инстинкты зверя были настороже, но невольник никаких агрессивных попыток не предпринимал, а просто мирно спал.
В очередной раз Эрих проснулся, когда за окнами уже было светло, и понял, что выспался. Мир спал рядом и, кажется, видел десятый сон. Мужчина некоторое время просто наблюдал за ним, любуясь мягкими, почти детскими чертами, чуть приоткрытыми губами и слегка подрагивающими ресницами. Однако через некоторое время ему это наскучило, захотелось чего-то поактивней, какой-то деятельности. Тогда он принялся осторожно стягивать одеяло с юноши вниз. Стянув где-то до средины груди, взял одну из светлых прядок и начал его щекотать кончиком, скользя по шее, по носу, по щекам.  Мир во сне забавно морщился и проворчал что-то невнятное, а затем и вовсе перевернулся на бок, утаскивая и одеяло. Тогда Майне решил зайти с другой стороны, принялся раскрывать снизу и щекотать за пятку. Поскольку и это не возымело нужного эффекта, а настрой был уже во всю шаловливым, Эрих плавно перекатил невольника на спину, сдвинул одеяло в сторону и перешел сразу к ласкам. Он гладил руками изящные бедра, целовал нежную кожу, плавно подбираясь к паху, а затем накрыл пока вялый член губами, начиная посасывать и облизывать.

Томный стон сладкой музыкой коснулся слуха, а плоть начала откликаться на движения губ и языка, побуждая продолжать дальше. Юноша зашевелился, раздвигая ноги и приподнимая бедра, развратно открываясь и давая более удобный доступ, чем Эрих поспешил воспользоваться, тут же оглаживая стройные ноги, тиская ягодицы. Побудка явно пришлась невольнику по душе, и он откровенно откликался на ласки, пробуждая ответное желание у мужчины.
Когда же Мир коснулся его волос, плеч и нетерпеливо потянул наверх, Майне не заставил себя просить дважды, а охотно подался навстречу и прильнул к сладким губам в пылком поцелуе. Любовник практически обвивал его своим конечностями, усиливая этой жаркой близостью возбуждение многократно. Эрих принялся тереться своим уже вставшим членом о пах партнера, хаотично оглаживая руками все доступные места. Он в полной мере наслаждался своим любовником, с головой окунаясь в восхитительные ощущения. Для него сейчас существовал только Мир, и Майне не задумываясь вкладывал в каждое касание и поцелуй всего себя, выражая в них всю свою нежность, страсть, восхищение и обожание.
Отдельным удовольствием было ощущать желание юноши, не просто принимать покорность, а понимать, что он сейчас тоже хочет этой близости. Мужчина охотно подставлялся жадным прикосновениям, откликаясь довольным урчанием – кошачья натура была падка на ласки. Но лишь поцелуев, соприкосновения телами и касаний вскоре стало мало. Судя по языку тела, Мир был того же мнения.
Не в силах оторваться от своего сладкого сокровища, Эрих на ощупь потянулся рукой к прикроватной тумбочке, нашаривая смазку. Искать вслепую получалось не очень продуктивно, и это раздражало, от чего в итоге пришлось все же разорвать поцелуй и подключить зрение. И вот нужный предмет был найден, но мужчина позволил себе на краткие мгновения залюбоваться партнером – его зацелованными губами, раскрасневшимся лицом, томной поволокой во взгляде, растрепавшимися волосами. Глядя на Мира сейчас, Эрих ощущал себя озабоченным нетерпеливым юнцом, дорвавшимся, наконец, до давнего объекта мечтаний и желаний, самого прекрасного и самого любимого. И пусть потом, когда горячка близости пройдет, он снова станет холодным, суровым и расчетливым бизнесменом, но сейчас был открытым и настоящим, позволяющим себе безоглядно тонуть в чувственном океане.
Губы снова сошлись в танце, им вторили сплетающиеся языки, а влажные пальцы мужчина на ощупь скользнули к ложбинке между ягодиц любовника, отыскивая колечко мышц входа, разминая его. Но вот пальцы проникли внутрь, смазывая и растягивая, давая привыкнуть и расслабиться. Однако на долгую и основательную подготовку терпения явно не хватало, а потому Эрих попытался компенсировать это добавив побольше смазки, как внутрь, так и на свой член, прежде чем начать плавно входить. Позу особо менять он не стал, лишь чуть отстранился и удобней перехватил партнера за бедро, придерживая.

От мужчины не укрылось, как менялся отклик тела любовника с каждой новой близостью. Теперь он уже легче и быстрее расслаблялся, охотней подавался навстречу, и, кажется, постепенно открывал для себя новые грани удовольствия. Движения Мира становились более чувственными и естественными, он позволял себе больше откровенности и оказался жадным до удовольствий. Но эта жадность и пробуждающаяся страстная натура лишь больше заводили и манили, вызывая желание любоваться и упиваться, а так же нарочно провоцировать на нужные проявления.
Эрих не сдержал прерывистого вздоха, когда невольник качнул бедрами навстречу, впуская дальше, обхватывая жарко и тесно. В этот момент мелькнула мысль, что если так и дальше пойдет, скоро Мир сам начнет диктовать, как и что ему нравится, и будет со свойственной ему целеустремленностью добиваться желаемого. Не то, чтобы это представлялось ужасным, наоборот, но так просто поддаваться чарам белокурого невольника Майне не планировал, а потому отдавать инициативу не собирался без боя. К тому же если не давать все и сразу, то это только подогревает "аппетит" и усиливает удовольствие.
Мир ерзал и выгибался, то ли выбирая удобное положение, а то ли намекая, что уже готов к большему и сейчас ему не до нежностей. Но оказавшись полностью внутри, Майне замер, просто наслаждаясь этой близостью. Он наклонился к губам любовника, терзая их короткими поцелуями, перемежающимися с укусами. Как бы ему ни хотелось подразнить любовника, но собственное тело требовало идти дальше в близости, а потому Эрих начал плавно покачивать бедрами и тереться о пах партнера, вместе с ним ища самый приятный угол. Когда же нужное положение было найдено, мужчина начал целенаправленно двигаться так, чтобы задевать чувствительную точку, но делал это неспешно, дразня юношу. Ему хотелось быть одновременно и безгранично нежным, чтобы заставить Мира плавиться от удовольствия, и диким яростным зверем, чтобы срывать вскрики на грани боли и наслаждения.
Однако неопределенность владела Эрихом не долго. С Миром его самоконтроль трещал по швам, заполняя все естество жаждой обладания. Мир не оставлял равнодушной ни человеческую, ни звериную части личности Майне. И он, не совсем отдавая себе отчет, постепенно начинал двигаться быстрей и резче, утопая в страсти. Но сознание периодически выныривало на гребне потока вожделения, и тогда мужчина сбавлял темп, начиная снова растягивать удовольствие этого страстного единения.

Эрих упивался каждым мгновением этой близости. Он остро чувствовал ответное желание невольника, его движения навстречу, попытки поторопить в моменты томительной медлительности, а стоны и всхлипы, яснее всех слов отражающие настроения и желания, приятно ласкали слух. Сдержанности на неторопливые движения, или попытки растянуть удовольствия просто не оставалось, хотелось всего и сразу, слиться не только в физическом единении тел, но и стать едиными в этом сладком всепоглощающем безумии.
Мир не сдержался первым, мужчина почувствовал, как его член сжимают напряженно пульсирующие мышцы, принося новые сладостные нотки удовольствия. Какой-то частью сознания Эрих отметил, что в этот раз любовник кончил даже без рук, от одного лишь трения члена, зажатого между их животами, и толчков внутри. Сам мужчина немного отстал от Мира, врывая в его уже расслабляющееся тело, пока собственный оргазм не захлестнул с головой, укрывая блаженной негой.
Тяжело дыша, Майне почти рухнул на своего невольника, сжимая его в объятиях, как самое драгоценное сокровище, что у него было. Спустя вечность он все же нашел в себе силы перекатиться на бок, прервать их доселе тесное единение и дать юноше вытянуть ноги, устроиться поудобней. Было невероятно хорошо и томно. Хотелось вот так валяться в постели целую вечность, никуда не спешить, ни о чем не думать, просто чувствовать каждой клеточкой восхитительное здесь и сейчас. Чем он и занимался, обнимая Мира, сплетаясь с ним ногами, абсолютно счастливый и довольный.
Когда невольник зашевелился, подавая признаки жизни, и прижался к его груди, Майне по-кошачьи утробно заурчал и принялся тереться щекой о его макушку и висок. Обнимающие руки так же начали неспешно и лениво оглаживать изящную спину и бока, на уровне тела передавая то, что оборотень не смог бы сейчас выразить словами, да и не знал он таких слов, чтобы передать всю полноту переполняющих его чувств.
- С добрым утром, мой хороший, - промурлыкал Эрих. Ему надоело просто тереться о партнера, и он принялся покрывать нежными поцелуями его волосы, висок, лоб, тянуться к щекам, не пропуская ни сантиметра тела, куда мог дотянуться.
По идее сейчас следовало направиться в душ, чтобы смыть с кожи липкий пот и подсыхающие брызги семени, но это ж надо будет отлипнуть от любовника и куда-то идти, а идти никуда не хотелось. Хотелось проваляться так весь день, забив на все дела и вспомнить далекую юность, когда он-таки мог себе подобное позволить. Это натолкнуло на мысль, что пора бы пересмотреть свой жизненный уклад и что-то начать в нем менять.

Проявленная инициатива в поцелуе была с удовольствием подхвачена. Наконец-то, Мир начал откликаться и на простые ласки, а не безучастно их терпеть или сбегать. И Эрих старался в каждом прикосновении губ, нежном и пылком выразить свои искренние чувства, свое обожание и не только в момент близости, но и после него. Просто так валяться, целоваться и обниматься с Миром, казалось, вот и все, что надо для счастья.
Вопрос юноши про поделиться или отдать несколько удивил Эриха. Да ему даже мысли такой в голову не приходило! Как вообще можно подумать отдать кому-то свое сокровище? Да он лучше шею свернет любому желающему, чем добровольно отдаст! Нет, он, конечно, допускал мысли о каких-нибудь шалостях с участием других рабов или рабынь, но это были скорее просто размышления на будущее, в качестве разнообразия их досуга. Но вот с другими посетителями делиться не собирался, ни под каким соусом.
Однако вместе с удивлением пришло и мягкое тепло. Мир хочет быть только его! Этот дикий и неукротимый зверь примирился с ним, подчинился и признал его, его и только его. Собственнические инстинкты ликовали. Разве можно после такого добровольно отказаться от своего сокровища? Конечно, все течет и меняется, и может лет через десять он остынет к Миру и захочет разнообразия… Но сейчас подобные мысли казались чем-то на грани фантастики.
Невольник потянул его в сторону душа, вынуждая прервать сладостное ничегонеделанье и игру в постельные принадлежности. Он говорил о том, чтобы его убили с улыбкой, но мужчине в ней виделась фальшь. Не хотелось и думать, что блондин по-прежнему мечтает о смерти, а все остальное - притворство. Куда проще было подумать, что ненастоящая эта улыбка и предпочтение смерти. И чтобы Мир лишний раз не думал о всякой ерунде, Майне встал с постели, но не пошел сразу в душ, а остановился, обнял юношу и мягким прикосновением к подбородку заставил посмотреть на себя. Проговорил без тени улыбки, серьёзно и спокойно.
- Мир... - ему хотелось сказать: "Ты же мое сокровище, как я могу тебя отдать?", но сказалась выработанная годами привычка не озвучивать, что у тебя есть что-то очень дорогое, потому, что этим могут воспользоваться. - Даже не думай, что я отдам тебя кому-то. В том числе и смерти. Я ужасный жадина, ты мой и только мой... Мой самый хороший... - он наклонился и нежно, почти невесомо поцеловал своего невольника в уголок губ. Затем отстранился и вернулся к недавней счастливой беззаботности. - А теперь можно и в душ.
Под струями воды Эрих продолжал свои обычные ласки, желая натискаться наперед, перед скорой разлукой.