Ингвар чувствовал себя сумочкой Калисы, которую та небрежно оставила за пределами КПП, когда отправилась внутрь огромного и непонятного здания. Раб ждал чистокровную на скамейке перед входом. Рядом с ним лежала объемная картонка с пышным розовым бантом – именно в нее упаковали приобретение вампирши, вычурную шляпку с широкими полями, купленную немного ранее визита в ЦИЭМ.
Время шло.
Медведю не нравилось это здание, и отчасти он был рад, что его не пропустили вместе с Эрис и Калисой, с другой – он завидовал рыжей. Наверняка ей там не приходилось скучать и придумывать, чем бы убить время.
Сначала было тихо: оборотень наблюдал за неспешным течением жизни исследовательского центра. Субботнее утро делало людей вялыми. Редкий поток посетителей центра казался неспешно текущим. Вертушка на входе беззвучно и легко проворачивалась, впуская или выпуская очередного человека. Идилия. Тишина. Спокойствие. Размеренность.
Когда ожидание стало почти невыносимым своей скукой, что-то изменилось: медведь видел, как подъезжали к лаборатории странные темные машины с тревожными желтыми и белыми, под копирку, надписями на боках. Видел, как выводят людей из здания. Слышал, как нарастает паника. Происходило что-то не то, что-то непредвиденное. Медведь вглядывался в лицах выходящих, но Калисы или Эрис не было видно.
А потом люди в форме взялись очищать от посторонних небольшое пространство перед входом. Оцепление, вот как это называлось - вспомнил медведь и упрямо остался сидеть на месте, вызывающе и насупленно глядя на любого, кто пытался к нему подойти. Здоровяка трогать не стали. Сам же Ингвар тщетно пытался сообразить, что делать: у него не было даже простенького телефона, чтобы связаться с хозяином или кем-то из семьи. Он не знал ни одного номера. Машину, в которой они приехали, вела Эрис, и с ними не было никого из охраны.
Красная картонка, перевязанная ярко-розовым бантом, лежала рядом на скамейке. Покупка Калисы тянула по стоимости на несколько сотовых, а вампирша так легко и беззаботно забыла о своем приобретении, отдав рабу, когда выяснилось, что оборотня не пропустят вниз… Ингвар начинал злиться, как будто заразился от Тейлора такими чертами характера, как экономность и бережливость. Госпожа Лабиен так беспечно разбрасывалась деньгами, когда на эту же сумму можно было купить уйму полезных и нужных вещей…
Голос Лабиена медвдеь не мог спутать ни с каким другим. Как обычно, решение проблемы пришло само. Оборотень подхватил аллеющую картонку и рванул в сторону, откуда слышался жизнерадостный треп патриарха. Рядом стоял кто-то знакомый, кто-то… Оборотень обогнул пару наемников, отодвинул еще одного в сторону, и оказался перед Лабиеном. Покосился на его собеседника, который вздумал командовать и назвал медведя по имени, но промолчал, подавив порыв отдать лысому картонку на хранение. Лысый, смутно знакомый на первый взгляд, был каким-то слишком подозрительным, чтобы доверить ему вещи Калисы. Стащит еще, скользкий тип… Медведь крепче вцепился в розовую ленту, перетягивающую объемную коробку.
- Я тебя не знаю, - неприветливо буркнул Ингвар и обратился к патриарху, - Там госпожа Лабиен. Калиса. Она приехала за… для…
Предположений, зачем Калиса здесь объявилась, у медведя не было. Вернее, он помнил, что истинная цель визита госпожой Лабиен почему-то старательно замалчивалась, даже в разговоре с Эрис. Чувствовал по интонации. Наконец медведь вспомнил слово, которое слышал на кпп.
- Комиссия. Какая-то комиссия. Она там, внизу.
Кажется, патриарх уже был в курсе происходящего.
«А мне нужно вернуться к хозяину…» - унылая мысль. Подсознательно Ингвар был рад предложению лысого повоевать. Медведю соскучился по войне. Правда, «пушка» на взгляд оборотня была лишней. Да и слово «зомби», мелькающие в разговорах вокруг последние полчаса чаще, чем «сиськи», заставляло тревожиться. Ингвар отмахнулся от этих мыслей, решив, что война сложной не бывает, а зомби существуют только в фильмах.
