Она попыталась защититься от летящей бутылки. Но с прикованными к лодыжке руками ничего нельзя скрыть. Оставалось лишь закрыть глаза, надеясь, что тонкое веко хотя бы спасет глаза. Сработал инстинкт самозащиты – не более. Ведь в данной ситуации, возможно, было бы лучше, если она ничего не видела. Тогда она бы не видела, как острые края стекол от бутылки, прорезают кожу, раз расплывается по полу пятно водки, наполняя воздух, и без того пропитанный, как казалось Селине, приторным кровавым ароматом, запахом алкоголя.
От этого амбре щипало глаза, а от сознание того, что что-то постороннее врезалось в кожу, кружилась голова. Сознание рисовало не совсем оптимистические картины, как осколок попадает в кровеносный поток и разрывает какой-нибудь слишком узкий сосуд изнутри.
Почему-то думать о постороннем было легче, чем пытаться как-то осмыслить происходящее. В конце концов можно просто посмеяться над своими страхами, связанными с такими отвлеченными понятиями. А вот страх перед этим мужчиной был вполне реален.
Селина облегченно вздохнула, когда тот потянулся к телефону. Как же она надеялась, что ему сейчас позвонят и скажут, что ему срочно надо куда-то ехать. Не важно куда: хоть на тот свет, если только поезд отправляется прямо сейчас. Главное, чтобы он вновь не обратил свое внимание на девушку.
*Да настигнет меня кара небесная! За все свершенные мной грехи! Да обосрутся небеса, где же ты, гневливый бог?!*
Вопрос о том, где же тот самый бог - интересовал и Селину. Если эволюция человека позволила появиться оборотням и вампирам, то почему не появились и ангелы – те самые небесные создания, которые защищают невинных.
"Я ведь не виновата, -повторяла она сама себе как заклинания. – Так за что?"
Даже оплеухи тетушки Мари имели смысл. А здесь смысла было лишено все. По крайней мере разум девушки, которому было чуждо любое насилие, не видели ничего, за что можно было зацепиться. Вся ситуация была иррациональной, глупой, бессмысленной. Искалеченная, убитая, в конце концов, как она в таком состоянии может тогда выплатить долг Корпорации?
Оставался лишь один ответ – ее тело распотрошат, продадут либо на органы, либо сделают из него чахохбили.
Слова мужчины доходили медленно, будто сознание разделяло их на составляющие, чтобы потом вновь сложить. Будто он говорил не на ее родном языке, а на чужом.
"Никому нет дела…"
Нет, такого не может быть!
"Никому…"
Но тот молодой человек, мистер Лабиен, он же обещал… нет, просто говорил, что навестит ее. Разве не так?
«Ты уверена?» - внутренний голос просыпался не охотно, будто все это время щадил рассудок девушки, позволяя столь долго хвататься за призрачную надежду хорошего исхода.
"… нет…"
«Тебя уже не существует. Ошейник – не просто аксессуар, который обозначает твой статус, он разграничитель твоей пошлой жизни, где ты существовала, и нынешней, где ты – лишь исполнитель воли хозяина. Ты будешь жить, если он позволит. И ты умрешь, если на то будет его желание.»
"… дела…"
- Помогите, - прошептали губы, однако звук был такой слабый, чтоо вряд ли даже на расстоянии 5 шагов кто-то бы ее расслышал.
- Пожалуйста!
Она попыталась отодвинуться подальше от мужчины, в чьих действиях не видела логики. Никакой. И это пугало. Она не знала, что будет дальше и что от него ждать.
Дернула головой, пытаясь помешать вставить ей в рот какую-то странную штуковину. Бесполезно… Так же как и бесполезно пытаться вырваться из его рук, которые держали, буквально впечатывая в пол. Так же бесполезно было не обращать внимания на осколки, впиявлиющиеся в спину, и на руку, которую…
«Нет.. нет»
Вместо слов – что-то, что трудно поддается расшифровке. Вместо мыслей – лишь мозаика, обрывки каких-то образов, которые выплывали через боль. Быть может, если бы мужчины был бы понежней, все это можно было бы пережить: и унижение, и то, что первый раз происходит не так, как когда-то она, будучи еще подростком, мечтала.
Она бы покраснела, если бы могла. Вот только кровь уже давно отлила от лица, сделав его смертельно бледным. Да и кровь на пальцах мужчины не воспринималась как результат разорванной плевы. Просто слишком много крови было везде.
Она не хотела смотреть на него и в то же время был какой-то паранормальный интерес к этой части мужского тела, которую до этого она видела лишь на картинках. Когда пришло сознание того, зачем ее лицо находится так близко, попыталась вновь отстраниться. Слишком большой, слишком длинный, чтобы уместиться во рту.
Но кто ее спрашивал?
Страх…
Она давилась, судорожно пыталась соединить губы, вопреки распорке. Рвотный спазм резал нутро. Она боялась. Она действительно боялась, что ее сейчас вырвет на человека и за это будет новое наказание.
Боль.
Она пыталась сопротивляться языком, но тот лишь выворачивался под неудобным углом, отступая перед членом.
Горло драло до слез в глазах, до дрожи в руках, которые и без того уже потеряли чувствительность. В висках стучало, а все тело трясло. Воздуха не хватало. Он отчаянно пыталась сделать вдох, но новое движение лишало ее этой возможности.
И лишь в один момент, когда больно потянули за волосы, чтобы вывернуть голову, она наконец-то смогла вздохнуть. Ненадолго – маленькой порцией воздуха, которая и тут оказалась отравлена вязкой субстанцией, которая, как клей, забилась в рот.
Очередной спазм. Очередная попытка избавиться на этот раз от данной порции «протеина», от специфического запаха, которым, казалось, пропиталось все.
Она пыталась отдышаться, пока мужчина оставил ее в покое. Пыталась собрать воедино мысли, пытаясь воззвать к своим знаниям, полученным из книг.
Оральный секс – не так и страшно. Он кончил – это уже хорошо. Ведь разве мужчинам не нужно время, чтобы иметь возможность восстановиться и быть готовым к новому стояку? И пусть перед ней оборотень – вряд ли это что-то меняло. Ведь он тоже частично человек.
Она попыталась перевернуться, но и руки, и ноги отказывались слушаться.
Что-то холодное коснулась сфинктера. Это ледяной след слишком явно ощущался разгоряченным телом. Она скорее поняла, чем увидела, чем орудует мужчина.
«Он сумасшедший!»
Разве не получил он разрядку? Разве он не удовлетворил себя? Так что, черт побери, он еще хочет?!
Трудно было быть спокойной, когда нож вошел тебе во влагалище. Насколько глубоко, она, конечно, не видела. Но даже пара сантиметров воспринималась слишком остро.
«Он больной! Он просто хочет меня помучить и убить»
Это казалось логичным. Настолько логичным, что возникла мысль самой насадиться на нож. Всего лишь одно движение. А дальше? Дальше приходилось признать, что ничего, кроме боли, не будет. От этого – не умирают.
Аккуратные действия мужчины были похожи на аккуратные действия потрошителя, который ярким маркером чертил на теле узоры, по которым потом собирался резать ножом по-живому.
В очередной попытке разобраться в ситуации и хотя бы продумать свои действия, она упустила главное – раскаленный окурок, коснувшийся ее языка.
Дернулась. Буквально на миллиметр. Замерла, все еще не в силах оцнить масштабы случившегося. Лишь испуганно и как-то насторожено смотрела на мужчину. В глаза – немой вопрос, страх и все на это фоне жуткого желания послать этого извращенца куда подальше.
Отредактировано Селина Хен Шеридори (25.07.2014 16:06:35)
