Ратмир Сергеевич Рогозин, студент биологического факультета, каждое лето вот уже на протяжении четырех лет после сессии отправлялся с палаткой и прочими походными хозяйственными принадлежностями в лес. Набирал материал для гербариев чуть ли не всему потоку, любовался природой и за весь год отрывался своей второй, звериной, натурой, которую скрывал. Когда и где еще можно насладиться полным единением, набегаться вволю, наохотиться и отдохнуть от душной городской коробки?
Их семья не держалась особняком, но свято хранила свои секреты, чтобы не навлечь на себя ненужного интереса. Жили не богато - двушка на третьем этаже панельной хрущевки, в которой помещалась каким-то чудом отцовская библиотека и они вчетвером - с матерью и сестрой. Лиза была еще совсем ребенком - непосредственным и непослушным, не совсем понимала почему они должны скрывать свою непохожесть ото всех остальных и почему этого стоит бояться? Разве они единственные оборотни в стране? Но так уж повелось, что со времен репрессий досталось всем, не только переселенным народам, и свежо было воспоминание, заставлявшее каждые десять - двадцать лет менять место жительства, работу, квартиру, забираясь все глубже и глубже в глушь. А сколько мороки было с документами! Попробуй объясни почему мужчина под сорок в паспорте имеет отметку с дореволюционной датой рождения? Сергей Владиленович долго не заводил семью - искал достойную кандидатуру, да и хотелось продолжить чистую линию, не плодить полукровок. Поэтому, нашедши, быстро женился, но на детей решились лишь лет пятьдесят спустя, когда в стране стало поспокойнее и можно было не волноваться, что за инаковость не приставят к стенке и не пустят серебряную пулю в затылок. Страшные были времена.
Ратмир закончил четвертый курс. Впереди еще оставался год и, скорее всего, аспирантура. Родители поговаривали про переезд в соседний город, но не настаивали на переводе туда и Мира. В свои двадцать два он был самостоятельным и разумным - никому и в голову не могло прийти его контролировать и следить за каждым шагом. Отец гордился, да и мать тоже - достойного вырастили сына, не испортили ничем, да и наукой интересовался он больше, чем развлечениями. Мечтал о дальних путешествиях, научных экспедициях и засматривался теми двумя научно-популярными передачами, что шли по их черно-белому телевизору. Именно поэтому с легким сердцем отпускали в тайгу, прекрасно зная, что в неприятности ввязываться не станет, а вторая натура поможет выпутаться в случае столкновения с хищниками. Не могли запретить ему делать то, к чему так тянулась душа.
В котелке весело булькала похлебка из грибов, картошки и тушенки. Он, конечно, мог охотиться, но пока что предпочитал подъедать принесенные с собой запасы, весело хрустеть солеными сухариками и слушать природу... Разве ее звуки сравнимы с тем хаосом, что издавали приемники его однокурсников?
Пообедав, блондин решил отправиться на берег той речки, что нашел вчера и проверить - можно ли там наловить рыбу и пригодна ли вода для питья. Не ручеек, конечно, но все-таки здесь не было людей и шансов, что вода могла оказаться загрязненной - тоже. Прихватив флягу и рюкзак со стандартным набором всяких полезных мелочей и спальником, парень затушил костер, закрыл палатку и отправился в путь.
Где-то через пару часов почувствовал свежий речной аромат, смешанный с... запахом крови. Остановился, прислушался - птицы по-прежнему щебетали в кронах деревьев. Значит, не люди, а просто пахло каким-то подранком. Мало ли кто мог попасться в зубы местным волкам или лисам? Только вот запах, по мере приближения, становился настолько пряным и удушающим, что брало сомнение - а маленький ли зайчик стал жертвой естественного отбора?
Стараясь ступать как можно тише, Мир осторожно раздвинул прибрежные кусты и увидел на противоположном берегу... тигра! Крупного, израненного до такой степени, что песок вокруг него окрасился в алый цвет. И как только этот зверь попал в здешние широты? Сбежал из зоопарка? Ничего слышно не было, да и цирк в город не заезжал года два уже. А столь крупные хищники отродясь не водились в этой местности. Присмотревшись, оборотень понял, что зверь еще дышит. Хотел было уйти, но стоило только представить, что ночью такую красоту могут разодрать в клочья голодные волки... сердце кровью обливалось! Не мог позволить. Решил хотя бы попробовать помочь если, конечно, полосатый подпустит к себе.
Приближался медленно, с подветренной стороны, чтобы раньше времени не разволновать раненого зверя. Затем сел поодаль, в поле его зрения, осторожно снял рюкзак и достал из него аптечку, что таскал с собой на всякий случай. Она, конечно, не изобиловала перевязочным материалом и серьезными лекарствами, но хоть что-то в ней да было.
-Хэй...дружок... ты позволишь мне помочь тебе? Смотри... я хочу перевязать твои раны. Можно? - Мир придвинулся чуть ближе, протягивая на вытянутых руках бинты и лейкопластырь. - Я желаю тебе добра. Не ешь меня... я - твой брат... Кто же тебя так...
Чуть придвигался и садился на песок, наблюдая за реакцией хищника, чтобы в любой момент драпануть прочь, если вдруг кошка захочет напоследок полакомиться свежим мясом. Тот, впрочем, никаких гастрономических видов на студента не имел - разве что рыкнул пару раз, но и то... не слишком агрессивно. Скорее предупреждающе.
Мир приблизился вплотную, осторожно коснулся лапы, головы, поглаживая за ухом - сам любил, когда его в зверином облике там чесали, и принялся за дело. Осмотрев "пациента" решил заняться только самыми глубокими ранами, оставленными, судя по всему, медведем. Больше в местных лесах крупных хищников не водилось.
Тигр то и дело терял сознание, облегчая работу. К тому времени, как полосатый очнулся в очередной раз, блондин уже сидел в сторонке у разведенного костра, в котелке весело побулькивала вода и пахло ухой. Рыба, как оказалось, в реке водилась, да еще и не пуганая, что оборотню, с его молниеносной реакцией не составило труда ее наловить и не только для себя. Не был уверен, конечно, что тигру вообще чего-то сейчас хочется, но на всякий случай решил быть сиделкой до конца.
На лес уже опустились сумерки и он наполнился новыми, ночными, звуками и своей отличной от дневной жизнью.
