Беда не прихоидт одна, в этом Хлоя успела убедиться за свою пока еще не очень долгую жизнь сполна, и продолжала убеждаться с незавидной постоянностью. За последние пару дней у нее было не так уж много клиентов, но так уж вышло, что все вызовы требовали полной отдачи, и она даже сдуру назвала свое настоящее имя, а не псевдоним Оливия, что могло поставить ее под удар в жизни вне КГБ. И в эти же последние пару дней ее кредитеры как будто собрались все вместе в уютном помещении пропахшей парами спирта питейни и вспомнили об одной своей должнице. И о так еще и не погашенных некоторых долгах, в частности тех, что обросли вокруг Хлои в недолгие несколько месяцев болезни ее матери и бесплодных попыток продлить ей жизнь. Но жизнь ушла, а долги и Хлоя остались тет-а-тет, и благо, что кредитерам пока еще не пришло в голову просить натурой. Этого рыжей хватало и на работе.
Голова кипела от мыслей, от нервного напряжения сковывало мышцы, и просто хотелось лечь, свернуться калачиком и забить и забыть обо всем. Отдать бразды правления над собой кровати или еще кому-нибудь, а самой заботиться только о том, чтобы поддерживать в себе дыхание.
Не успела девушка дойти до своей небольшой комнатки (как добровольной рабыне, ей не нужны были шикарные апартаменты, так что довольствовалась она просто аскетично обставленной гримерной), как к ней тут же подлетел местный сутенер. Или менеджер по подбору и распределению персонала, как именовалось в их рабочих книжках.
"Беда не приходит одна," - вновь подумала Лоес, прочитав официальный листок бронирования клиента: обставленная в красных тяжелых тонах вип-комната №1, рыжая девушка, бдсм-атрибуты, и все это для клиента-вампирши из одного из старейших родов, Цепешей.
По крайней мере, с нарядом на этот случай определиться было несложно. Выползши из уютного свитера и обыкновенных джинс, девушка ужом скользнула в переплет кожи и затянула небольшие ремешки, только и державшие костюм на теле. Взгляд вновь упал на перечень брони, и девушка распустила волосы, одела поверх кожанного костюма легкую полупрозрачную сорочку и выпорхнула из двери.
Коридоры монотонно сменяли один другой, и холл КГБ на самом-то деле был весьма заурядным - как в отеле. Все убранство, разнообразие интерьеров от клеток, бассейнов и обычных траходромов, в народе именуемых кроватями, были сокрыты за звуконепроницаемыми дверьми. На подходе к назначенной комнате, сердце рыжей затрепетало. Так всегда было с сессиями, подобными этой - и страшно, и волнительно, потому что никогда не знаешь, чего ожидать. Бывают звери, желающие лишь твоей крови и боли ради исключительно крови и боли, а попадаются и умелые мастера, вгоняющие все твое тело в восхитительное состояние саб-спейса, и ты мучаешься и горишь желанием одновременно. Последнее состояние и было наркотиком, от которого невозможно было отказаться, ожидая этого из раза в раз, надеясь о нем даже в моменты полного унижения под каким-нибудь боровом-садистом с обрязгшим пузом, но толстым кошельком, а потому и толстой палкой с кошачьими хвостами на конце.
И вот, гадая, чего ей ожидать в этот раз, теперь уже Оливия плавно нажала ручку двери и оказалась в просторной комнате. Лишь зацепив взглядом фигуру в простом, но роскошно смотрящемся на тонкой фигуре черном платье, она почтительно опустила глаза в пол, дабы не прогневать хозяйку ее сегоднешней ночи.
- Госпожа, - высоким тембром поприветствовала вампирскую особу рабыня, слитным движением опускаясь на колени. И ее тут же пробрала легкая дрожь, а сердце забилось чуть быстрее - сессия началась.

Отредактировано Хлоя Лоес (31.08.2014 18:44:44)

Судя по удовлетворенно-спокойному и даже... Ласковому голосу госпожи вампирессы, Хлоя пока что все делала верно.
- Ближе-ближе, - на этих словах девушка осмелилась чуть приподнять голову, сверкая зелеными глазами из-под челки по направлению своей сегоднешней хозяйки, дабы знать, куда продвигаться. Оказалось, что поработать еще придется, потому что кресло, в котором вальяжно сидела женщина, находилось в метрах 10. И если пешком это расстояние было пустым звуком, то в коленно-локтевом положении становилось десятком не самых приятных минут, если делать все красиво, неторопливо и удовлетворительно для клиента. А это именно то, как должны были служить рабы, а не неуклюже и врасковырку передвигаться на своих четырех лишь для скорости.
Поэтому рыжая плавно-плавно продвигалась вперед, пока не почувствовала, как в конце пути ее шею обплела рука. Девушка тут же замерла, покорно подставляя самую нежную часть тел, чувствуя, как кожу над ее ошейником добровольной рабыни стягивает еще одним, но из намного более грубой кожи, предназначенной для того, чтобы доставлять неудобства. Примерно, как и ее корсет. Дышать тут же стало тяжело, и следующий рывок, на этот раз  в сторону, вырвал рваный тихий стон из приоткрытого рта рабыни. Но она покорно проследовала куда ее вели, чувствуя, как тонкие запястья начинает слегка сводить, а острые коленки так и явно обещали расплыться темными синяками через день-два.
И уже подумав, что скоро ей разрешат сесть на подушку или хотя бы ковер, расстеленный под баром, девушка была жестоко обломана пинком острого носка под ребра, раставившего наклониться на бок, а потом и вовсе прижаться грудью к полу. В таком положении, да еще и в кожаном костюме, не позволявшем ребрам расширяться, дышать стало еще тяжелее.
- Если я пожелаю, ты будешь ползать у моих ног. Тебе это известно?
- Да, госпожа, - покорно выдохнула Хлоя, и наконец-то оказалась на ногах, давая коленям передвшку. Ее лицо оказалось в соблазнительно-опасной близости от лица Цепеш, и девушка смогла рассмотреть тонкие черты лица и красивый изгиб губ, выговаривавших приказы четко и беспрекословно.
- Кианти, - ответила Хлоя на вопрос о стоп-слове. Красный цвет этого вина из Италии всегда ассоциировался у нее с опасностью, остановкой. И уже это, как и обещание вознаграждения, пронесло мириады мурашек по ее телу, потому что сам факт наличия знаний у женщины о стоп-словах говорил об опытности в этой сфере. И легкий страх перестал клубиться в нутре девушки, потому что его затмила надежда на саб-спейс после того, как женщина войдет во вкус доминирования и полностью подомнет под себя волю рыжеволосой рабыни. И, дабы не тянуть и показать себя способным сабмиссивом, она немедленно напрвилась выбирать своей хозяйке напиток.
Но не была достаточно расторопна, завлеченная обилием напитков в баре, за что получила жгучее недовольство хозяйки - хвосты плети, благо не были шипованы, да и кожаные ремешки на почти что полностью обнаженной иначе спине девушки спасли от отпечатков на коже. За свое непослушание она тут же упала на колени и низко опустила голову, протягивая на вытянутых руках бокал с виски и льдом:
- Прошу прощения, госпожа, - Хлоя еле держалась от того, чтобы не заглянуть женщине в глаза, но пока что держала себя, потому что хотела удовлетворить эту женщину, показать себя в лучших сторон и порадовать ее. А потому упорно, хоть и наперекор себе, передающей все эмоции, в том числе и чувство вины и осознания собственной оплошности, через глаза. - Я больше не буду задерживать вас, госпожа.

Приглушенный свет свеч создавал вокруг головы ее госпожи темно-красный ореол пробивающегося сквозь волосы света, придавая точеному лицу женщины потусторонне-мифический вид, пробуждая в голове рыжей рабыни сказки из детства о вампирах, спящих в гробах и каменных массивах испокон веков, лишь ожидая часа для пробуждения. Это завораживало как зайца перед удавом, особенно небывая сила, которая насыщала это нестареющее тело. И эта сила вышла на свободу в коротком движении, когда ногти госпожи Цепеш легко вспороли твердую, еще и пролакированную сверху кожу, полную клепок, будто бы это был тонкий бумажный холст. И вот покрывшуюся под корсетом кожу сначала обдает иголочками прохладного воздуха, а потом призрачно греет теплом свечей. Но и его недостаточно, поэтому Хлоя невольно вздрагивает и чувствует, как мурашки проходят от живота к груди, заставляя соски твердеть и становиться более чувствительными к любому прикосновению.
Хлоя терпит молча, когда кожу спины вспарывают неглубокими порезами ногти, а потом их жжет от приложенных пальцев. Она терпит и молчит, позволяя госпоже играть с необходимой ей для жизни кровавой жидкостью, но она не выдерживает, когда шеи касаются острые клыки, а волосы тянут назад жесткой рукой.
Накопившиеся стоны боли сливаются в один, когда глубоко в кожу вонзаются твердые зубы, пуская кровь быстрым ручейком. Но стоит только рукам вампирессы пройтись по животу и приласкать грудь, сжимая ее окружности и задевая соски, повторяя ласку круговыми движениями, как отзвуки боли начинают переливаться полыхнувшим в крови возбуждением. Рыжеволосой рабыне показалось, что в комнате неожиданно подняли температуру, и она, уже заглушив голос и лишь тихонько мыча сквозь прикушенные до крови губы, подается назад и прижимается к тонкому телу позади себя. Доведенные до предела нервные окончания так и посылают сигналы наслаждения вперемешку с болью, отправляя тело в пляс, и девушка жмется к своей хозяйке телом, одновременно выгибаясь в пояснице, чтобы ее ягодицы касались тела сзади, но и грудь оставалась ближе к рукам, а потом вновь шел выгиб в шее, чтобы облегчить муку от раны, но можно было и обессиленно откинуть затылок на чужое плечо.
И как яркой искрой это началось, так и кончилось, оставив после себя только холод и тянущие ощущения. Ноги после вспышки эндорфинов не выдержали и подломились, и Хлоя оказалась сидящей на полу с бьющей ее дрожью и неожиданным дискомфортом от сведенных возбуждением мышц лона, не получивших ни ласки, ни облегчения в развязке. Девушка быстрым движением прижала руку к животу, а опорную сжала между коленями, чтобы хоть как-то облегчить натяжение в паху. Ввергнувшая ее в это состояние женщина, и наказавшая, и вознаградившая этим, тем временем села в кресло и вперила в нее взгляд как в занятную игрушку.
И если Хлое за хорошее поведение предстоит еще одна волна испытанного ею чувства и облегчения, и острого болезненного наслаждения, то она была готова развлечь свою госпожу и даже молить ее о большем и о повторении.
Из-за прилившей к щекам крови все лицо горело, но Лоес заставила себя думать о том, как удивить свою доминантку. Медленно поднявшись с пола, она обвела взглядом комнату, не выпуская при этом из поля зрения клиентку - вы не хотите оборачиваться к хищнику спиной. В углу, на специальных углублениях в стене, были разложены всяческие атрибуты для сессии, и Хлоя устремилась к ним. Кинув полыхающий взгляд на пока что запретные (потому что это было дело хозяйки - высшая награда или самая сладкая мука) секс-игрушки, вибраторы с кошачьими хвостами на конце и крокодильчиками для сосков с подключенными к ним током, она увидела повязку для глаз. Обычно она использовалась для того, чтобы одевать ее на рабов, но в хитром мозгу созрел план. Весьма дерзкий, за что Хлоя могла бы сильно получить, но игра стоила свеч. А свечей в комнате было много, значит и игра должны быть соответствующей.
Спрятав повязку за спиной, девушка подплыла к хозяйке и плавно скользнула к ней на колени, согревая своим телом сверху, прижимаясь к ее телу своим, чтобы груди столкнулись.
- Расслабьтесь, госпожа, - девушка стала делать легкие поступательные движения тазом, чтобы легким нажатием заразить свою госпожу хотя бы толикой возбуждения, испытываемого самоей Хлоей. - Я готова исполнить... Любое... Ваше... Пожелание.
Каждое слово было стоном-выдохом в ушко Маргариты по мере того, как Лоес наращивала амплитуду. Но стоило рукам женщины оказаться на ее боках, как девушка вскинула руки и накинула повязку на глаза брюнетки, завязыва аккуратный бантик сзади.
  - А теперь позвольте сделать кое-что для вас. Небольшой подарок, - и с этими словами она сняла с себя руки женщины и встала. - Но пообещайте, что не снимите повязку. Молю вас, госпожа.
И девушка упорхнула обратно к полочкам, где она стала шарить глазами по арсеналу. Плети, ленточки. Подарок. Ей нужен был подарок. И на одной из полочек она нашла его.

С найденным атрибутом в руках, она вернулась к креслу и начала приготовления. Ей нужны были свечи. Для игры, для антуража. Благо, что низкий, но широкий стол позволял и самой Хлое взгромоздиться на него, и расставить по периметру свечи. Быстро, но по возможности тихо бегая по комнате, она собирала по ней свечи и ставила на стол, пару раз шикнув, когда светлая кожа оказывалась в слишком близком контакте с огнем. Когда с обстановкой было покончено, Хлоя вздохнула. Пришло время запаковать подарок. Она прижала к себе один конец своего атрибута, а второй, в узелком на нем, вручила госпоже, сжав его в ее ладонях.
- Госпожа, мне нужна ваша помощь. Держите это, крепко. И не отпускайте, - на последней фразе Хлоя вновь прижалась к хозяйке, но на этот раз спиною. И стала почти что танцевать. Она извивалась, поднимая свои руки над головой, и давая понять о своем движени легкими прижатиями к вампирессе. Обвила руки вокруг себя, не выпуская свой конец выбранного на полочке атрибута - веревки. Толстой, плетеной веревки. Повернувшись на месте, теперь лицом к госпоже, она обернула свою талию узлом. Потянулась вперед, стала опускаться вниз, при этом лаская кожу шеи, а потом согревая горячим дыханием сквозь платье тело женщины, и этим движением продела веревку сквозь очередную петлю на своем торсе. Оказавшись на полу, она слегка застонала, когда веревка обхватила обе груди и сжала бондажом.
Так танец и продолжался несколько минут, а музыкой служили время от времени срывающиеся с губ рабыни вздохи и стоны. Он был полон прикосновений к сидящей с завязанными глазами госпоже, ласкания ее кожи рыжими волосами, ресницами, губами, пока ловкие руки обвивали собственное тело рабыни веревкой в затейливом узоре. И вот подарок был запакован, нужен был лишь последний рывок веревки. Как раз того ее конца, что находился в руках госпожи.
Хлоя осторожно, чтобы не потерять равновесие, ведь ее руки уже были сплетены бондажом за спиной, села на стол и потянулась вперед, после чего приблизила свое лицо к лицу Маргариты.
- Госпожа, подарок готов. Вам нужно лишь сделать последнее движение, - и она губами прихватила повязку и дернула ее с глаз женщины, а потом легка на живот среди свеч, находясь в весьма неудобном положении. И Маргарите открылся вид на то, почему поза была неудобной: тело рабыни было стянуто селф-бондажом, причудливыми петлями и узлами, руки твердо закреплены за спиной, как и согнутые в коленях ноги. И если госпожа дернет веревку, то это затянет последний узел, и лодыжки девушки также поднимутся за спиной, лишая рабыню свободы движения и отдавая в полное распоряжение госпоже, ее желаниям и мыслям по наказанию или, наоборот, вознаграждению за смелую и дерзкую идею.

Отредактировано Хлоя Лоес (04.09.2014 23:22:41)

Хлоя была довольна. Ее Госпожа приняла правила игры и не пыталась снять повязку или как-то контролировать ситуацию, на самом деле давая возможность своему сабмиссиву проявить инициативу в "удивлении". А что как ни непокорность и передох власти в чужие руки, но с обещанием еще большей отдачи в конце, может удивить и удовлетворить доминантку?
Легкое натяжение веревки было воспринято всеми чувствами:  Хлоя услышала трение волокон друг о друга, громоподобные в душной от горящих свеч тишине, увидела движение руки вампирессы в начищенной до блеска темной поверхности стола, будто бы даже могла обонять резко скакнувшее вверх возбуждение женщины, когда от этого легкого движения руки все тело ее рабыни изогнулось и лодыжки подтянулись вверх, открывая взор на интимные части тела.
Награда... Было долгожданной. Но так мало, так недостаточно, хотя и так сладко. Сладко аж до боли. И причем боль ждать пришлось недолго. До несуразного чувствительную сейчас оболочку рыжей девушки вспороло контрастом боли, когда узлы один за другим стали затягиваться, стягивая кожу до покраснения. Хотя в определенном месте затянувшийся узел был настоящим садо-мазохистским ходом: когда веревки сильнее нажали на промежность и низ живота, это лишь сильнее усилило возбуждение Хлои. Лепестки ее половых губ набухли от прилившей к ним крови, и теперь раскрылись под напором веревок, делая лоно приглашающим и требующим к себе внимания. И Лоес отчаянно хотела этого внимания, но от ожидания возбуждение только обострялось.

Глухой шелест воска свечи, и тонкая дорожка расплавившегося воска корочкой ложиться поверх кожи, заставляя дернуться от неожиданности и одновременно с этим зашипеть от болевых ощущений еще сильнее впившейся в кожу от необдуманного действия веревки и жара.
Медленно, мучительно жар становился сильнее, и вот Хлоя уже плавно начинает прогибать поясницу, чтобы уйти от переходящей порог боли, как она блаженно обрывается, заставляя с легким свистом выпустить из груди инстинктивно задержанный воздух.
Боль следовала за болью, приправленной дискомфортом, но все это можно было вынести, и даже большее, потому что Хлоя предвкушала вознаграждение: блаженное чувство сабспейса от подминающей волю власти госпожи, ощущение полной свободы от самоконтроля и вверения заботы о себе в чужие руки. Один лишь легкий поцелуй за ухом пообещал рыжей все это. Может, не сейчас, но оно будет...   
- Возбуждение, госпожа... И боль... И... Это... Я не могу выразить, всего так много... - она затруднялась даже думать, поэтому не могла гарантировать, что ее лепет имел хоть какой-то смысл, но самое главное было здесь и сейчас удовлетворять свою Госпожу, делать все, что она захочет. Если она хочет услышать насколько потерянна Хлоя в ощущениях от всего того, что с ней вытворяет эта потрясающая доминантка, она это получит. Она получит от Хлои все, что угодно.

Ощущение того, что она может шевелить ногами, пришло к рабыне неожиданно, как вот она уже неудобно изгибается в пояснице, чтобы не выкручивать себе сведенные за спиной руки, на которых вдруг оказался весь вес тела. Пока была возможность, девушка опиралась на цыпочки, достающие до пола, распределяя вес тела равномерно. Но стоило только пальцам госпожи смениться давлением на лоно, а головке игрушки фаллоимитатора протолкнуться внутрь, раскрывая для себя Хлою, как все буквально подкосилось.
Рабыня с протяжным стоном выгнулась так, что послышался хруст позвонков, а потом рухнула на свои руки, не обращая уже на боль в сведенных конечностях никакого внимания. Ее колени разошлись в стороны на столько, на сколько позволяла растяжка, а с губ срывались бесстыжие, громкие и полные запредельного удовольствия стоны.
Кому нужен баланс, если ты в истерии жара возбуждения и хочешь больше? Так рассуждало и тело Хлои, потому что ее ножки согнулись в коленях, и ступни опустились на столик, полностью открывая взор для Госпожи на тыл ее рабыни. Ее бедра дрожали, живот то напрягался, то конвульсивно расслаблялся, как и мышцы лона, заставляя игрушку двигаться внутри дополнительно к вибрации, посылая мириады волн наслаждения по всему паху. У Хлои сложилось ощущение, что контроль над ее бедрами тоже ушел под влияние пультика в руках госпожи Цепеш, потому что они были бесконтрольны: то вжимались в стол, то приподнимались над ним и заходились в круговых движениях, то бессильно падали на твердую поверхность и вибрировали вместе с игрушкой внутри. А головка фаллоимитатора все сильнее пробиралась внутрь, и вот тело жадно стонущей девушки вновь вздрогнуло и распласталось на столике, переполненное ощущениями. Дрожало уже все тело, глаза Верены были широко распахнуты, ее волосы огненным водопадом струились вниз из-за края стола, губы раскрыты, и взгляд направлен строго вверх. Взгляд, подернутый пленкой нирваны, дизориентированный и рассредоточенный. Все тело плавилось удовольствием, а самое главное - свободой. Лоес уверенно соскользнула в сабспейс, отпустила бразды правления над своим телом и с удовольствием вверила себя своей госпоже. Теперь та может делать с ней все, что угодно - и поставить раком и, пригласив еще нескольких рабов, жестоко поиметь; и сама разделить с ней эту ночь своим собственным телом или разнообразными игрушками от шариков до страпона, и просто кинуть ее здесь и уйти; и пройтись плетью по открытому сейчас телу. Хлое было все равно, ей хотелось чего угодно, и одновременно всего из этого. От Хлои осталось только желание и абсолютное доверие. Последним оплотом самостоятельной мысли стали сорвавшийся с губ в промежутках между дыханием стонов шепот:
- Прошу вас... Госпожа. Что угодно. Умоляю, сделайте это... Госпожа, госпожааа, госпожа-а-а-! - к концу фразы рабыня начала отчаянно звать свою доминантку, ощущая неожиданное чувство потери и неудовлетворенности. Ей нужна была ее доминантка, все ее желания и действия, но их не хватало, и девушка стала лишь отчаянно насаживаться на игрушку в ее теле, чтобы затмить это чувство боли от недостатка контакта, недостатка махинаций над ее телом от ее госпожи.

Отредактировано Хлоя Лоес (26.10.2014 17:02:55)