КГБ [18+] |
С благодарностью за неоценимый вклад в развитие форума,
идейному вдохновителю и главному спонсору проекта.
Спасибо за поддержку! (:
Спасибо за ваши бесценные идеи, активное участие в жизни форума и помощь в развитии проекта!
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » КГБ [18+] » Лето 2066 года » [22.08.2066] Во мраке стен холодных
Время: 22.08.2066
Место: одиночная нелицеприятная камера в КГБ
Действующие лица: Ада Виктория Джонсон, Брайс
Описание ситуации:
Устроив очередную драку среди рабов, Брайса закрыли в одиночной камере, сковав перед этим руки и ноги, закрепив цепью к дальней стене. Ада же явилась к заключенному из-за любопытства, просто посмотреть, а может, задать несколько вопросов или устроить взбучку. Если удастся.
Дополнительно: Тигр ранен и помят.
+10 ZEUR начислено всем участникам эпизода.
Если вам когда-либо доводилось встречать мисс Джонсон в здании корпорации, то вы с уверенностью можете хвастаться тем, что видели ее истинное лицо. Здесь в КГБ мадам сбрасывала маски, превращаясь из скандальной светской львицы в уставшую деловую женщину; здесь как шрамы из под грима проступал истинный ментальный возраст мадам; здесь мадам работала; здесь мадам была дома...
День у Ады выдался паршивый, один из тех, когда на хрупкие женские плечи сваливались совсем не женские дела. Ее помощник Уинстон провалил элементарное дело по выбиванию причитаемого из одного сильно задолжавшего мистеру Джонсону банкира, конечно же папенька и не подумал о том, чтобы марать руки о столь ничтожное существо и делать грязную работу пришлось Аде. Не то чтобы мисс Джонсон не любила убивать и пытать, совсем нет, это занятие ей было очень по душе, однако несчастный испустил дух еще до приезда мадам и оставшиеся пол дня пришлось возиться с трупом, попутно занимаясь поиском того, кто теперь должен был нести ответ за проклятые долги. В качестве кульминации вечера багажник ее любимой машины оказался окончательно исгажен останками покойного, поэтому ехать в клуб пришлось на развалюхе Уинстона. Какого черта ее личный помощник не желал приобретать нормальный автомобиль Ада не знала, но от получасовой поездке в пропахшей бензином "карете" ужасно болела голова.
Она даже хотела послать все к черту и остаться дома, но слишком уж любопытным было дело, по которому она собиралась ехать. Про оборотня по имени Брайс она слышала не в первый раз и каждый раз его имя упоминалось в контексте попытки побега, драки или какого другого кипиша вроде голодовки и кидания особо тяжелых предметов в стороны служащих. Ада редко пользовалась рабами для любовных развлечений, в конце концов мадам была мазохисткой, а убивать запертую в клетке зверушку казалось слишком подло. Нет, несчастные попавшие в подвалы КГБ интересовали ее с куда более практичной точки зрения. Лишенные надежды на спасения и тем не менее лелеющие мечту о оной люди находились в отчаянии, вопрос стоял не просто о жизни и смерти, а о жизни и жизни, куда более страшной и унизительной нежели смерть, поэтому у потенциального спасителя было множество привилегий. А прошлое у рабов было самым разнообразным, Ада не раз находила в подземельях настоящие жемчужины, некогда бывшие офицерами, снайперами или даже алхимиками, превращая их в преданных и верных псов, трудящихся на благое дело - преумножение капиталов и власти семейства Джонсон. Мадам умела ценить людей, а те в благодарность хранили верность и преданность делам. Случались порой и исключения, но не настолько часто, чтобы опровергать надежность налаженной аки конвейер системы.
Конечно пока что строить какие-либо планы было рано, для начала попавшую в капкан зверушку нужно было рассмотреть и оценить. К тому же какое-то странное предчувствие подсказывало Аде, что этот Брайс должен был быть интересным экземпляром. Слишком много шума он наделал для рядового раба, раз уж слухи о его выходках дошли до ушей такой важной персоны как мадам Джонсон, при чем дошли не один раз и с явным намеком приглядеться повнимательнее.
Оставив Уинстона напиваться в баре она спустилась в подвалы в сопровождении пары охранников из сотрудников клуба. Однако после того, как те отворили тяжелую дверь камеры им было приказано ждать в коридоре, в то время как Ада ступила в маленькое полутемное помещение в одиночестве. Она не особенно опасалась того, что оборотень мог представлять для нее угрозу, во-первых потому, что ее предупредили что он был прикован и вообще находился не в самой лучшей кондиции, а во-вторых, потому что ее не раз пытались отправить на тот свет, однако каждый раз совершенно безрезультатно.
- Я бы сказала добрый вечер, но боюсь это прозвучит как издевательство. - Произнесла вампиресса, когда дверь за ее спиной наконец затворилась. - Будем знакомиться? Хотя впрочем ваше имя мне уже известно, поэтому представиться остается только мне. Мисс Ада Джонсон, к вашим услугам. - Мадам оскалилась в клыкастой ухмылке, поправляя узкие манжеты черного пиджака и закуривая сигарету.
Ожидая реакции оборотня женщина приземлилась на колчаногий железный стул неподалеку от двери. Она нарочно выбрала столь не привычное в обращении к рабу "вы". По правилам мисс Джонсон сравнивать человека с дерьмом стоило лишь убедившись что тот и в самом деле таковым является, в противном же случае даже маленькая доля уважения могла с лихвой окупиться в будущем.
***
Измученный поездкой, потерявший много сил и крови, оборотень не желал мириться со своим положением, и всю свою злобу выплеснул на двух охранников, что должны были просто доставить его в комнату, накормить и подлечить раны. Удалось лишь разодрать одному из них лицо и выбить челюсть, второму же повезло больше, он отделался только одним лишь синяком. То, что его поступок слишком глуп в связи со сложившимися обстоятельствами, Брайс узнал лишь тогда, когда на голову обрушились удары, а чьи-то пальцы сжали ему раненое плечо, ногтями зарываясь под кожу, доставляя невыносимую боль. Разумеется, после этого ни о каком обеде и лечении, и речи идти не могло, оборотню попросту нацепили кандалы, и повели в камеру. Зачем? Он не знал, но был уверен, что это и есть их наказание. Отсидеться в одиночке - это было ему весьма по душе, он сам со всем справится и с ранами разберется, и уж тогда…
***
Гостей он к себе не ждал. Сидя в холодной темной комнатке, с одним лишь маленьким оконцем, да еще и прикованным к стене, Брайс, разорвав и без того рваную рубашку, что осталась у него от поездки, пытался перевязать себе плечо. Выходило скверно – мешали цепи, и, хоть ее длины и хватало, чтобы охватить собственную руку, но не достаточно, чтобы сделать так, как надо. В желудке урчало, но оборотень самолично отказался от пищи, устроив местным пленителям представление с диким тигром. Как же Брайс жалел, что чертов ошейник не дает ему трансформироваться в зверя, порой, от такого сильного желания начинала жутко болеть голова и хищник срывался на людей, других рабов, предметы мебели, не имея возможности удовлетворить свои «потребности».
Загремела тяжелая дверь и Брайс с ненавистью бросил взгляд на вошедшего. Отвести его быстро не удалось, потому что перед ним стоял не очередной охранник, что пришел истязать раненое тело, а женщина, чем, собственно, она и удивила оборотня. Он не знал ее лица, не знаком был и запах, тигр быстро «пробежался» глазами по ее телу, и, не заметив нигде эмблему Цепешей, продолжил перевязывать кровоточащее плечо, хоть на этом успокоившись.
Ввязываться в новую авантюру не было абсолютно никакого желания, и тигр молча ожидал ее слов. Ведь не посмотреть же на него она пришла?
- Ада из ада, - пробурчал Брайс, наконец-то завязав на плече узел самодельной повязки, и, привалившись спиной к стене, уставился на даму, что уже восседала на стуле в противоположном конце комнаты, дымя сигареткой.
Тон миловидной женщины мог к себе расположить и, во-второй раз, Ада удивила Брайса, теперь уже своим к нему обращением. Она была здесь одновременно и в качестве гостя и, в то же время, в миг смогла показать оборотню, что главная здесь она, это читалось по всем ее движениям и жестам - мадам однозначно была привычна командовать и указывать.
- К вашим услугам… - задумчиво повторил оборотень ее слова, - Что бы это могло значить? Тогда окажи услугу, освободи мои запястья и шею от железа, - язвительный тон Брайса звучал с вызовом, он знал, что вампирша не будет рисковать и марать свои белы ручки о грязную от крови сталь, но сказано это было только с расчетом увидеть ответную реакцию Ады на его слова. Оборотень желал «прощупать» настроение вампирши и ее характер, чтобы скорее узнать с какими намерениями она здесь: допрашивать, убить, или же все это очередная игра скучающих богатеньких господ.
Мадам изогнула губы в кривой усмешке в ответ на саркастичное замечание Брайса. А ведь в какой-то мере оборотень был прав, вся жизнь мисс Джонсон была ни чем иным как одним большим адским маскарадом, в котором правила бал ее величество фортуна-судьба. Быть может этот мужчина, посаженный на цепь словно дикий зверь, даже в таком положении был куда свободнее, чем она когда-либо могла себе позволить. Он был здесь всего лишь пленником, она же частью системы, зависимой от этой самой системы настолько, что не была способна была даже мечтать о чем-то что противоречило интересам сей адской машины.
Между тем оборотень закончил попытки залатать собственные раны и теперь обратил все внимание на мадам, которая по прежнему неторопливо курила свою вишневую сигарету. Он смотрел на нее внимательно, изучающе, испытывая взглядом, оценивая и взвешивая все "за" и "против", так же как и сама мисс Джонсон. Он не пытался атаковать, не сыпал проклятьями, а значит все разговоры охраны о его сумасшествии были очередными пустословием. Ада была почти уверена, что и о ней сотрудники клуба порой поговаривали то же самое, только вот в отличие от Брайса в собственном ментальном здоровье она могла и усомниться.
- Освободить? Все возможно, вот только сначала надо разобраться с парочкой условностей... - Ответила вампиресса в прежнем тоне "хорошего полицейского", а затем со вздохом добавила - Ты что ли гордый? Вижу что гордый... Жалко мне вас дураков, сами себе могилу копаете, а за что? Свобода, воля... красивые слова не больше. Все мы в какой-то степени рабы, и ты и я, только в моем случае это иначе называется и лучше оплачивается.
Ада махнула рукой и замолчала, размышляя о чем-то своем, опустив взгляд на ободранные до крови костяшки тонких пальцев, очередное напоминание о утренних приключениях. Покойник оказался весьма важной птицей, поэтому прятать улики пришлось в лесу на пару с Уинстоном. Мадам никогда не брезговала грязной работой, чем отличалась от своей утонченной и гордой матери. Если Элизабет с Уильямом связывали уважение и расчет, то Ада боготворила папеньку не меньше, чем ее саму боготворили ее собственные люди, готовая на что угодно во имя процветания его фамилии.
- Ладно, к черту всю эту философию. - Произнесла наконец женщина, обращаясь ни то к Брайсу ни то к самой себе - Шума ты наделал много, а я склонна верить, что дыма без огня не бывает, а вот имеет этот огонь ценность или нет, это уже другой вопрос.
Мадам неторопливо поднялась со своего стула, делая несколько шагов по направлению к оборотню. Камера была настолько маленькой, что даже такого незначительного сокращения дистанции достаточно было для того, чтобы прикованный к стене мужчина мог дотянуться до нее, если бы захотел. Однако теперь Ада могла рассмотреть его внимательнее. Несмотря на раны, побои и кровопотерю в нем по прежнему читалась сила, крепко сложенный здоровый мужчина, стойко мирившийся с выпавшими на его голову пытками. Кому именно пришло в голову делать из солдата сексуальную игрушку Ада не знала, но считала подобное попустительством. Увы, рабов отбирали не глядя, распихивали по камерам, чаще всего не удосужившись взглянуть какая именно зверушка попала в капкан. Именно по этой причине мисс Джонсон любила навещать эти мрачные подвалы, стараясь углядеть то, что пропустили другие. Впрочем, среди гостей наверняка бы нашлись те, кому страдающий Рэмбо пришелся по вкусу, особенно среди дамочек, приходящих сюда с целью выместить гнев и обиды на ненавистных мужей. Вот только Ада к подобным не относилась да и особой симпатии тоже не испытывала.
Ада встретила его замечание лишь усмешкой – добрый знак, как показалось Брайсу, ведь она не съязвила в ответ, не применила силу, не повела себя глупой наивной девочкой, не надула губки - вампирша была опытна и мудра, и оборотню все меньше казалось, что Джонсон здесь находится из-за каких-то сексуальных или любых других игр. У нее были другие цели в этой камере с этим рабом, или же она просто тщательно скрывала свое истинное лицо. Но все же Брайс смог успокоиться, порой ему казалось, что дамочки используют его только лишь как средство для удовольствий в экстремальных условиях, вынуждая мужчину исполнять свой мужской долг. И для кого? Для своих врагов и пленителей. Очевидно, что дамочкам казалось, будто Брайс думает только лишь членом, и ведь это их мнение когда-то им будет стоить жизни.
Запах сигареты разносился по камере, подсказывая оборотню, что неплохо было бы сейчас выпить под сытные закуски, а женщина продолжала смотреть на заключенного, в слух рассуждая. Ее слова был правдивы, во всем, ею сказанном, было и то самое различие между ними: холодная железная леди основывалась на здравый смысл, смотрела далеко вперед, строя расчетливые планы на свою и чужую жизнь; а оборотень-зверь следовал в первую очередь на зов инстинктов, доверяясь чутью и своим собственным эмоциям, живя только одним днем. Брайс даже попытался представить, как бы все пошло, будь на ее месте сейчас он сам, а прикованной к стене сидела Ада, и злой огонек промелькнул в его глазах, представляя, какую смерть он избрал бы для женщины. Мадам Джонсон была ему чужая, она была одна из «них», несмотря на ее умение общаться с такими, как Брайс, и вампирша не могла даже в фантазиях тигра оказаться живой.
Ада опустила взгляд на свои руки и тигр взглянул туда же, где на костяшках ее пальцев была заметна запекшаяся кровь. Оборотень нахмурился, не понимая, откуда она там могла взяться.
- Кто-то выбирает жизнь лжеца, кто-то остается честен с собой.
Оба задумались над словами. Брайс был согласен со словами вампирши, но действовать так, как действует она, он был не приучен. Малая часть его жизни прошла в мире, оборотень научился отвечать добром на добро, но подставлять злу щеку для удара, как учат добродетельные церкви, он не станет. На всякое зло есть еще большее зло – так учили его в клане, и Брайс предпочитал сделаться вновь таким, чтобы обезопасить себя. Некоторые рабы, чтобы выжить, готовы вылизывать пятки своих господ, тигр это неоднократно видел и готов был самолично придушить слабака, тем самым лишив богатея своего удовольствия. Но такие «твари» порой жили получше и подольше, чем такие, как Брайс, которые даже лидерство госпожи принять не смогут, не то, что б пресмыкаться перед ней. Хотя однажды тигр уже был «на грани», когда сил совсем не оставалось – в эти дни оборотень постоянно молчал и даже не реагировал на удары и слова своих обидчиков, но эти моменты Брайс с трудом, но забыл, как страшный сон.
Мадам поднялась со своего места и тигр снова вперил на нее свой взгляд. Несколько шагов – и Ада Джонсон остановилась перед ним. Рассудив расстояние, оборотень смог бы сорваться с места и вампирша не успела бы отпрянуть от него вовремя, но какая выгода ему будет после ее смерти? Если она является важной шишкой в этом обществе, то Брайса после этой выходки однозначно ждет смерть, одно дело – покалечить раба или охранника, другое – ту, которая за все здесь платит.
Сидя на холодном полу, привалившись к холодной стене, мужчина смотрел на нее снизу вверх, но длилось это не долго. Уже через минуту после сказанного ею, Брайс поднялся и выпрямился во весь свой рост, останавливаясь в метре от своей «гостьи», и теперь уже ей пришлось смотреть на него снизу.
- Ценна любая жизнь, вот только кому-то твоя жизнь и даром не нужна, а кто-то за нее рискнет своей.
Если бы Брайс мог сменить свой облик, то Ада увидела бы презрительный оскал, но у мужчины только появились морщины на переносице и лбу, а уголки губ опустились вниз.
- Для чего ты здесь? – оборотень отвел назад скованную раненую руку, поморщился от боли и отступил к стене. Пальцами обхватил держащую его цепь, намотал на запястье и потянул.
- В чем может быть моя ценность для тебя?
Do you see what I see
Why do we live like this
Is it because it’s true
that ignorance is bliss. (c)
- Честен с собой может быть лишь тот, кто себе принадлежит. - Бесцветно отозвалась мадам с каплей горькой усмешки в голосе.
Неожиданно для себя она вдруг поняла, что мужчина оценивал ее ни как потенциальный ключ к столь заветной для него свободе, а как личность, как существо имеющее душу, способное мыслить и чувствовать. На нее редко смотрели подобным образом, будь то близкие, друзья, любовники и даже она сама. Фанатично преданная интересам семьи, гордыне и собственной алчности, Ада давно перестала видеть в себе человека, похоронив остатки сердца вместе с теми, кого когда-то любила. Ее мир не принимал ошибок, не прощал слабостей, только втоптав в грязь собственную душу можно было выжить, не превратившись в очередную сломанную судьбой игрушку. Если для выживания в том мире, к которому принадлежал Брайс требовалась, воля, стойкость и физическая сила, то в этой игре ставки были куда выше, однако победитель получал все... или почти все.
Ада не отступила назад, когда оборотень неожиданно поднялся во весь рост, она даже не отвела взгляд. Брайс-человек уже успел ее оценить, теперь же оценивал Брайс-зверь . Мадам, с юных лет питавшей особенно теплые чувства к собакам и волкам, были отлично известны правила этой игры. Зверь, будь он волком или тигром, уважал силу, зверь смотрел в глаза, зверь заглядывал в душу. Видел ли он то же, что видела она сама, в те долгие часы, что проводила по ночам сидя возле трюмо в полутемной комнате? Она никогда не могла назвать свой взгляд холодным, нет скорее он был пустым, мертвым, отчего казался столь же пугающим как безжизненные, стеклянные глаза кукол. Когда-то давно она ненавидела этот взгляд, до тех самых пор пока не научилась любить объекты своей ненависти, уяснив что даже минус становится плюсом по сравнению с нулем.
Несколько секунд они так и стояли друг против друга в тишине полутемной камеры: зверь с человеческими глазами и женщина с глазами зверя. Наконец Брайс отступил назад, так и не использовав шанса причинить ей вред. Быть может он и вправду подумал о том же, о чем думала она, посчитав бесполезным уничтожать существо, давным-давно мертвое изнутри. А быть может просто посчитал цену ее смерти не стоящей его собственной жизни.
- Для чего ты здесь? В чем может быть моя ценность для тебя?
Ада ждала этого вопроса, хотя и могла обозначить цель своего визита с самого начала.
- Ценность у всех одна, у тебя есть то, что нужно мне, а у меня есть ключ к тому, что нужно тебе. - Мисс Джонсон провела длинным ногтем по кровавым ссадинам на руках и поморщившись от боли продолжила - Многие за этими стенами назовут меня дурой и не мне судить правы они или нет, однако в отличие от многих из них у меня хватает ума не играть в супер-героя. Я всего-лишь женщина, не больше и не меньше, но увы у моего отца нет сыновей, а для того чтобы выполнять мужскую работу порой просто необходимы мужские руки, мужская логика, мужская выносливость. Однако все это есть у других, к примеру у тебя. Это первая и наиболее интересная тебе причина. Вторая же менее ценна для тебя с фактической стороны, но поскольку ты задал вопрос, то я отвечу до конца. Назови это причудой гордыни, но я не люблю смотреть на то как ценные кадры переводят попусту, увы в этих стенах подобное не редкость. Превращать солдата или даже талантливого повара в резиновый член крайне глупо, однако эту систему придумала не я и менять правила не мне, к тому же зачем исправлять чужие ошибки, когда из них можно извлечь пользу.
Женщина замолчала, давая оборотню возможность обдумать ее слова. В том что Брайс был ценным экземпляром она не сомневалась, вот только мог ли он стать надежным? Слишком много в нем было того духовного, столь недосягаемого для понимания самой Ады. Она встречала таких раньше, может и не так часто, но встречала. Хорошие защитники, но увы плохие солдаты, ибо хороший солдат есть алчный солдат, так как в итоге в любой войне каждый сражается сам за себя.
Тем не менее предложение было озвучено и у Ады было предостаточно времени для того, чтобы дать оборотню подумать. Чужая душа потемки и предугадать со стопроцентной уверенностью нельзя почти никогда; Брайс мог отказаться, мог и согласиться. Однако даже в последнем случае она не бы не чувствовала что уходит с пустыми руками, каким-то чудом у этого загнанного в угол зверя получилось напомнить ей о ее истинном лице, том самом которое так легко забывалось под сотнями масок, быть может по существу куда более пустом и безжизненном чем все ее лживые образы и тем не менее настоящем.
- Не торопись отвечать - Добавила Ада, закуривая новую сигарету почти сразу же как затушила предыдущую - В конце концов я еще не задала вопроса. - Она неторопливо перевела взгляд на раненное плечо Брайса - Могу оказать услугу, если конечно ты не считаешь помощь от рук убийцы более унизительной, чем смерть от заражения крови. В этом то заведение найдутся такие, кто и трупом не побрезгует. Мое дело предложить.
Отредактировано Ада Виктория Джонсон (09.10.2014 23:19:37)
Хищные глаза пылали огнем. Брайс понимал, к чему клонит Ада, но оборотень считал себя по праву принадлежащим себе и только себе. Те цепи, которыми его сковали по рукам и ногам были лишь желанием общества уберечь самих себя от ярости зверя, как считал сам оборотень. Как человек вынужден стоять на светофоре, ожидая пока прекратиться поток машин, так и Брайс ожидал удачного момента, чтобы покинуть КГБ. Тигр жил другими правилами, и чужды были эти слова вампирши, ведь кроме веры и воли у него ничего не было: ни семьи, что нужно было бы поддержать, ни работы, что стала бы обязанностью, а одна лишь безумная мечта, цель которой и являлась смыслом жизни. На мгновение глаза мужчины сощурились до размеров узких щелок, всматриваясь в черты лица Ады, стараясь понять, чем же могла быть ее жизненная цель. Деньги? Власть? Любовники? Может семья? Но глаза ее не выражали ничего. Абсолютно ничего.
Брайс в очередной раз потянул за собственную цепь, проверяя ее на прочность. Цепь не поддалась и мужчина осторожно освободил из ее витков свое запястье. Разорвать сталь не представлялось возможным, как и вырвать ее из стены, все же строили этот адский бордель не дураки, здесь наперед уже продуманны все возможные варианты побегов, и Брайсу вряд ли нужно беспокоить свой мозг, чтобы придумать очередной.
И вот Джонсон наконец-то перешла к самому главному, тому, чего мужчина ждал с самого начала, чтобы прояснить наконец-то суть ее визита. Слова были логичными, ее ход рассуждений оборотню нравился, но в какой-то момент Брайс решил, что она читает его мысли! Простое совпадение взглядов, которое вполне возможно между двумя разумными особями, смогло пошатнуть спокойное, до сего момента, состояние оборотня. Задетый тем фактом, что в его голове может кто-то копошиться, что даже татуировка-оберег не спасает, Брайс с трудом подавил в себе ярость, чтобы сдержаться и раньше времени не наделать глупостей. Разум зверя затуманился злостью и даже несмотря на логику женских слов, в которых можно было услышать вариант своего спасения, тигр слышал только очередную издевку и видел бездушные глаза, которым он решил не верить.
И вновь цепь оказалась намотана на его запястье, и вновь натянулась сталь, врезаясь в плоть, а костяшки пальцев побелели от натуги, когда ладонь сжалась в кулак. Мадам закончила говорить своим спокойным тоном и снова закурила сигарету, намекнув на вопрос, который она не задала, и который Брайсу придется ожидать.
- Не думал, что богачки вроде тебя умеют зализывать чужие раны, - недовольно бросил ей мужчина, - Хочешь поиграть в больницу? Валяй, если не боишься ко мне приблизиться.
Он хотел, чтобы она подошла к нему ближе, дала возможность цепям обвиться вокруг ее шеи, чтобы хрустнули позвонки и тело предсмертно дрогнуло в конвульсиях. Хотел насытиться ее кровью и болью, чтобы она испытала на себе все те муки, что выпали на его долю. Оборотень понимал, что это будет честное убийство по отношению к себе, но оно абсолютно ничего не решает, и, поступить так – означало для него верную смерть.
Мужчина с вызовом смотрел на Аду, ожидая ее действий, или же напротив, бездействия и отговорок, лишь бы не подходить еще ближе. Учитывая, что и нынешнее расстояние между ними предельно мало и достаточно для сближения, то, подойди она на пару шагов вперед и Брайс уже сможет обойти ее кругом. Вызывающее поведение оборотень избрал специально, рассчитывая на то, что его покладистости она уж точно не поверит, заприметив вранье. Хотя, учитывая тот факт, что, в мыслях Брайса, Ада умела читать его мысли, это поведение все равно было лишним.
- Какой еще вопрос? – тигр отвлекся на свое плечо, отдирая от раны прилипшую к крови тряпицу, что некогда принадлежала к разряду одежды, - Ты ясно дала понять, что тебе домой нужен раб. Раб, который будет носить за тобой сумки, по движению твоего пальца перемещать дома мебель, судя по содранной коже у тебя на руках, он должен будет защищать от недоброжелателей, а, вероятнее всего, от зажравшегося супруга, что изменяет тебе с молоденькой служанкой, забывая о своей возрастной жене, - пауза, чтобы успокоиться, - Или я не так тебя понял?
Брайс не очень уж разбирался во вкусах и предпочтениях высшего общества, но видел, что чаще всего забирают совсем молодых, предпочитая их, ежели опытных женщин за тридцать. И о причинах такого выбора оборотень догадывался – господа хотят командовать, хотят, чтобы им подчинялись, и сломить дух восемнадцатилетней конечно же куда проще. Может быть, если бы Брайс бродил в стенах этого клуба в качестве клиента, то выбирал бы таких же, но в нынешнем положении оборотень не мог отдать предпочтение глупому ребенку в сравнении с мудрой женщиной.
"Если не боишься ко мне приблизиться..." - эта фраза, должна была прозвучать как угроза, однако задела совсем иные чувства. Ада ненавидела страх, ненавидела за то, что не умела его испытывать. Тот дикий, животный страх, свойственный любому живому существу, стремившемуся сохранить свою жизнь. Она не редко видела его в глазах врагов, жертв, рабов, каждый раз с жадностью вглядываясь в испуганные лица, прислушиваясь к биению чужого сердца. Она не раз пыталась научиться бояться смерти, но каждый раз не испытывала ничего кроме разочарования, не в силах понять то, что понимали другие. Смерть и жизнь после смерти не казались ей чем-то мистическим или загадочным, любой мир каким бы он ни был стоял на все тех же китах: жажде обладать, жажде властвовать, жажде быть первым, здесь или там - все одно... все те же, все то же, все там же.
- Если бы я боялась к тебе приблизиться, то ты бы заметил это еще минуту назад. - Усмехнулась Ада в ответ на слова Брайса - И дело тут ни в тебе и ни в этих цепях. Я сумасшедшая, говорят что только безумцы не бояться смерти и у меня нет ни одной причины с этим не согласиться. - Женщина покрутила в руках сигарету по прежнему не двигаясь с места - Совет на будущее, никогда не делай преждевременных выводов, если конечно не хочешь нарочно занизить цену собственной шкуры, особенно в таких стенах как эти.
Эти слова были сказаны равнодушно, без язвительного сарказма, скорее устало. Она не винила оборотня за недоверие, хотя быть может это желание и промелькнуло на несколько секунд, но столь же быстро исчезло. В его положении она бы тоже не стала себе доверять, хотя что там говорить, она не всегда доверяла себе даже в своем собственном. Слишком часто она давала и не сдерживала обещания, обходившиеся ей ценой жизни тех кто был ей дорог.
- Муж? - Ада вопросительно изогнула бровь, глядя как оборотень нервно крутит в руках цепь - Ты это славно придумал, знаешь, на секунду я почти начала завидовать самой себе... - Очередная пауза, очередная затяжка сигаретного дыма - Нет у меня мужа и молоденькой служанки представь себе тоже нет. Мне не нужен раб, мне нужен солдат, воин, поверенное лицо, если пожелаешь. В твоей силе я не сомневаюсь, а вот есть ли у меня то что дать взамен решать тебе... Что тебе дороже: свобода, гордость или жизнь?
Дав оборотню очередное время на раздумье она отступила еще на пару шагов назад, но лишь для того чтобы постучать в тяжелую железную дверь камеры, которая отворилась почти моментально. Она могла уйти прямо сейчас, бросить к черту всю эту рискованную игру, подняться в теплый уютный бар, чтобы присоединиться к порядком пьяному Уинстону или сыграть партию в покер с кем-нибудь из гостей. Вот только почему-то хотелось остаться, быть может потому, что она все еще надеялась на возможный успех своего дела, а быть может потому, что эта полутемная камера была одним из тех немногих мест, где она могла пусть и не долго, но побыть самой собой.
- Мисс Джонсон, все в порядке? - Любезно поинтересовался охранник, очевидно заметив слегка растерянное и задумчивое выражение лица женщины, а так же явно удивленный отсутствием крови, брани и криков.
- Когда это у вас здесь был порядок? - Довольно грубо оборвала его мадам - Какого дьявола заключенный в таком виде?
- Мадам, вы же знаете, что... - Неуверенно начал охранник, но снова не получил возможности договорить.
- Я то знаю и еще раз слышать этот детский лепет не имею ни малейшего желания. Лучше принеси мне аптечку.
- Но мадам, вы же не собираетесь...
- А вот это уже не твоего ума дело, сказано - исполняй.
Охранник кивнул и вновь скрылся в дверном проеме, через несколько минут требуемая вещь была в руках мадам, а дверь вновь затворилась с громким, режущим уши скрежетом, возвращая камере привычный полумрак. Ада же вновь повернулась к Брайсу и без лишних раздумий сделала несколько уверенных шагов вперед, однако когда между ней и оборотнем оставалось не больше полуметра она вдруг неожиданно опустилась на пол, вместо того чтобы приказать подняться ему.
- Ну что теперь? Убьешь? - Ада склонила голову на бок и медленно положив руку на цепь, который мужчина был прикован к стене намотала ее на руку так же, как делал он сам пару минут назад. На губах вампирессы заиграла полуулыбка человека который ни то сошел с ума от отчаянья, ни то просто давным-давно отчаялся от сумасшествия - Дурак ты, если убьешь... гордый, самонадеянный дурак. Они с тебя живьем шкуру спустят и ты об этом знаешь. Вот только по мне плакать некому, а по тебе?
- … Говорят, что только безумцы не бояться смерти… - рассказывала она о себе, но Брайс ей не верил. Только полные дураки и глупые подростки, желающие заявить о себе миру, не боятся смерти, но на человека, не способного мыслить или того, кто не получает должного внимания в жизни, она была не похожа. Но в ее глазах действительно не было ни малейшего намека на страх, что давало оборотню повод действительно усомниться в ее нормальности. А впрочем, находясь на расстоянии от прикованного зверя, имея в своих руках немалую силу, а за спиной десяток охранников – бояться было нечего.
- Без жизни свобода и гордость – ничто, - ответил Брайс без долгих раздумий, - А в цепях без свободы – не жизнь.
Однако жизнь оборотень ценил все же выше, чем прочее, потому что даже цепи рвутся при большом желании воли, но вот мертвецы живыми не станут никогда, как бы ты этого не хотел.
Но были ли в Брайсе верность и преданность? Несомненно. Готовый сражаться за идею, цель, свою стаю, он никогда не предаст и не пожалеет своей драгоценной жизни. В некотором плане оборотень был до предела ответственен, вот только в данный момент эти качества ему были абсолютно не присущи. Вампирша безусловно вызывала сомнения, она была ему никто, чтобы дарить ей свою жизнь, свою гордость и свою свободу, и она была опасной, Брайс это чувствовал.
Ада отступила вдруг назад и тигр непроизвольно напрягся, не понимая причины и ожидая каких-то негативных действий с ее стороны. Но вампирша только постучала в дверь, потребовав от изумленного охранника аптечку. До последнего Брайс не верил, что Ада решится на лечение, но когда дама уверенно подошла к нему с лекарствами в руках, оборотень занервничал сильнее. Смотреть пришлось снизу вверх, отчего стало еще противнее в душе, хотя и вставать он не спешил, ожидая приказного тона вампирши, но его не последовало. Женщина опустилась к нему на пол сама, трогая пальцами цепи, удерживающие зверя в этой клетке. Сталь зазвенела, когда Ада обвила ею свое запястье, и Брайсу пришлось оскалиться на такой близкий контакт и только выжидать удачного момента. На сколько это было возможно, тигр оставался спокойным, но едва вампирша сказала свои последние слова, как оборотень ринулся к ней. Оттолкнувшись от холодной стены, Брайсу хватило проворства и маленького расстояния между ним и «жертвой», чтобы опрокинуть Аду на лопатки и разместиться сверху, зажав ее своими ногами. Звонкие цепи тут же обвили шею вампирши, прижав ее голову к полу.
- Тихо, тихо, тихо, - человек со звериными глазами склонился над женщиной, желая только лишь одного – ее смерти. Мышцы рук и спины напряглись, на висках мужчины проступили вены, а голос оставался тихим, хоть и хриплым в этот момент. Намотав на ладони цепь, Брайс стягивал петлю на шее вампирши, пока та не стала задыхаться.
- А теперь ты послушай меня, красавица, - цепи едва ослабли, подавая в легкие кислород, чтобы леди не потеряла сознание, - Ты глупый, эгоистичный ребенок, без семьи и цели, которому попросту скучно жить. Ты развлекаешься тем, что подкармливаешь таких как я, давая им надежду, чтобы потом ее отнять и смотреть, как они морально умирают на твоих глазах, - снова сжалась цепь от злости, - И ты лжешь, что не боишься смерти. Иначе давно была бы мертва. Ада Джонсон.
Даже своим недальновидным умом Брайс понимал, что умереть сейчас от его рук эта женщина не должна, хотя оборотень был не уверен, что этого его поступка будет недостаточно, чтобы лишить оборотня головы. В мозгу появилась дилемма: отпустить вампиршу и надеяться, что она его простит, или убить хотя бы ее перед своей дурацкой и глупой смертью. Тигр нахмурился.
- Но ты права в одном. Я не могу убить тебя, как бы мне этого не хотелось.
Мужчина сжимал петлю всякий раз, как Ада совершала попытки выбраться, контролируя ситуацию, но прежняя агрессия уже отходила на задний план, и к окончанию разговора Брайс уже даже не пытался сломать женщине шею, решаясь все же рискнуть и оставить ее в живых. На белой шее вампирши, там, где ее «обнимала» цепь, теперь была содрана кожа и наметились синяки, хотя даже это не уменьшало женской привлекательности и мужчина не спешил с нее слезать, наслаждаясь сейчас своим положением покорителя.
Ада ожидала такого поворота событий, хотя и не могла быть в нем уверенна, так как не пыталась прочитать мысли оборотня, но все же ожидала. Предугадывать возможные варианты развития того или иного события у мисс Джонсон получалось почти на автомате, так давно она выучила этот полезный и вопреки тому как считают многие не сложный трюк. Люди невероятно предсказуемы, все что может произойти уже происходило сотни, а то и тысячи раз, повторяясь снова и снова как заезженная пластинка. Все то же, все те же, все там же - эта фраза давно стала своего рода лозунгом жизни мадам и почти ни разу ее не подводила. Не подвела она и в этот раз.
Вампиресса почти не пыталась вырваться, лишь только когда Брайс сжал цепь на ее шее сильнее она предприняла хотя бы малейшие попытки сопротивления. Вступать в схватку с сильным мужчиной, особенно полузверем, успевшим прославиться своим буйным характером не было смысла. Их силы скорее всего были почти равны, но Ада не сомневалась в том что тигр был намного проворнее да и к тому же находился в куда лучшей физической форме, а потом она по прежнему не собиралась его убивать. В словах Брайса была доля правды, вот только скорее всего в глазах оборотня мадам выглядела намного лучше, чем на самом деле, оттого его речь не вызвала не злости ни обиды. Ее и в правду можно было бы назвать "эгоистичным ребенком", вот только избалованным не родителями, а скорее самой судьбой. Стоило ей пожелать хоть чего-то, стоило задуматься и дать волю мечтам, как они превращались в реальность, вот только отнюдь не радужную и солнечную, а искаженную словно в кривом зеркале. Ада любила говорить о том, что ни что в мире не происходит просто так, а за любое счастье рано или поздно приходится заплатить и цена эта порой может оказаться невероятно высокой. Однако мисс Джонсон умела платить по счетам и не только тем что измерялись в долларах.
Ада криво усмехнулась собственным мыслям, чувствуя как холодный метал царапает тонкую кожу, оставляя глубокие кровавые ссадины. Она никогда не относилась к боли однозначно, она могла долго и жалостливо оплакивать порезанный палец на глазах у молоденького любовника, но не обратить ни малейшего внимания на ножевое ранение под властью адреналина. Она умела быть разной, порой настолько разной, что и сама не могла понять какое же именно из всех этих "я" было настоящим и было ли в ней это самое настоящее вообще.
- Ты развлекаешься тем, что подкармливаешь таких как я, давая им надежду, чтобы потом ее отнять и смотреть, как они морально умирают на твоих глазах... И ты лжешь, что не боишься смерти. Иначе давно была бы мертва. Ада Джонсон. - Продолжал тем временем оборотень, все сильнее и сильнее сдавливая цепь на ее шее.
- А может я и так давным-давно мертва. - Искаженным от боли, но в то же время равнодушным голосом ответила женщина, продолжая вглядываться в звериные глаза тигра.
Брайс попал в точку, вернее почти попал. Она никогда не предавала своих людей, ни раз рискуя жизнью спасая тех, в чьи обязанности входило отдать за нее свою собственную. Она считала их своей стаей, почти семьей, зная что она обязана им быть может намного больше, нежели они обязаны ей. А вот к тем кого она когда любила слова оборотня относились как нельзя лучше, она никогда не могла сохранить тех, кем дорожила больше всего. Быть может виновата была та самая фортуна, а быть может срабатывало вечное правило о том, что ни кто не может иметь все, но так или иначе она каждый раз была той, чьим рукам было суждено оказаться в крови.
- Каждому хочется быть судьей... вот только ты ни про преступления такие не слышал ни про наказания. Ты думаешь что хочешь моей смерти? Только тебе не за что мне мстить, я знаю таких как ты и нам с тобой делить нечего. А мои преступления оставь на моей совести, знаешь, говорят даже смерть нужно заслужить. - Эти слова прозвучали ни то с усмешкой ни то с разочарованием, но тем не менее по прежнему без тени страха.
Облизав пересохшие губы, из уголка которых медленно стекала кровь Ада вновь подняла глаза на оборотня, который хоть и ослабил хватку, но отпускать ее по прежнему не собирался. Она могла бы позвать на помощь, там за дверью была вооруженная до зубов охрана и если повезет то ей возможно удалось бы отделаться парочкой сломанных костей, но поступи она подобным образом она бы не была Адой Джонсон.
- Ну что теперь? Продолжишь играть в ангела-карателя или будешь спасать собственную шкуру? Это твоя игра, решать тебе... - Мадам перестала сопротивляться, так как оборотень ослабил хватку и цепь не мешала дышать, она не собиралась вырываться, провоцируя тигра на драку, но и молить о пощаде не планировала.
По-прежнему не было страха в ее глазах, даже ее попытки выбраться были обусловлены только болью и нехваткой воздуха, но при всем этом она не боялась ни Брайса, ни смерти от его рук. Она была уверена в своей правоте, и оборотень был вынужден отпустить свои цепи, приняв сложившиеся обстоятельства. Продолжать делать глупости дальше он пока не собирался, но и выпускать свою «добычу» тигр тоже не спешил, решив подольше насладиться своим высоким (в прямом смысле этого слова) положением. Возвышаясь над, лежащей перед ним на полу, мадам, он дал возможность высказаться и ей.
- О, поверь – с хрипотцой в голосе начал Брайс, когда Ада высказала предположение, - Мне есть за что мстить тебе, и каждому здесь обитающему. Даже прислужливые рабы достойны смерти. Никчемные души, им здесь не место…
Голос оборотня стал тише, он даже отвернулся от вампирши, матеря здешних добровольных рабов даже больше, чем местных стражей порядка и самих основателей этого злосчастного борделя. Зверь был готов убить каждого из тех, кто лижет «господские тапки» за деньги, чтобы эгоистичные богатеи оставались без своих игрушек и переключились уже на себе подобных.
«Может, друг друга поубивали бы».
- Ну что теперь? Продолжишь играть в ангела-карателя или будешь спасать собственную шкуру? – Ада вывела его из забытья своим голосом; вампирша смотрела на него снизу вверх, по-прежнему оставаясь спокойной, понимая, что тигриная злоба уже начинала утихать, вспыхнув на эмоциях так быстро, она теперь так же стремительно шла на убыль.
Тяжелая ладонь мужчины легла на белокурую голову Ады. Сбитые от ударов пальцы ухватили ее за волосы, приподнимая голову над полом, снимая стальную петлю с шеи дамы. Освободив вампиршу от своих собственных оков, Брайс поднялся над ней, в последний раз порадовавшись, что она лежит перед ним такая беззащитная и доступная.
- Я только и делаю, что спасаю себя, - тихо прорычал ей оборотень, переступил через нее и направился к отброшенной аптечке.
Казалось, что произошедший поступок Брайса не удивил мадам Джонсон и даже не оскорбил ее, она, будто ждала от него всего этого и, в какой-то мере, была даже рада его реакции. Она не побежала звать охрану, которая на ее глазах могла бы избить обидчика до полусмерти, она оставалась здесь с ним, а вот зачем – этого оборотень не знал, но очень интересовался.
Хотелось довериться хоть кому-то. Хоть в ком-то быть уверенным, и даже все равно, что этот кто-то оказался бы предателем, Брайс так устал подозревать всех и каждого: клиентов, охрану, рабов, даже тех, кто приносит еду, тигр считает отравителями и часто отказывается от пищи, больше желая жить, чем просто набить брюхо. Он не понимал, зачем его держат здесь, зачем кормят того, кто только и ждет момента, чтобы оттяпать по локоть кормящую руку. Он противился их играм и не был готов играть по их нечестным правилам. Он хотел доверять, но не мог.
- Лабиены, Цепеши… Теперь Джонсон, - бурчание, звучащее из уст оборотня, было адресовано Аде, - Еще один «великий» род? Или так, просто небольшая семейка?
Если вампирша была все еще здесь, значит, она чего-то от него ждала. Знать – что именно, Брайс не мог, поэтому решил воспользоваться случаем и наконец-то узнать хоть что-то о богатых вампирских семьях, то, что ему хоть в какой-то мере было интересно и жизненно необходимо. Неожиданно в мозгу у зверя возник вопрос, а кем, собственно, является та, которой он минутами ранее хотел сломать шейные позвонки. Быть может, ее статус так высок и влиятелен, что, убив ее сейчас, он лишил бы разом многие проблемы прочих рабов, хоть и ценой своей жизни, или, напротив, дама занимается благотворительностью и в ее лице Брайс едва не убил сотню обездоленных, стремящихся жить.
Аптечка оказалась в поле доступности, цепей хватило, чтобы взять чемоданчик и, открыв его, рассмотреть содержимое. Всякие склянки, пластыри, йод, спирт и бинты, и не было ничего такого, с помощью чего можно было бы убить человека. Брайс разочарованно рыкнул в сторону, явно не довольный своей находкой, но вот спирт первым пришелся кстати. Проклятый ошейник раба замедлял регенерацию животной ткани и, если раньше такая незначительная рана на плече его не стала бы сильно заботить, то сейчас он чувствовал, что не далеко и до заражения, а загноившаяся, ноющая и слабая рука ему уж и подавно будет не нужна. Вскрыв бутыль с чистейшим содержимым, оборотень щедро полил им свою рану. Приятно защипало кожу, Брайс от этого ощущал себя все еще живым, в отличие от Ады, что, как ему казалось, больше не чувствовала этого чудесного «привкуса».
«Ты начала со мной игру. Какой в ней смысл? Мне не ясно.
Мне не понятно почему рискуешь жизнью ты напрасно.
Ведь я могу тебя убить, ты не смотри, что зверь разумен,
И человеком мне не быть, а дикий хищник безрассуден
Порой бывает в миг, когда его хотят лишить свободы.
Важнее жизнь? Конечно да. Хоть от нее и все невзгоды,
Но здесь я чувствую себя живым, и в ощущеньях муки,
Обиды, боли, забытья, мне не увидеть серой скуки,
Что спутницей твоею стала, душу мятежную забрав.
Скажи мне, Ада, не устала ты жить, эмоций не поняв?»Тигр замолчал. Суров, надменен, бросает взгляд на женский стан,
Убийство Ады – не спасенье. Тигр от жестокости устал.
«Скажи мне, Джонсон, где свобода? Как ее можно получить?»
Но не готов еще упрямец ее слугой навеки быть.
- Достойны? Я бы не была в этом так уверена. Для кого-то любая жизнь лучше смерти, для других смерть надежда начать сначала, единственный выход, а есть такие которым что жизнь, что смерть... - Неторопливо рассуждала мисс Джонсон по прежнему лежа на холодном каменном полу - Твоя свобода в том, что ты принадлежишь себе, хоть кроме этого у тебя совсем ничего нет, а у меня есть все и даже больше, только вот себе я ни принадлежу, потому что принадлежат сердцем и душой, а у меня такого богатства нет, да и не было никогда.
В голосе мадам не было ни гордости ни разочарования, скорее она просто констатировала факты. Тем временем Брайс наконец освободил ее от оков, отступив в противоположный угол комнаты. Однако Ада не поспешила воспользоваться моментом, чтобы позвать охрану или просто отбежать к двери. Вместо этого вампиресса присела возле стены, неторопливо расстегнула пуговицы строгого пиджака, следом так же ловко избавилась от некогда белой, теперь же промокшей от крови рубашки, под которой обнаружился корсет: не тот какие носили нынче молоденькие дамочки, а старомодный, туго стягивающий и без того худые костлявые ребра. Осторожно провела пальцами по свежим ранам и облизав капли собственной крови с пальцев, чему-то усмехнулась. Ее действия не были соблазнительными, во-первых, потому что соблазнять Брайса у нее и в мыслях не было, а во-вторых, потому что ее болезненно худые прелести и бледная украшенная шрамами кожа, по ее мнению были привлекательной добычей для утонченного садиста, но не представляли особого интереса для мужчины с живым сердцем. Тем не менее поймав взгляд оборотня она все же вновь одела пиджак и достав сигареты закурила, облокачиваясь на стену камеры так, словно та была диванной подушкой.
- "Великий род"? Ну может и так... вот только мы не стая, здесь каждый играет сам за себя и собственные интересы. Лабиены не станут плакать по Джонсонам или Цепешам, быть может за парочкой редких исключений. Здесь не работает правило один за всех, а отомстить всей системе у тебя не получится. Скорее тебе скажут спасибо за то, что избавился от ненужных конкурентов и может даже предложат теплое место убийцы на содержании. - Ада пожала плечами. - Месть интересная игра, вот только играть в нее в одиночку нет смысла. Враги наших врагов есть друзья наши... вот это всегда срабатывает.
Мадам растеряла свою мистическую холодность и теперь ее слова звучали так, словно они с Брайсом находились не в мрачной камере, где многие нашли свою смерть, а в каком-нибудь уютном маленьком пабе, где принято вести беседы с каждым соседом по барной стойке. Теперь мадам куда больше напоминала ту домашнюю версию себя, которая частенько выплывала из под маски театрального грима в моменты усталости. Именно такой была мисс Джонсон, строящая планы политических гамбитов, уютно устроившись на любимых садовых качелях в саду отцовского особняка, одев на нос очки в тонкой золотой оправе и кутаясь в длинный шелковый халат, ругаясь на пробки, паршиво работающие телефонные линии и ненадежных деловых партнеров. И именно эту версию мисс Джонсон пришлось бы чаще всего лицезреть оборотню, согласись он принять ее предложение.
- Помочь или сам справишься? - Поинтересовалась Ада, глядя как Брайс возится с аптечкой.
В голосе женщины по прежнему не было ни обиды ни злости, в конце концов с какой-то стороны она могла понять причины, по которым тигр еще пару минут назад пылал мыслью превратить ее в безжизненный труп. Она не была девочкой, что пришла спасти страшного зверя из клетки, не была и одной из тех дамочек, которые захотели поиграть с опасной зверушкой, нет, она пришла сюда, предлагая услугу за услугу, как и всегда, играя по известным лишь ей одной правилам. У него не было причин доверять ей, так как он не мог понять ее, хотя признаться честно и она сама не всегда себя понимала. И быть может окажись она на месте Брайса, то поступила бы так же как он и может быть даже довела дело до конца. Мисс Джонсон умела ставить себя на место других, хоть и делала это как правило исключительно в собственных интересах.
- А ты сильнее, чем я думала. Я бы даже предположила что это шоу было лишь попыткой набить себе цену, вот только глаза у тебя слишком честные. - Женщина усмехнулась - Однако впечатление ты все же произвел, но что-то мне подсказывает, что играть по моим правилам тебе не по душе. - Ада дотянулась до лежащей на полу аптечки и достав из нее пластырь, задумчиво покрутила тот в руках - Скажу одно, что если я уйду отсюда с пустыми руками, то ты мне ничего не должен. А испорченный костюм, я тебе, так и быть, прощаю.
Краем глаза тигр заметил, как пиджак мадам сняла, чтобы приняться за расстегивание пуговиц на некогда белой рубашке. Невольно, взгляд мужчины не мог не задержаться на ее бледном, худощавом теле, ожидая, чем же закончится неожиданно начавшийся «стриптиз». Под рубашкой у Ады оказался тугой корсет, который, впрочем, она снимать не стала, и Брайс, нельзя сказать, чтобы очень расстроился, но фантазия мужчины ненавязчивым образом уже взыграла. Конечно, не было и в мыслях, высокородная дама станет себя предлагать рабу, учитывая, что не за этим она зашла в его камеру (это тигр уже давно понял), а значит, самое время было отвернуться от вампирши и продолжить вымывать из раны грязь. Что Брайс, собственно, и сделал, но перед глазами все еще всплывал ее образ, губы и окровавленные тонкие пальчики. Вероятнее всего, большинство мужчин предпочли бы более молодую даму с формами, но в Аде оборотень видел свою красоту. Красоту опытной хищницы.
До чуткого носа снова донесся запах сигарет и взгляд пал на Джонсон, что, прислонившись к холодной стене, сидела на полу и курила, размышляя о великих вампирских семьях. Брайс старался запомнить каждое, сказанное ею, слово, все могло пригодиться ему в дальнейшем.
- Месть интересная игра, вот только играть в нее в одиночку нет смысла. Враги наших врагов есть друзья наши... вот это всегда срабатывает, - закончила женщина, и голос ее звучал так легко и свободно, будто и не произошла минутами ранее стычка, будто Брайс и Ада Джонсон – старые знакомые и, как и в прежние дни, просто беседуют о семье и жизни в целом. И оборотню казалось, что она все о нем знает, что ей известны его мысли (хотя чему удивляться, если женщина читает мысли по мнению Брайса) и скрыть их никак не удается.
- Кто у Джонсонов враги? – спросил он как бы невзначай...
На ее предложение помощи зверь не отреагировал. Просто не мог показать того, что лишняя пара здоровых рук ему сейчас была нужна как никогда, ведь перевязать себя одной рукой было очень проблематично.
«Тебе самой сейчас аптечка требуется», - хотел было «позаботиться» о ее состоянии Брайс, но предлагать ей нужные самому себе лекарства, не стал. Тигр вспоминал, как, еще работая со стариком в библиотеке, они в тяжелые времена, когда в городе начались беспорядки, принимали к себе всех обездоленных и помогали мирным горожанам выжить, добывали для них пищу и лечили их раны. С того времени все кардинально переменилось, и, чтобы выжить в новых условиях, из некогда положительного героя, Брайс обратился в злобного эгоиста.
- …Скажу одно, что если я уйду отсюда с пустыми руками, то ты мне ничего не должен. А испорченный костюм, я тебе, так и быть, прощаю.
На эту фразу Брайс даже позволил себе улыбнуться и взглянуть на вампиршу как-то по-новому, если не по-дружески, то, по крайней мере, взором ясным и чистым. Она может быть его спасением, тем самым, что вытащит его из этого, проклятого всеми богами, места. Да, придется быть ее личным рабом (несмотря на слова Ады, мужчина считал, что статус его и его рабские обязанности никуда не денутся), но главное, что не придется просыпаться от каждого скрежета и, в ожидании охранников, думать, к какому больному клиенту поведут его на этот раз. Всякий раз готовиться к смерти, и ждать момента, пока клубу станет невыгодно держать бесноватого зверя.
Он был почти готов согласиться на ее условии, только бы не оставаться гнить здесь, но другие обстоятельства вынуждали его давать отказ. И, что бы она не говорила ему, сердце и чувства у нее были, Брайс это знал теперь наверняка.
- Не знаю, добрая ли ты, расчетливая, или просто паришь мне мозг… Но это - что бы ни было правильным ответом - у тебя здорово получается, - мужчина принялся разматывать бинты, не глядя на Аду, но продолжая еле заметно улыбаться, - Я ничего тебе не должен, - объявил Брайс, давая понять, что не уйдет с ней, - Хотя, признаться…
Оборотень вдруг замолчал, нахмурился и стиснул зубы так, что послышался их скрежет. Нет, он не продолжит свою фразу, он лучше снова бросится на нее, лишь бы не разочаровываться в очередной раз, и не быть ни от кого зависимым, не сидеть в ожидании, не надеяться, и не расслабляться.
В суровом молчании хищник углубился в свои мысли, туго продолжая перевязывать свое плечо.
- Враги? А ты сам подумай, владеть этой корпорацией может только один, зато амбиций хватает у каждого. В этой игре каждый сам себя, да и в любой другой тоже... - Ада пожала плечами - Вот только бросаясь на всех и каждого ты никому не отомстишь. Даже в стенах этого клуба каждый второй кому-нибудь не угоден, ты думаешь что рвешь глотку одному из своих врагов, а на самом деле всего-лишь оказываешь им услугу, убирая неугодную фигуру с шахматной доски.
Мадам прищурила глаза, глядя как Брайс с мужским упрямством зализывает собственные раны. Она чувствовала, что он сомневался, знал что она могла подарить ему долгожданную свободу, но понимал, что Ада не из тех, кто станет заниматься бескорыстной благотворительностью. На какой-то момент она даже подумала о том, что ей будет жаль узнать о том, что он лишился жизни во время очередной попытки побега, вот только изменять своим правилам она не собиралась. Нет ничего опаснее исключений, поддавшись слабости сердца один раз, неприметно поддашься ей снова, и лишь тот, кто всегда и во всем остается верен себе и собственным принципам, пусть те порой и идут наперекор желаниям, сможет сохранить репутацию и власть. Сотни королей пали жертвами собственной мягкосердечности и добродетели и мисс Джонсон не собиралась повторять их ошибок.
- Я раскаивающаяся. - Усмехнулась мадам на слова оборотня. На ее губах так же играла едва заметная полуулыбка.
Несмотря на недавнюю схватку она произвела на него впечатление и ей об этом было прекрасно известно. Мисс Джонсон всегда умела находить подход к людям, разбираясь в чужих душах намного лучше, чем в своей собственной.
- Мое дело предложить, твое дело отказаться. - Ответила она на последующие слова мужчины, хотя в ее голосе все же промелькнула доля сожаления. Однако она обещала ему выбор и теперь ей не оставалось ничего, как молча с ним согласиться.
Еще несколько минут они провели в полной тишине. Брайс всячески избегал взглядов в ее сторону, она же просто сидела возле стены, полуприкрыв глаза, так что со стороны могло бы показаться что ей пришло в голову задремать в этом совсем не подобающем для подобного отдыха месте. Она размышляла о том, что может произойти с ним дальше, размышляла о тех, кого она находила в стенах этих подземелий до него. Нет, она не считала себя спасительницей, скорее работадательницей, вот только в чем-то тигр был невероятно прав. Они по прежнему не были свободными, хотя никто не держал их силой, да и рабами они больше не были и тем не менее, они оставались. Она никогда не понимала почему, хотя знала, что каждый из них по своему любил свою маленькую хозяйку, а кто-то быть может и вовсе жалел в глубине души...
Неожиданно в корридоре послышались шаги, железная дверь скрипнула и едва заметно отворилась, отвлекая Аду от собственных мыслей и заставляя Брайса насторожиться.
- Мадам, а мадам...пошли домой. - Раздался за дверью голос Уинстона. Он обращался к мисс Джонсон скорее по братски, хотя даже за этой домашней, теплой интонацией слышалось глубокое уважение.
- Кто-то опять проигрался в карты? - беззлобно поинтересовалась Ада, по прежнему не торопясь подниматься с пола.
- Как можно...какие карты...и ничего я не проигрался...почти... - Возразил невидимый Брайсу собеседник. Мужчина явно был порядком пьян и мечтал побыстрее добраться до кровати.
- Избаловала я вас, вот разозлюсь когда-нибудь и будешь сам платить своим кредиторам. - Женщина вздохнула - Ну тебя к дьяволу, иди в машину, я сейчас приду.
Уинстон буркнул что-то в ответ и поспешил выполнять приказ, Ада же наконец заставила себя подняться и вновь обратила свое внимание на Брайса, который все это время старательно игнорировал происходящее. Ей было любопытно о чем он думал, но лезть в его голову она не собиралась, Ада вообще редко пользовалась возможностью читать чьи либо мысли.
- Мне пора... - Сказала она так, будто бы оборотень пригласил ее в гости, а вовсе не она наведалась в камеру в мрачном подземелье. - Ты сделал свой выбор и я его уважаю, хоть он и не в мою пользу. Даже такие как я иногда умеют проигрывать.
Мисс Джонсон поправила пиджак и, бросив последний взгляд на сидящего на полу Брайса, направилась к двери, однако прежде чем открыть ее оставилась и вновь обернувшись назад коротко добавила:
- Удачи. Тебе она точно не помешает.
Она не жалела Брайса, несмотря на то, что ей было жаль что он не принял ее предложение. Выбор есть у каждого, вот только кто-то выбирает легкие пути, а кто-то предпочитает идти по прямой, не сворачивая и не останавливаясь. навстречу собственной цели. Она и сама не редко намеренно делала ошибки, предпочитая агонию страданий беспечному счастью и никогда об этом не жалела, хотя порой и раскаивалась, но не стала бы менять собственных решений, будь у нее магическая возможность пережить все что было заново.
А ведь вампирша была права. В их мире – каждый сам за себя, и, быть может, нанявшись к Джонсонам, Брайс бы смог получать указания по убийству Цепешей, с лучшими, к этому делу, условиями. Иметь, так скажем – поддержку со стороны не бедствующих людей, которые для своих целей могут предоставить для оборотня любое оружие и все, что ему только может потребоваться в этом деле…
Мечты мечтами, а за дверью послышался че-то голос. Брайс насторожился и поднялся с пола, в то время как Ада все еще продолжала вольготно протирать собой пол и стены холодной и сырой одиночки. Мужчина по ту сторону двери был явно навеселе, голос его показался Брайсу беззаботным, а обладатель его, счастливым. Кем он был для Ады – тигр не знал, но явно ему завидовал. Человек был сыт, явно не беспокоился о своей безопасности и вряд ли очень уж интересовался понятием «денег», потому что по ответу вампирши стало предельно ясно, кто ими заведует.
- Мне пора... – наконец сказала она Брайсу поднявшись с пола, когда незнакомые шаги удалились дальше по коридору. Быть может, тигру показалось, но в голосе ее прозвучала какая-то грусть, от чего хищник уставился на вампиршу своим пристальным, но непонимающем взглядом. Нет, он не может с ней пойти, не может добровольно согласиться на рабство, ведь его согласие, автоматически сделает его добровольным узником, а ее – его госпожой, хозяйкой, как угодно, но с тем фактом, что он самолично ее такой провозгласит, если отправится сейчас из этой камеры вместе с ней. Вот только несмотря на все это, в проигрыше он чувствовал только себя, а никак не ее. Она не потеряла ничего, а он потерял возможность. Он выбрал эту камеру, где нет света, где нет еды, и даже крысы не посещают сего места, и отказался от вероятности другой жизни.
Он не ответил ей ничего, только смотрел, как Джонсон выходит и закрывает за собой дверь, оставляя его снова одного, наедине с самим собой. Едва щелкнул замок, как аптечка, со всем ее содержимым полетела в дверь. По полу рассыпались какие-то таблетки, разбились капсулы и пузырьки, но Брайсу было наплевать. Не в силах бороться со своей яростью, зверь с рычанием ринулся вперед, выворачивая от рывка плечевой сустав, от натянутых, и прикованных к стене и рукам, цепей. Запястья разбивались в кровь от попытки выбраться из оков, но все было тщетно, он был бессилен перед сталью, и, как бы он не звал охранников – никто к нему не пришел. Видимо, на то и был расчет – вымучить его морально и физически, оставить в одиночестве и полной пустоте.
Мысли его часто возвращались к Аде Джонсон, и мнение о ней у него часто менялось в этих мыслях. Но правильного ответа на свои вопросы он так и не смог найти, возможно, его знала сама Ада, но, даже если бы Брайс мог у нее спросить, то разве поверил бы ее словам? Оставалось лишь убеждать себя, что он все сделал правильно и прекратить думать о других последствиях, поступи он иначе. И успокаивался он уже отчего, что ему постоянно казалось - второй шанс у него еще будет впереди.
спасибо за прекрасную игру
Вы здесь » КГБ [18+] » Лето 2066 года » [22.08.2066] Во мраке стен холодных