В то время как Маргарита Цепеш совершала свой элегантный побег из храма искусств, в особняке мисс Джонсон творился настоящий ад и хаос. Мадам собиралась в ресторан, мадам опаздывала, а оттого мадам злилась и создавала море бессмысленного шума и паники вокруг собственной персоны.
- Лесли ты машину мыл? - Мисс Джонсон в одном чулке и корсете, воинственно расхаживает по комнате с сигаретой в руках, в то время как шкафоподобный амбал Билли, пытается расправить платье, выбранное ею для поездки.
- Еще вчера мыл, ваша злобность.
- А в душ ты тоже раз в год ходишь!? Вчера не сегодня! Билли какого черта ты там возишься! Неужели так сложно сделать элементарную вещь!? - Мадам нервно закатывает глаза, обсыпает ковер пеплом и уже в который раз спотыкается о маленький прикроватный пуфик.
- Вы бы хоть чулки одели до конца... - Билли как всегда реагирует на истерики хозяйки спокойно, равнодушно, с холодностью антарктического айсберга.
- Душа моя, макияж поправлять будем? - Это Жюли, импозантно раскинувшийся на ее кровати с бокалом шампанского в руке, почти пустая бутылка этого шампанского на прикроватном столике, а большинство ее содержимого уже давно в желудке вампирессы.
- Нет, черт возьми, я пойду прямо так! Помесь портовой шлюхи с болотной ведьмой! - Мадам злобно пинает ногой пуфик, сдерживая желание запустить им в голову манерного стилиста.
- Экстравагантно...
- Ага, еще скажи как всегда! Все, не могу больше! Вы сведете меня в могилу! Налей мне еще и чего-нибудь покрепче!
Билли со вздохом подает хозяйке очередную бутылку, теперь они точно не приедут вовремя...

***
Она не любила опаздывать, хотя признаться честно придти вовремя у Ады получалось редко, но сегодня было вдвойне обидно, так как, во-первых, она сама назначила встречу, а во-вторых, это была не просто "какая-то там встреча".
Она редко сходилась с женщинами, предпочитая им представителей сильного пола, ее подруг можно было пересчитать по пальцам, но мадам Цепеш несомненно входила в их число. Восхитительная, утонченная, элегантная женщина, к тому же с весьма неплохими вкусами, из-за которых они когда-то и познакомились, едва не устроив целое сражение посреди аукциона, желая заполучить приглянувшуюся им обеим вещичку [рабочий "наборчик" какого-то жутко известного и слегка сумасшедшего медика из давно минувших веков]. Однако после пары бокалов шампанского обнаружилось, что спор можно разрешить куда более благоприятным для обеих сторон способом. С тех самых пор они не редко повторяли подобный опыт, а иногда просто встречались обсудить сплетни за бокалом вина или же посещали оперу. Так же как и сама Ада, Марго оказалась большой ценительницей прекрасного, особенно разделяла она страсть к балету. Правда сегодняшний вечер обещал быть посвящен искусству совсем другому, куда более жестокому,  но не менее поэтичному...
Конечно, она опоздала. Когда мисс Джонсон буквально ввалилась в ресторан, стараясь не запутаться в длинной юбке  и не стать жертвой очередной лестницы, часы показывали без пяти десять, почти двадцать минут позже назначенного времени.
- Какие люди! Мисс Джонсон! Мы рады вас видеть! - Ей навстречу тут же бросился услужливый метрдотель. Аду горячо любили почти во всех мало-мальски известных заведениях Алмазного Берега, так как ее счета всегда имели множество нулей и она не скупилась на чаевые. - Вас уже ожидают...
- И без тебя знаю. - Вздохнула мадам, обводя взглядом зал в поисках Маргариты и как бы между делом протягивая обходительному метрдотелю не самого маленького значения банкноту - Давай, организуй мне всего самого лучшего, как я люблю.
Мужчина кивнул и тут же поспешил выполнять поручение, которое его ни сколько не удивило. Скандальная гостья обожала когда ей угождают, а быть может просто никогда не могла разобраться в собственных желаниях, предоставляя это занятие окружающим. Однако если угощение мисс Джонсон понравится, то в его кармане появится еще как минимум несколько таких купюр, эта женщина умела убеждать.
Между тем мисс Джонсон отыскала Марго, которая уже устроилась за одним из столиков и скрашивала ожидание легким аперитивом и изучением меню. На ней было восхитительное изумрудное платье, которое подчеркивали дорогие, но не вульгарные как у мисс Джонсон, украшения. Марго как и всегда воплощала собой элегантность и грацию, напоминая Снежную Королеву и гордую волчицу [мисс Джонсон любила подбирать аллегории и сравнения для всех своих знакомых].
- Нет мне прощения! Я опять опоздала, но вы же знаете, ma chérie, я старалась. - Драматично произнесла Ада вместо приветствия, опускаясь на стул рядом с Маргаритой, рядом тут же материализовался официант подавший даме ее любимый аперетив  под названием Johnnie Walker, куда более подходящий для старого алкоголика, нежели прекрасной леди. Но у мадам были свои привычки, которые совсем не часто пересекались с общественным мнением. К примеру, несмотря на то что с мадам Цепеш они были знакомы уже давно и весьма близко, она не спешила переходить на фамильярное 'ты', которое в ее лексиконе куда чаще предназначалось прислуге или же деловым партнерам, 'вы' же звучало куда более поэтично и интригующе.
- Я бы присоединилась к вам в театре, но тогда нам бы точно не дали совершить побег. Всюду знакомые лица, если так пойдет дальше то мне придется превратиться в узницу собственного дома! - Продолжала драматизировать мисс Джонсон, однако на ее губах играла довольная хитрая полуулыбка - Но у нас сегодня еще будет представление ничуть не хуже, это я вам гарантирую.
Она игриво подмигнула Маргарите, как бы невзначай поправляя прикрывающую плечи накидку. Несмотря на то что в помещении было тепло, если не сказать и вовсе душно, снимать палантин женщина не спешила, ибо даже за стенами Клуба найдутся желающие посплетничать о дочери небезызвестного патриарха . А ей совсем не хотелось  прочитать в очередной газете о том, что у нее роман с каким-нибудь жестоким любовником, в то время как у нее и романа то толком уже месяц почти нет. Она всегда предпочитала правдивые сплетни.
- Вы восхитительно выглядите! - Добавила мадам, при чем, что было довольно редко для нее в женской компании, совершенно искренне.

- За нас, прекрасных и жестоких! - Поддержала Маргариту Ада, поднимая свой бокал. Тост мадам произнесла с той особой интонацией, свойственной людям привыкшим пить много и часто, при чем с единым удовольствием как за здравие так и за упокой. Хотя и по последней причине им скорее всего сегодня еще придется выпить, разбавив игристое вино кровью несчастного, словно отдавая дань памяти его душе и произнеся двусмысленное "ах, он был так хорош".
Едва ли не одним глотком опустошив добрую половину своего бокала, мисс Джонсон вновь перевела свой блестящий игривыми искорками взгляд на подругу, одарив ее очередной полуулыбкой, скромной, едва ли не сказать смущенной, что в сочетании с ее острыми резковатыми чертами лица и тяжелым темным макияжем, придавало ее персоне какой-то особой порочности. Ведь в самом деле, нет ничего более утонченно пошлого, чем немолодая умудренная опытом женщина, пытающаяся изобразить невинность. В этом есть главное преимущество зрелости, то что в юности выглядело банальным, с годами начинает иметь совсем иную ценность.
- Вы как всегда слишком благосклонны к моей непростительной непунктуальности, ma cherie. - Произнесла мадам все с той же смущенной улыбкой, тем самым отдавая дань восхищения элегантной холодной сдержанности Маргариты, а так же делая легкий намек на то, что она совсем не против искупить свою вину чуть позже, когда они окажутся вне досягаемости десятков любопытных глаз, что были устремлены на них со всех концов зала.
Она и в самом деле была совсем не прочь довериться хрупким, изящным рукам своей спутницы. Они всегда вызывали у Ады особое восхищение, в частности тем, что так тонко подчеркивали существовавшую между ними гармонию контраста. Белоснежная кожа и плавные линии, в противоположность ее угловатым косточкам украшенным сеточкой выступающих вен и шрамов, изысканные ювелирные изделия в противоположность ее многочисленным перстням, куда более походящим на те, что носили высокородные мужчины несколько веков тому назад. И в то же время неотъемлемая общая деталь, а именно умение проливать чужую кровь с той же страстью, с какой художники рисуют на холстах свои шедевры.
- Я уверена, что вам понравится сегодняшний дессерт, я специально выбирала его заранее. - Продолжила мадам светскую беседу, стараясь унять свое воображение, грозившее вот-вот перерасти в вертиго. - Вы же знаете, если бы не вы, то я и вовсе не выезжала бы из дома в свете всех этих последних событий. Мужчины прекрасные создания, но порой просто дьявольски безжалостные. - Тонкий намек на недавнюю ссору с Альбером и весь тот шум, который это событие вызвало у любознательной прессы.
Конечно, мисс Джонсон преувеличивала и даже пожалуй драматизировала, так как "никуда не выезжая из дома" по прежнему умудрялась оказываться в каждой значимой светской хронике, посещать все значимые богемные мероприятия без исключения и даже провести несколько ночей с очень привлекательными и обаятельными юношами. Но кто как ни Марго мог понять ту тоску и апатию, которую сей образ жизни наводил без достойного сопровождения. Одно дело блистать на вечерах и премьерах в то время как жизнь бурлит, словно котел наполненный страстями и интригами и совсем другое посещать их безо всякого желания, будто это очередной визит к стоматологу.
Тем временем официант, кажется невероятно смущенный ни то их беседой ни то их обществом, продолжал накрывать на стол. Мисс Джонсон любила заказывать множество блюд, несмотря на то что особым аппетитом никогда не отличалась [естественно кровь жестоко убиенных жертв не в счет]. Обычно она пробовала всего понемногу, не редко перемешивая одно блюдо с другим, разбирая еду на составляющие и превращая содержимое тарелок в настоящий хаос. Поступай она подобным образом с блюдами своей кровавой диеты, то зрелище было бы по истине леденящее кровь.
Большинство блюд приносимых официантом по заказу Ады имели красные оттенки, метрдотель прекрасно помнил, что приходя в клуб мадам всегда предпочитала символичный красный цвет, столь гармонировавший с ароматом ее вишневых сигарет, одну из которых она закурила, расправившись со своим виски.
- Знаете, порой мне кажется что это столетие проклято пройти под знаменем скуки и страданий. - Грустно вздохнула мисс Джонсон, как бы совсем невзначай водя острым ногтем по собственному запястью, отчего ее слова звучали не как философское размышление, а скорее скрытый намек на совместную интригу в недалеком будущем.
Давно она не плела будоражащих кровь интриг, таких когда из-за одной лишь глупой оплошности может разгореться жестокая война, политический кризис, ну или хотя бы чья-нибудь голова покатится с плеч. А ведь нет ничего более чудесного, чем наслаждаться плодами собственных трудов в подобные моменты. Можно даже одеться во все черное и выражать свои соболезнования всем и каждому и обязательно плакать, чтобы никто ненароком не увидел той коварной улыбки, что так и норовит выбраться из под маски благодетельной женщины. А уж как хорош "секс во время чумы"...или то кажется был "пир"?

За столом становилось все горячее и горячее. Эта волнительная игра слов, эта пленительная недосказанность во взглядах, эти элегантные намеки, понятные лишь им двоим - безумная шахматная игра, когда обе королевы становятся по одну сторону, а весь мир замирает в ожидании по другую. Stunning, fascinating, delightful... delicious... vicious...
Обещание о наказании, данное Маргаритой с едва заметной улыбкой, будоражило кровь, стремительно проносясь по венам разрядами электрического тока. Мисс Джонсон была женщиной, которая не просто могла, но прежде всего умела жертвовать собой. Быть может именно оттого она никогда не могла насладиться обществом готовых на все рабов, здесь, в Клубе, если только это общество не оказывалось для них роковым. Она умела убивать и умирать во имя страсти, перевоплощаясь в страдалицу, Афродиту, падшую с Олимпа. Но лишь для того, чтобы растворившись в боли наказания за собственные грехи воскреснуть вновь и совершить еще более непростительно жестокие преступления.
- Десерт обещает быть восхитительным, однако он бы не был таковым без вас, моя дорогая. - Теперь ее черед коварно улыбаться и довольно, по-кошачьи прищуривать глаза. Нежный, почти застенчивый взгляд Маргариты, заставил ее тонкие пальцы вздрогнуть под тяжестью золотых украшений. Достаточно лишь слегка протянуть руку, чтобы почувствовать обжигающий холод белоснежной кожи руки мадам Цепеш, оставив на ней тонкий, алый, вишневый след-напоминание... но она смогла удержаться от подобного соблазна, схватив со стола бокал и сжав стекло так сильно, что то одним лишь чудом не рассыпалось на множество мелких осколков. Для этого будет еще много времени, но не сейчас, чуть позже...
Мадам прикусила губу, смущенно опустив взгляд, стараясь сконцентрировать внимание на кружевной салфетке и скрыть предательскую улыбку отчаянной интриганки. Когда официант в очередной раз подошел к столу, принося все новые и новые блюда из того безумного ассортимента, что заказала мисс Джонсон [а вернее сказать те, которые с щедростью выбрал алчный метрдотель], мадам поманила его к себе, шепотом отдав приказание готовить вторую часть сегодняшнего представления. Юноша кивнул, в то время как в его глазах промелькнула тоскливая мысль о том, что все угощения совсем скоро придется перетаскивать наверх, в роскошные номера, которые Ада арендовала еще днем, до того как решила позвонить леди Марго.
В эти минуты в комнатах шли последние приготовления: горничные торопились, заправляя кровать черным и алым шелком, зажигались свечи в импровизированных серебряных лодочках и высоких элегантных подсвечниках, мебель, цвет которой не угодил требовательной посетительнице, драпировалась бархатом, вазы наполнялись множеством свежих роз (белых и черных), а на золотых подносах, стоящих на прикроватных столиках, появлялись начищенные до блеска "орудия пыток", множество из которых давно служившие в КГБ девушки прежде и вовсе никогда не видели. На полу, забившись в самый дальний угол комнаты, сидели двое - юноша и девушка, совсем молодые рабы, оказавшиеся в стенах этого адского дома любви по жестокому стечению обстоятельств. Они не произносили не слова, но в их глазах читался ужас и ледяной страх, словно обоим казалось, что им вот-вот придется повстречаться с самим Дьяволом. Даже суровый охранник, казалось, был так заворожен происходящим, что забыв об обычной ему строгости, несколько раз подходил, поправляя их наряды [оба раба были одеты в причудливые карнавальные костюмы на манер давно ушедших эпох].
- Разве можно не согласиться с истиной, особенно произнесенной вашими устами? - В этот самый момент, мисс Джонсон допивала очередной бокал, поигрывая вишенкой от десерта - Миру нужны герои, но увы в наши дни сердца людей стали мягче и не каждый способен теперь взять на себя эту роль, что порой обречена быть куда более жестокой чем роль злодея. Проливать кровь во имя наживы может каждый дурак, проливать кровь во имя славы - благороднейшее искусство. Кому как не нам с вами об этом знать?
Мадам едва заметно усмехнулась. Ее воображение уже рисовало живописные картины: звук перестрелок, гниющие на солнце тела, утопающие в грязи танки... Война - величайшее и прекраснейшее из всех искусств, когда-либо придуманных человечеством. Война благородна, война беспощадна, война не знает границ и щедро одаривает своих героев, а так же она неразлучная подруга коварной старой леди по имени Смерть. Когда-то давно, один, ныне увы почивший, мужчина говорил о мисс Джонсон: "Эта женщина подобна войне, она может практически все." И теперь она со всей страстью хотела разделить это звание с обворожительной леди Марго.
Едва очередной бокал опустел, она подалась вперед, говоря тихо, чтобы ее слова не мог услышать никто вокруг, но тем не менее никто не смог остаться равнодушным, вытягивая шеи, вслушиваясь и затаив дыхание.
- Не кажется ли вам, ma cherie, что вокруг слишком много любопытных, что не достойны быть посвященными в тайны мироздания. - Она едва слышно рассмеялась, все же не удержавшись и проведя острым длинным ногтем по обнаженному плечу Маргариты. - К тому же, я боюсь что наш десерт может испортится от слишком долгого ожидания.
Сказав эти слова, она поднялась из-за стола и взяв в руки бокал, что вездесущий официант вновь успел наполнить вином, обратилась к метрдотелю, совсем другим хрипловатым, командным голосом, который был так хорошо известен всем и каждому.
- Любезный, мы продолжим ужин в номере! Проследи за тем, чтобы все это... - При слове "это" мадам указала пальцем на заставленный тарелками стол - Принесли туда в целости и сохранности! И никаких мне "случайностей"... - Достав из кошелька очередную купюру, она заботливо сунула ее в нагрудный карман пиджака метрдотеля, добавив громким шепотом - А то уволю!
Мисс Джонсон громко рассмеялась собственной намеренно вульгарной выходке, после чего окончательно утратила какой-либо интерес к окружающим. Часть шоу, которую им дозволено было видеть, закончена, теперь можно перейти к самому интересному.
Она резко развернулась на высоких каблуках своих туфель, слегка покачнувшись, но все же удержав равновесие и вернувшись к столику галантно подала руку Марго, больше не скрывая довольной улыбки. Она наслаждалась этой игрой контрастов и своими собственными почти по-мужски франтовскими действиями, что так чудно гармонировали со сдержанной элегантностью мадам Цепеш. Едва они покинут ресторан, как все непременно начнут обсуждать произошедшее, женщины будут поджимать губы от зависти, а мужчины прятать раскрасневшиеся лица за страницами меню. Восхитительно, просто восхитительно...