Ночное небо бледнело, красноватым светом разгоралась заря, наступал новый день. Очередной новый день, который не замечал Цепеш, сбившись со счёту – сколько они уже в пути? Пару дней? Пять. Нет. Пусть лучше будет – пару дней. И никакой недели. Просто пару серых, безрадостных дней. Промозглый ветер по утрам подгонял войска, заставляя идти вперёд быстрее. Дни же были немного теплее, а по ночам приходилось разбивать лагеря, чтобы дать возможность отдохнуть и обогреться возле костра воякам.
Оборотни в этот раз обнаглели окончательно. Мало того, что посмели похитить сопляка, так ещё и условия диктовать намеревались. И кому? Цепешам. Нет, ребята, не пойдёт так.
Войска патриарх собирал нетерпеливо, торопясь, боясь опоздать. Куда? На войну, конечно. О сыне он пока не думал, но вначале намеревался не меньше, как выпороть того публично, да прям собственноручно. Разумеется, теперь вампир об этом забыл и грозился, разве что, поговорить с сыном по-мужски. Понимал всё-таки, что на его месте мог оказаться кто угодно, даже и сам Доминик.
Войска, собранные на скорую руку, больше внушали ужас в душу патриарха, чем врага. Не умел Цепеш мыслить широко и работать на перспективу. Бросил клич, собрал своих верных воинов и пошёл. Как пришлось – так и пошёл. Выступил, чуть было не загнал лошадей в первые пару часов. Потом только сбавил пыл и начал даже думать. Решение прихватить с собой оружие из серебра было правильным. И зря поначалу патриарх ругался, что с тяжелым грузом придётся тащиться дольше. Ведь не пожалел, взял побольше. Теперь же можно было не волноваться, что не сильно раненные суки поднимутся и продолжат сражаться. А потом, по окончанию боя, можно будет всё поджечь. И пусть горят, полыхают ещё живые, ещё не остывшие тела тех, кто посмел перейти дорогу самому Доминику. Огонь поглотит всё. Сметёт одинаково и кровь и кости. Недругов и своих погибших товарищей. Ничего не останется от этого места. Именно так решил вампир.
Медлительное в эту пору, солнце нехотя выползало на небо, убого освещая блёклую землю. Утро разгоралось, набирая силу.
Цепеш прошёлся по наспех разбитому лагерю, прикидывая по численности солдат.
- Почему не все в сборе?
Недовольно, придирчиво спросил Доминик, но махнул рукой на выставленного в ночной пост дампира. Он всё равно ничего не знал. Никто и ничего тут не знал. Это распыляло волка всё больше и больше. Душа требовала возмездия и Доминик всё чаще подмечал за собой, что крепко сжимает рукоять своего меча. Нужен был бой, но нельзя было торопиться – слишком мало собралось войск. Надо ждать. Подтянуть резервы. Потом – ударить. Да так, чтобы разлетелся этот чёртов замок в щепки!
…
Совет в импровизированном штабе не дал никаких результатов. Доминик остался недоволен отсутствием полноты информации, сетовал на разведку и обещался лично оторвать головы всем, если что-то пойдёт не так. Знал же, что всё так и будет, но продолжал возмущаться в сторону своих военачальников. В прочем, они были привычны и к этому. Взрывной темперамент патриарха знали, пожалуй, все. Поэтому благоразумно молчали и прикидывали, как бы и правда не оплошать.
- Господин патриарх! Подошли ещё воины. Куда определять?
Цепеш сорвался с места.
- Сам разберусь. Где?
И зашагал по указанному направлению, торопясь увидеть того, кто тоже не остался глух к приказу патриарха. Таких вампиров Доминик уважал и считал, что именно на них и держится вся власть рода.

Отредактировано Доминик Цепеш (06.02.2015 00:10:04)

Доминик был недоволен. Он был недоволен всем. Вообще всем. Поэтому, как только предводитель подошедших новых сил, что вольются теперь в армию самого Цепеша, подошёл достаточно близко к патриарху, тот даже не взглянул на него.
- Болеслав, значит. Хорошо.
Холодные нотки в голосе обещали перерасти во что-то более нехорошее. Доминик понимал, что сейчас не время опрометчивых поступков, но всё же…
- Какова ваша численность, сколько подошло вампиров. Докладывай.
Голос наконец-то приобрёл нужную интонацию: теперь Доминик отдавал приказы, больше не слышалось нот раздражения или недовольства чем-либо.
- К ночи мы выступим. В сумерках будет проще укрыть солдат. Подойдём ближе, как можно ближе. И ударим.
Объяснил Доминик, перестав даже приказывать. Скорее – просто говорил, рассказывал, чем пытался давить и повелевать. Стоящий перед ним был вампиром. Чистокровным, хоть и достаточно юным. Доминик вгляделся тому в глаза, будто ища там что-то очень важное, ценное. Но не нашёл желаемого, поморщился и жестом пригласил юнца следовать за собой.
- Сколько тебе лет?
Зачем-то уточнил патриарх неожиданно мягко, хотя нужды в этом не было: он сам мог определить предположительный возраст, но решил этим сейчас не заниматься.
«Он молод. Как и Игорь. Он может погибнуть здесь. Как и…»
Цепеш и сам не мог понять, почему так тяготился мыслями о своём сыне. Он же всё решил. Если погибнет наследник, значит этому суждено было случиться. Это норма. Всё в порядке. Будут другие дети. Но не смотря на это, Доминик сердцем и душой рвался скорее в крепость, полностью уверенный в том, что именно там, за этими проклятыми стенами башен и колонн, скрыт Игорь. Он практически ощущал боль сына, его жажду и мучения. Ему была нужна скорейшая помощь и ждать подкреплений нельзя, иначе Игорь простится с жизнью, сгниёт в этих подвалах грязной смертью, как последняя безродная собачонка. Может быть, Цепеш просто надумывал это. Лишь болезненное восприятие действительности, лишь собственные предположения – не больше. А сын уже давно в безопасности, ушёл от оборотней и вот-вот покажется на горизонте здоровый и невредимый. Придёт к своему отцу, облегчит его страдания и тогда Доминику можно будет больше не волноваться за его жизнь. Об этом думал патриарх каждый день. Но этого не происходило.
Подоспевшего с подкреплением вампира, Доминик привёл в штаб, на уже заседавший совет, с которого сам же ушёл несколько минут назад, дабы встретить командира подошедших. Надо ли говорить, что патриарх хотел увидеть кого-то другого? Кого-то знакомого, постарше и опытнее этого юнца. Который привёл бы армию вампиров, или хотя бы – полукровок, а не хрупких и ненадёжных слуг крови. Но это всё-таки была помощь. Это были обученные, целостные войска, а не разрозненные шайки вампиров, наспех собранные самим Цепешем.
- Ольгерд, представитель Болеслава. Он и его войска так же примут участие в предстоящем бою.
Коротко представил нового Доминик, подходя ближе и уже забывая на ходу об этом вампире. Были дела поважнее. Не маленький, чай, сам разберётся.
Совет вновь пустился в рассуждения о предстоящем штурме замка. Голоса сменялись друг другом, превращаясь в мерное жужжание, изредка нарушаемое чьим-то громогласным тембром, пытающимся настоять на своём. Доминик слушал разговоры, но никак не мог выбрать хоть что-то нужное из них. Не мог сформировать приказ и отдать его, продолжая лишь молчать. Шум становился невыносимым, Доминик был уставшим, он не спал несколько суток подряд, а ещё он довольно давно не ел, всё жажда испить крови недругов. На секунду ему показалось, что если это продолжится хотя бы минуту – его мозг просто взорвётся от нарастающего гула. Древние вампиры мешали высказываться более юным, началась перебранка: одни настаивали на одном, другие жаждали иных путей и никак не могли прийти к соглашению. Потому что патриарх молчал.
- Достаточно.
Оборвал речи Доминик.
- Мы выступим ночью, нападём на замок, разломаем там, как можно больше. А потом – добьём лишившегося крепости врага.
Цепеш обдумал всё. За исключением одного весомого «но», которое патриарх очень сильно боялся учитывать. Кто-то высказался за него:
- Но у них в заложниках ваш сын! Если начать штурм – они убьют его.
Зачем говорить очевидные вещи? Зачем говорить то, что и так слишком понятно.
- Плевать!
Грозно, зло высказался патриарх, повышая голос, надавив ещё и подавлением воли сверху. Скорее – случайно, сорвавшись. Тут же постарался взять себя в руки. Нельзя давать волю чувствам. Не сейчас. Может быть – потом. Как-нибудь потом.
- Если ему суждено подохнуть в этой чёртовой крепости – он подохнет там!
Сколько горечи было в этой фразе. Сколько выстраданной боли и безысходности. Цепеш не хотел рисковать жизнью Игоря. Он хотел увидеть его живым. Но обстоятельства… эти чёртовы обстоятельства вновь складывались против него! Доминик сильнее сжал рукоять меча в руке, чуть было не дёрнув тот из ножен, но вовремя остановил себя.
- Мы выдвигаемся с наступлением сумерек. Ночью – штурмуем крепость. Это мой приказ.
Распорядился он, спешно покидая штаб. Он ещё успел услышать краем уха, как всполошились командиры, как полководцы шептались о том, что стоит остановить патриарха. Что не в себе Цепеш. Но никто не двинулся с места. Все привыкли бояться и слушаться, беспрекословно выполняя даже абсурдные приказы больного на всю голову Доминика.
А на улице давно взошедшее солнце пригревало совсем не по-зимнему. Таял серый, рыхлый снег, превращая дороги в грязное месиво. В чём-то Доминик был точно прав: днём нельзя было наступать по такой распутице. К ночи будет опять мороз. К ночи дороги встанут. Тогда конница пройдёт по ним. Тогда у пехоты будет больше манёвров, чем у тех, кто скрылся за стенами замка.
Цепеш едва ли зашёл за кромку леса, верно скрывавшего войска вампиров собой, остановившись и закрывая лицо руками. Это было непосильной ношей даже для патриарха. Это было слишком больно, чтобы просто так смириться.
- Почему, чёрт возьми, Игорь? Почему именно он, не я, а он?!
Крикнул Доминик. Почему-то полегчало. Враз отпустила тоска и боль. На душе стало спокойнее и где-то на краю сознания Цепеш подумал о том, а не слышал ли его кто-нибудь? Но тут же отмёл все сомнения: разумеется, нет. Даже если и слышали – пройдут мимо, побыстрее скроются, только бы не попасть на глаза патриарху. Таким, как Доминик, положено оставаться у принятия важных решений одним. В одиночку нести весь груз ответственности – вот оно, бремя патриарха рода вампиров.

Отредактировано Доминик Цепеш (08.02.2015 01:09:24)

Чужое присутствие Доминик ощутил довольно запоздало. За собственными чувствами и мыслями так сложно не заметить чужих.
«Надо быть аккуратнее».
Отметил патриарх, быстро двинувшись в ту сторону, где скрывался некто. Подошёл ближе, зло взглянув на молодого вампира.
- Что ты тут забыл?
В голосе едва ли можно было различить нотки недовольства и даже какой-то растерянности. Сухой вопрос. Как приказ, побуждающий к незамедлительному действию: или убеги, или останься и ответь за свою дерзость. Доминик подумал о том, что Ольгерд однозначно слышал то, что патриарх хотел высказать лишь пустой тишине, которая не предалась бы обсуждению слов. Вампир мог это кому-нибудь донести.
«Ещё не хватало, если все решат, что я умом тронулся из-за потери сына».
Патриарх поморщился своим мыслям. Он уже давно на столько смирился со смертью Игоря, что думать иначе не мог. Но очень хотел. Он жаждал забыть это всё, как страшный сон. Проснуться после тяжелой ночи, открыть глаза и увидеть Игоря живым. Мечты, мечты…
- Мои приказы не касаются воинов Болеслава?
Цепеш не сводил холодного взгляда с вампира, будто пытался проникнуть тому в разум и узнать все тайны, скрытые от патриарха. Но не применял способность телепатии.
- Или ты прибыл в ставку ради чего-то другого.
Подозревал Цепеш, упрямо выискивая на пустом месте признаки измены роду. Зачем? Он не знал, но воспалённый разум всё искал предателя возле себя. Того, кто вонзит нож в спину, стоит только Доминику отвернуться. Того, кто предаст. Никакой агрессии не исходило от молодого вампира. И как бы не пытался разозлиться Цепеш, у него не получалось. Доминик был не на столько глуп, чтобы не отличить преданность от простого страха и преклонения перед более сильным. Этим вампиром двигал не инстинкт самосохранения. Иначе он бы заискивал перед патриархом. Или принялся его успокаивать. Сильным духом не нужно утешение со стороны других. Патриарх устало выдохнул, прикрывая на несколько секунд глаза. Физическая усталость чувствовалась уже не отдалённой тяжестью в теле, а проникала в мозг, требуя просто еды и отдыха.
- Скажи, вампир…
Доминик шагнул навстречу воину, останавливаясь меньше, чем в паре метров от него.
- Пожил ли ты уже своё?
Внимательный взгляд холодных, серых глаз. И где-то в глубине – боль от утраты, бережно скрываемая за напускной строгостью.
- Более сотни лет. Пережил многих людей. Готов ли ты проститься с жизнью в этой глупой битве?
На последней фразе голос просел, заставив вампира прежде прокашляться, чтобы продолжить говорить дальше. Но Доминик опять медлил. Он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого отвернулся в сторону леса, чуть склонив голову на бок.
«Зачем?»
Спрашивал себя Цепеш. Патриарху положено отдавать сухие приказы. И не позволять подчинённым обсуждать их. Разве это именно так? Доминик недавно получил этот титул. И теперь сомневался в том, что только отдавать приказы – его обязанность.
«Погибнет Игорь. Это большая утрата. Но другие. Зачем я посылаю на смерть других воинов? Чистокровных вампиров. Для чего? Просто устроить кровавую бойню? Да, мы выиграем. Задавим перевёртышей численностью и умением воевать. Эта битва не первая. И далеко не последняя. Но… сколько я оставлю на поле боя своих? Тех, кто предан роду. Кто по первому зову подоспел мне на выручку. Все они, в большинстве своём, лягут на этом поле. Зачем? И во имя чего…»
Доминик молчал, упрямо поджимая губы. Он знал ответ на свои вопросы. Потому что предводитель имеет право рисковать жизнями своих подчинённых. Ему виднее.
«Но имеет ли право на такой приказ патриарх рода?».
Почему-то казалось, что нет. От этого было очень неприятно. Цепешу не положено было ошибаться. Но он, выходит, ошибся. Отдал неверный приказ. Командир не имеет права на ошибку. Патриарх – тем более. Но если её ещё можно исправить, почему не сделать этого?
- Видимо, ты тоже считаешь мой приказ – единственно верным, Ольгерд?
Задал вопрос Доминик, ожидая услышать ответ. Конечно же – считает. Как же иначе. Но тогда почему он здесь, а не в шатре, почему не остался там, обсуждать безрассудный приказ патриарха? На эти вопросы Доминик не знал пока ответов.

Доминик лишь только прикрыл глаза: он знал о своих врагах и подозревал уже каждого, кто просто приближался к нему. Всякий мог убить. Предать. Занять его место. Но пока что патриарх был жив.
Молодой вампир предпочитал говорить прямо. За такое следовало бы наказать хорошенько, чтобы другим неповадно было. Бей своих, чтоб чужие боялись. Нынешний патриарх не спешил придерживаться этого правила. Важнее было найти того, кто действительно заинтересован в выигрыше битвы, а не думал, как бы быстрее приблизиться к трону.
Доминик чуть кивнул на слова Ольгерда. Роду Цепешей – воинственных, кровожадных вампиров – всегда сулили крах. Однажды, ещё вот чуть-чуть. И больше не будет волков. Сотрут их с лица земли другие вампиры. Или сами себя изничтожат они. Пророчили, что именно Доминик поставит точку в кровавом приговоре собственному роду.
- Твоих воинов нет здесь, Ольгерд. Раз ты привёл их сюда – это армия рода Цепеш. Нет тут ничего твоего или моего. Или кого-то иного. Вали отсюда лучше, если ты, как и многие тут, пришёл демонстрировать свою силу против патриарха! Или оставайся, если пришёл сражаться за честь рода.
Уверенно закончил вампир свою речь. Что можно было сделать меньше, чем за год правления? Потерять сына? Развалить род? Именно. Доминик не хотел трон. Ему не нужны были и богатства. Ещё больше он не желал, чтобы грязные пророчества сбывались. Он хотел, чтобы род просуществовал ещё очень долго, и даже тогда не рухнул, погибнув бесславной смертью.
- Значит, остались ещё те, кто способен не только соглашаться со мной.
Доминик чуть улыбнулся. Бездушная, вымученная улыбка. Он уже начал забывать, что возможно всё исправить. И смерть Игоря – это ещё не констатация факта. Всё можно выправить.
Молодой вампир говорил свои мысли, формировал свои планы и докладывал об этом патриарху. Тому же предстояло выбрать.
Выбор. Выбирать и принимать решения – это и есть долг патриарха. И от того, как он с ним справится, будет зависеть будущее рода. Выбор между долгом и сердцем. Между разумом и чувствами. Между злом и ещё большим злом. Когда-то его всё равно придётся сделать.
- На деревню и на замок нужно напасть одновременно. Разведка разведкой, но нет гарантий, что Игоря держат в крепости. Возможно, что они перевезли его в поселение, чтобы в случае захвата нашими войсками замка, с помощью пленного, заставить нас отступить. Сложить оружие.
Доминику казалось, что он опять делает что-то неправильно. Какой-то юнец смеет указывать ему, самому патриарху? Да где это слыхано! Но Цепеш сейчас был рад любой поддержке. Лучше слышать справедливую правду, чем сладкую ложь, которая приведёт в итоге лишь к разочарованию и неудачам. Доминик хотел выиграть этот бой. И ради этого мог пойти на многое.
- Не хочу. Ни есть. Ни спать. Мне не нужен отдых.
Цепеш недовольно глянул на Ольгерда. Тот говорил правильно, но слишком много.
- Мой сын в плену у врага, о чём ты говоришь? Я не намерен сидеть и ждать, пока его убьют.
Но тут же замолчал: выступать ночью было совершенно бессмысленной затеей.

- Если его нет не в замке, не в деревне…
Доминик нахмурился, озвучив мысленные предположения. Новая его собственная мысль (или он её где-то случайно уловил?) вновь начала тянуть вампира на дно. Разум отказался анализировать ситуацию. Хотелось крови. Не важно – тех шакалов, что держали в плену его сына, или кого-то ещё. Просто крови. Вспыхнули алым радужки глаз, клыки своевольно начали подрастать, подавлять жажду крови оказалось невыносимо сложно.
- Не знают, что я здесь?
Вот об этом он не подумал. Совсем даже. Патриарх выдохнул пару раз. Не помогло. Но какая разница – Ольгерд сам был вампиром, поди не напугается.
«Точно же: их лазунчики были остановлены нашими воинами. Навряд ли кто-то смог добраться до штаба».
- Хочешь сказать, что мне нужно сидеть и ждать, пока мои воины будут погибать там? И Игорь. Я не могу сидеть, сложа руки.
«Конечно же – не могу».
Он уже запутался, что хотел сам, чего ждал от него молодой вампир, что требовали остальные военачальники.
«Просто выиграть бой. Почему так сложно? Я делал это сотни раз, когда ещё не был патриархом».
- Ты прав, они сразу же начнут прикрываться моим сыном. Не учитывают только одно – я способен пожертвовать им… но не хочу этого делать.
Тише закончил Доминик, наконец-то успокоившись окончательно. Стального цвета глазами спокойно взирал он на собеседника.
- Несколько командующих войсками не раз высказывались, что мне стоит пойти на уступки оборотням. Пойти и договориться с ними. Настоять на переговорах. Тогда я не принял это всерьёз. Но сейчас. Они хотят раскрыть мою личность. Хотят, чтобы перевёртыши знали, что я здесь и мной можно манипулировать.
Цепеш уже привык к предательствам. После смерти предыдущего патриарха были ещё претенденты на престол. Но по воле Юргиса, Доминик занял это место. Законно занял. И никому отдавать не собирается. Поэтому и сомневаться больше не было смысла. Погибнет Игорь, или выживет – дело второе. Но если будет проиграна битва, сотни вампиров простятся с жизнью просто так – это уже непоправимо.
Доминик с минуту, не отрываясь, всматривался в глаза воина, потом резко отшатнулся, покачав головой и коротко усмехнулся, неизвестно над чем.
- Идём.
Холодно приказал патриарх. Юнца следовало хорошенько проучить. Наказать, как положено. За неподобающее обращение. За своеволие. За сомнение в словах старшего. Поставить на колени. При всех. Чтобы никому неповадно было вести себя настолько своевольно. Разве об этом думал Доминик? Нет.
На подходе к ставке было всё так же шумно. Кажется, уход Цепеша совершенно не способствовал завершению совещания. Здесь теперь спорили куда жарче. Чаще – о сумасшествии патриарха. Доминик усмехнулся в очередной раз – было забавно.
«Ещё не разошлись?»
Промелькнула в его голове мысль. Он старался не читать дум окружающих, но будучи на пике голода, способности действовали независимо от его желаний, обостряясь, как у хищника, жаждущего быстрее опустить в тёплое мясо свои клыки. Разодрать плоть, дотянуться до крови… Цепеш поморщился, глубоко вздохнув, и обратил внимание на стоящих вокруг стола командиров, что заметно поубавили свой пыл в споре. Мерное шушуканье по углам всё ещё слышалось отчётливо.
- Операцию по захвату крепости мы начнём поутру. Командиром операции назначаю Ольгерда Цепеша, его приказы на время периода осады и штурма приравниваются к моим.
Разразившаяся далее тирада из обвинений, недовольств и возмущений, находившихся в помещении вампиров, ничуть не удивила патриарха. Он ожидал, что они будут противиться подобному назначению. Молодой вампир, без военного опыта (как они считали), не прямой потомок. Доминику не было дела до его положения, либо до его возраста. Ольгерд был единственным, кто за столько времени впервые предложил достойный план, с которым не смог поспорить даже Цепеш.
Патриарх жестом восстановил тишину в шатре. Бесстрастно глянув на особо распалившихся командиров.
- Я не намерен менять своих решений.
Властный голос перекрыл последние шепотки в шатре, воцарившаяся тишина показалась Доминику неожиданно звенящей.
«Мне всё-таки надо будет поесть».
Принял твёрдое решение патриарх. Нельзя было больше рисковать, иначе он просто сорвётся.

- Да что я себе крови не добуду что ли?
Цепеш махнул рукой на молодого вампира, сочтя подобное за оскорбление. Он был охотником, его не надо было кормить. Или уже надо? Припоминая последние несколько дней, Доминик не мог точно сказать, когда он ел.
Кровь зверя – утолит жажду. Кровь человека – предаст сил. Цепеш всё-таки отдал предпочтение охоте за лесной дичью.
…
- Господин патриарх. Вы просили разбудить до рассвета. Господин патриарх, вы слышите?
Цепеш мотнул головой, с трудом разлепляя веки. Темнота вокруг.
- Хоть не проспал.
Пробурчал патриарх, пытаясь подняться на ноги. Получилось ни с первого раза. Да и встав всё-таки на ноги, Доминик ощущал странную, непривычную слабость: несколько часов сна не было достаточно для полного восстановления.
«Надо было больше есть».
Скорее – меньше переживать, но об этом Доминик не хотел даже думать. Он не мог не переживать за жизнь своего сына, как бы ни пытался себя убедить в обратном.
Ольгерда отыскать оказалось не таким простым занятием. Командовал он сам, поэтому несколько раз патриарх с ним всё-таки разминулся. Хотел было приказать привести к нему сына Болеслава, но передумал – тот был сильно занят подготовкой войск к атаке, это куда важнее, Цепеш сам со всем справится.
- Ольгерд, подойди.
Доминик, отыскав взглядом командира операции, приказал громче, чтобы его наверняка услышали. На зов обернулись многие, отчего вампиру показалось, что всё-таки не надо было так орать. Важно прокашлявшись, патриарх ближе подошёл к Ольгерду.
- Как, готово всё? Когда выступаем?
Разумеется, Доминик всё уже давно решил. Он тоже пойдёт на штурм крепости. Конечно, он осознавал, что мог угодить в плен, но он – один из сильнейших вампиров рода, он мог пригодиться в битве.
- Я выступаю с твоим отрядом. Это не обсуждается.
Слова патриарха вообще не должны были обсуждаться. Сколько раз нарушал правило Ольгерд? Цепеш сбился со счёту ещё прошлым вечером.
- И не спорить тут. Лучше введи в курс дела.
Доминик задумался, отводя вампира в сторону, и тише продолжил говорить.
- Ворота могут поднять и так. Я способен внушить кому угодно и что угодно. Надо только подойти ближе. Навряд ли у них на охране ворот выставлены древние существа. Лишь надавить – они сделают всё, что я им не прикажу. А потом – действуйте быстро: я долго не выдержу контроля на расстоянии, и мне понадобится немного времени, чтобы вступить в бой.
План всё-таки был. Если была хоть небольшая возможность сохранить жизни своих солдат, а не ложить их понапрасну на штурме и проникновении за ворота, то нужно ей воспользоваться. Доминик был уверен, что способен восстановиться после использования способности достаточно быстро и проблем здесь не возникнет. А дальше… дальше будет бойня.

- Ты поднимешь больше шума, чем я. Пока оборотни очухаются и поймут в чём дело – твои воины уже успеют взобраться на стену, если я отвлеку врага.
Доминик прервал рассуждения вампира. Про то, что его доспехи в чём-то могли уступать воинам Ольгерда, Цепеш предпочёл не услышать.
- Ты не с людьми воевать идёшь. Оборотни услышат любое передвижение, тем более они ждут нападения. Они знают, кто такие Цепеши и подозревают, что атака будет. Бессмысленная атака.
Доминик зло глянул на Ольгерда. Тот не учитывал множество вещей. Вампиры, дампиры и слуги крови в металлических латах будут слышны уже на подступах к воротам, а если они полезут на стены – то оборотни не только насторожатся, но и поднимут солдат.
«Не командир ты. Хороший воин, исполнительный, но не командир».
Вампир нахмурился, берясь за карту. Должен быть иной путь. Просто стоило поискать внимательнее.
- Мы не пройдём, ударив в лоб. Положим своих, может – откроем ворота, да. Но дальше них нам не продвинуться.
Вчера на сборе в ставке, Доминик проигнорировал опасения некоторых из командиров, посчитав их трусами. Сейчас же он понимал, что это была вовсе не трусость.
- Главные ворота сильно укреплены. Потому что это единственных вход и выход в замок. Ольгерд, ты со своими войсками будешь штурмовать стену возле ворот. Одновременно с тобой штурм начнёт ещё один отряд – они будут атаковать с другой стороны, отвлекая противника. Оборотни бросят все силы на отражение явной атаки, покуда ты со своим войском будешь действовать тихо, да и я успею взять под контроль тех, кто охраняет ворота. Они сами откроют их. Твоё войско к этому времени должно оказаться внутри, часть армии же войдёт через ворота. Так мы дезориентируем противника. Они не успеют опомниться, чтобы выставить моего сына своим щитом. Пока хватятся – будет уже поздно, потому что твои воины прорвутся далеко в тыл к оборотням. Оставшиеся войска, тем временем, нападут на деревню и отрежут путь отхода перевёртышам. А дальше…
Цепеш внимательно вгляделся в лицо Ольгерда.
- Дальше дело останется за тобой: верни Игоря живым.
Доминик замолчал, чуть прикрыв глаза.
- Не сможешь – возвращайся. Лучше – сохрани как можно больше воинов. Они пригодятся. А сын. Возможно, он уже мёртв. Значит, так тому и быть. Но мы раздавим оборотней. Это важнее.
Да, это было важнее жизни его собственного сына. Главное выиграть войну, избежав многочисленных жертв. А плюс-минус один воин – это не играет никакой роли, пусть даже это и главный наследник рода. Будут и другие.
- Выдвигаемся.
Скомандовал Цепеш. Пора было выдвигаться на позиции.

На передовой Доминику было проще сориентироваться и отдавать верные команды и распоряжения. Теперь виделась вся картина предстоящей битвы, Цепеш успел осмотреться и теперь знал точно, как следует действовать. Подавлением воли он воспользовался лишь вначале, усыпив бдительность охраны передового полка и основного заграждения противника. Оборотней просто начало клонить в сон, поэтому никто не счёл это чем-то странным. Всё-таки, раннее утро, нет ничего необычного, что все разом начали зевать, окончательно отвлекаясь от охраны.
С помощью телепатии, не используя слов, ближайшие командиры получили приказ атаковать одну из стен. Шли напором, брали неожиданностью и силой. Но это был лишь отвлекающий манёвр. Доминик рассчитывал на Ольгерда и его войска, которые должны были зайти с противоположной стороны, но уже тихо, в отличии от передового отряда. Через несколько десятков минут, ворота были опущены, и уже основное войско Цепешей, состоящее преимущественно из дампиров и слуг крови, ворвалась внутрь крепости. Завязалась кровавая бойня. Оборотни, не ожидавшие ранней атаки, не смогли вовремя сориентироваться. Некоторые сразу обращались, наивно полагая, что с помощью лап, когтей и зубов смогут противостоять нападающим. Воины Цепешей тоже так умели. Поэтому, в итоге, армия волков разделилась на четвероногих и зубастых, и прямоходящих, покрытых металлическими доспехами. Одновременно началась зачистка ближайшей деревни. Цепеш отдал приказ о том, чтоб обезвредить там неприятеля и только в крайнем случае применять силу. Всё-таки, там были люди, судя по докладам разведки. Но там уже полыхал внушительный пожар, из чего Доминик сделал вывод, что там были войска противника и, возможно, даже сам Игорь содержался именно в деревушке.
В прочем, останавливать наступление на замок было нельзя. Надо опрокинуть неприятеля, вынудить спасаться бегством, сбросить в реку, а потом – перебить по одному.
Численность армии резко возросла, когда резервный полк из чистокровных вампиров рода ворвался в уже открытые и безопасные единственные ворота замка. Охватывали плотным кольцом, не давая выйти из окружения.
Патриарх был вынужден оставить затею с передовой. Кто-то должен был руководить войсками, поэтому Доминик остался в наспех оформленном штабе, который представлял собой одну из отбитых внутренних сторожек противника. Что есть уж, разбивать и перебрасывать сюда штаб, даже не закрепившись на территории, на которой идут бои, слишком опасно и совсем безрассудно.
Цепеш не делал никаких распоряжений, а лишь соглашался или не соглашался на то, что ему предлагали.
- Да, сделайте так, направьте войска на юг, перекройте возможности отступления, как вы и хотели.
Говорил Доминик, кивая головой и всматриваясь в карту. Или приказывал не торопиться с действиями. Ждать. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось его подчинённым. Не только слушал слова и доклады, но всматривался в лица тех, кто докладывал, вслушивался в тон речи, будто это могло помочь в принятии решений. Доминик прекрасно осознавал, что руководить тысячами воинов, борющихся со смертью, нельзя одному полководцу. И знал он, что участь сражения решают не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество оружия и убитого неприятеля, а та неуловимая сила, что зовётся духом войска, и он следил за этой силой, и руководил ей, насколько это было в его власти. Сосредоточенно, спокойно выслушивал все доклады. Не распоряжался о быстрых прорывах, необдуманно бросая воинов на верную гибель. Ждал донесений, быстро анализировал и указывал на определённые недочёты, или советовал выстроить воинов иначе, не как сейчас. Спокойное внимание и собранность. Пока что от Доминика требовалось лишь это. И он отлично справлялся, ведь войска его уже подавили основные укреп.районы противника и теперь хозяйничали уже внутри замка. Цепеш не получал порядочное время вестей от Ольгерда, а ведь у того были очень важные и сложнейшие задачи.
«Надеюсь, всё-таки у него всё в порядке».
Посылать к нему связного пока что Доминик не стал. Надо просто дать время Ольгерду. Волк верил в его силы и способности, поэтому просто терпеливо ждал, не собираясь отвлекать передовой отряд пустыми докладами патриарху.

Вестей от Ольгерда так и не было. Замок был почти захвачен. Первая линия обороны смешана с грязью, на этажах хозяйничают отряды Цепешей. Доминик постоянно получает доклады о тех или иных изменениях на линии атаки. Но… вестей от Ольгерда нет.
«Игорь…»
Патриарх устало прикрыл глаза, пытаясь осознать, что скорее всего, он потерял своего сына. Надежда таяла с каждой секундой, но Цепеш был не из тех, кто умел отчаиваться. Наоборот, это лишь разжигало внутренний огонь, зверь рвался наружу, метался, желая испить вражеской крови. Теперь Доминик был солидарен с ним. Он, обнажив меч, вышел из штаба. Здесь он был теперь бесполезен: распоряжения розданы, всё идёт так, как и должно идти в этой битве. А патриарх не любил отсиживаться за спинами воинов.
Люди, кони, дампиры, вампиры, оборотни… Живые. Мёртвые. Искалеченные. Все суетились, торопились жить и умирать.
Абсолютная непрерывность движения – вот за что Цепеш любил войну. Здесь некогда было отсиживаться, некогда сетовать на жизнь или корить себя за необдуманные действия. Здесь была лишь кровь, боль и смерть. Более ничего. Чем быстрее ты двигаешься, чем сноровистей орудуешь мечом, тем больше вероятность, что ты доживёшь до следующей минуты.
Знакомые лица. Доминик резко остановился, развернувшись в сторону небольшой группы раненых, что тянулась к лазарету. Соорудили носилки из подручных материалов и тащили тяжелораненного дампира. Кажется, он действительно был ещё жив. Цепеш не уделил этому должного внимания, тут же оказываясь рядом с воинами.
- Ольгерд. Где Ольгерд Цепеш.
Он даже не спросил. Приказал, и требовательно уставился в глаза одному из раненных. Да, он запомнил их, и признал тех, кто был в отряде вампира, кто ушёл с ним, штурмуя стены замка. Они ушли с ним, но вернулись без него.
- Господин патриарх!
Начал один, что был чуть моложе остальных, но ничуть не отставал от других в доблестном настрое. И, судя по ранениям, не щадил себя в битве.
- Пан командир, Ольгерд – он остался в замке. Велел нам уходить и доставить раненых к лекарю. Сам он остался… мы не хотели уходить, но не посмели нарушить его приказа, приказа командира.
Доминик натурально прорычал, хватая докладывающего за грудки, и грубо притянул к себе, полоснув по нему разъярённым взглядом побагровевших глаз. но тут же отпустил: парень был ранен, а лишняя настойчивость в исполнении патриарха могла лишь навредить. Тот не собирался утаивать.
- Где он, где Ольгерд. Где вы разошлись.
С готовностью изрёк Цепеш, пристально глядя в глаза солдату.
- Мы спустились в казематы. Там было несколько ходов. Кажется, он пошёл наверх… там лестница. Ведёт наверх. Туда уже добрались наши, там не должно быть противника, не в таком количестве, как было внизу.
Доминик кивнул бойцам, приказав немедленно идти к лекарю – ведь осталось не так долго, недалеко от импровизированного штаба, который покинул патриарх только что, находился лазарет, наспех разбитый тут же.
Сам Цепеш направился внутрь проклятого здания, обнажив меч и готовый отражать любые атаки противника. Но уже через несколько минут стало ясно, что биться патриарху уже не с кем. То тут, то там сновали солдаты из его армии, Цепеши взяли замок, сломили сопротивление врага, опять, в очередной раз эта была победа. Горькая победа, на которой патриарх потерял сына… всё глубже и глубже, дальше и дальше заходил он, проходя по многочисленным тёмным коридорам, сталкиваясь со своими воинами, но так и не находя того, кого он так сильно ждал увидеть. И вот уже практически потеряв надежду, Цепеш прошёл ещё один лестничный проём, оказываясь в довольно просторном коридоре, что вёл куда-то далее.
- Ольгерд.
Патриарх ещё не увидел его самого, или даже силуэта вампира, но он точно знал, что это тот, кого он ищет. Ещё пару уверенных шагов, и рука легла на плечо воина. Цепеш напрягся, насильно разворачивая того лицом к себе.
- Я же приказал – не найдёшь Игоря, возвращайся.
Практически прорычал вампир в лицо Ольгерду. Черты лица Доминика уже давно сильно изменились, походя больше на волчьи.
- Ты ранен. Надо возвращаться.
Начал говорить Цепеш, но замолчал, ухмыляясь и разглядывая бравого воина.
- Знаю, что не пойдёшь назад. Можешь не перечить даже. Тогда я пойду с тобой. Это мой приказ, на который я не собираюсь слушать возражения.
Грозно приказал патриарх, тяжело вздохнув.
- Пошли, найдём Игоря.
«Живым или мёртвым».
В прочем, свои мысли Доминик так и не озвучил, лишь болезненно улыбнувшись преданному вояке. Хорошо всё же, что тот остался жив…

Отредактировано Доминик Цепеш (17.04.2015 22:42:45)

Хоть и стремился Ольгерд показать всем своим видом полную боевую готовность, Цепеш видел, знал и понимал, что воину пришлось не сладко. Множественные ранения, общая усталость сказывались на организме.
- Снаружи достаточно генералов, знающих моего сына. А если кто убьёт его из своих... Что ж, слабакам в нашем роду никогда не было места.
Доминик внимательно взглянул в глаза вампиру. Ему казалось, что тот что-то утаивает. Что-то очень важное для патриарха. Но вот что – было неизвестно.
- Если моему сыну удалось сбежать, он найдёт способ выжить. Я уверен.
Цепеш не хотел уходить. Хоть он был теперь командиром, но жажда битвы никуда не уходила.
«Столько жертв. Погибших, раненых. С нашей стороны, не только со стороны неприятеля. Я знал, что так и будет, ещё до наступления. Но отдал приказ о штурме. Сам сидел в штабе. Потому что от меня там было больше пользы, чем как от воина. Хватит! Я ещё не разучился держать в руках меч!»
- Мы пойдём вместе. Прикроешь меня, если что.
Хищно ухмыльнулся Цепеш. Конечно же, прикрывать собирался именно он, потому что Ольгерд выглядел весьма плачевно, по сравнению с Домиником. Но отправлять его в лазарет пришлось бы силой, и то – не пошёл бы. Воин, одним словом, что с него взять? Выполнит приказ, даже если подохнет сам.
- За кого ты меня держишь? Генералы давно же ищут Игоря повсеместно: внутри, снаружи. Все войска получили приказ о поиске. Все, кто уцелел. К тому же, часть войск из деревни подошла к замку: там было простое поселение, не пришлось долго маяться с ним. Зачистили, оставили стражу и связных, и отошли к замку на подмогу.
Объяснил патриарх, быстро шагая вглубь замка. Стоило прочесать здесь все комнаты, заглянуть в каждую щель и выпустить кишки всем, кто здесь находился. Каждый из захватчиков виновен в похищении сына патриарха.
И каждый, кто попадётся на пути, каждый из врагов будет повержен им собственноручно. Месть. Такая сладкая, долгожданная месть. Даже если Игорь жив. Он был похищен этими невеждами. Грязными оборотнями, что не захотели сотрудничать. Скалили пасти в сторону вампиров. И выкрали сына, желая показать свою мощь и бесстрашие. Теперь они валялись трупами в коридорах собственного замка, пытаясь укрыться здесь, считая крепость непреступной. Не построили ещё таких стен, чтоб Цепеш не смог преодолеть их. Каждая из стен, воздвигнутых на пути Доминика, будет взята, разбита, а все те, кто был причастен к её возведению – повержены, сломлены и убиты.
Отец Доминика, как и сам Доминик, проигрывал редко. Именно предыдущий патриарх привёл Цепешей к тем позициям, на которых находится и по ныне род. Поставил вровень со многими известными фамилиями, добился признания. И Доминик продолжил не сдавать позиций своего предка, лишь наращивая мощь армии. С каждым днём всё больше и больше мелких родов, некогда вышедших из Цепешей, присоединялись вновь, формируя боевую, устрашающую врага, машину, которая управлялась сильным лидером.
И всё же, Игоря в живых не было. Потомок великих патриархов вначале позволил себя захватить. Не смог спастись сам, не спас сопровождавших его воинов. И после – позволил неприятелю шантажировать предводителя Цепешей мелочными угрозами.
«Лучше бы он погиб».
Со скорбью думал Доминик, постоянно хмурясь и следуя точно за Ольгердом. Тот рвался вперёд, бравый воин, потомок могучего Болеслава. Он был рядом с патриархом. Не сын, а этот молодой вампир, что лихо сражался, прокладывая путь остальным воинам Цепешей. Позор предполагалось смывать кровью. И если сыну и правда удалось уцелеть, то что будет потом? Как поступить патриарху? Волк не знал ответов на эти важные и сложные вопросы. Не просто хотел знать, поэтому забыв обо всём, шёл следом за воином, собираясь хоть как-то развеять свои сомнения и тревоги. Пролить крови врага столько, сколько этого потребуется для собственного успокоения и удовлетворения. А потом… потом он решит, что делать с собственным сыном: похоронить с почестями, или вначале перерезать тому глотку.