КГБ [18+] |
С благодарностью за неоценимый вклад в развитие форума,
идейному вдохновителю и главному спонсору проекта.
Спасибо за поддержку! (:
Спасибо за ваши бесценные идеи, активное участие в жизни форума и помощь в развитии проекта!
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » КГБ [18+] » Незавершенные эпизоды » Неполная комплектация
Время: начало зимы 2053 года
Место: особняк Гейта, где-то в Англии
Действующие лица: Дэниел Гейт и Вито Сфорца
Описание ситуации: на первый взгляд современный Франкенштейн уже неотличим от человека, но есть несколько моментов, не бросающихся в глаза, однако изрядно досаждающих искусственному созданию.
Отредактировано Вито Сфорца (16.05.2013 05:53:42)
Особняк начала прошлого века, построенный со старой европейской основательностью, нравился Разиэлю. В его узких прямых коридорах вольготно гуляло эхо, разнося по всему дому тихое поскрипывание дверных петель и мягкую поступь вышколенной прислуги, приходящей дважды в неделю. Обычно, все эти звуки, привычные и уже не замечаемые постоянными обитателями, создавали иллюзию жизни. Иногда Сфорца ловил себя на мысли, что воспринимает доставшийся Дэниелу в наследство особняк как живое, дышащее и думающее существо. Обитать в утробе дремлющего каменного левиафана – эта мысль, по не понятным до конца ему самому причинам, успокаивала искусственного человека. Но не сегодня. Будь левиафан и впрямь жив, то сейчас его должно было бы терзать жестокое несварение – под непомерно высокими потолками коридоров раскатывался рокот классической музыки, безбожно изуродованной хрипящими на такой громкости колонками и альтернативной одарённостью исполнителей.
Брюнет дёрнул углом губ и, скинув влажное от мокрого снега кашемировое пальто на ближайший стул, широким уверенным шагом направился прямо в мастерскую своего создателя. Улёгшаяся было по пути домой, злость снова возвращалась, пока ещё глухим раздражением.
«Если тебе так нравится Верди, так какого чёрта его нужно слушать именно в исполнении патлатых обдолбышей-недоучек?» - превратности логики Гейта порой просто не укладывались в голове Разиэля и это тоже неимоверно злило. Как и сорвавшаяся по вине создателя крайне удачная сделка.
Подойдя к массивной дубовой двери, заметно вибрирующей от оглушающей музыки, Вито без лишних церемоний распахнул её и, не сбавляя шага, двинулся музыкальному центру. Скрутив звук на минимум, брюнет обернулся и посмотрел прямо на Дэниела с прищуром, способным заставить любого вменяемого человека опасаться за свою сохранность.
- Я бы мог спросить, не собрался ли ты избавиться от излишков своего серого вещества путём выгонки его через уши, но полагаю опасаться уже не за что? – скрестив руки на груди и чуть вскинув голову, Вито буравил взглядом своего создателя, развалившегося в старом потёртом кресле. Осоловело-потерянный вид Делвиша наводил на вполне конкретные выводы, да и витающий в воздухе едва уловимый, но всё ещё узнаваемый сладковатый запах пресекал двоякую трактовку в зародыше.
- Что на этот раз послужило поводом вселенской скорби? Массовые самоубийства леммингов на юге Австралии? А ты в своей жажде присоединиться к пускающим слюни овощам не забыл о кое-каких обязательствах? – на разумный, или хотя бы внятный ответ Разиэль не слишком рассчитывал, но раздражение требовало выхода, а сдерживать себя со своим создателем искусственный человек причин не видел.
- О, нет! Нет! – с почти детской обидой в голосе восклицает Делвиш, ударяя рукой по подлокотнику. Выражение лица становится непонимающе-обиженным, как у ребенка («Так нечестно!»), губы едва слышно шепчут, - Ты же должен был вернуться только завтра…
Парень задвигает бутылку мартини в глубокую тень сбоку от кресла. Чудесная музыка стихает. Разиэль разворачивается лицом к своему создателю, и Дэниел, прикидывающий шансы на возвращение приятной атмосферы вечера, понимает, что теперь уже «не судьба»: взгляд у его творения характерно-вызывающий, а волевой подбородок чуть выдвинут вперед.
Мир снова выцветает в невнятно-серые цвета: «Мировая скорбь, ха!» - щека дергается, пальцы медленно оглаживают потертую кожу старенького кресла. Разиэль, как обычно, не глядя, попал точно в цель. Один из многочисленных дневников наставника лежит рядом с музыкальным центром. Фрост любил фиксировать свои мысли от руки, игнорируя электронные носители, и всегда держал при себе блокнот и перьевую ручку. Теперь же эти «дневники» выскакивают, как черти из табакерки: Делвиш до сих, спустя больше полутра десятилетия, продолжает находить их в самых неожиданных местах этого огромного особняка. Они преследуют дампира, как личное проклятье, заставляя чувствовать себя криворуким недоучкой по сравнению с учителем.
«Сколько он мог бы еще сделать, если бы…» - тоска наваливается разом, в горле встает ком.
Не дотянуться.
Не взлететь.
Не достичь предела.
Не приблизиться к совершенству.
Пальцы сжимаются на многострадальном подлокотнике. Делвиш подается вперед и замирает, придавленный мыслями, которые ранее изгнали забористая шмаль и музыка Верди, переложенная на новое, непривычно-агрессивное звучание.
«Нельзя соединить мертвое с живым, облекая бездушный металл, пронизанный электрическими импульсами, плотью. Аксиома. Но кто сказал, что она верна, если живое подтверждение обратного стоит здесь и сейчас, прямо передо мной?.. А раз так, то кто сказал, что я не смогу довести до совершенства чувствительность его нервной системы?..» - как обычно, Гейт нашел ответ в очередной записи наставника, в коротком предложении, небрежной заметки на полях блокнота с редкими рецептами, которые любил собирать Фрост.
Теперь нет нужды врать Разиэлю и ссылаться на то, что трудно найти материал для завершения работы, но взгляд искусственного человека настолько красноречив, что язык Гейта натурально отнимается.
- Я помню, - наконец произносит Дэниел после продолжительного молчания. Беглый взгляд, скользнувший по Разиэлю, снова убеждает Гейта, что видимых дефектов нет, и поэтому молодой мастер небрежно и коротко бросает в тишину:
- Материал, - разводит руками, поднимаясь и подходя к музыкальному центру, - Если хочешь быстрее – можешь попробовать купить кристализированную плазму в ближайшем супремаркете. Заодно захвати пиццу, я чертовски голоден.
На последнем кукольник все-таки через силу улыбается, надеясь, что конфликт исчерпан. Делвиш не любит врать, но идея еще слишком сырая, чтобы сказать о ней Разиэлю.
Кристализированная плазма больше не нужна.
Гейт задвинет её в дальний угол огромного холодильника, стоящего в мастерской, и забудет о долгожданной посылке на долгое время. Разум молодого мастера уже захвачен совсем другими идеями, по сравнению с которыми прошлая кажется до глупости наивной.
Дэниел забирает небольшую книжицу в твердой обложке, неловко пытаясь спрятать её от внимательного взгляда Разиэля, и тянется к регулятору громкости – выкрутить его в обратное положение, возвращая звукам ревущих гитар и захлебывающихся барабанов прежнюю силу звучания.
Какое-то время Дэниел выглядит как побитая собака, так что в пору его пожалеть. Если бы Разиэль не знал, что в такое меланхоличное состояние его создатель может погружаться по любому, даже самому смехотворному поводу, или же вовсе без такового. Как же его бесит этот обращённый в себя взгляд, эти неосознанные мелкие движения, что свойственны живым в моменты задумчивости. «Словно он не здесь», - привычная уже мысль привычно же сопровождается скрипом зубов, но Сфорца всё-таки берёт себя в руки. Он знает, что вспышки эмоций непродуктивны, особенно с Делвишем. Особенно в такие моменты.
Искусственный человек почти справляется с бурлящими внутри эмоциями, когда Гейт, словно стряхнув, наконец, оцепенение, вскидывает голову и заговаривает. Сказанное не нравится брюнету, вернее ему уже надоело слушать это, произносимое на разные лады. Вымученная улыбка Дэниела только подливает масла на затухающие угли злости.
- У нас больше нет прислуги? Или она стала оставлять меньше еды? Тогда мне, наверное, стоит задержаться тут и присмотреть за ними. Похоже, они начали таскать больше, чем могут унести, - неуклюжая попытка Делвиша укрыть от глаз своего создания потрёпанную книжонку, не остаётся без внимания Сфорца, но брюнет решает не показывать этого. Он прекрасно понимает, что создатель что-то ему не договаривает, но сейчас же Вито гораздо интереснее посмотреть, как Гейт будет изворачиваться в глупых попытках не сболтнуть лишнего.
«И главное, зачем все эти потуги? Тебе, в самом деле, есть, что скрывать от меня?» - эмоции уже взяты в узду, хотя уязвлённое самолюбие и не позволяет успокоиться окончательно, но Дэниел сам даёт повод, выкручивая вновь громкость, выплеснуть, наконец, скопившуюся злость.
Одним резким движением сметя старенькую систему на пол, о который её пластиковый корпус с глухим хрустом раскалывается, обнажая искрящие оголённые внутренности и помаргивая диодами, Сфорца ладонью обхватывает щёки своего создателя и сжимает, заставляя запрокинуть голову:
- Мне надоело это слушать. Сколько раз я уже говорил, чтобы ты дал мне список, и я достану всё необходимое? – орехово-зелёные глаза зло смотрят прямо в глаза создавшего их. Современный Франкенштейн знает, что Гейт слишком наивен и честен для подобного, но всё же не может отказать себе в удовольствии кольнуть того побольнее. - Или, по-твоему я выбраковка? Неудачная попытка создать очередную безвольную куклу для Джонсонов, и мне хватит этой пародии на тело?
Под грохот слетевшего на пол музыкального центра Дэниел сжимается, мечтая оказаться сейчас где-то далеко и не здесь. Подобные вспышки злости пугают дампира, слишком хорошо он знает, на что способен созданный им искусственный человек.
Дэниел все еще жмурится, боязливо глядя на Разиэля, не рискуя двинуться, пока тот шипит ему в лицо неприятные, больно царапающие, слова. От них хочется спрятаться, потому что они неумолимо вытаскивают на поверхность одну простую истину – Делвиш не будет просить Вито заказывать нужные материалы. Делвиш еще сам не знает, как именно он будет проводить модернизацию. Молодой дампир – не его учитель, он слишком боится ошибиться, он уверен в том, что ошибётся и поломает свое творение, обладающее теперь разумом, своими собственными чувствами и устремлениями. Все это встает комом в горле, и выкуренный пару часов назад косяк только усугубляет положение, расшатывая и без того неусточивое психическое состояние Делвиша.
Дампир возмущенно дергает подбородком и ударяет по руке Разиэля, скидывая держащие его пальцы. С вызовом смотрит на созданное им существо:
- Ты знаешь, что это чушь собачья... не смей этого говорить!
«Я тебя создал! Я дал тебе жизнь! Как ты смеешь говорить мне, что ты – все лишь отходы, ненужная вещь?! Как ты смеешь обвинять меня в том, что я брошу тебя, свое творение, незавершенным?!.»
Делвиш раскалывается разом – он уже устал замалчивать очевидное, он устал врать и изворачиваться:
- Я не знаю, какие материалы нужны! Пошел ты к черту, Разиэль! Я понятия не имею, как сделать тебя достаточно живым, идеальным, неотличимым! – Дэниел кричит, не осознавая этого, подается вперед и ударяет по груди искусственного человека судорожно сжатой в руке книжонкой с надписью «Кулинарные рецепты для любителей простой и полезной пищи» - наставник часто делал заметки на полях книг, вне зависимости от их ценности, когда его посещали какие-то идеи.
- Я не мой учитель! Он бы смог! Я – не смогу! Я не умею! Я не уверен ни в чем! Ты собран из лучших материалов – ты стоишь дороже, чем вся коллекция «Тринадцати» вместе взятая, но тебе этого мало, ты хочешь большего! Зачем тебе это?!. За каким чертом, если ты сейчас уже почти не отличим от человека?!.
Дэниел забывает обо всех мыслях, что крутились в голове раньше, и, развернувшись, швыряет книгу в стену.
Карточный домик рушится.
Эмоции и безысходность захлестывают молодого мастера.
Он чувствует себя никчемным и бесполезным, и, кроме этого, у него уже саднит горло от крика.
И еще страшнее создателю сейчас смотреть на свое творение.
Поэтому Делвиш отступает на пару шагов назад, и нервно сглатывает, начиная остывать и понимая, что наговорил лишнего.
Он ожидает оправданий, стыда или же оцепенения, как у кролика перед удавом, но дампир удивляет своё создание. Уже в который раз. Наблюдая внезапную вспышку, обычно меланхоличного Дэниела, ловя в его открытом взгляде раздражение, вызов и даже злость, брюнет понимает, что зачарован этим существом, выглядящим как потрёпанный жизнью подросток. Как можно быть зачарованным видом штормового океана.
Слова Гейта, как и неосознанный удар в грудь, должны бы вывести искусственного человека из себя – «Так вот что ты боялся сказать? Как же ты меня бесишь», - но Сфорца и сам понимает, что мысли его сейчас ненастоящие. Они механически-привычны, как рефлексы Павловских собачонок. На самом деле он захвачен небывалым зрелищем – Делвиш никогда и ни с кем не позволяет себе столь явной демонстрации эмоций. «Только со мной. Только моё», - жадно впитывая и запоминая малейшие нюансы происходящего, понимая, что надолго его привыкшего всё держать в себе создателя просто не хватит, Разиэль позволяет довольной улыбке проявиться в самых уголках губ. Он сейчас похож на одержимого коллекционера, нежданно заполучившего небывалую баснословно-дорогую диковинку. Горящие вызовом чуть прищуренные глаза, едва различимая дрожь в срывающемся от крика голосе, капля пота, выступившая на виске, пальцы до белизны стиснувшие книжный переплёт – мельчайшие детали подобно драгоценным жемчужинам нанизываются на нить воспоминаний, но вот Гейт замолкает, отводит взгляд и делает несколько шагов назад. Он растерян и утомлён собственной вспышкой. Ещё немного и дампир снова закроется в своей раковине, но Вито не намерен ему это позволять. Не сегодня, не сейчас. Он хочет увидеть ещё и, чёрт побери, выжмет из создателя всё, что только сможет. Такая одержимость пугает, и он гонит от себя непривычное чувство.
- Ты так жесток, Дэниел, - голос искусственного человека непривычно мягок. В его низкой хрипоте сквозит сейчас разочарование и обида, они же отчётливо проявляются на лице брюнета. Всё это настолько не типично для циничного создания, но сегодня вечер удивительных событий и Сфорца намерен показать своему творцу ровно то, что необходимо, что принесёт нужные плоды. – Ты мог бы сказать об этом раньше, я бы понял. Зачем ты меня зря обнадёживал?
Вито шагает к поникшему дампиру, его движения удивительно легки и текучи для столь крупного существа и наводят на мысли о хищнике, готовящемся к прыжку.
- Ты прав, но дело именно в этом «почти», - подняв руку, он как можно невесомее касается кончиками пальцев лба Дэниела, отводя в сторону отросшие светлые пряди волос, закрывающие глаза. – Ты не думал, что я тоже хочу почувствовать множество вещей, а не просто воспринять их как поток данных? – пальцы перемещаются на висок, стирая поблёскивающую на нём испарину, а потом, спускаясь под подбородок, чтобы мягко надавить на него, заставляя полукровку вновь запрокинуть голову.
- Я знаю… я знаю… - подавленно и едва слышно шепчет Дэниел, завороженно глядя в глаза Разиэля, - Я просто не мог тебе сказать… Не мог, понимаешь?.. Я думал, что смогу… И теперь я и правда знаю, как!..
Слова начинают звучать торопливо, громче – дампир, забывшись, хватается за запястье франкенштейна, судорожно стискивает, качнувшись вперед.
- Я знаю… И все равно – если я ошибусь? Если у меня не получится?..
На полу искрит поломанный музыкальный центр. Полукровка вздрагивает, непонимающе смотрит на мужчину перед собой, так, словно видит в первый раз. Идеальный образ сурового и бескомпромиссного мачо нарушен тенью непривычных эмоций: Делвиш подслеповато щурится, пытаясь понять – и наконец различает странную смесь мягкого укора и сожаления. От этого становится тошно и гадко.
Все, чего желал Разиэль ранее – получить возможность выйти из особняка и быть достаточно «натуральным», чтобы каждый второй не чувствовал какую-то неестественность в нем. «…не быть калекой, быть полноценным, - вспыхивает мысль и тут же исчезает, сменяясь другой, - Я ведь не спросил тебя, хочешь ли ты существовать в этом мире, когда создавал…» Абсурдная мысль, дилема, не дающая покоя молодому мастеру с тех самых пор, когда он понял, что эксперимент завершился удачей.
Искусственное создание воспринимало этот мир и живо откликалось на изменения, происходящие в нем.
- Поток данных… - глухо произносит Гейт и тянется прикоснуться к лицу созданного им существа. Некстати вспоминаются бесконечные тесты на исправность нервной системы: «…согни ногу… вытяни руку… двинь мизинцем… так чувствуешь жар или холод?.. закрой глаза… чувствуешь что-нибудь?..» - Дэниел собран и отрешен, полностью сосредоточен, заполняя бланк на своем планшете, и почти не смотрит на Разиэля. Так проверяют исправность механизма, машины. Безучастно и тщательно, без тени эмоций. Весь восторг остался в далеком прошлом, превратился в рутину.
- Ты ведь ощущаешь?.. – кожа у искусственного человека чуть теплая. Дампир кладет ладонь на щеку Разиэля, не удержавшись, проводит большим пальцем по подбородку – взгляд на мгновение мутнеет, когда молодой мастер думает о слое мышц, закрывающем скелет, о канцелярской резинке, обмотанной вокруг третьего позвонка, чтобы добавить недостающие пару миллиметров диаметру. Разиэль иногда жалуется, что в шее пропадает чувствительность, а Гейт кивает и молчит, размышляя, как бы незаметно подобраться к этому участку тела во время очередной операции и заменить «временную меру», которой скоро исполнится год, на подходящую деталь.
Никто не знает Разиэля так, как его создатель. Это одновременно пьянит и пугает Делвиша.
- Я сделаю, - губы Гейта сжимаются в напряженную прямую, между бровями пролегает упрямая складка. Дампир убирает ладонь от лица Вито и отстраняется.
Отредактировано Дэниел Гейт (18.05.2013 12:05:53)
Вы здесь » КГБ [18+] » Незавершенные эпизоды » Неполная комплектация