КГБ [18+] |
С благодарностью за неоценимый вклад в развитие форума,
идейному вдохновителю и главному спонсору проекта.
Спасибо за поддержку! (:
Спасибо за ваши бесценные идеи, активное участие в жизни форума и помощь в развитии проекта!
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » КГБ [18+] » Осень 2066 года » [11.11.2066] Квадратура круга ©
Время: 11 ноября 2066 года, вторая половина дня - вечер.
Место: Центральный парк, столица Алмазного Берега.
Действующие лица: Праздно-болтающаяся Лайли и чинно-прогуливающаяся Регинлейв.
Описание ситуации: На чужбине даже заклятый враг из родимых мест становится гораздо симпатичнее.
Дополнительно:
И на углу Бродвея, Пятой авеню и Двадцать третьей улицы кровные враги из Кэмберленда пожали друг другу руки.©
Отредактировано Регинлейв (02.04.2016 21:55:08)
Прохоров Антон воробьев кормил.
Бросил им батон -десять штук убил.©
Хлопоты перед полетом, сам перелет и хлопоты уже по прилете оставили после себя ощущение дикой мешанины событий, лиц и дел. До этого случая эльфийке довелось летать лишь раз, да еще и на внутреннем рейсе, где трясло и укачивало нещадно. Предоставленный Владыке Средиземскому личный борт вел себя не в пример приличнее и эльфийка, наплевав на то, что ведет себя по-детски, почти всю дорогу то таращилась в окно, то мучила любезного и терпеливого дядюшку вопросами о том, что же их ждет на Алмазном берегу. Ответы были скупы и сдержаны и лишь порождали новые вопросы, так что и без того разрываемая любопытством и тревогой за братьев эльфийка к концу перелета была взвинчена до предела, что, впрочем, покуда никак не влияло на ее исполнительность. После того, как было покончено со всеми делами, Владыка прекрасный, что занят был безмерно и чрезвычайно, ушел на встречи неотложные, в сопровождении своей отважной телоохранительницы. Регинлейв, которую заботливо оставили отдыхать, только и оставалось, что лечь спать. Однако сон отнял (или занял, как посмотреть) всего-то с полчаса, после чего эльфийка проснулась до отвращения бодрой. Осознав, что жениха любимого с вестями ждать еще невесть сколько, не привыкшая к бездеятельности охотница решила совершить короткую вылазку в город. Наряд был выбран скромно-сдержанный - серое пальто, сапожки бордовые на невысоком каблучке, шляпка изящная, с перышком, шарф объемный да перчатки лайковые. Полузабытым способом уложив серебристые локоны так, чтобы они с одной стороны свободно ниспадали на плечи и спину, а с другой - прикрывали изящные острые ушки, Регинлейв прихватила сумочку и вышла в город.
Почти восемьдесят лет не доводилось ей ходить по улицам столь большого поселения и волей-неволей охотница чувствовала себя немного растерянной, но сохраняла вид невозмутимый, скользя в толпе, заглядывая в небольшие магазинчики и останавливаясь перед красочными витринами больших бутиков. Наконец притомившись сутолокой и мельтешением, эльфийка сверилась с картой на экранчике выданного ей телефончика и свернула к парку. Все в нем казалось почти мертвым и деревья не желали откликаться на нежный зов Дочери Дану, лишь слабое эхо говорило о том, что земля здесь еще не совсем мертва. Силу она пила жадно и Регинлейв пришлось довольно скоро закрыться, чтобы не постигла ее вновь слепота истощения, которую она изведала в госпитале после ранения. На одной аллее был куплен пирожок, на другой - надкушен, а на третьей - торопливо скормлен слетевшимся птахам. Эльфийка понадеялась на то, что местная живность к подобному угощению привычная и она не устроила прямо сейчас геноцид пернатому населению столицы Алмазного берега. Отряхнув последние крошки с ладоней, охотница неторопливо натянула перчатки и обвела взглядом оба направления, что предлагала ей гравийная дорожка. Подозрительно знакомая фигурка мелькнула на горизонте, но Регинлейв уверила себя в том, что ей просто почудилось и поднявшись с резной лавочки, уже хотела направится в другую сторону, когда невольно встретилась с подозрительной фигурой глазами. Мысленно чертыхнувшись, эльфийка замерла в ожидании того момента, когда бесстыжая и наглая мелочь сама к ней подойдет - сбегать было бы теперь глупо, кидаться навстречу - тем паче.
Отредактировано Регинлейв (03.04.2016 14:23:34)
Враг, что мудр и много знает,
Друга может быть ценней.
Мудрость уважать пристало
У врагов и у друзей (с)
То время, что не терялось в клубе или в магазинчиках, девочка упорно проводила в парках. И хоть деревья там были мертвы или при смерти, ничуть ее не останавливало. Головы у девочки хватало, чтобы силой с ними не делиться, ведь выпьют и не заметят, настолько они тут голодны и несчастны. Но близость их успокаивала. Лайли даже перчаток не носила, чтобы можно было касаться коры. Но старалась остроухая, чтобы ее за этим занятием никто не видел, уж больно позорным ей это казалось.
Прогулка сегодня планировалась длительная, чтобы максимально отдохнуть и развеяться. А вот когда девочка бы уже замерзла, вполне можно было зайти в одно неподалеку находящееся кафе и взять кофе и что-нибудь сладкое.
Для прогулки Лайли выбрала короткую серую куртку и темные брюки с кроссовками. Острые уши скрывала неожиданно яркая косынка, завязанная на манер банданы. Волосы, классически не собранные в прическу струились по спине.
В итоге сегодняшняя прогулка порадовала не особенно то и сильно. Деревья спали, только одна еще совсем небольшая елочка отозвалась ярко и сильно, почти как в родном лесу. Вот с ней силой малышка и поделилась, ощущая, что так будет правильнее. Ей она еще может немного помочь, а на что-то другое сил просто не хватит. Пришлось даже пожертвовать носовым платочком, чтобы подвязать треснувшую ветку. Деревце было молодым, залечилось бы и само. Когда остроухая вернулась на тропинку оставалось только надеяться, что никто ее за подобным занятием не увидел. В голове навязчиво крутилась песня, но Лайли не стала ее напевать, чтобы казаться со стороны еще более странной. Малышка лишь неловко потерла запястья отгоняя от себя тупую боль и побрела по дорожке, мечтая о горячем кофе и пирожном.
Только вот все планы спутала неожиданно появившаяся на горизонте фигура. Да, она была совсем иной, чем девочка ее помнила, но чем был бы эльф, если бы не узнавал сородича даже скрывшего уши? Неожиданно найдя в себе чувство, что она жутко соскучилась по сородичам, малышка обозлилась сама на себя и нарочито медленно подошла к девушке. Та ее тоже явно заметила, ибо притормозила. Изобразив невиннейшую из всех своих улыбок Лайли протянула:
- Регинлейв, ты ли это? Не обманывают ли меня глаза?
Листья желтые над городом кружатся,
заставляя нецензурно выражаться…©
По-зимнему холодный ветер играет серебристыми локонами, выскальзывающими из прически, треплет полы серого пальто и дергает пестрый шарф крупной вязки, который эльфийка ловит обеими ручками и затягивает поплотнее. Ветер гладит нежные щеки ледяными ладонями и вопрошает неслышно - зачем его дочь связывает себя обязательствами, зачем позволяет привязать к земле гордое сердце, зачем... Не лучше ли сбросить оковы привязанности и оседлав вихрь стать той, что не боится никого и ничего, чья судьба - на белых лебяжьих крыльях воспарять над битвами. Ветер шепчет, настойчиво, бесплодно. Регинлейв улыбается уголками губ и снимает с серого кашемирового рукава желтый лист в зеленые прожилки - письмо от приближающейся зимы. Она сделала свой выбор и не собирается жалеть о нем. Не собирается вслушиваться в досужие сплетни, в шепотки, что ходили по дворцу. Она просто будет счастлива, ведь Трандуиль обещал. И часть обещанного уже исполняется, они здесь, на Алмазном берегу, и скоро отыщутся утраченные братья. И вино перестанет отдавать полынной горечью и подушка по утрам не будет хранить на себе следы слез. Он не солжет больше. Ну и пусть раньше лгал, пусть смеялся над ней и потешался над обычаями. В волшебную ночь, в дивную ночь Самхейна он переменился, стал тем, что предначертала Богиня. И она, Регинлейв, тоже перестала бегать от предназначения. Тяжким грузом легли ей на плечи заботы о новом королевстве. Заботы, большая часть которых конечно лежала на Владыке, но не разделять их с ним гордая и упрямая дочь Дану просто не могла. Ведь скоро, совсем скоро, в начале зимы, скрепится их прочный союз и вовсе нерушимо - так обещал Владыка, и эльфийка не могла ему не верить, особливо после прикосновений ласковых да поцелуев нежных. Именно об этом приближающемся дне прочла она зелеными прожилками по желтому листу. И столь радостно сделалось сердце ее, что даже наконец-то приблизившаяся маленькая предательница удостоилась улыбки, пусть и не слишком теплой, но вполне себе вежливой. Ресницы опускаются и пальцы крутят черешок посланника зимы.
- Я. Твои глаза не лгут. А это ты ли, неразумное дитя Богини, чье имя многие проклинают. Ла-а-а-айли, - от зоркого взгляда, чуткого ушка и прочих чувств не укрывается то, что малышка уже подмерзла и возможно шла в сторону того заведения, что видела Регинлейв по дороге сюда. Повернувшись в нужную сторону, эльфийка делает несколько неспешных шагов, предлагая маленькой соплеменнице следовать рядом. Можно было бы конечно перейти на стремительный шаг, которым прославилась охотница в родной общине, за которым никто и из взрослых не мог угнаться, что уж о ребенке малолетнем говорить. Но нынче настроена Регинлейв добродушно, да и волна непонятного недомогания вновь накрывает ее слабостью и тянущей болью в висках. Уже который день мучится эльфийка этими непонятными приступами и вопросом - с чего бы вдруг с ней стряслось такое, ведь с совсем малых лет не болела она ничем, а от ран и контузии, приключившихся во время войны, давненько исцелилась. И все травяные сборы, которые вскоре после помолвки принесли и насовали ей заботливые женщины народа Дану, пьет прилежно. Что там было? Для женского здоровья и плодовитости. Скулы от воспоминания об этих и прочих сказанных тогда словах вновь розовеют. И чтобы отвлечься от этих мыслей и собственной дурноты, охотница решилась задать нахалке вопрос:
- Как ты тут устроилась? Всё ли получила, что тебе было обещано и о чем мечталось? - взгляд чуть снисходительный вновь обращается к девчонке и улыбка играет на бледных губах.
Судя по всему эльфийка тоже уже успела хоть немного, но по сородичам соскучиться. Иначе чем было бы объяснить вполне...неплохую встречу с девчонкой, которую при прошлой встрече валькирия так хотела убить? Не мог Алмазный Берег так быстро изменить такую сложную...остроухую. Может улыбка ее и было не особо искренне как и эмоции Лайли, но ведь она была.
- Прямо так и проклинают? - искренне умилилась девочка, улыбаясь уже более искренне, - Даже не знала, что заработать подобную слову так просто.
Говорить, что она этим гордиться Лайли не стала. Зачем провоцировать охотницу злиться лишний раз? Они уже успели когда-то выяснить отношения и решить, кто и что друг о друге думает. Повторять было глупо, лучше бы каждый остался при своем мнении.
- Ну хоть уже не вьюнок, как раньше, - после легкой задумчивости добавила девочка, - Лайли мне нравится гораздо больше. Хоть звучит нормально.
Валькирия свернула и неожиданно свернула правильно. Видимо мечты о чашке кофе были написаны у девочки на лбу больними буквами. Из вредности стоило бы тормознуть охотницу, сказать, что еще кружочек бы по парку...но свидетелей их прогулки особенно не было и корчить избалованную недотрогу было не перед кем. А кому в радость игра, если нет зрителей? Старшая эльфийка не в счет, у нее на девчонку был почти иммунитет. Что, впрочем, уже поднимало ее в глазах Лайли на ступеньку повыше остальных. Тех, кем было излишне просто манипулировать малышка особенно не ценила.
Цепким взглядом девочка изучала старшую эльфийку, отмечая ее заметную усталость. Значит не так давно она на Алмазном берегу, малышку тоже пару дней болтало и от самолета, и от резкой смены обстановки, и от нехватки деревьев. Но люди ко всему привыкают. Судя по всему эльфы не далеко от них ушли.
- Замечательно, - девочка вернула Регинлейв улыбку, - В клубе выступаю. Пою. Так что устроиться удалось вполне себе не плохо.
Голосу малышка придала особо небрежный тон, будто все это действительно было мелочью, лишь ступенькой на пути к возвышению. Лайли была бы не Лайли, если бы ее устроило просто петь и наслаждаться тем, что есть. Она всегда метила выше. И пока есть такая возможность, почему бы не карабкаться?
- Осваиваюсь потихоньку. Чудное место этот Алмазный берег. Столько...всего перемешивается словно в хороводе. Ты еще успеешь в полной мере оценить то, что это место дает.
Парк потихоньку кончился, уступая место тротуару. Кафешка уже маячила на горизонте, обещая тепло, аромат и вкусняшки. Девочка глянула на эльфийку, уточняя:
- Зайдем? В честь такой неожиданной встречи торжественно приглашаю тебя на чашечку кофе. И пирожное, - девочка хмыкнула, - На что-то более крепкое не приглашаю. Здесь этого мне точно не продадут.
Вот в клубе бы продали, но девочка всего один раз на пробу тайком налила себе коньяка и после первого же глотка спустила гадость в унитаз. А к господину Лабиену прониклась уважением. Это же надо такую дрянь и с довольным видом было пить!
- Ах да, забыла спросить. С кем ты приехала сюда?
Отредактировано Лайли (05.04.2016 17:53:46)
...и дали ему целую бочку варенья да целую корзину печенья.©
Гравий парковой дорожки тихо похрустывает под подошвами сапожков. Взгляд на девчонку короткий, выражение собственного лица и самой Регинлейв было бы в эти минуты не понятно.
- Ну, это скорее поэтическое преувеличение. На деле - мало кому известно о твоей роли во всем происходившем в те дни. У всякого должна быть возможность вернуться, - листик, что крутился в пальцах, укрепляется на лацкане пальто, там, где положено было бы быть броши, али алмазной булавке. Короткий кивок. - Да, ты не цветочек, совсем. Впрочем... - эльфийка привычно честна и кривить душой так и не научилась: - Я тоже.
Слова о месте нынешней работы маленькой предательницы заставляют незаметно вздрогнуть и взглянуть на нее чуть внимательнее. Нет, здесь, на Алмазном берегу, может быть сколько угодно клубов, но мысли Регинлейв ныне крутятся вокруг одного - Глобальных Бесчинств, места, куда предположительно попали оба ее младших брата. Места, которым пугали ее древние вампиры еще в бытность эльфийки пленницей. И если малявка Лайли работает и поет именно там... То может что-то знать о судьбе младшеньких. Вот только расспрашивать ее нужно предельно осторожно, чтобы вредная девчонка не поняла, что охотнице эта информация жизненно необходима, а то опять начнет свои насмешки. Не то чтобы Регинлейв их хоть капельку боялась, да и сама порой была не слишком медоточива на язык, но превращение вполне себе мирной беседы в пикировку покуда не входило в ее планы.
- О, и что же за клуб дал тебе приют? "Драная кошка" или "Танцующий слон"? - эльфийка не была уверена в правильности названий, их она видела мельком в путеводителе, но внимания на них не заострила, ибо не входило в ее планы хождение по подобным местам, да и вопрос задавался с целью заставить малышку похвастаться, если она и правда теперь украшает собой одну из сцен КГБ. - Не думаю, что задержусь здесь надолго - это.. место, его создавали вампиры, и создавали под себя, - добавлять, как ей здесь неуютно порой и сколь силён запах приближающейся беды, Регинлейв не стала.
Меж тем они дошли до кафе и приглашение Лайли зайти и посидеть подтвердило прежнюю догадку. Все же зима близка и даже дети снегов начинают зябнуть. Согласно кивнув, охотница шагнула в гостеприимно распахнувшиеся двери.
- Чего покрепче и не нужно, - "здесь". Интересно, а где это маленьким девочкам подают... "чего покрепче"? Вопросы множились, но эльфийка не спешила их задавать. Вместо этого она выбрала столик у окна - хотелось поймать ещё хоть немного осеннего солнца - и аккуратно пристроила на вешалке рядом с ним пальто, шляпку и шарф, оставшись в узких брючках и облегающем джемпере (со страшно глубоким вырезом - даже ключицы видно, кошмар!).
- В составе делегации из Менегрота. В качестве главного секретаря Владыки Трандуиля, - голос негромок, хотя ничего секретного она сейчас не произнесла. Заняв свое место, Регинлейв с вежливой улыбкой принимает у соткавшегося из воздуха официанта меню и поизучав его с полминуты, заказывает кофе с большим количеством сливок - только такой она всегда признавала - корзиночку "мадлен" и, неожиданно для себя самой, вазочку крыжевникового варенья.
- Впрочем я ещё в лагере говорила, что служу ему. С тех пор мало что изменилось, - всего одна, совсем крошечная деталь, что сейчас тускло светится на пальчике, но отражаясь в очах, дарит им свет предвечных звезд.
Эльфийка хмыкнула. Валькирии стоило бы определиться, мало кому известно, что это она взорвала убежище или всем известно. Если она так планировала девочку напугать, то фишка не прокатила. Лайли была слишком самоуверенна, чтобы бояться мести сородичей или Богини. Удивительно то, что малышке ни разу не снилось кошмаров о том дне. А прошло уже достаточно времени, чтобы кошмары уже и не пришли.
Валькирия была подавлена. Может и уставшая, но больше казалось, что что-то в ее жизни идет не так. Разумеется, это было вполне возможно, ведь ей тоже пришлось уйти с родных мест, чтобы никогда туда не вернутся. Да и вместо земель эльфов делают какой-то...заповедник, подчиненный вампирам вместо исконной родины. Нормальных остроухих это должно волновать, в отличии от маленькой предательницы.
Легкий взгляд снизу вверх в поисках подвоха. Старшая эльфийка даже выучила название парочки клубов. И ни капельки пренебрежения в голосе. Валькирия точно что-то задумала, только вот что? Ладно, с девочки не убудет.
Малышка чуть повела плечами, потирая озябшие пальцы.
- Я даже не знаю подобных названий. Если быть честной, то на так уж хорошо я еще и городе ориентируюсь и не часто ухожу далеко. Господин Лабиен устроил меня в КГБ. Ему понравился мой голос, - сказано это было не громко, Лайли неожиданно поняла, что не так уж и хочет распускать хвост гордости перед старшей эльфийкой. Обычно ей нравилось гордо мурлыкать о том, что ей удалось достигнуть на новых землях. А вот валькирия не реагировала как-то особенно. Не злилась, не восхищалась. Так зачем было тратить вдохновение?
На следующую сразу валькирии девочка с легким сомнение кивает. Она тоже ощущала липкую тяжесть, что будто паутиной оплетала душу и давила, пытаясь задушить.
- Мертвое место. Здесь даже деревья как...трупы. Смотрятся живыми, настоящими. Но души в них нет. Страшно смотрится, - честно выдохнула девочка. Она даже уже попыталась купить цветок в горшке, чтобы в ее комнате было что-то красивое. За один цветок ее бы никто не обвинил в том, что она чертов эльф. Только желание так и осталось желанием. Потому что не нашла девочка ничего достаточно живого, а не уже убитого почти в семенах.
И снова вспыхнули болью запястья, будто их снова касается острый метал. Но ушло неприятное чувство тогда, когда эльфийки вошли в кафе. От приглашения малявки валькирия отказываться не стала, что было даже немного приятно.
- Мое дело предложить покрепче, а твое отказаться, - легко улыбнулась девочка. Кафешка была уютная и тихая, несмотря на то, что находилась в довольно оживленно месте. Может быть она просто не пользовалась особой популярностью, но это было даже хорошо. Всегда приятно посидеть в тихом месте, а не забитом людьми.
Курточка последовала на вешалку следом за пальто, демонстрируя свободную футболку с альпистым рисунком. Затем Лайли достала из кармашка зеркальце, стянула бандану, открывая острые ушки. Пригладила волосы рукой, чтобы они не торчали и села за столик.
Себе девочка заказала небольшой чайничек травяного чая и пирожное с фруктами. Когда официант испарился, девочка спрятала руки на колени, чтобы не демонстрировать напульсники на запястьях из под одного из которых чуть торчал край бинта. Лайли поспешила это справить, заправляя его под эластичную ткань в красно-черную полоску.
Слова эльфийки неожиданно разозлили. Девочка подняла взгляд, зло скривившись.
- Этот...вещь господина Лабиена. Ненавижу этого лицемера.
Злилась девочка совершенно искренне, считая, что абсолютно права. И вина тут была даже не в том, что он как и девочка считался одной из игрушек вампира. Малышка считала, что тогда, в Канаде, он ее почти предал.
- Даже появился здесь, наверняка так по делам. Да? Раз еще и тебя секретаршей взял. Я многое для него сделала, а он даже не нашел минутку времени, чтобы сказать мне за это спасибо. Не в Канаде, не здесь! Чтобы я еще хоть раз хоть пальцем ради него пошевелила.
Малышка неосознанно выложила руки на стол, сначала сцепляя пальцы, а затем нервно из разминая, снова задевая левое запястье. Край бинта мелькнул снова, но сейчас малышка этого не заметила. Она помнила, как бежала сквозь лес, как чуть сама не угодила в лапы работорговцев, как искала лагерь вампиров, снова рискуя жизнью. Ведь тогда девочка не знала как на нее отреагируют, когда она внесется на территорию врагов. И только ради того, чтобы доложить, что Трандуила взяли в плен. И могли бы даже убить. Она ведь даже карту показать смогла! И ради чего?
- Если бы я не сказала, что его взяли работорговцы, он мог быть уже мертв, - холодно добавила малышка. Она редко добровольно оказывала кому-то помощь, только если ей кто-то нравился. А вот старший эльф резко вышел из круга друзей после такой неблагодарности, - А ему гордость не позволила мне ничего сказать.
То, что виновата была именно гордость, малышка была уверена. Она успела послушать Трандуила и понять, что это его главная проблема. Как, впрочем, и у Лайли.
Бумажная салфетка разрывается в руках ребенка и она уверенно смотрит на валькирию.
- Не знаю, зачем ты с ним. Но ты разочаруешься как и я.
— Если девушки собираются вместе и начинают ссориться, не миновать большой беды. Хотя на самом деле бывает случай и похуже.
— Дай-ка подумать… Неужели?!
— Угадал. Хуже только, если они между собой поладят.©
Сливочная пенка лежит на губах, и эльфийка не сразу слизывает ее, внимательно вслушиваясь в речи Лайли. Пальцы почти судорожно сжимаются и крошки сыплются на белую скатерть. Последний луч солнца меркнет и тьмой накрывает истомленную душу. Она не собирается нравиться этой девчонке, не собирается смягчать жестокость своих слов. В маленькой предательнице говорит обида, досада, но мелочные - она по-прежнему не понимает масштабы свалившегося на Трандуиля груза.
- Вещи... Ты ведь тоже вещь господина Лабиена. Неужели не понимаешь? - взгляд внимательный, пристальный. Не только дядю спасла в тот день малышка Лайли и Регинлейв помнит об этом. Ресницы на миг опускаются, и крошки с ладони стряхиваются в корзиночку. - Все мы для них вещи, игрушки. Что станется с тобой, если голос изменится и перестанет нравиться, а то и вовсе пропадет? - выдох невесомый, как душа песни, и округлый подбородок опускается на подставленную ладонь. - Что до Владыки и его благодарности... В те дни у него было много забот, и все они были не о себе самом. Впрочем, и сейчас мало что изменилось. Но не думаю, что он забыл, чем тебе обязан, - глаза на миг сощуриваются. - И я не забыла. Меня ты тоже спасла, даже если и не собиралась. И я тебе благодарна, даже несмотря на то, что немногим раньше ты же меня едва не сгубила. Но спасибо... На что тебе это слово? Благодарность должна приходить делом. И однажды...
Взгляд скользит от личика юной эльфийки к ее слишком плотно, нервно сцепленным на столе рукам. Невидимый взгляду выпад воительницы и ладонь Регинлейв крепко, но аккуратно сжимает левую руку Лайли чуть выше напульсника. И выбившегося из-под него края бинта. Эластичная ткань срывается следующим движением и эльфийка бегло осматривает неумело сделанную повязку, после чего вновь устремляет взгляд в светлые глаза ребенка - да, фоморы подери, ребенка! И да, она отлично помнит собственный удар. Но тогда была война и спешка. И веские причины в виде только что подорванного убежища. А здесь, где вроде как мирный город... Регинлейв зажмуривается на миг и зло выдыхает, почти шипит сквозь зубы.
- Значит, отлично устроилась, да? Кто?.. - ответ на вопрос приходит сам собою - вампиры, кто-то из них. Клубом эльфийку пугали, и в Клубе работает эта зараза. А еще нестерпимо яркой вспышкой пробуждается в памяти вторая встреча с Игорем Цепешем.
Почти три недели заставляла себя Регинлейв забыть эту историю. Почти три недели таила свои сны от всех - дороги сновидений охотно воскрешали во всей красе все вынесенные ею из того вечера впечатления, ночь за ночью заставляя задыхаться, останавливая сердце и скручивая тело болью. А заодно подкидывали ей и одну за другой картины предстоящей расправы. Днем она сбрасывала душный полог, заставляла себя забыть и то, что привиделось, и то, что некогда было явью. Настолько хорошо, что и правда почти забыла. Почти. Она и в мыслях не держала исполнять то, что древний упырь конечно считал неоспоримым приказом. Но помнила то странное, страшное ощущение, что скорее было рождено воображением. То ощущение, что царапало ей разум острой иглой в первую встречу с Игорем Цепешем - он рылся в ее голове как у себя в кармане. И избегала любых неслужебных разговоров с Трандуилом. Он открылся ей - можно ли было мечтать о большем? - а она пряталась, скрывалась за почти ледяной стеной отчуждения. Бралась за все дела за пределами дворца. Искала сестру, соратников - почти безнадежно, но с маниакальным упорством. Так хорошо держала нужную дистанцию...
И оступилась в ночь перехода. В ту ночь она действительно забыла обо всем. Потому что увидела в своей ладони то, что казалось недостижимее звезд небесных. А на следующий день короткое отрезвление и осознание повергло ее в такой шок, что бывшие при ней почтенные матроны влили в Регинлейв первую дозу своих успокаивающих травок. И с того дня она качалась на розовых волнах счастья, омрачаемого лишь тревогой о братьях. Даже первый приступ непонятного недомогания, что случился с ней несколько дней спустя, не напугал и не насторожил эльфийку так, как должен был. Но дистанция сохранилась, даже словно бы углубившись - все те же самоопределившиеся к ней в дуэньи дамы следили за этим с тщанием, в каком-то смысле даже чрезмерным. Хорошо хоть выполнять служебные обязанности ей все это не мешало - сказывались тренировки. Дело - есть дело...
"... ты разочаруешься..." Взгляд проясняется и вновь впивается в детское личико напротив. Судорожный выдох и Регинлейв заставляет себя разжать пальцы. Сколько она так продержала Лайли за руку? Что с ней вообще происходит последнее время?! Опьянение. Одурманивание. А прикосновение к чистому и честному в своих симпатиях и антипатиях ребенку - отрезвило? Глупость какая. Лайли умеет хитрить, она криводушна и лукава. Но сейчас, когда разговор зашел о Владыке Средиземья... Что сказал бы взрослый, сознающий возможную выгоду? О, охотница примерно представляла себе такой разговор. Просьба напомнить об оказанной услуге, что-то еще в том же духе. Тряхнув светлой головой, эльфийка судорожно трет виски - новый приступ дурноты подкатывает почти нестерпимо. Тысячи незримых шипов впиваются в пальцы, в ладони и ступни. Прогулка не помогла. "...Разочаруешься..." В памяти всплывают те редкие случаи, когда драгоценной матушке бывало дурно. Как бы ни был холоден и отстранен порой отец, ему и в голову не приходило покинуть супругу в такие минуты. Всегда рядом, до конца... Короткий жест официанту.
- Принесите стакан кипятку - мне нужно принять лекарство, - откинувшись на спинку стула, Регинлейв вновь рассматривает девчонку.
- Ты не поймешь, зачем. И скорее он разочаруется во мне, - "Когда узнает." Она так и не выполнила ни единого указания Игоря Цепеша. Ни одного клочка бумажки, ни одного электронного сообщения он лично от нее не получил в эти бесконечно длинные недели, полные забот и тревог. Но поверит ли в это Владыка, если она наконец-то расскажет обо всем сейчас? Кажется, он не очень-то поверил в ее недуг - скрывала ли она его допреж слишком тщательно? - и ушел в сопровождении своей телохранительницы, на прощание облив Регинлейв порцией холода, от которого она почти отвыкла. Так ей и надо.
- Прости, я кажется не расслышала. Можешь повторить - откуда у тебя эти... - эльфийка кивнула в сторону забинтованной руки. - Ранения.
Отредактировано Регинлейв (04.07.2016 22:08:25)
- Все мы для них вещи поначалу. И значит нужно доказать, что это не так, - равнодушно отозвалась девочка, - И я не собираюсь делать ставку только на голос. Внешность, манеры, этикет, красивая мордашка - это все настолько мимолетно, что даже не запомнится вампирам. Впрочем, как и всем остальным. Может людям, но их здесь и нет почти, значит тратить время на них смысла не имеет.
Да, у маленькой остроухой был план. Весь мир вампиров вертелся вокруг лжи, утайки, власти и денег. А значит, нужно было найти что-то, что будет привлекать не на невесомую красоту, а на кое что другое. Что было у всех сильных нового мира. То, на что так заглядывалась Лайли, несмотря на юный возраст. Холодный, трезвый ум, знания, умение доказать словами, что ты знаешь больше, чем собеседник, что он полностью в твоих руках. О да, как хорошо помнила малышка, как ее почти трясло от злости, когда Цепеш или Лабиен оставляли недосказанности! Именно этому девочка и хотела научиться. Но сначала стоило начать с чего-то другого, чтобы можно было спросить совета у кого-то из старших вампиров. Куда можно применить знания? С чего начать? Именно оттуда и пошли бессонные дни. Ночные выступления, потом множество часов за книгами и совсем мало сна. Это безумно выматывало, но хоть не давало думать о том странном мире, что кружился вокруг нее. Нет, Лайли ни разу не пожалела, что променяла свой лес на камни. Но что-то было не так и это "что-то" болезненно грызло грудь изнутри. Не всегда. Периодами, будто иногда просыпаясь.
Девочка испуганно вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей. Валькирия поймала ее за руку, моментально находя глазами то, что показывать Лайли не планировала. Слабость. То, что приносило успокоение в особенно тяжелые дни. Нет, эльфийка еще ни разу не пыталась покончить с собой.
Вопрос Регинлейв девочка услышала, но не нашла в себе сил ответить. Что она должна была сказать, глядя в серые глаза, полные решимости защищать и карать того, кто посмел коснуться ребенка? Почему-то именно в этот момент Лайли резко ощутила, что не зря тогда вместе с Трандуилом спаслась и Регинлейв. Может быть она в ней ошибалась? Не настолько она и фанатичная защитница родины и новоявленного короля.
Картины пролетели будто отрывки из фильма. Почти классически, вспышками, вызывающими мерзкий комок тоски в горле.
Она стоит в концертном платье в ванной. Ее трясет, свое собственное отражение расплывается от зарождающихся в глазах слез. Сам собой в руке отказывается скальпель. Тот самый, которым она когда-то пытала тигра. Девочка тогда зачем-то забрала его с собой. В тот день она даже не могла понять, что было не так. Она уже почти две недели выступала на сцене, все было замечательно и чудесно, она просто упивалась вниманием и своим голосом. А потом она оказалась в своей комнате, выглянула в окно и...задохнулась. И просто очутилась в ванной со скальпелем в руках. Приложив его к запястью, чуть правее вены, девочка с неожиданным удовольствием провела первую глубокую борозду в несколько сантиметров длиной в сторону сгиба локтя. А потом чуть правее еще одну. И потом еще. А потом неожиданно оказалось, что левой рукой это тоже удобно делать. И что с каждый порезом отпускает напряжение.
В первый раз Лайли очнулась через полчаса, закапав кровью платье и пол. Тогда она еще успела испугаться и глотая слезы сначала тщательно забинтовала руки, избавилась от платья и вымыла пол.
В раз на шестой, девочка занималась этим уже целенаправленно, уже не делая так много порезов, но зато никуда не торопясь, медленно. Наслаждаясь каждой секундой боли, что дарила себе сама. И потом становилось очень хорошо.
Вот как было сказать обо всем этом валькирии? Признать, что ей намного тяжелее здесь, чем она думала? Но нет, ей ведь нравится на Алмазном Берегу. Просто у нее...трудности.
- Знаешь, Регинлейв, - задумчиво отозвалась эльфийка, после такого неудобного молчания. Кажется, что обе остроухие успели о чем-то подумать и несколько минут присутствовали на только за этим столиком, но и где-то еще, - Я не считаю, что вампиры зря тебя спасли. Трандуила...может быть и зря. Но не тебя.
Лайли заставила себя взглянуть на валькирию и улыбнуться.
- Так что это мы будем разочаровываться в нем. В его бесконечном самолюбии, гордости и лишней смелости. И я очень хочу увидеть, как он оступится и рухнет с той скалы, на которую лезет. Это будет одним из самых счастливых моментов, что я переживу.
Девочка смяла в пальцах новую салфетку и вздохнула. Она силилась понять, что не так с валькирией. Она...была не той, что когда-то давно хотела убить ее в лесу, сразу после взрыва убежища. Тогда она была полна жизни, глаза горели, она будто сияла. А сейчас...нет, даже город был не в силах ее так изменить. Малышка прямо ощущала, что она упускает какую-то ниточку, которая так быстро выскальзывает из пальцев. Нужно было только чуть крепче сжать. Но момент будто исчез и девочка заговорила снова. И отвечая на повторно заданный вопрос и будто оправдываясь одновременно.
- Знаешь, нам все врали. Старейшины, которым мы должны были так верить, повторять за ними все истины и советы. Но что они рассказали нам о вампирах? О людях, о других расах? Ничего. Они хотели, чтобы мы всегда находились в несчастном лесу, прятались ото всех и считали себя выше. Выше чего, Регинлейв? Их? Может быть я что-то не понимаю, может быть я не достаточно взрослая, чтобы понимать. Но пока я делаю только один вывод. Нам все лгали. Они были заинтересованы в том, чтобы мы боялись перемен. Не хотели идти навстречу чему-то другому, чем протоптанные для нас родителями тропы. Но ради чего? - Лайли вздохнула, пряча руки под стол и поднимая глаза на валькирию, - Меня никто здесь и пальцем не тронул. Не волнуйся за это. Но не могу не сказать, что мне было...приятно увидеть в тебе решимость меня защитить. Странная ты эльфийка, Регинлейв. Но мне кажется, что ты хорошо здесь приживешься.
Девочка неожиданно улыбнулась, протягивая валькирии ладошку для рукопожатия. Для девочки было важно, решится ли ее собеседница на это. Ведь это будет означать забыть прошлые обиды, даже если это условие не было высказано вслух.
Отредактировано Лайли (11.08.2016 00:59:29)
В кустах рояль, а в нем – отряд гвардейцев!
Солдатские байки.©
Тишина то рассыпалась на призрачные осколки, то вновь повисала паутинным пологом над аккуратным столиком. Что-то всколыхнула эта неприметная для посторонних встреча, что-то глубинное и важное для двух юных эльфиек, сидящих друг против друга. Мир менялся, сплеталась новая, покуда едва видимая даже знатоку в таких делах, стежка-дорожка. Знаток прислонился затылком к шершавой стене и поднес к лицу кружку с душистым напитком. Кружки здесь были хорошие, толстостенные и тепло держали, и под пальцами не разваливались, что, несомненно, не могло не радовать. Мужчине невольно вспомнился тот неловкий случай с фарфоровым сервизом. А ведь он всего-то решил проверить содержимое на отраву. Настоящую отраву, а не тот детский лепет, которым потчуют его... подопечную? Поднадзорную? Подконвойную, ага. Нашел, конечно, что искал, и сервизу после той дряни была одна дорога, но все равно было немного досадно.
Взгляд снова скользит к двум занятым беседой эльфийкам за столиком у окна, и пальцы в задумчивости перебирают пшеничные пряди волос с вплетенными в них невесомыми птичьими косточками. Косточки чуть позвякивают от этого движения и улыбка играет на губах. И улыбку эту ловит совсем не та, кому она адресована — совершенно не вовремя оказавшаяся на пути его взгляда официантка краснеет и робко улыбается в ответ. Несколько позже он обнаружит, что вместе со сдачей ему принесли блокнотный лист, с торопливо нацарапанным телефоном и усмехнется — никакая маскировка под ветошь не способна скрыть красоты и обаяния истинных сынов Дану. Почти никакая. А пока он отводит взгляд за доли мгновения до того, как бирюзовые глаза должны были встретится с пронзительно-стальными. Игра, длящаяся уже не одну неделю. Однажды девчонка все же сумеет его поймать. И тогда все изменится. Или нет.
— Давай сойдемся на том, что очень хорошо и не зря вампиры спасли... всех, кого спасли, — Регинлейв отводит взгляд от художественно потрепанного мужчины, занимающего столик у стены. Опять она не смогла его изловить. Впрочем это маленькое поражение ничуть не огорчает охотницу — оно означает лишь то, что игра продолжается. Игра в то, что он на нее не смотрит, а она - не знает, что конечно же смотрит. И хочется, и колется узнать, с каким именно выражением, он на нее... не смотрит. Губы трогает усмешка и серые глаза обращаются к Лайли, которая не дает прямого ответа на вполне конкретный вопрос. Выжимает из себя улыбку, опять сердится на Трандуила. Ну, в конце концов девчонка — не его подданная, присягу свежеиспеченному королю не приносила, так что не обязана его уважать и обожать. Излишне рьяных и разум теряющих в своем бесстыдстве обожательниц у дядюшки и без нее хватает.
— Не будем больше о Трандуиле. У меня есть... причины желать, чтобы он никогда не оступился и никуда не упал, — причины, о которых вся ее чертова судьба. С той самой минуты, когда старая ведьма бросила кости. Или та история — все же придумка ее драгоценного покойного папеньки? Туман снова оплетает усталую душу. Все равно ей точно не узнать, да и не имеет уже никакого значения. А Лайли нервничает, мнет салфетку за салфеткой, ругает лживых старейшин и прячет руки под столом. Задает вопросы, на которые у Регинлейв нет ответов, ибо не знает она, ради чего эльфы столь сильно отдалились и отделились от мира, лежащего вокруг их лесов. И ведь не скажешь, что контактов не было совершенно. Были, но теперь она видела, что отсекая технический прогресс, ее сородичи умудрились подхватить от соседних народов духовную, моральную и культурную деградацию. Что те, юные эльфы в клетках, что теперь, эльфы всех возрастов, наводнившие подземный дворец. И девчонка права — теперь им почти нечем гордиться.
— Ради чего — я не знаю. Эти старейшины большей частью мертвы. Но... не во всех общинах было так, Лайли, — она запинается и выслушивает наконец-то ответ на свой вопрос. Никто не трогал. — Хочешь сказать, что ты случайно упала так, что попала рукой на ножик? Восемь раз подряд, — переливчатый голос наполняется скепсисом. Догадка вспышкой озаряет разум эльфийки и она сдвигает аккуратные серебристые брови к переносице. Она когда-то давно слышала о таком. Люди, чья боль души столь сильна, что единственный способ ее облегчить, который они видят, — это калечить собственное тело вот такими надрезами. Девочку надо спасать, а она этого не понимает. И слова ее о том, что Регинлейв здесь приживется, удивляют и настораживают эльфийку. Но улыбка на детском личике столь искренно освещает все вокруг, что охотница без раздумий протягивает собственную руку и без тени деликатности пожимает тонкие пальчики. Мир, так мир. Вопрос о том, откуда малявка могла узнать о намерении Регинлейв задержаться здесь несколько дольше всей прочей делегации, остается невысказанным. Это изменение в планы вносилось практически перед самым отъездом. Тогда же, когда выяснилось, что едут они не на две-три недели, а на жалких три-четыре дня. А у Регинлейв курсы, она уже все нашла и распланировала! У нее... дело, да. Много дел. Небрежение, с которым любезный дядюшка внес правки и подписал согласие, слегка ранило ее хрустальную душеньку, но заостряться на этом эльфийка не стала. Дядюшка перед самым отлетом вообще был несколько рассеян, словно бы где-то далеко от нее. Наверно обдумывал планы спасения племянников, не иначе.
Стук форменных каблучков рядом со столом и официантка ставит на стол заказанный стакан кипятку. Точно, Регинлейв собиралась принять свои травки. Сумочка оказывается на коленях, и, после недолгих раскопок, эльфийка извлекает на свет небольшой мешочек из тончайшей кисеи, туго набитый и аккуратно зашитый заботливыми руками травниц. Но вот кинуть его в стакан она не успевает. Именно в эти минуты мужчина с птичьими косточками в светлых волосах, в потертом и не по-осеннему легком плаще, в перчатках с обрезанными пальцами и в неожиданно хороших и крепких армейских ботинках, именно этот мужчина, чей облик навевает мысли то ли о бродяге, то ли о художнике, то ли вообще черт знает о ком, решает подняться и пройти на выход. И проходя мимо столика Лайли и Регинлейв, столь ловко-неуклюже задевает локоть старшей эльфийки, что мешочек рвется, повисая в пальцах обрывками лоскутов, а засушенные до прозрачности лепестки, листья и целые цветы рассыпаются по белой скатерти, по тарелочке от печенья. Разноцветные ягодки раскатываются и несколько падает на пол. А остроухий хам, даже не подумав извиниться, исчезает за дверью и охотница несколько мгновений до этого сверлит его спину свирепым взглядом. "И что это было, интересно знать, жердь неуклюжая?!" Но ответа она привычно не получает.
Отредактировано Регинлейв (06.09.2016 23:41:30)
Что двигало Регинлейв, когда она волновалась за девочку? Что изменило ее после войны или на Алмазном берегу? Неужели Трандуил? Малышка не хотела думать о том, что же связывает эльфийку-воительницу и самовлюбленного остроухого. У них должны быть разные взгляды на жизнь, судьбу, волю и понятия собственной чести. И Лайли эти понятия тоже были своими и именно поэтому общаться со старшей эльфийкой нравилось, несмотря на некоторые прошлые разногласия. Может быть именно Трандуил объяснил Регинлейв, что воевать с вампирами бессмысленно и нужно попытаться жить в их мире. Но что мог объяснить о жизни и преклонении тот, который сам не может это делать? Особенного уважения к вампирам у Трандуила не обнаруживалось. На первый взгляд уж точно, а что уж он там думает или делает наедине с господином Лабиеном оставалось загадкой. Но раз вампир ему доверял и держал при себе – значит причины на то есть, даже если Лайли их и не понимает. Но девочка планировала уволочь воительницу себе. А вот почему бы и нет? Начало дружбы было уже положено.
- Наверное, я не хочу знать, что тебя с ним связывает, Регинлейв. Это не мое дело, не моя проблема, что он меня раздражает, и я желаю ему веселой жизни, - девочка вздыхает и пожимает плечами. Откровенно подстраивать гадости любимчику Лабиена она бы не стала, но вот выговориться пока есть кому послушать ей было приятно, - Если он тебе тоже не определенно приятен, зачем мучатся и терпеть? Твоя жизнь в твоих руках ровно до того момента, пока она твоя. А когда на нее давят со всех сторон и без твоего желания…пошло бы оно все к Богине!
Советница из малышки была, конечно, так себе. Сама-то она с удовольствием принимала советы и впитывала информацию от множества вампиров. Но это было полностью добровольно, девочка знала, что делала, стремясь укорениться на Алмазном Берегу. Да, иногда ей бывало тяжело и больно, но отказываться от всего этого остроухая не собиралась. Она бы ни за что не вернулась обратно в свой лес, даже если бы там не было ни одного вампира.
- Вся наша жизнь в лесах была такой ложью и отдавала такой древностью, что просто смешно. Хорошо, что это сейчас понимает хоть кто-то. Жаль, правда, что ради того, чтобы это осознать, нам понадобилась война. Если мы действительно вымрем, мы это заслужили.
Лайли поморщилась, совершенно не по детски рассуждая. Она осознавала, что почти все уцелевшие эльфы угодили в рабство. Единицы остались в живых и на свободе, некоторые, в относительно шаткой свободе оказались у вампиров. В относительно шаткой свободе была и сама Лайли. Возможно и Регинлейв, раз она так отзывалась о своем Трандуиле.
Валькирия будто пошутила о порезах остроухой, но почти сразу расширившиеся глаза выдали, что она все поняла. Спорить, доказывать или опровергать было уже поздно. Оставалось только сердиться на себя, что старшая эльфийка заметила подобную постыдную слабость. Ничего, пройдет время, шрамы уйдут, а вместе с ними уйдет и боль. Раз здесь смог жить Трандуил, то сможет и она. Чем это Лайли может быть хуже этого эльфа.
Учти, оправдываться или доказать, что все лучше, чем есть – я не буду. Этого ты от меня не услышишь. Так что, пожалуйста, просто сделай вид, что ты этого не заметила и все. Пусть у тебя хватит разумности это понять и осознать. Я буду чувствовать себя слишком странно, если придется отчитываться еще и перед тобой.
- Здесь у нас есть шанс начать новую жизнь. Немного иную, странную и совсем будто не нашу. Но вылезать из леса было необходимо. Это странное место, правда? – малышка снова улыбнулась, испытывая потребность потрепаться со старшей остроухой…просто ни о чем. О магазинчиках, кафе и странных парках. В общем о всем о том, о чем не поболтаешь с работниками клуба или вампирами. Рожденные в этой среде, окруженные ею, они уже не умеют многому удивляться.
Мимо стола проскользнул какой-то на редкость странны остроухий. Лайли уже даже было заготовила ироничную и грубую фразочку ему в след, но только проводив глазами рассыпавшиеся из кисеи травки, малышка почти мгновенно поняла, что за волшебную ниточку она так долго и безумно глупо упускала из своих пальцев. Все почти встало на места, кроме одного вопроса: кто?
Ошибиться девочка не могла, Регинлейв заказывала стакан кипятка, чтобы пить это. И судя по всему в травах она разбиралась не особенно хорошо, в отличии от маленькой остроухой.
Немного недоверчиво глянув на травку, Лайли потянулась к ним рукой и взяла почти прозрачный маленький цветочек с красноватым центром. Сначала даже кажется, что она что-то путает, но нет же. В тонких пальцах оказывается второй, точно такой же. Даже аромат пугающе знакомый. Терпкого земляного запаха, если поднести его к самому носу и глубоко вдохнуть.
- Регинлейв, ты ведь не собиралась это пить, правда? – с подозрением протянула малышка.
Отредактировано Лайли (10.11.2016 14:53:52)
Трудно самому себе сказать правду, особенно если ее знаешь. ©
Парок медленно поднимается над стаканом, а Регинлейв безо всякого выражения на лице рассматривает рассыпавшиеся по столу травки. В приглушенном свете матовых ламп волосы двух эльфиек отливают белым золотом, и в воздухе почти слышны щелчки, с которыми очередные детали головоломки встают на свои места. Вопрос к конвоиру умирает сам собою, и эльфийка на миг зажмуривается. "Кто?.." Один из подобранных Лайли цветков оказывается в точеных пальцах охотницы и почти тут же рассыпается прахом. О, если бы можно было так же растереть в пыль и обратить в ничто все, чем ее поили прежде. Ну что ж, теперь у нее есть объяснение столь непривычному, несвойственному и ей лично, и эльфам вообще, состоянию организма. Общее объяснение. Но нужны еще детали, а вот с ними хуже — большая часть рассыпанного по скатерти богатства ей знакома лишь смутно, приблизительно. Все же не на целителя она училась, интересуясь лишь запахами, играя с ними, учась смешивать их тонко и ловко, сплетая из запахов сложные композиции, обманывая ими всех, в том числе и учителей. И сейчас она может разложить травки из порванного мешочка по запахам и составить из них почти любой букет. Но вот с влиянием на организм каждой из них в отдельности и в сочетании — гораздо сложнее. Взгляд снова падает на личико малышки и смерзшиеся губы складываются в кривоватую улыбку.
— Собиралась. Сможешь рассказать о них?.. — в пальцах крутится один очень знакомый корешок. Вот про него Регинлейв знала достаточно. Знала, что он действительно входит в состав успокоительных сборов, а еще — его сладковатый запах способен заглушить все прочие. Верно для того его и положили — замаскировать все прочие, убедить ее чуткий нюх, что все в порядке, ведь и матушка Регинлейв в свое время пользовалась чем-то подобным. Редко, но случалось. И знакомый с детства аромат усыпил ее бдительность, не иначе. Короткий взгляд в окно — там мужчина с птичьими косточками в пшеничных волосах расположился на лавочке через дорогу, и насмешка в бирюзовых глазах ей, верно, только чудится, слишком уж большое расстояние. А раздражение вновь накатывает волной. "Почему?.." Сын Дану на лавочке в парке лишь усмехается шире — теперь у эльфийки сомнений не остается — и достает свою дурацкую дудочку. Когда-то, не так уж и давно, на самом деле, она сказала, что в охране не нуждается. А теперь, надо понимать, ее учат. Что же случилось сегодня?..
Официантка нарисовывается словно бы из ниоткуда, вежливая и вышколенная до скрипа.
— У вас все в порядке?.. — вопрос на несколько мгновений зависает в воздухе. Несколько мгновений, что требуются Регинлейв для того чтобы собраться с мыслями и придать лицу выражение по-беспечнее. В стакан роняется невесть как попавшая к ней в сумочку таблетка аспирина, а корешок бросается на пустое блюдце.
— Да, конечно. Рассыпался гербарий моей сестренки, —короткий предупреждающий взгляд на Лайли. — Помогите собрать то, что укатилось на пол, пожалуйста.
Еще несколько минут уходят на то, чтобы собрать раскатившиеся по полу детали "гербария" в блюдце и эльфиек снова оставляют одних. Не сразу решившись возобновить разговор, охотница пару минут кончиком ноготка задумчиво гоняет по блюдцу синюю ягоду, даже в засушенном виде не утратившую яркости. Картинка становится все четче. Регинлейв поднимает взгляд стальных глаз на Лайли и невесомо усмехается.
— Ты права, это действительно очень странное место. Мертвое и живое одновременно. И здесь открывается правда, — лишь на миг эльфийка прикусывает нижнюю губку и выдохнув продолжает: — Мне почти страшно от мысли о том, что еще может здесь... Открыться, - вдох резкий, так что точеные ноздри чуть вздрагивают и тряхнув рассыпанными по плечам локонами она усмехается. — Ладно. Ты знаешь, как это все, — взмах ладонью над "гербарием", — Сочетается промеж себя. Какие эффекты дает. И... — она хмыкает невесело, пораженная еще одной догадкой. Она ведь забывала бы пить эту дрянь, если бы не странное ощущение, что ей сие просто необходимо, и чем скорее, тем лучше. И как, вот как, пообщавшись какое-то время с человеческими наркоманами, она не разглядела этой параллели?! Определенно, следует настучать себе по голове, да хорошенько так настучать. Но потом. — Каковы последствия отказа?
Взгляд снова падает на закрытое напульсником запястье маленькой нахалки. Регинлейв поняла, что малявка не желает обсуждать эти раны. Почти уверилась, что ее догадка верна. Но сперва следовало привесть в порядок себя. Разбитая неведомыми ей ядами она мало кому способна помочь. Так что разбираться с бедой... предательницы? Пожалуй так охотница свою соотечественницу уже почти не воспринимала. Бестолковый ребенок, разумеется, знающий все и вся лучше всех. Так вот с ее бедой Регинлейв конечно будет разбираться. Когда сможет ясно соображать и двигаться, не рискуя поминутно свалиться с ног.
Лайли смотрела на валькирию с особым вниманием. Хоть и замерла она, ничто не выдавало той внутренней сосредоточенности, с которой она должна была сейчас обдумывать происходящее. У старшей эльфийки замер даже взгляд. Но девочка действительно всем телом ощущала повисшее напряжение. Казалось, что маска спокойствия должна рухнуть с лица валькирии, но этого не произошло. Она несколько минут разглядывала, рассыпавшиеся травы и только потом перевела на Лайли взгляд, нервно ей улыбаясь.
- Смогу…- девочка снова переводит взгляд на цветок в тонких пальчиках. Даже если не учитывать то, что рассыпалось – картина выстраивалась на редкость гадкая. И ведь хоть бы один корешок, цветочек или ягодка, чтобы доказать, что валькирии действительно желали смерти. Но нет, все было куда хуже. По крайней мере по мнению остроухой малышки.
Лайли много знала о травах, что росли в ее родном лесу. Многие свойства, которые могли меняться в зависимости от того, что делать с травой или корешком. Например, один корень был страшно ядовит, но если сварить его над паром кипящего котелка, он отводил несколько опасных болезней. Или наоборот, спелые ягоды с неприметного деревца помогали остановить кровь, если втереть их в рану. Но стоит засушить и съесть хоть парочку – и можно слечь со страшной горячкой.
Дети мало интересовались настолько углубленными знаниями о травах. По крайней мере, кроме тех, кто хотел связать свою судьбу с целительством. И ограничивались они лишь знаниями о том, что есть можно, а что нет. Но Лайли никогда не отказывалась помочь травнику, что часто собирал разные корешки и цветки в лесах. Он умел красиво говорить, а девочка внимательно слушать. А затем и смотреть.
Заговорить эльфийка не успела. Появилась официантка, которая вместе с валькирией собирает остатки дурманящего сознание «гербария». Девочка подтянула к себе тарелку, безошибочно узнавая травы и корешки. Да, сама Лайли такое бы не собрала. Просто не хватило бы еще таланта, чтобы так мастерски смешать в одном пакетике столько всего и лишь подчеркнуть нужные…свойства. И еще учесть, что все это побывает в кипятке. Да, собирал смерть валькирии кто-то достаточно умный.
Девочка почти с жалостью посмотрела на валькирию. Интересно, какие мысль сейчас должны быть в ее голове? Понимает ли она, что кто-то желал ей…даже не смерти, а состояния, что хуже смерти? Судя по глазам и нервно прикушенной губе – да. Старшая эльфийка все понимала и сейчас хотела только знать, чем все это грозит.
- Тяжелое место. Не наше, - девочка чуть пожимает плечами и вздыхает, - Достаточно времени должно пройти, чтобы в нас перестали появляться какие-то страшные новые грани.
Правда, то, что открывалось в девочке ее больше не пугало, а интересовало. Но валькирия явно было не настолько готова меняться , чтобы это ей тоже нравилось, а не вызвало отвращение.
- Знаю, - Лайли раскладывает содержимое тарелки по небольшим кучкам. Комментировать как называется каждое из веществ смысла не было. Старшей эльфийке это все не дало бы ничего. Но состав все равно был сложным, и девочка задумчиво куснула большой палец. Почти сразу на себя разозлилась, кусая сильнее и пряча руки под стол. Совершенно дуратская привычка. Надо же, почти месяц без нее продержалась и снова вылезла! - Я думаю…
Лайли еще раз внимательно все осмотрела и в голове будто вспыхнул огонек. Малышка потянулась к кучкам, перекладывая несколько травинок и цветков.
- Думаю, что тут довольно сложный состав. В целом…как такового яда здесь почти нет. Небольшие дозы, что должны были накапливаться постепенно, отравляя тело и разум. Вот эта часть отвечала за приступы. Когда яда вот этих ягод становилось в крови больше, чем нужно – наступала тошнота. Вот эта часть немного притупляла скорость распространения, так что тебе становилось плохо не сразу после приема. Ну и вот эти красивые цветочки… - девочка взяла самый первый засушенный цветок с землистым запахом, - Должен был войти в привычку. Чтобы ты не забывала пить свою отраву. Ну и совсем небольшие бонусы…думаю, что вот этот корешок притуплял обоняние, а вот этот вызывал ломку, когда ты не получала следующую дозу. Слабость, тошноту, головную боль. Из общих последствий приема я бы назвала приглушение внимания, скорость реакций и общее недомогание, будто при легкой простуде. Не знаю, кому ты так насолила, но старались над тобой хорошо.
Девочка вздохнула, прикидывая, стоит ли выкладывать эльфийке все. Это ей уже не грозило, но рассказать, верно, стоило.
- В конце концов это должно было довести тебя до провалов в памяти, частых обмороков и потери ориентации. Постепенно, яд бы насколько впитался, что вылечить без последствий тебя было бы невозможно.
Лайли постучала пальцами по столу, обдумывая ситуацию. Если они были в лесу, девочка бы знала, что делать с валькирией. Но где в городе искать все, что ей было бы нужно? Где и как?
- Я бы…смогла тебе помочь. Но мне нужны травы, - малышка виновато покосилась на эльфийку, - Я не знаю, где в городе можно их достать. А так, отвыкание будет неприятной ломкой и слабостью. Скорее всего головными болями и тяжелым сном. Почти все то же, что было, когда ты забывала принимать эту отраву. Но дольше и сложнее. Так что я бы посоветовала противоядие.
Вы здесь » КГБ [18+] » Осень 2066 года » [11.11.2066] Квадратура круга ©