- Какая информация, чего? – Удивлялся Браун, когда его попросили «по-братски» помочь в одной «задачке».
- Да ладно тебе, енот, тебе бы только с цацками водиться, все равно ты не занят ничем пока, я проверял. – Человек, что сидел с Максом в кафе, опустил газету, глядя поверх.
- Во-первых, ты все правильно сказал, работаю я только с цацками. Напомню тебе, что в этих цацках жена твоя вторая ходит. А во-вторых, какой я тебе, блядь, енот?
- А кто на квартире Андерса оставил дырищу в стене, словно прогрыз? – Замечание было резонным, но Браун только поморщился.
- Дебил, которого ты с со мной отправил и сделал. Думать надо было, перед тем как с интеллигентами пускать кого-то с мозгами ананаса. 
- Логично. Но я могу тебя хоть «котенькой» называть, а помочь одному человечку надо.
- Человечкам пусть спасатели малибу помощь оказывают. Я вообще приехал кошку на Алмазный забрать.
Не хотел Браун браться за сомнительные мероприятия. Но после того, как Эдагрс, что и подвязывал его так активно на это дело напомнил, благодаря кому драгоценная жопа вора не оказалась сидящей на тюремном бетоне пару месяцев назад, пришлось согласиться. А то не по-пацански как-то было бы. Опять же, по словам Эдгарса.  Ладно, опыт в таких делах имелся, хоть Максу такая работа была совершенно не с руки. Встретиться с «человечком» предстояло в месте сбора самой разнообразной маргинальной швали.  Себя к этой «швали» вор не относил, он-то представитель благородной профессии. Виртуоз и мастер. Негоже ему ботинки в их грязи пачкать.
Стоя перед дверями и докуривая сигарету, вор только отфыркивался, глядя на обшарпанную деревянную пиццу, прибитую к вывеске. Страна непуганых идиотов, а все итальянской мафией себя мнят. Хорошо, что он сам мешанный, как лонг айленд, а то стало бы даже стыдно за то, что по паспорту латыш. А так можно было всегда отнекиваться, мол, причастен к вашему народу только косвенно, где только русские заставы не стояли.
С характерным щелчком сигарета отлетела в мусорку, ударяясь о металлический бок, взрываясь искрами. Можно было и с ней зайти, весь в дыму, в загадочности, как ковбой мальборо, только ему уже давно не двенадцать.
Рожи все до тошноты знакомые. Аж смотреть противно. Уже привыкший к лоску Алмазного Берега, Макс очень не любил заново окунаться в реалии своей бурной молодости. Кто-то косился, кто-то шушукался,  кидая красноречивые взгляды. Но после того  как Браун закорешился с тем самым Эдгарсом, объединившимся с евреским районом, который держал Шломо Фишман, подходить никто не решался.  Сложно сказать, кого в Латвии боялись сильнее: Эдгарса, или старого еврея со смешным именем, который совсем не смешно владел доменной печью.
- Еврей  с печью, Шломо, серьезно?
- А шо ви такой напряженный, Максик? Ви же не немчура какая, чтобы напрягаться. Были бы немчурой, вам бы таки не помогло даже то, шо по вам моя младшенькая Роза так сильно убивается. Ну, шо ви стоите, как не родный, несите тельце, мы уже разожгли. Чаю, может, под горяченькое?
Бррр. Браун повел плечами, сбрасывая воспоминания первого знакомства. Благо, Шломо еще лелеял надежду пристроить за него одну из многочисленных племянниц, что были страшными, как срок на пятнашку. 
Впрочем, все это лирика. Обведя черными глазами помещение, Браун остановил взгляд на молодом лице, еще не тронутом  лоском настоящих криминальных «братков». Мальчишка совсем, хм. Вероятно, с ним-то встреча и назначена. Пройдя до нужного столика, Макс опустился на стул, расстегивая пальто. Тут же подплыла улыбчивая официантка с длинными, но жидкими светлыми волосами.
- Байба, сделай мне кофе, будь добра. – Не глядя на официантку, попросил Браун и кивнув Гейту в знак приветствия, развел ладонью, давая слово собеседнику.

Отредактировано Макс Браун (01.08.2016 19:02:51)

«Бедный ребенок. И кто ж его запульнул-то в такие далекие гадкие дали? Вон как нахохлился весь, воробей на морозе, глазами сверкает. Боится, наверное. Боится - от того и бесится.  Я бы тоже на его месте боялся, если бы меня из тепленького места запихнули в бар к таким мерзким хуилам. Хотя, постойте…».
- Алан Гордон. – Спокойно представился вор, едва заметно ободряюще улыбаясь мальчишке.
Аланом Гордоном он воровал, доставал информацию, прятался от полиции. Алан Гордон – ему нравилось намного больше, чем тупые попытки привязать к своему светлому лику очередное дурацкое прозвище. Вот сейчас Эдгарс отчаянно бился за «енота».  Но у него ничего не выйдет и вор так и останется Аланом Гордоном по одну сторону жизни, а Максом Брауном – пацифистом и деятелем культуры – по другую сторону.
Кто вообще выдумывает  эти дурацкие петушиные прозвища? Тут кого не ткни – так кличка типа «большого кулака», «яростного барсука» и прочего бреда.  Вот у Макса есть  друг – Седой. Седой с молодости  абсолютно седой, поэтому-то его и прозвали «Седой».  Вот это логично, а все остальное – чушь собачья.
Кофе незамедлительно оказалось на столе, улыбчивая официантка прижала к плоской груди поднос, вопрошая, что еще желает боярин. Боярин кивнул в сторону Гейта, мол, у него и спрашивай.
Еще есть здесь, волосами повара плеваться. 
- Думаю, что не стоит затягивать посиделку в этом очаровательном месте. – Отпив немного кофе, Браун сморщился, но больше уже из-за самоубеждения. Не может быть в этом месте вкусного кофе, если он, Макс, это место ненавидит.  -  I'm truly and utterly convinced that from places on earth, this one is the least you want to be in right now. Поэтому, давайте перейдем сразу к делу.  Или, если есть такое желание, то можете мне рассказать все под светом фонарей, мне безразлично, Эдгарс, думаю, не обидится.  Выбирайте вариант наиболее комфортный для разговора. – Уголки губ тронула легкая улыбка. Макс улыбался Дэниелу улыбкой доброго дядюшки, который всегда поймет, не осудит и даст дельный совет.  Такая модель поведения Брауну казалась единственно правильной. Настоящие профессионалы не харкают на пол и умеют разговаривать.

Доказывать, что именно он пришел от Эдгарса, Браун не собирался. Во-первых, мальчишка должен быть явно не дурак, и дважды два складывать быстро.  Если он пришел на место встречи первый,  а его еще не убили, не ограбили и не сделали любимой женой, то он не дурак.   
Настроения долго возиться с ребенком у Макса так же не было.  Работу нужно делать быстро, тихо, на сантименты не размениваясь.  И кто только этого мальчишку на дело отправил? Неужели нет никого постарше? Против молодняка вор ничего лично не имел, но само присутствия Гейта в этой забегаловке выглядело настолько противоестественно, что оставалось только удивляться. Как он вообще сюда живой дошел? Визуальный анализ не выявил синяков, ссадин и порезов. Значит, добрался сам. Везучий, наверное.

На машине он. Шумахер, от последнего слога. Вон, как напивается. Гейту повезет, если у него с собой есть трезвый водитель, потому что под вискарем у него дорога до ближайшего столба, если не раньше. Браун никогда не понимал, как можно бухать, если ты за рулем? Жизнь-то всего одна. Логичные ценности коротко живущего человека, одним словом. Скука.
На пластыри Макс особого внимания не обратил, поскольку явно раны были не самые свежие. Значит, не местные постарались. А вот синяк…синяк он тоже где-то раньше получил. Значит, все-таки, не местные. Хотя мог бы, и обратить внимание, никогда не знаешь, какое наблюдение окажется полезным.
- Более чем фиолетово. – Кивнул Браун, внимательно слушая все, что мальчишка рассказывал.
Правда, чем больше он ему говорил, тем больше вор хмурился, щурясь недоверчиво и подозрительно. Кто-то уехал, сколько – не знаем, один человек в этом замешан, или нет – тоже не знаем, в общем, уважаемые пассажиры, помогите Христа ради, кто сколько сможет.
Пока маленький слишком броско стиляжно для компании местных забулдыг (а вот Максу можно, его тут все знают) одетый мальчик вещал, Браун думал о том, что неплохо было бы свернуть старине Эдгарсу шею. Прокрутить так, до щелчка. Что это такое? Он Вор, или сыскное агентство? Очень захотелось подняться, порекомендовать обратиться в «Жди Меня», и уйти. Причем, чем скорее, тем лучше.
Когда заказчики несли вот такую непонятную кашу – дело пахло керосином. Или подстава, или какая-то хрень непродуманная. А жопа под удар подставится у исполнителя. Ну замечательно, ну ладушки. Разве это может того стоить? Неслышно фыркнув, Браун положил ладони на столешницу и уже собрался подняться, чтобы молча  уйти, но фамилия «Джонсон» вынудила притормозить.
- Джонсон? Доводилось слышать.
«Доводилось воровать у их, не менее зажиточных знакомых пару лет назад».  Были там тогда эти Джонсоны. Видел он парочку на какой-то светской вечеринке.  Да и в газетах читал, не ограниченный, знаете ли, макулатуру перебираем. Ну, как макулатуру, электронные издания.
Посмотрев на сизый сигаретный дым, Макс поджал уголок губы и тоже закурил, задумчиво затягиваясь, глядя на Дэниела пристально, словно сканируя. Если уж дело дошло до такой фамилии, то значит и вознаграждение того будет стоить.
- Соответственно, нужны те, кто шарит в поддельных документах, ясно. Учитывая именитость фамилии, доверять такое стоит только профессионалам, что обладают связями и наделены некой коррупционной властью. Тогда уже легче, круг подозреваемых сужается в разы.
Если сейчас вовремя нагрянуть к нужным людям, то задачку можно решить до утра, взять кошку и рвануть на Алмазный Берег. Главное – к нужным людям обратиться, а потом нагрянуть. Надо будет не забыть соседке заплатить за охрану квартиры, старая еврейка, как-никак, никто к ней не сунется. Это ж, блядь, практически Форт Нокс с песком вместо крови.
- Получается, нужны имена, где живут, как доехать на ближайшем автобусе, учитывая, что бухому садиться за руль я категорически не советую, хотя бы до нашего расчета. Итак, я правильно тебя понял?
Что потом Гейт с этими людьми будет делать – Брауну было не важно. У него самого для поддельных документов  были свои люди, куда более проверенные, из куда более замкнутых кругов.
Вариант первый: личные люди Эдгарса. Вариант надежный.
Вариант второй: люди уважаемого и горячо любимого потенциального родственника (да я лучше на ближайшем дереве повешусь) Шломы Фишмана. Вариант еще более надежный и аккуратный. Евреи все делают так, что не подкопаешься.
Вариант третий: старые добрые мексиканцы, которые всегда Брауна ждут с распростертыми объятиями.
А если какие-то дебилы вдруг пошли на то, чтобы подставиться ради сиюминутной наживы, да и в таких масштабах – ну, сами дебилы. Не жалко. Это бизнес, ничего не попишешь.
- Если я все правильно понял, потому что в противном случае ты меня поправишь, то у меня еще один вопрос. – Браун выдохнул дым, подперев пальцами висок. – Вы с Эдгарсом уже обсудили сумму? Если нет, то за это я возьму…- Поджав губы, один глаз он прикрыл, быстро в уме производя нужные расчеты, чтобы и дело окупилось, да и самому в минусе не остаться. – Воот столько.
Байба словно по телепатической связи подлетела к столу, протягивая листок бумаги, на которой Браун записал нужную сумму и пододвинул к Гейту, оставляя тому право на ответ. Надо не забыть мальчишке напомнить о том, что они, в случае чего, друг друга не знают.

Вот, как хорошо он запланировал. Вот, какой  он молодец. Придется напрячь евреев, конечно, но он от них легко откупится, сумма поддерживает. И Эдгарс отвалит, наконец. Ночь поработает, с утра кошку в переноску, бегом в аэропорт, да на Алмазный Берег. Он там его заждался уже, родимый.
Мальчишке же нужны только имена. Ему же нужны только…
«Стоп. Что?»
Едва речь зашла о паяльниках и посильной помощи в выбивании ценных сведений, у вора чуть глаза на лоб не полезли, благо он сдержал свои эмоции в рамках вежливого недоумения. Гейт был такой трогательно-растерянный, прося помощи, что напрашивалось два мнения:
1.Пацан бухой просто в зюзю, что просит его об этом.
2.Он действительно не взял с собой никого, в Латвии сидит один, но при этом лезет в пепелище, намереваясь туда же затащить и скромного Брауна.
«Это что такое? Я кто, вор, или гестапо!?»
И почему Эдгарс не предупредил!? Он же не наивный мальчишка, поставил бы хоть в известность, проверил все от и до. Или он тоже подумал, что мальчишка наверняка с собой имеет отрядец крепких мужиков, способных из человека вытащить не только ценные сведения, но и все жизненно-важные органы. Думал он. Дебил.  Выписанная на бумажке сумма прельщала, однако несло от нее такой подставой, что денег не хватило бы ни на пластическую операцию, ни на искусственную печень.
- Мне кажется, что Эдгарс совершил чудовищную ошибку, вероятно описав меня потомственным ССовцем. – Скинув пепел, осторожно начал Браун, все еще ушам своим не веря. И как только подумал, что все будет просто? Изначально же все отдавало на языке привкусом непроглядной дичи. – Я не занимаюсь разбитием лиц и своим тоже предпочитаю не отсвечивать. Для развязывания языков и оттачивания у людей способности к диалогу, рекомендовал бы нанять опытных людей.  У тебя в Латвии есть связи?... Я так и думал.
Прикрыв глаза, он приподнял брови, даже не скрывая уже своего отношения к горе-детективу.
- Как-то это странно. Парнишка с мешком денег, который приехал в Латвию один, что делать не знает, Эдгарса откопал каким-то чудом. Перед этим, конечно, снял бы шляпу, если бы носил.  – Поставив локти на стол, Макс подался вперед, приподнимая правую бровь.  – Что-то тут не очень-то чисто, не находишь? Или просто непродуманно от «а» до «я».
Послать его Дэниел мог в любой момент, Браун бы встал и ушел в указанном направлении. Даже сувениров накупил по дороге. Подставляться не хотелось совершенно. Задумчиво закурив ещё одну сигарету, он сейчас прикидывал, стоило ли ввязывать свою авантюрную жопу в еще одну авантюру? Деньги, как бы выразился дядя  Шломо, кошерные, но… Кстати. Черт, но привлекать евреев к непосредственно мордобитию дорого. Впрочем, если у Шломо может появиться свой интерес, а у этого старого пиздюка с пейсами свои интересы есть во всем, то может и прокатит.  Заодно и по мальчишке сориентирует. Шлома таких на раз-два щелкал. Может, логичнее будет отправить Гейта в ту знаменитую печь, да все взятки гладки, если уж действительно вскроются неладные дела. А деньги – это так, еще заработает.
Тут Макс удивился сам себе. Откуда такие кровожадные мысли? Вот верно говорят, с кем поведешься, а все евреи – кровопийцы. Но, все-таки…Ну, не может же Эдгарс быть таким дебилом, чтобы послать к нему опасного мальчишку? Да и долгов у Брауна перед Эдгарсом не было.
- Людей я мог бы дать. В принципе. – Вор качнул головой. – Только будет это дороже. Поскольку эта херня мне не нравится, а люди за что попало не берутся.  Если всё ещё интересно, то поедем прямо сейчас. Но не на твоей тачке, а в такси, потому что к бухому водителю я не сяду.

Отредактировано Макс Браун (01.08.2016 19:02:09)

Мальчишка был не против отдать свою машину, что ж, это тоже звучало как вариант.  Поднявшись, Браун шагнул из этого упитого и провонявшего табаком места, двигаясь к черному ходу. С навигатором и адресом он и сам прекрасно разберется. Даже навигатор не понадобится, Браун слишком хорошо знал эти места. Мог бы даже вслепую дойти из точки «А», в точку «Б».
- Дело не в том, что я могу, а чего не могу. – Рука толкнула дверь, давая вдохнуть ночной воздух. – А в том, что я делаю, а чего – не делаю, Дэниел. Я уже черным по белому сказал, что на мордобое не специализируюсь. А вот люди, которые специализируются – заставят твоих ребят петь  аcapella, если понадобится.
Он ему кто? Ковбой с дикого запада? Выбивает дверь с ноги и хреначит из томми гана по всем, цитируя «лицо со шрамом»? Что за наивные представления  о том, что происходит? Не в Бандитском Нью-Йорке. Ди Каприо не прибежит с топором наперевес и не начнет массовые разборки.
Эдгарсу потом тоже по шее надает, чтобы не посылал ему всяких таких, фанатов идентификации Борна.  Поджав уголок губы, Браун покосился на закурившего Дэниела и фыркнул с улыбкой. Волнуется. Ну ,еще бы  не волновался.
- Пойдем в твою машину. - Смягчив немного тон, даже не то, что предложил, а констатировал факт.
Насчет денег вор не волновался, если уж Дэниел связался с Эдгарсом, Эдгарс связался с Брауном, а Браун сейчас свяжется со своими друзьями, то  Гейта просто не выпустят из Латвии, пока тот не переведет нужную сумму. Окинув взглядом машину своего молодого нанимателя, Макс приподнял бровь, после чего спокойно уселся за руль. Он вообще спокойно чувствовал себя на территории этой страны, таким как он никто лишний раз дорогу старался не переходить. Была в памяти людей еще презентация фокуса с колючей проволокой, да и не забывал никто о том, кто именно Брауна крышует. Уважаемый человек, так сказать.
- Пристегнитесь и не размахивайте руками.
Автомобиль выехал за пределы ненавистного района, отправляясь в квартал, где жили друзья Макса. По пути тот достал телефон, переходя на латышский. Язык он этот терпеть не мог, но в молодости пришлось и его тоже выучить, так было намного проще. Все муниципальные учреждения предпочитали именно латышский язык.
- Ну, я вас таки внимательно слушаю. – Трубка была взята так быстро, будто Шломо сидел над ней и гипнотизировал, ожидая пока ему позвонят.
- Хм…Здравствуйте, это Алан. – Сразу обозначил как именно к нему сегодня надо обращаться вор. Услышь это трепетное существо радостное «Максик», то совсем бы умерло от страха, решив, что его закопают за излишне тяжелый багаж знаний. – У меня к вам есть разговор на парочку золотых евро.
- Ой-вей, Аланчик, вам бы только старого человека от дел отвлекать, шо мне ваши пара евриков?
- А если я добавлю парочку внушительных нулей?
- Ой, шо мне ваши парочка нулей от ваших золотых евриков?
И сразу торгуется. Нет, чтобы спросить хотя бы для начала, что за дело, почему именно ночью. Нет,  быка за рога. Палец в рот не клади. Вообще волю дай – всех быков заберут, вместе с рогами. Покосившись на Дэниела, Браун увел губы в сторону.
- Есть дело, которое нужно решить за сегодня, потому что очень срочно. С человека благодарность в эквиваленте превышающем пару нулей. Это я образно тогда выразился.
- Образно – не образно, а денюжки терпят точность, Аланчик.
Еще пара минут ушло на согласование суммы. Без этого Шломо даже слушать не станет. Тут никакая логика, никакое пособие по дипломатии не поможет. Бессильно всё. После чего, Макс наконец-то смог изложить суть дела. Старый еврей на той стороне мобильной связи пожевал губами, подумал, помолчал, Макс абсолютно точно слышал, как пальцы стучат по клавиатуре. Даже остановил машину, предпочитая сначала услышать вердикт, а потом уже гнать в нужном направлении.
- Джонсоны, говоришь, Аланчик?
- Да, Джонсоны, они самые. 
- Ну-у, дело серьезное, таких важных птиц у нас обслуживать могли только несколько человечков. Ты знаешь, что, Аланчик?
- Не знаю.
- Поезжай-ка пока к моему теплому местечку, а мы уж там приведем вам парочку лиц. Таки проблемное дело, надо бы еще тысяч сто за моральную компенсацию.
- Ох. Ладно.
- Что, таки достал тебя Эдгарс?
- Не то слово.
- А я говорил ему, не лазь ты к ненашенским, Эдгарс, таки, залетные проблемы приносят нещадные. Вон, по цепочке еще и старого человека напрягаешь, ко сну готовился, лекарства уже выпил…
- Ладно, двести, я понял.  – Пальцы сжали переносицу. Основа работы с евреями была в том, что легче заплатить сколько просят. Как-то все подозрительно просто получалось. С другой стороны, когда Шломо отказывался вот так просто от наживы?  И раз уж он согласился на такое сомнительное мероприятие и не послал его, то вероятно, что Фишман против этих «человечков» имеет какие-то свои мотивы. Может, дорогу где перешли? Или (не дай Бог им так облажаться) обманули в самых светлых чувствах одну из племянниц? Тогда не удивительно, что еврей упомянул тепленькое местечко. – А ты везучий парень. – Наконец-то улыбнувшись Дэниелу, повернул голову Макс. – Можно сказать, что сегодня твой счастливый день, обладатель золотых евро. Бывал ты когда-нибудь у доменных печей? Ну, сейчас и побываешь. – Сунув сигарету в зубы, вырулил на дорогу, что лежала на выход из города. – Ехать долго, поэтому можешь пока поставить свою любимую музыку.  Боба Дилана любишь? Нет? Странно, ты на него похож. Тогда любую.

Отредактировано Макс Браун (01.08.2016 19:01:13)

Поток взволнованных вопросов Макс не перебивал, просто молча слушал собеседника, давая назадаваться вдоволь. После чего бы приступил к ответам.  Фраза о парочке трупов вызвала умиленную улыбку, заставив вора покоситься на мальчишку.
«Аль Капончик. Маленький такой».
- Мы едем к очень проверенным людям. Они в состоянии решать такие вопросы, а сфера их влияния довольно широка, чтобы протянуть лапы как можно дальше. Это нам сейчас крайне будет полезно, евреи, если очень интересно – это раз. Не Боб  Марли, а Боб Дилан. Марли – черный, Дилан – такой же вихрастый и кучерявый как ты, все его понят тоже молодым и звонким – это два.  Я же всего лишь скромный человек, чьи знакомства помогают добрым людям в решении затруднительных ситуаций. Скромный и скучный – три. – Взгляд переместился на зеркало заднего вида. Все едут и едут за ними, да что ж такое.
На предложение резко свернуть за угол, что вызвало бы предполагаемую погоню, вор только фыркнул. Опять его за кого-то не того приняли.
«Ох, Дэнни, обратился бы ты ко мне с этим предложением лет двадцать назад, я бы принял его с радостным визгом. Еще бы и факи из окна всем показывал. Слава Богу, что мне не шестнадцать, а почти тридцать семь».
И что у молодежи за дурь в голове? Что, если Латвия, то давайте теперь устроим ралли, высовываясь наполовину из окна и открывая автоматные очереди? Даже стало немного за страну обидно. Он ее, конечно, ненавидел страшно, всеми фибрами души, но это было отношение как у старшего брата к младшему. Бить и ругать можно, но только мне.
- Может у тебя еще и «узи» есть? Тогда сможем оторваться от погони, и у тебя будет парочка трупов, как ты и хотел? – Произнес он это совершенно серьезно, с каменным лицом, как предложение. Но обернувшись, спустя пару секунд улыбнулся и плавно надавил на тормоз, останавливая машину медленно. – Сделай вид, что ты пристегнутый, хороший и славный ребенок, Дэниел.
Вор покинул авто, выходя к мигающим фарам полицейских. Те сразу же повыскакивали из машины и обступили фигуру Брауна, недовольно задирая голову к верху, чтобы видеть лицо водителя. Макс прищурил глаз от сверкнувшего в лицо фонарика.
- Чего нарушаем?
- Разве нарушаем? – Мило улыбнулся им Макс, склоняя голову к плечу. – Едем не превышая.
- Так не превышая, что мы за вами уже четвертый квартал гонимся. – Недовольство полицейских росло. Машина видная, мужик был прилично одетый, значит стрясти с него можно было по максимуму. – Аптечка есть?
- В моей машине есть все, что вы пожелаете, господа. Правда, аптечки может и не быть. Я не уверен, это машина племянника. – Оставалось только улыбнуться с таких радостно загоревшихся глаз напротив.
- Так прав у тебя на нее нет?
- Абсолютно никаких. – Согласился без раздумий Браун.
- Чуешь, чем пахнет?
«Дерьмом твоим пахнет, рожа паскудная».
- Конечно. – Снова безропотно согласился вор. – Хорошим, жирным штрафом за отсутствие аптечки. Скажите, пожалуйста, как вам будет угодно, если мы расплатимся сейчас, или если вы пришлете уведомление о штрафе в офис Шломы Фишмана, чьего племянника в данный момент я, как исполняющий определенные обязанности, везу к нему в гости? Я не посмею и не стану препятствовать вашим прямым обязанностям оштрафовать нас, нисколько.
По мере того, как вытягивались лица полицейских, сдерживать ехидную улыбку и струящуюся ручьями желчь было все сложнее. Этот вид внутренний борьбы на оскудневших лицах дарил ни с чем несравнимое наслаждение, практически эстетическое, как эстетика отвратительного.
«Что же делать, что же делать?» - Озвучивал он про себя их мысли, их, нервно переглядывающихся, жующих губы. «Оштрафовать племянника Фишмана на кругленькую сумму? А не выебет ли нас за это шеф полиции, когда узнает, что одного из дитачек Шломы сильно обидели? Ведь отношения с полицией были такие прекрасные, а обиженный еврей – штука тонкая. Или, может быть, забить да отпустить их, пока сфинктер не наскипидарили?».
- Уважаемые офицеры, вы не будете против, если я проверю аптечку в машине? Если она в порядке, то необходимость штрафа может отпасть. Позволите?
С этими словами он ушел до авто и заглянул в окошко.
- Мелкий, у тебя есть аптечка? Покажи. – Заполучив оную, Браун поднял искомый предмет над головой. – Какое счастье! Вы посмотрите, у него всё есть. – Аптечка полетела обратно. – Господа. – Внимательный взгляд скользнул от одной мерзкой рожи до другой. – Вероятно наш конфликт можно считать исчерпанным. Однако… - Рука  расстегнула верхнюю пуговицу пальто. – За доставленные неудобства…
«Господи, следят как псы за костью, едва слюну не цедят. До чего же отвратительные твари эти легавые, я бы перестрелял вас к чертовой матери, или натянул жопой на автомат и использовал в качестве глушителя, пока стреляю в ваших обезьяних сородичей». – Думалось ему, пока с очаровательной улыбкой доставал из нагрудного кармана две сложенные купюры.
- Мы должны записать номер машины. – Не отводя взгляда от денег, напомнил тот, что вел диалог.
С понимающим лицом, Браун пересчитал деньги, выбрал купюру в один евро и жестом истинного карточного шулера заложил ее между другими двумя. Сложил меж пальцев, а потом мягко устроил в нагрудном кармане офицера. Отошел на шаг, сложил руки и потряс ими в воздух, кивая и хмурясь.
«Псы позорные».
Дальше эту игру в угнетение и унижение продолжать не было смысла.  Вернувшись в машину, Браун аккуратно пристегнулся и выжидательно глянул в зеркало. Машина отъехала в сторону, а они с Дэниелом продолжили путь.
- Хм, что-то щеки горят.  Нехорошим словом вспоминают, наверное. – Удовлетворенно улыбнувшись, заметил вор.
Конечно, кому было бы приятно обнаружить в кармане откат ровно в двадцать один евро? Это один раз в магазин сходить, купить хлеб, соль, масло и пива. Печали залить, например. Ох, мистер Браун, мистер Браун, взрослый человек, а все балуетесь, как маленький. Наверное молодняк рядом способствует, заражает пацанским задором.
Дальше полицейских постов не последовало. Авто миновало город, выезжая в сторону области, туда, до куда иной раз приходилось товарищу Брауну ходить пешком, через лес, с  брыкающимся мешком через горбину. Вот тогда были лихие времена, благо, что уже отгремели. Для него.
Прищурившись, будто близоруко, вор склонился над рулем, заметив очертания доменной печи. Замечательно. Оставалось надеяться, что их там уже ждут.
- Если нас не ждут, то придется немного постоять у входа. Или могу устроить тебе экскурсию, если ты хочешь. Но ты, наверное, не хочешь. 
Въехав на территорию, он приветственно кивнул охране, после чего заглушил мотор, отстегивая ремень безопасности. Телефон звякнул смс-кой. Внутри их ждали, но «товар» еще не прибыл.
- Подумай, какие еще у тебя есть вопросы, или недосказанности. После того, как необходимых людей привезут, тебе нужно будет только спрашивать, замечательные люди будут делать так, чтобы гости отвечали.  Однако мне бы не хотелось, чтобы между нами были недомолвки после всего, что было. Это будет физически некрасиво.
Бодрым прогулочным шагом Макс довел Гейта ко входу. Свет в коридоре автоматически зажегся, вор галантным жестом предложил юноше пройти вперед.  Хотелось надеяться, что его настроение передастся Дэниелу. У него изнутри поднималось спокойствие, стоило лишь шагнуть в эти плотные, надежные застенки. Тут решались все его проблемы. И еще ни разу не было так, что проблемой был он сам.  Браун был как ребенок, который идет к родителю за поддержкой – шагал с умиротворением и верой в то, что всесильный родитель избавит от всех неприятностей в два счета.
В цеху их ожидал маленький складной столик, электрический чайник и несколько стульчиков. На одном таком стульчике сидел не очень высокий пожилой мужчина в классических черных штанах с подтяжками, белой рубашке и с ермолкой на седой голове. Мужчина пил чай, но увидев Макса – откинул голову и распростер руки для объятий.
- Ой-вей, Аланчик, мальчик мой. – С забавным, практически одесситским акцентом воскликнул Шломо Фишман, выглядящий как приличный пожилой ортодокс. С виду.
Макс прекрасно помнил рассказы о молодых похождениях товарища Фишмана, из-за которых в первое знакомство он был очень, крайне нервным. Это вам не шутки с колючей проволокой. Этот еврей был вообще без башки, даром, что не родня именитых маньяков. И сейчас был не лучше. Ну, разве что немного терпимей.
- А похудел, похудел-то как! – Всплеснув руками, тот недобрительно качнул головой. – Вот, что значит – не женатый человек! Того гляди, ты таки сдуешься однажды, я тебе говорю, сдуешься! – Затем внимательный и цепкий взгляд прозрачных глаз уцепился за Гейта. – Ба-атюшки святы, Аланчик, что ж у вас ребенок-то такой побитый? Шо ви, сразу договориться таки не смогли? Но это же не повод такое юное лицо портить, Аланчик, ви же не нацист таки! Убивали его похлеще, чем по вам недавно убивалась моя Роза!  Ой, как убивалась моя Роза! – Шломо схватился за щеку, будто у него заболел зуб. – Давид, скажи, как убивалась?
- Ой, убивалась, убивалась!  - Донеслось откуда-то из темного угла густым басом.
- Исхак, скажи, как убивалась!
- Ой, убивалась, убивалась!  - Подтвердил похожим басом неулыбчивый мужик с густой бородой, что нес на подносе чашки, чай и вазочку с ванильными баранками.  Поставив все это на стол, он отошел и с каменной рожей встал позади стола.
- Так почто же ви ребенка мучили? – Снова всплеснул руками Шломо. – Да ви садитесь, садитесь, сейчас привезут.
- Это не я, он сам. – Улыбнулся Макс и кивком велел Дэниелу сесть на один из стульев, сам же опустился за стол следом.
- Что ж ви, молодой человек, так неосторожно-то себя ведете? – Посетовал старый еврей и со вздохом пододвинул к мальчишке вазочку с баранками. – Пальцы-то новые не пересадишь, как пить дать, не пересадишь. – После этого образ доброго дедушки растаял на глазах и заговорил Шломо уже серьезным тоном.  – Привезут троих, они с одной шарашки. Джонсоны таки люди серьезные, важные, каждому они сделали кашерные карточки, да такие, что носу не подточишь.
- А как же ты подточил?
- Аланчик, я с вас таки удивляюсь, шо у меня, родственники нигде не работают? – Возмутился еврей.  Браун виновато улыбнулся.
- Прости, совсем забыл, что вы есть везде.
- Таки да.  – Важный кивок. – Так вот, о чем бишь я? Ах, да! Два хмыря устроили всё по документам. Моя Циля  по базе пробивала, проверяла,  копии ручками трогала –ахнула! Настоященские, как совсем настоященские. Сделали эти хмыри все чисто. И из Латвии ваши Джонсоны поупархивали как птички, разлетелись, разбежались. Дорогая услуга, много людей. На том и зацепочка ваша сработала. Обратился я к парочке своих человечков в министерстве, хоть время и позднее, люди уважаемые спали… - Тут Шломо поднял взгляд на Макса, но тот сделал вид,  что насчет повышения суммы ничего не услышал, так как занят баранкой. Шломо вздохнул. – Подняли они своих прихлебайчиков, прихлебайчики шепнули, что документики чистенькие, а с чистыми документиками, как людей приличных из страны не выпустить? Как пить дать – выпустили. Даром, что так много. Человек тридцать уже насчитали, адресочки, если надобно, моя Циля скинет. Но только позже, ночь на дворе, днем бы вы пришли, было бы полегче. Данными такими светить – не фунт изюму, тут аккуратнее надо.   На пограничном контроле-то рожами светятся, а у меня там работают диточки моей Сары, ах, какие у нее диточки, что не год – то продвижение по службе, Аланчик, такая гордость.  Так вот, мы и главного хмыря сюда притащим, вот, с минутки на минутку. Это, конечно, дорого стоило. Но, благо, товарищ он нечестный, дел с уважаемыми людьми не делает, перешел дорогу этим. – Палец указал вверх и Макс понимающе кивнул, догадываясь, что Шломо говорит о тех уважаемых людях, что посерьезнее его самого. Понятно, почему евреи смогли найти искомых так быстро. Шутки шутками, а власть тут давно держат не политиканы, а сытые и наглые представители высшего бандитского класса. – Ой-вей, Аланчик, да им только за счастье было эту рожу разрешить сковырнуть. Но они ничегошеньки не знают, если что.  Даром, что тот у любовницы сегодня ночевал. Ее-то мы не тронули, а вот его в исподнем привезем.  Завтра его без вести пропавшим объявят. Соседи ничего не видели, охранники куда-то девались, на камерах не видно. Как в лихие девяностые, дед мне рассказывал мой. Так что, у тебя сегодня счастливый день, сыночка. – Сказав это, Фишман посмотрел на Гейта, что и был "сыночкой". – Аланчик у нас человек вежливый, но забывчивый. Как, говоришь, тебя зовут?

Отредактировано Макс Браун (01.08.2016 19:00:31)