Откуда посреди чахлого леса дорога, она так и не сообразила, просто вышла на узкую полосу асфальта и очень вовремя повернула голову в сторону слепящих фар мчащейся прямо на нее машины. Вдох, гулкие удары сердца в ушах, несколько секунд — она уже не успевала ничего сделать, даже если бы захотела, даже при всей ее хваленой реакции. Оставалось времени только на то, чтобы сгруппироваться и принять удар тормозящей машины с наименьшим вредом для себя. О чувствах водителя она думала в последнюю очередь.
Удар ожидаемо сбил с ног, полукровка больно приложилась коленом об асфальт, одновременно хватаясь за поврежденный бок и пытаясь на ощупь определить, сломаны ли кости. К тому моменту, как водитель выбрался из машины, она уже убедилась, что открытых переломов нет, а закрытый и сам срастется — сколько уже раз такое было? Но больно было настолько, что перед глазами плавали красные пятна, еще и колено начало саднить — наверняка содрала джинсы вместе с кожей. Поначалу и дышать-то было трудно, не то, что говорить или даже соображать, но потихоньку мир прекращал бешено вращаться и обретал более-менее понятные образы: помятая машина — нехилая такая вмятина, значит, и правда что-то серьезное, кровь на асфальте под коленом, явное недовольство нависшего над ней хозяина железного коня.
- Пош-ш-шел ты, скотина.
«А за спиной в ножнах у меня меч. Одно движение — и эта тварь лишится головы. Прикопаю в лесу, никто и не найдет».
Мысль была настолько холодной и безразличной, что испугалась даже сама Этайн — это в какого же монстра она тут превращается? К тому же, бравые молодцы Цепешей чуют такие случаи за версту и набегают как шакалы на львиную трапезу. Не стоит рисковать репутацией, своей и, тем более, монарха. А вот просто покалечить любителя больших скоростей она может — кровь за кровь, все честно.
«Нет, в чем-то я и сама виновата. Нехрен было на дорогу выходить. Но кто ночью с такой скоростью гоняет?! По лесной дороге, мать его!»
Полуэльфка тяжело оперлась на капот уже испорченной машины, с удовольствием оставляя там грязный след ладони, встала, с досадой убеждаясь, что правая нога все-таки подрагивает и стоять на ней нормально достаточно неприятно. И наконец-то посмотрела на водителя, мявшего в руке пачку сигарет и явно дико недовольного сложившейся ситуацией. Скорее всего, потому что у него теперь появились лишние хлопоты, раз остановился, а не удрал сразу же после «аварии». Бить его по наглой роже как-то сразу, но ненадолго, расхотелось: во-первых, не заслужил, во-вторых, если она сейчас оторвет руку от машины, то точно грохнется, а это — гарантированный позор гордой северянки.
- А по морде тебе не довести? - сплюнула и оскалилась, тихо зарычав для достоверности. Сейчас было абсолютно плевать на то, человек перед ней или долгоживущий, пусть пугается и думает что хочет. Бок болел все больше, в ушах нарастал противный шум, пришлось с силой провести свободной рукой по лицу, чтобы кое-как успокоиться и собрать в кучку расползающиеся мысли.
«Сама я теперь до гостиницы долго добираться буду... если я ее вообще найду в этом чертовом городе».
Просить помощи у этого не хотелось совершенно, слишком он был зол за свою драгоценную машину и свалившиеся на голову проблемы. Но и плюнуть на все и гордо уйти в закат она сейчас, пожалуй, и не смогла бы. Стоять и препираться, как два барана, каждый за свою правду?
«Я прожила почти сто лет. Я умная женщина. Соберись уже и сделай правильный ход!»
- Помоги до обочины дойти. Если есть спирт, тащи, - полукровка одарила парня угрюмым взглядом желающего убивать существа и поджала губы. Извиняться она не собиралась, по крайней мере, пока — совершенно точно. И если эта сволочь не прекратит вести себя как хозяин ситуации, она точно ему врежет. А потом уже, так и быть, извинится.

«Да блять, я что, не знаю, где у меня рана, чтобы мимо нее промахнуться? А, ну да. Он же не пытался лечить себя ночью, в глухом кустарнике, параллельно прячась от толпы взбешенных слуг крови».
Этайн тяжело вздохнула, кое-как выпрямляясь и расправляя плечи, хрустнула шеей, слегка повернув и наклонив голову, вздохнула еще раз, медленно оторвала от чужой машины руку — вроде, устояла в первое мгновение, дальше было уже легче, хотя голова болела, пусть теперь и равномерно, надоедливо-нейтрально — ничего, со временем привыкнет и перестанет обращать внимание. Зато за процессом закуривания наблюдать было интересно — одной рукой это тяжело, а помогать парнишке она не собиралась, пусть мучается. Ей же предложили допрыгать до обочины, чем она хуже?
А вот после того, как парень с достоинством отмучился, он завис, видимо, надолго, что-то там соображая. Полукровка сперва подумала, что ее неудачливый убийца подсчитывает, как бы так отодвинуть надоедливую бабу с дороги и удрать побыстрее, потом прищурилась, начиная что-то подозревать. А когда пацан брякнул о Канаде и эльфийском короле, чуть не закатила глаза в нереализованной попытке упасть в обморок.
«Ну пиздец. Вот повезло! Еще один кровосос по мою душу. Мало мне?! Цепеши были, Джонсоны были. Кто там? Пауки и коты, да? Жаль меня монарх с собой к самому почитаемому пауку не взял. Вдруг я сейчас восполню?»
- Ты меня часто будешь возле него видеть, - пауза, - не дай богиня такого счастья! В смысле, мне тебя часто видеть, - объяснила, чтобы ее внезапный собеседник ни в коем случае не подумал, что она сейчас расписывается в своем будущем предательстве официальному начальству. Правда, все это не помешало ей с видом собирающегося утопиться от неразделенной любви человека принять предложенное плечо, мужественно дохромать до машины и кое-как туда погрузиться. Труднее всего было согнуться, чтобы нормально уместиться на сидении — бок активно протестовал, но когда она в прошлый раз пыталась помереть от перелома ребер, самоощущения были гораздо... более экзотичными, из чего полукровка заключила, что жить она совершенно точно будет, а если даже кто-то против, она его ласково убедит.
«Врач, значит. Ворона мне сегодня уже из чисто врачебного интереса в рот заглядывала, знаем мы этих врачей-пиявок. Препарируют с довольной рожей, а монарху еще и счет за «лечение» выставят».
Тем не менее, выражение лица у парня было явно искренне озабоченное, стоило хотя бы прислушаться к его словам. Поэтому, честно выслушав монолог вампирчика, женщина фыркнула, тихо засмеявшись, но тут же охнула и потерла бок, качнула головой. И как он это себе представляет?
- Может, мне тогда заранее уши отрезать и клыки обломать? В вашу, прости, больницу я не поеду. А. Да. Меч я в канаву выкидывать не буду, он дорог моему сердцу. Но, - пауза, неловкое молчание, выражение лица — как если бы она собиралась заплакать от жалости к себе, - спасибо за заботу, - прозвучала благодарность таким тоном, как будто полуэльфка не благодарила, а желала смерти, причем очень скорой и самой болезненной.
«Но с коленом делать что-то и правда надо. Думай, давай, все решения очевидны, а горе — от ума».
- Виски давай, выпью хоть, - Этайн спохватилась и кое-как завязала найденной в кармане тряпкой (на самом деле, это был впаренный монархом кружевной носовой платок, но теперь это точно роли не играло) поврежденное колено, скептически глядя на растекающееся по белой (ненадолго) ткани пятно. Но хоть на обивку капать не будет, и то ладно. - Давай руку вправлю, - помолчала, разглядывая явно не доверявшего ей парнишку, - я умею.
«Это ж надо было так меня сбить, чтобы самому покалечиться! Мы теперь оба в кровище, увечные кто на ногу, кто на руку, но оба, совершенно точно, — на голову. Остается только обняться, выдуть виски и спеть хором. На пустой лесной дороге хрен знает где. Кр-р-расота! Лучший последний выходной в моей жизни!»
Представив уготованное им будущее, полукровка не выдержала и сдавленно захохотала, согнувшись чуть ли не пополам и от боли, и от приступа смеха, аж слезы на глазах выступили.
- Я не больная, - просипела. - Просто... слишком все... плохо.

Отредактировано Этайн (22.07.2016 02:30:02)

Полукровка задумчиво вертела в пальцах выуженный из аптечки пузырек, пытаясь отыскать на нем хоть намек на инструкцию, название или для чего эта дрянь. В силу своего ареала обитания она редко общалась с современной медициной, да и от эльфийской бегала как от огня, предпочитая отлежаться под деревом, а не испытывать на себе все «прелести» ритуального лечебного шаманизма. Иначе попытки вылечить больных в общине остроухих она назвать не могла, потому что магией это позорище обзывать даже у суровой воительницы, далекой от всего этого, язык не поворачивался. Услышав про глюки и весьма реальное путешествие в ближайшее дерево на скорости, Этайн сочла за благо закинуть таблеточки на заднее сидение, вместе с аптечкой, из которой выудила два запечатанных бинта.
- Поможешь, - видимо, буркнула ответ она настолько тихо, что собеседник ее не расслышал. Уже заменив грязную и насквозь пропитанную кровью тряпочку (платок) тугой повязкой из одного из двух бинтов, женщина выбралась из машины и, бодро прихрамывая, обошла ее, остановившись у противоположной двери, оперлась о крышу рукой. - Вылазь и раздевайся, - тоном заправского фюррера, агитирующего толпу на очередную войну против Советов. - И я так подумала, не хочу в больницу. Я на мне и так все заживает... как и положено, чтобы заживало на выродке, - правду о себе она принимала совершенно спокойно, но только от самой себя. Окружающие, посмевшие ляпнуть нечто подобное, тут же отправлялись искать свои зубы или конечности, в зависимости от уровня настроения вышеозначенного выродка. - И тебя я сейчас за руль не пущу, - из чистого упрямства, потому что хромать в отель в одиночестве дико не хотелось, а два калеки — веселее, чем один.
Сейчас полукровка стояла, подбрасывая пакет с бинтом, и рассматривала лес поверх крыши машины. Вот же угораздило ее налететь именно на этого вампира, именно в ту секунду ступить на бетон дороги, чтобы парень мчался именно по это дороге именно в эту ночь. Насыщенный вечер, переходящий в такую же ночь.
«Интересно, я на Алмазном хоть один раз высплюсь?! Монархи, человеки, пиявки-гонщики. Хорошо, что мы завтра улетаем. А там...»
Полуэльфка на секунду закрыла глаза, вызывая в памяти до дрожи знакомый образ, и перед внутренним взором из густой тьмы медленно, как проявляются изображения на снимках, выступил черный камень, оплетенный белым кружевом. Уже большая половина его была поглощена ненасытной багровой заразой, пришедшей из крови и клинка Этайн. Скоро, совсем скоро...
Она с силой провела ладонью по лицу, стирая вязкую пелену старой эльфийской магии, тряхнула головой и снова вернула взгляд вампиру. Что-то в нем было... странное? Он слишком сильно напоминал современных человеческих подростков своим поведением и манерой речи, обычно кровососы ведут себя чуточку иначе.
«Ах да, я же не спросила...»
- Ты из какой семьи? Ставлю на пауков или котов. Остальных я уже видела.
«И чего он так со мной пытается разговаривать, как бы я объяснялась с теми же французами? Ах да, эльфы слишком глупые... гордые, чтобы учить чужие языки. Монарх молодец, ему по долгу службы. А я-то всего лишь телохранитель. Куда мне».
- Мой родной — не эльфийский, расслабься. Я прекрасно понимаю все, что ты пытаешься мне сказать. И гораздо больше, - усмехнулась, склонив голову к плечу и наконец-то нормально рассматривая сбившего ее пиявку. Бледный, кудрявый, наглый. Полный набор для того, чтобы ощущать себя королем мира. С трещиной в ключице и вывихнутой рукой. Что-то есть в этом образе такое... завораживающее — даже временно расхотелось грубить и бить по роже.
«Надо же, даже нога проходит».
- Давай, вылезай лечиться, пока я добрая, - пауза. - Относительно добрая.