За  последние две минуты Гудман успел уже раз десять проклять  членоголового дебила-сослуживца. Нет, детектив не имел ничего против сверхурочной работы -  даже наоборот, обычно его приходилось выгонять из участка силой, потому что :«Гудман, ты занадоел уже кофе хлестать, иди выспись!» Поэтому когда какой-то Карл из соседнего отдела делано-безразлично спросил, не желает ли он выйти поработать за него, Чак слегка покочевряжился для вида, и, сторговавшись на картонной коробке с пивом, согласился.
Единственное, о чем предусмотрительно «забыл» упомянуть сбежавший на первой космической скорости Карл, едва получив согласие детектива, было, собственно, то, чем предстояло заниматься.
Спустившийся к дежурному Гудман был немного удивлен («Да вы что, совсем ахуели в край?!») и озадачен («Ну пиздец, приплыли!»), когда выяснил, что дежурство предстоит в «приёмнике». Ему, детективу, нужно будет выслушивать пострадавших от хулиганов(это каким терпилой нужно быть, чтобы даже найти их на АБ?), принимать звонки от старых бабок, впавших в маразм ещё до войны, и высылать патрули к тем, кому соседи мешают спать. Мысль поломать Карлу ноги больше не казалась такой метафорической. Теперь его одолевало навязчивое желание поменять их этому коварному пидарасу местами.
Нетрудно догадаться, что настроение у Чака, в свете последних событий, было отвратительным. Не привыкший сдерживаться ни в эмоциях, ни в выражениях, он и не сдерживался - отчего подчинённые  и некоторые сослуживцы сегодня огребали прямо-таки с удвоенной силой. «ПМС у него, что ли?» - шептались некоторые по коридорам, и,  к счастью этих некоторых, Гудман был слишком занят работой, чтобы расхаживать по коридорам и слушать, что о нём болтают.
- Конечно, Чак, сейчас принесу тебе распечатку! – сразу засуетилась помощница на требовательное: «принеси эту херню,  я без понятия, куда она опять делась».
- Хуечно!   – эхом отозвался детектив и слабо зарычал от накатившего раздражения,  - Я тебя не спрашиваю, а говорю!
Не стоило на неё орать, конечно. Девчонка обиженно засопела, но у неё хватило ума не препираться с ним сейчас. Она прекрасно знала, что когда детектив остынет, сам же приползет извиняться с умильной рожей, как оно обычно и бывало.
- Ну, ты ещё здесь, Глория? Что ж ты бесишь-то меня?!
Очень вовремя зазвонивший стационарный телефон спас помощницу от ещё одного потока недовольства в свой адрес. Её как ветром сдуло из кабинета, и Чак поднял трубку так резко, что чуть было не попал себе в глаз. – Ай, бл.. Гудман. Говорите!

Отредактировано Чак Гудман (03.08.2016 22:39:34)

А ведь вечер только начал налаживаться.
Не без усилий со своей стороны, Гудману всё же удалось спровадить парочку излишне бдительных пенсионеров, утверждающих, что их соседи-подростки на досуге вызывают Вельзевула, и их жилище нужно непременно оросить святой водой, а самих сдать на опыты.
- Это называется «дабстеп», - терпеливо объяснял Чак, уже выводя старых из кабинета под белы рученьки, - никаких демонов. О демонах нас бы предупредили.
- Точно?! – напоследок ещё раз грозно уточнила бабулька, и Гудман уверенно кивнул.
Ахуенно точно их дежурный получит по шее за то, что снова пропустил к нему городских сумасшедших. И как люди только работают на этой должности? Проведи Гудман здесь больше одних суток, он бы в буквальном смысле начал кидаться на людей. Тогда комиссар бы точно сослал его в какую-нибудь глушь – пропавших лебедей разыскивать, как грозился ещё с прошлого раза. Спасала, разве что, высокая раскрываемость дел, о чём Гудман ему каждый раз и напоминал. Однако терпение у комиссара было не резиновым, и в последнее время это чувствовалось особенно остро.
Открыв окно кабинета, Гудман закатал рукава рубашки и склонился к выдвижному ящику стола, разыскивая сигареты.  Хоть они-то у этого Карла должны были быть? И либо поиски заняли его настолько сильно, либо следующий визитер прокрался в кабинет действительно беззвучно. Слухом летучей мыши Гудман не обладал, и от неожиданно раздавшегося совсем рядом голоса, резко поднял голову.
- Ты так больше не делай, мужик… - выдохнув, он выпрямился и указал посетителю на стул. – А то работа нервная, пристрелил бы тебя сейчас, и был бы виноват.
Сигарет он так и не нашел, чем был недоволен, а окинув мужчину взглядом, остановился на свёртке в руках.
- Ты что, ещё и кота с собой приволок? – вопрос прозвучал обреченно. Гудман тяжело вздохнул и включил диктофон с функцией распознавания речи. Так хоть писать ничего не нужно было.
- Рассказывай. Только сначала назови своё имя и скажи: «У меня дрожит голос не потому, что детектив Гудман меня побил». Это важно.

Отредактировано Чак Гудман (04.08.2016 00:54:56)

«Какая-то у него рожа криминальная», - отвлеченно подумалось Гудману, пока назвавшийся Максом Брауном собирался с мыслями. Приглядевшись, детектив немного нахмурился, только уверяясь в первом впечатлении. Интуиция редко обманывала его: даже в детстве Чак был на редкость проницательным ребенком, и больше всего любил игру «угадай, в какой руке?», потому что всегда угадывал. Мать считала, что всё дело в еврейских корнях дальних родственников – те тоже никогда не упускали своего – а Чак как-то не спешил говорить, что сервант, в котором хранились конфеты и к которому мать любила поворачиваться спиной во время игры, всегда был натёрт до зеркального блеска. И списывал всё на интуицию, да.
С годами работы в полиции, интуиция Гудмана действительно отточилась. А куда деваться? Будучи детективом, хочешь не хочешь, а приходится учиться разбираться в людях. В противном случае, можно было довериться не тому человеку и с утра проснуться на дне городского канала.
«Определённо, криминальная», - про себя думал Гудман, закуривая всё-таки найденную сигарету и вполуха слушая сбивчивый рассказ потерпевшего. Терпила из этого мужика был такой же, как из самого Гудмана – балерун. Проблема заключалась в том, что доказать это не представлялось возможности. Пока. «Невиновность – это просто недостаток информации» - так его учил первый напарник, и если поначалу такой подход Чаку претил, то со временем, он стал думать, что старый хрен был очень прав.
- Ты уже в полиции, хорош трястись, - оборвал подобие начинающейся истерики Гудман и снова кивнул на диктофон, чтобы Макс не отвлекался. – Из квартиры что-нибудь пропало? Ценности, документы… ясно.
Макс выглядел так, словно им кто-то долго и упорно играл в футбол, и Гудман, выдохнув сигаретный дым в сторону, указал на него концом этой самой сигареты.
- Сколько было нападавших? Примерное телосложение, рост, какие-то приметы.  На каком языке разговаривали, что ещё.. - окинув мужчину ещё одним задумчивым взглядом и медленно выдохнул ментоловый дым через нос, о чём тут же пожалел. Глаза заслезились, а сам Гудман закашлялся, будто курил не сигарету, а косяк.
- А, ну и ещё вспоминай, где тебя носило всё это время. Нападавшие вместе с ценностями вынесли, а потом передумали и вернули обратно вместе с котом?
Неосведомленность его раздражала. Гудман кожей чувствовал какой-то подвох, но больше всего его раздражал факт необоснованности своих, безусловно, верных подозрений. Да что за херня? Такие рожи даже компот в детском саду пили в два глотка: один за людское, второй за воровское – это Гудман видел чётко, однако формально Максу было нечего предъявить. Сейчас, во всяком случае.

Гудман молча закурил вторую сигарету, больше не перебивая и, всё-таки, давая мужику возможность рассказать о произошедшем. Современный диктофон записывал исправно и качественно, благодаря чему детективу не приходилось напрягаться и запоминать каждое слово… потерпевшего.
Он самолично учил всех стажеров никогда не полагаться на одну лишь интуицию в работе. «Такого  напридумываете, что мы всем участком не будем знать, за что хвататься! Факты ищите, всем насрать на ваши домыслы!» - примерно к этому обычно сводились его напутственные речи новичкам. Новички бледнели, зеленели, тряслись, но работать учились верно. Однако сам Гудман-то давным-давно уже не был ни стажером, ни кадетом, а значит, бесспорно умные мысли к нему и не относились. Его интуиция напоминала хорошо отлаженный сейсмограф – зачастую подавая тревожные сигналы ещё до того, как сам детектив начинал что-то понимать. Сейчас его интуиция орала дурниной, и просто проигнорировать это Гудман ну никак не мог.
«Хорошо говорит этот терпила», - снова промелькнула отвлечённая мысль, когда Чак, всё так же молча, выставил вперед ладонь, призывая к молчанию и Макса. Нажав на кнопку, он загрузил второй аудиофайл, и махнул рукой, теперь продолжать.
«Вот только не сходится нихера…»
Почесав не менее щетинистую, чем у сидящего напротив мужика, щёку, Чак со звуком провел языком по передней стороне верхних зубов, как бы проверяя их чистоту. И чуть было не замер с таким глупым выражением лица.
Он, должно быть, ахуенно заработался, раз очевидная мысль не пришла моментально. В описываемом Максом преступлении не было мотива. Преступление было, участники преступления были, а мотив – нет. Потушив в пепельнице так и не докуренную сигарету, он зашел Брауну за спину, делая вид, что ищет что-то в шкафах с документами.
Если это вооруженным взлом, значит, что-либо точно будет украдено, и Макс об этом заявит. Непредсказуемость тупизны недооценивать, конечно, не стоило, но этот вариант казался Гудману неправдоподобным. Слишком много было логических нестыковок.  Насколько он был в курсе, воры всегда предпочитали действовать тихо. Даже в случае форс-мажора, каким, бесспорно, был этот случай, Макса бы, скорее, застрелили из пистолета с глушителем, чем показательно выбросили из окна на обозрение всего района. Иными словами, либо то были воры-аутисты, либо вариант со взломом – не рабочий.
Другой вариант – криминальная разборка. Даже если допустить, что этот хмырь и перешёл дорогу кому-нибудь нехорошему, то какая проблема была подкараулить его на улице и поставить перо под ребро? Всего-то и нужно было, что кинуть остывающее тело в какой-нибудь из подвалов нежилого дома и надеяться, что бухой сторож, раз в сто лет решивший совершить обход, обнаружит его не ранее, чем никогда. Зачем было приходить к жертве в квартиру, да ещё и умудрится не убить её, ко всему прочему – было не ясно и отдавало телесериалом про полицию для зрителей с задержками в развитии. Не катит.
Оставался третий вариант: тот самый, из-за чего Гудману чудился подвох чуть ли не с самого момента, как этот кадр заполз в его кабинет и затянул всю эту жалостливую историю с нападением. Выйдя у Макса из-за спины с какой-то папкой в руках, детектив легко бросил её на угол стола и снова окинул «потерпевшего» взглядом. Теперь он был практически уверен, что рассказ Макса, мягко выражаясь – не более чем художественная интерпретация настоящего развития событий. Браун сильно не договаривал, оставалось лишь понять, что именно и зачем.
- Хорош, я тебя понял, - после долго молчания, наконец, заговорил Чак, глядя на мужчину странно-испытующе. Нажав на другую кнопку на диктофоне, отвечавшую, судя по всему, за конвертацию текста из одного формата в другой, Гудман, впервые за всё время их встречи, опустился за стол, сев прямо напротив вора. – Завтра направлю людей, расскажешь им, что из квартиры исчезло. Пока  - сходи в больничку и не дёргайся особо. И вообще…
Он чувствовал себя гончей, взявшей след лисицы. Удержаться от погони теперь было невозможно.
- Аккуратнее надо быть. Ходи и оглядывайся, мужик… - Хрена лысого он теперь просто так разожмет челюсти и отпустит этого прощелыгу дальше, чем в парк погулять. - Под ноги смотри. Сразу и целее будешь, это я тебе точно говорю.

Отредактировано Чак Гудман (07.08.2016 10:16:40)