Дело Марго Цепеш плавно подходило к концу. Всё как по сценарию: скандальную девку загнали в угол, вынудили уехать в Латвию и там тихо пристрелили. И поделом ей. Только с последней частью вышел небольшой промах. Помимо подозреваемого, появился свидетель. Откуда ему вдруг взяться в Латвии – загадка. Там порядка пятидесяти лет люди смотрят себе под ноги и дальше носа ничего не видят. Вначале Доминик рассудил, что свидетель быстро сольётся, если ему предложить проехать на Алмазный Берег. В ходе работы агента выяснилось, что очевидец не только согласен прибыть к месту назначения, но ещё и обладает гражданством АБ. Решено было эвакуировать свидетеля самым интересным и быстрым способом – увезти на вертолёте. То ли Корсакова перестаралась с убеждениями, то ли этот очевидец решил, что он бессмертный, но на территорию Комитета его-таки доставили. Цепеш не любил удивляться, поэтому тут же решил заняться этим делом сам. Делом свидетеля. Процедурой убийства и его расследования занимался сын, Волк не собирался ему мешать: всё-таки Марго объявила себя невестой Игоря, а не Доминика, вот пусть отпрыск и решает проблему.
Прямо на входе в общую приёмную Цепеш как нельзя кстати встретил своего агента. Как всегда собранный. Как всегда – исполнительный. Этот почти человек был, пожалуй, идеален во всём. Кроме одного: он был бабой. Волк женщин любил и часто, но нисколько не уважал. На работе они ему казались совсем неуместными. Жёны должны сидеть дома, растить детей и заниматься всякими бесполезными занятиями. Например, взять это странное рукоделие. Полезная, наверно, штука, если им все занимаются. Только Цепеш ценности в этом никакой не видел, как и вообще в любой бабской работе. Новый век принёс большие перемены, сильно поменяв быт и нравы обычного люда. Чтобы не отстать от своего главного пропитания, поменялись и вампиры. Вначале, разумеется, Лабиены. Падки они всегда до моды и денег. Пришлось меняться и Цепешам. И вот уже в начале прошлого столетия на работах всё чаще можно было встретить секретарей в юбках, да бравых воинов с косичками. Жизнь никогда не стояла на месте. Практика чаще показывала, что женщины способны очень на многое, тем более, им проще затеряться в толпе, им чаще доверяют и они, суки такие, красивые, вдобавок ко всему. В середине нового века встречать в коридорах Комитета и Корпорации очаровательных и привлекательных агентов в юбках стало нормой. Доминик коротко кивнул Корсаковой, так и не поздоровавшись с ней вслух. Женщин он всё так же не уважал, несмотря на изменения в мировых тенденциях.
- Что, и подозреваемого без происшествий довезла?
Усмехнулся Цепеш, не признавая профессионализма девушки, хотя она никогда не подводила Комитет и лично Доминика, поэтому ещё была жива.
- Этот щуплый – свидетель? Сдохнет быстро, если…
Волк никогда шутить не умел, поэтому недосказанная фраза несла в себе больше чего-то очень нехорошего, зловещего и на шутку походила едва ли.
- Разберёмся.
Скомандовал Доминик, махнул агенту рукой, чтобы шла с ним, и направился к свидетелю. Тот притащил с собой охрану, которая была неуместна в КБ.
- Доброго времени. Пройдёмте.
Без долгих расшаркиваний и ненужных представлений, объявил Цепеш. Его и так все знали, а здороваться неизвестно с кем он не любил. Волк коротко глянул на охранника и распорядился тому ждать снаружи – Доминик предпочитал работать только с теми, кого он считал нужным и интересным. Поэтому свидетель в единственном экземпляре был препровождён в рабочий кабинет следователя. К себе Цепеш его не потащил – другая атмосфера, ни к чему впечатлительному человеку там находиться. Агент так же шла где-то поодаль, потому что иного указания от начальства ей не поступало.
- Заходите. Присаживайтесь.
Буднично распорядился Цепеш свидетелю, сам же сел за стол, неаккуратно положив перед собой две папки, что он заблаговременно прихватил с собой. В одной из них была подробная информация, наспех собранная по мальчишке. Вторая же – дело об убийстве. Сформированное, но не сшитое.
- Значит вы, Райан Моретти, проходите по делу об убийстве.
Доминик цепко рассматривал человека, будто на нём могли быть написаны какие-то свидетельские показания, либо ценная информация. Можно было залезть очевидцу в воспоминания, тогда и вопросы оказались бы излишними.
- Свидетелем.
Важно уточнил Цепеш, теряя интерес к мальчишке. Взял в руки папку, углубляясь в чтение и более не обращая на свидетеля никакого внимания.
- Что же вы видели? Я слушаю.
Последняя фраза прозвучала сухо. Доминик не любил долгие допросы, он чаще приказывал и требовал незамедлительных, чётких и точных ответов. Навряд ли чего-то подобного возможно было ожидать от молодого человека.
«Сколько там ему стукнуло?»
Цепеш мельком глянул в распахнутую папку, и почему-то ухмыльнулся.
«Всего двадцать? Дитё ещё, а всё туда же – стучать на других. Пускай».

Покончив с пожеланиям сопровождаемым, оставив их в надежных стенах КБ, Ольга через минуту уже выбросила обоих из головы. Сочувствия, переживания, всякие прочие эмоции к ним больше не были нужны ни им самим, ни ей. Помочь ничем она не могла – и не собиралась. Каждый из них был способен позаботиться о себе сам. Или же найти кого-то, кто позаботился бы. Охраны с ее стороны им больше также не требовалось. При всей ее не слишком богатой, но профессионально яркой фантазии Ольга с трудом могла бы представить самоубийцу, решившего устроить покушение прямо здесь. Практически под кабинетами самих Цепешей. Даже будучи самоубийцей, его сложно было бы понять, действительно. Поэтому здраво рассудив, что ни ее присутствие, ни ее дальнейшие указания здесь не требуются, агент развернулась  и направилась на выход. Остаток дня был свободным. Алиша могла выдернуть в любое время дня и ночи, поэтому свободное время представлялось чем-то эфемерным и непривычным. Потому каждую минуту стоило потратить с пользой для себя. «Для себя» тоже звучало непривычно и странно, но неплохо.
"Прежде всего, добраться до квартиры."
Мысль была здравой и своевременной. В Латвии Ольга оказалась оперативно и быстро на месте преступления не просто так – она там БЫЛА изначально. По другому делу, но в непосредственной близости от города. Потому сейчас стоило навестить свое собственное жилье. Проверить, цело ли вообще.
"Поставить новый замок."
Ольга любила менять замки. И предпочитала делать это еще до того, как квартиру возможно и потенциально обчистят. Она вообще предпочитала предупреждать, нежели после разгребать последствия. Это было и проще, и быстрее, и умнее иногда.
"Покормить Барри."
Рыба всегда ждал ее, был преданным, молчаливым и никогда не подводил. Ни разу не сдох, к примеру, за все время, проведенное с Ольгой. Ольга это очень ценила. Потому, что человек – существо социально активное. И для полного душевного спокойствия и равновесия стоит иметь молчаливое, преданное максимально живое создание, которое не открывает рот лишний раз, ест из кормушки и не требует постоянного ухода. Барри был именно таким.
"Корма ему хватит еще дней на пять. Хорошо."
Фигура Доминика Цепеша преградила выход на этой мысли. Остановилась, коротко и молча кивнула в ответ. Прорываться сквозь Доминика Цепеша в голову не пришло. Его прекрасно знали и уважали все, некоторые мудро боялись. Ольга не боялась – не видела смысла. Однако четко чуя субординацию, не спешила лезть с приветственными объятиями. Просто ожидая.
- Да. И подозреваемый, и свидетель доставлены живыми, здоровыми, в адекватном состоянии и готовы к допросу.
Ответила, указала взглядом в сторону приемной за спиной. Посторонилась, пропуская его, вернувшись обратно. Судя по всему, он не собирался прерывать разговор прямо на пороге. Ольга не собиралась, соответственно, также.
- Он очень живучий.
Дипломатично уточнила о свидетеле. Внешне выглядящий хрупко поп-дива на самом деле обладал стальными нервами, хитростью и выдержкой. Что уже продемонстрировал в вертолете наглядно. Он мог продолжать строить из себя изнеженную фиалку. Ольга верила только в то, в чем убеждалась лично. Или знала точно. Приказ в виде взмаха рукой не заставил себя ждать. Ольга вошла в кабинет последней, закрыла дверь, встала у стены.  Подперла ее плечом и принялась слушать. Раз Доминик Цепеш решил, что она еще может быть здесь ему полезной, значит будет. Пока все шло хорошо.
"Говорит быстро, не раздумывая, по делу. Ничего лишнего."
Как обычно, в Моретти не ошиблась.
"Выдает только нужное. Ни о своей первой встрече с оборотнем, ни о личной неприязни, ни о том, что сообщал Картер не распространяется. Молодец."
Снова спокойно оценила, молча продолжая наблюдать. Напоминая Будду в юбке, статую у стены. Судя по всему, Доминик Цепеш все же даст ему шанс пожить еще немного.

Агент так же заострила внимание на словах свидетеля. Верно, Моретти не обращался ни в органы местной власти, ни в полицию на Алмазном Берегу.
- Ограбил? И что взял? Почему же всё-таки нет вашего обращения в участок полиции по месту прописки или проживания? Каждый гражданин АБ хочет защиты, требует её с правоохранительных органов, но не соизволит заявить в полицию при необходимости. И как же вас, таких, охранять прикажете?
Недовольно спросил Доминик, с недоверием глянул на свидетеля, будто именно в эту минуту решив более не верить ни единому его слову. Конечно, Цепеши всё проконтролировали, всё узнали. Не было никакого заявления от нынешнего свидетеля. Значит, его не просто ограбили, но ещё грозили чем-то. Или человек что-то получил с оборотня, поэтому никуда не заявлял. Чем Картеру грозить Моретти? Зверь с улицы, без связей. Свою жизнь свидетель спасти смог бы. О его статусе Цепешу тоже было известно. Остаётся второе.
- Машину? Целую машину украл и не одного заявления в полиции. Странно.
Настороженность и недоверие витали в кабинете. Доминик всегда любил такую атмосферу. В ней неуютно чувствуют себя все вокруг, кроме Цепеша. Поэтому становятся сговорчивыми и покладистыми. Что и нужно следствию.
- Странно, что сейчас вы оправдываете его по делу убийства. Если человек так невменяем, что ему украсть машину раз плюнуть, то он и убить может.
Может, но не убивал. Военные все такие. Без приказа они привыкли не действовать. Картер был, к тому же, оборотнем. Они, собаки, верные, но не всем. Кто платит, или кто умеет отдавать приказы. Животные инстинкты – подчиняться тем, кто способен подчинить и не обращать внимания на лычки.
- Верно. Пистолета и любого другого огнестрельного оружия при подозреваемом не было. Это не мешало ему успеть избавиться от улик.
Меньше, чем за минуту. Такая информация не была важна для следствия. Комитету требовался подозреваемый. Один единственный подозреваемый. Без вариантов, всевозможных допущений и всяких ненужных никому «но».
- Но оружие есть у вашей охраны. Разрешение на его ношение и пользование.
И эта несчастная певчая птичка, ни разу не выступавшая в Клубе, кстати, притащила с собой новых подозреваемых на Алмазный Берег, в Комитет. Такому подарку любой следователь обрадуется. Доминик являлся Главой Комитета Безопасности, и очень давно не был следователем, ведя только те важные дела, ровно до того момента, покуда они ему казались интересными.
- Если вы однажды покрывали преступника, то могли это сделать ещё раз.
Предположения. Цепеш пока не обвинял свидетеля, да и ни к чему ему подобным заниматься. Надо станет – человек сам всё скажет, что нужно Доминику, сам напишет в трёх экземплярах и распишется. И ещё будет радоваться, непременно радоваться, что вышел из Комитета живым и целым.
- Тем более, одного и того же преступника. Вчера он машину угнал, сегодня женщину убил, а завтра он и вовсе теракт устроит с тысячами жертв.
Строго объяснил Доминик, чтобы свидетелю стало понятно, где он оказался и что ему светит за нерадивое поведение и полнейшее игнорирование гражданской ответственности. Мало знать свои права – спросят-то обязанности. Цепеш не сомневался, что сможет накатать дело на Моретти, отдельное, хорошее дело, по которому того оштрафовать можно, либо посадить. Далеко и надолго. О людях забывают быстро. Сто лет – и вот уже нет человека. Нет человека – нет и проблем. Простая арифметика.

Недовольство Доминика Цепеша было вполне обоснованным. Скорее, выглядело обоснованным. Чем дальше, тем прочнее и тщательнее он упаковывал свидетеля в паутину его же показаний. Ольга не мешала и не помогала. Она продолжала стоять, удачно гармонируя по степени равнодушия к происходящему с обстановкой кабинета. На самом деле ей было более, чем интересно.
«Итак. Кто был основным организатором, как – понятно. Зачем – не мое дело. Алиша сто процентов в курсе происходящего. Теперь осталось убедить марионеток сыграть свои роли».
Доминик Цепеш демонстрировал и не скрывал своего недовольства отношением свидетеля к личному гражданскому долгу каждого уважающего себя жителя Алмазного Берега. Он был недоверчив, суров и насторожен. Если бы Ольга не знала, кто такой Доминик Цепеш, и не работала периодически непосредственно на него, она бы (на месте свидетеля) призналась во всем незамедлительно. Момент с оружием немного притормозил так плавно и удачно протекающий допрос.
«Оружия, действительно, Картер в руках не держал. Что делать будем?»
В отличие от задумавшейся Ольги, у Доминика Цепеша с этим проблем не возникло. Мысленно улыбнулась, внешне сохраняя полную серьезность. Наблюдать за сменой эмоционального ряда на лице свидетеля в этот момент было сплошным удовольствием.
«Картер был прав, как оказалось, видишь. Из свидетеля очень легко перебраться в разряд подозреваемых.  Сюрприз. Ну что же. Теперь слово за мистером Моретти».
У Моретти, тем временем, возникало все больше обязанностей и оставалось все меньше прав. Логическая цепочка, выстроенная Цепешем, с возможностью теракта в конце, была преувеличением. Но обоснованным и вовремя предложенным преувеличением. Судя по окончательно ошарашенному выражению лица Моретти, очень вовремя предложенным. Так или иначе, но свидетель все еще продолжал держать лицо. И держал его очень неплохо. Сразу сбившись на обычный, ярко окрашенный тон, тем не менее продолжал защищаться. Отреагировал фактами, пробовал обращение непосредственно к личности самого Цепеша. Последнее, по мнению Ольги, было хорошим ходом. Но, в данном конкретном случае, безрезультатным.
«Доминик Цепеш согласится и примет лесть, если ему это будет выгодно. Сейчас же – вряд ли».
Мысленно оценила, вспомнила Картера. Решила, что действительно сочувствует ему, хотя и не должна бы. Симпатия к пытавшемуся активно защищать секретного агента оборотню так до конца и не прошла. Как и симпатия к этому, пытающемуся сейчас выкарабкаться, красивому свидетелю. Именно поэтому она молчала. Не упоминая, скажем, что все показания камер, как на месте преступления, так и вокруг, давно изъяты следствием. Доминик Цепеш это знал и сам. А пугать Моретти она могла – и не хотела.
- Никто и не утверждает, что вы пытаетесь обмануть следствие, мистер Моретти.
Доминик Цепеш молчал, поэтому негромко уточнила.
-  Однако, даже не желая врать, вы могли ввести следствие в заблуждение другим путем. Случайно. Не желая этого. Скажем, просто не заметив каких-то важных деталей. Или зафиксировав их автоматически. И если они не пришли вам на ум раньше, то сейчас у вас есть возможность подумать как следует. Успокойтесь. Расслабьтесь. И вспомните.
По абсолютно невозмутимому выражению лица Ольги было неясно, издевается она или говорит серьезно. Чаще всего к своей работе она относилась профессионально-прохладно. Однако сейчас был один из тех нечастых случаев, когда получала откровенное удовольствие от процесса. Вдумчиво перевела взгляд со свидетеля на Доминика Цепеша и принялась ожидать дальнейшего развития событий.
«Я – добрый коп. Не иначе».

Допрос практически становился неинтересным и бессмысленным. Но что-то не позволяло Цепешу его прекратить. Ему всё чудилось, что он чего-то упустил. Что-то очень важное. И не только по этому конкретному делу.
«Всего лишь свидетель».
Доминик отчётливо фыркнул на эту фразу. Всего лишь свидетель. Всего лишь подозреваемый. Всего лишь обвиняемый. Один шаг до плахи, один единственный шаг, с любой из этих позиций. Так работали Цепеши, только очень давно. Потом к ним прибились Лабиены, которые начали вести свою игру, покуда терпеливые Волки соглашались на такой порядок дел. Поэтому сейчас свидетелю не угрожала ни плаха, ни острый топор, а только Доминик.
- Вы нашли опасным… что? Что один человек шёл навстречу другому?
Подозреваемый, то есть, пока, свидетель, говорил много, хоть и спокойно. Может быть, будучи настоящим человеком, Цепеш поверил в его слова. Но Доминик был не человеком, он знал, как ведут себя люди при разных обстоятельствах, но никогда не вдавался в подробности чувств тех, кто пытался что-то скрыть. Для Волка они были автоматически виновными во всём разом. Конечно же, не в этот век, не при новых законах гадкого Лабиена. Сейчас следовало действовать аккуратно, неспешно и сажать за решётку только тех, кто не мог потом оттуда выбраться. Довольно известный певец не особо подходил на роль мышки в клетке. Мальчишка всё сказал, но отпускать его Доминик не спешил. Удобно, когда всю грязную работу за тебя делает кто-то другой. Корсакова включилась в игру, Доминик ей не мешал, только делал недовольный вид, мол, что это девчонка лезет поперёк следователя и смеет высказываться? Ольга делала свою работу чётко и выверено, Цепеш не отличался терпимостью, поэтому набирал своё окружение с тем умыслом, чтобы оно компенсировало его недостатки. Агент говорила много, говорила правильно и так, как то было необходимо. Волк долгое время не вмешивался, усевшись за стол и изредка бросая оттуда недовольные взгляды то на свидетеля, то на «доброго полицейского».
«Почему же там был тот, второй? Оборотень. Оборотень, выполнивший наш заказ. Не подставили ли его нам специально, с каким-то тайным умыслом?»
Доминик отдал на допрос сыну подозреваемого, теперь он считал это ошибкой, сомневаясь в Игоре. Не чисто что-то было в этом деле. Оборотень оказался возле Марго, это видел свидетель, но стрелял однозначно не он. Не складывалось. Чего-то не хватало, кто-то из этих двоих на самом деле что-то скрывал. Эта скрытая информация мешала Цепешу понять, что же пошло не так в их плане, откуда там так удачно взялся медведь? Его использовала Корпорация для очень грязного дела. Не могло ли случиться так, что кто-то ещё знал об этом? Не верил Доминик в простые стечения обстоятельств.
- С ним ещё кто-то был? Рядом.
Бесцеремонно перебив приятную речь Корсаковой, резко спросил вампир, рассматривая свидетеля в упор. Они что-то упустили. Не по этому делу, но по другому. И теперь, возможно, следует убрать не только одного оборотня.
- С подозреваемым, в тот момент, либо в момент вашего первого знакомства, пытался кто-то вязаться? Телефонный звонок, что-то ещё?
Теперь Доминик допрашивал свидетеля так, как допрашивал до этого многих других: преступников ли, либо таких же ничего не знающих очевидцев.
- Этот, Логан, в первую встречу скрывался от кого-либо? Что-то искал?
Почему вообще этот оборотень оказался в Латвии? Цепеш отчётливо помнил, как сохранил ему свободу и отпустил на все четыре стороны. Что вынудило зверя уйти на неизведанные земли? В поисках чего? Он был воином, не свихнувшимся маньяком, но вдруг повёл себя странно. Что бы это значило.

Собеседование, плавно перетекающее в допрос, наконец сдвинулось с места. Допросом оно могло смело определяться и изначально. Однако следовало соблюдать формальности. Доминик Цепеш активно хмурился, выражая недовольство мелкой сошкой, не позволяющей ему сразу отправить Моретти на нары. Лучше – сразу и без мелочей, типа приговоров суда. Хмурился. Недовольно кривился. Сердился. Значит, был явно доволен ее действиями и поведением. Ольга не смотрела на него. Она продолжала гнуть свою линию, мягкую, теплую, приторную и навязчивую. Она не ломала. Она нежно и ласково нагибала в сторону, нужную Доминику Цепешу. Судя по тому, что звезда просиял и заговорил, гнула правильно. И под нужным углом. Как только Цепеш перебил, замолчала. Склонила голову к плечу, слушая внимательно. Молча, не вмешиваясь, оторвалась от стола, переходя поближе к Моретти. Кивнула, продолжая слушать, спокойно встала сбоку – за спиной его могло нервировать. Ее лично нервировал кто бы там ни был за спиной обычно.
- У вас отличная зрительная память, мистер Моретти.
Похвалила, разряжая обстановку. Мельком глянула на Доминика Цепеша. На секунду взгляд стал отсутствующим. Напрягла и свою память тоже. Ее доклад еще не успел оформиться на бумаге, поэтому чего-то он мог не знать. Это было плохо.
- Значит, в момент убийства возможным подозреваемым Маргариты Цепеш…
Аккуратно поставила перед фактом. Подчеркнула фамилию, чтобы не вздумал снова вдруг забыть.
- …вы не услышали и не увидели рядом никого постороннего. Кроме жертвы и ее возможного убийцы. Давайте вернемся к вашей первой встрече с ним. Подумайте, вспомните, не спешите. Все мелочи важны.
Коснулась плеча Моретти успокаивающе. Доминик Цепеш желал услышать еще деталей, явно за что-то зацепившись. Обдумывать можно будет после, сейчас стоило думать в другом направлении. Скажем, каким образом будет наиболее эффективно вытащить эти детали из свидетеля. Даже если он их не знает. Ее присутствие действовало обычно как доза валерианы. Внешне приятная. Не орет. Не давит. Против начальства ради него пошла. Ольга четко осознавала плюсы своего положения и не стеснялась ими пользоваться во благо общего дела. Если бы от нее требовалась только работа руками, ограничилась бы высокой должностью регулировщика.
- Подумайте.
Отошла от свидетеля, давая ему время и место подумать. Склонилась к столу, простым карандашом чиркнула пару слов на фиолетовом листике для заметок. Обошла стол, молча положила листок перед Цепешем. Короткое замечание, вырвавшееся у Картера вслух в полицейском участке. Нужное ли Доминику Цепешу, нет ли – не ей решать: «Картер упоминал парня. Имя – Ян. Судя по всему, оборотень «одной с Картером крови». С Алмазного. Искал Маргариту Цепеш. Остальные детали может дать сам Картер». Вряд ли перевозбужденный в тот момент певец зафиксировал свое внимание на этой детали. Сомнительно было и что сам Картер сейчас рассказывал это на допросе у Игоря Цепеша. Скорее, там он просто сейчас защищался. Выпрямилась, глянула на Моретти, кивнула. Если тот и понервничает немного – о чем переписываются – будет неплохо. Будет думать и вспоминать еще активнее и лучше. Сделала шаг в сторону и снова устроилась у стены. Ольга всегда предпочитала оставлять пространство для маневра.
- Итак?
Уточнила, пока все вокруг молчали. Допрос рано или поздно должен был либо закончится -  либо все же прийти к логическому концу и все равно закончиться. Судя по Доминику Цепешу, ничего тут не будет кончаться, пока он не узнает все, что хочет узнать. Ольга не возражала. Встала поудобнее, готовясь продолжать. У них было полно времени. И желания.
«Главное – не устраивать Моретти и Картеру очную ставку. Я уже видела, что это такое. Вряд ли что вспомнят полезное – а растаскивать придется нам.»
Философски отметила мысленно. Тем не менее продолжая активно присутствовать на допросе, не упуская деталей.

Гибель Марго и последующие за ней детали больше не волновали Доминика. Этой особе суждено было сдохнуть, так или иначе. Не стоило переходить запретную грань. Доброе имя Наследника рода Цепеш охранялось Патриархом рьяно, любые поползновения пресекались тут же и жестоко.
- Агрессивно, значит.
Повторил за человеком Цепеш, глянув на того недобро, будто свидетель сказал какую-то скверную вещь, которая ломала все представления о мире. Медведи неповоротливы и довольно спокойны, пока их не разозлишь. Кто-то нервировал, напрягал оборотня, он чего-то опасался, поэтому реагировал на любые действия и слова человека враждебно, относился с недоверием.
«Оно ещё бабой в тот день претворялось?».
Зачем было злить оборотня? Доминик перестал доверять свидетелю, но потом вовремя вспомнил, что тот, пожалуй, и не в курсе, кого на самом деле случайно встретил. Люди редко интересовались другими расами. Им привычно жить в простом, понятном мире, где все друг другу братья и одной крови. Вампиры не старались развенчать мифы о своём «вымышленном» существовании. Это проще, если политик – человек. Вещай с высокой трибуны в народные массы свои идеи, не забывай охранять покой мирных граждан, и тебя будут уважать, ценить и даже любить иногда, по праздникам, или когда вдруг с тяжелого бодуна пожертвуешь какому-нибудь сиротскому приюту в Зимбабве пару лимонов евро, чтобы от тебя все отстали, наконец.
«От кого же ты бежал, Джеймс Картер? Кто смог спугнуть медведя из теплой берлоги и заставить уйти так далеко? И впутаться ещё в одно мерзкое дело».
Было странно и удивительно, почему оборотень решил уйти именно в Латвию, имея свободу. Он мог уехать куда угодно, и в то место, которое считал домом. Если у него было такое место. Семьёй медведь не обзавёлся, судя по его досье. Но имелось всё же какое-то поселение, куда он бы захотел вернуться. Перевёртыши сильно привязаны к своей территории, клану. Этого понесло в Латвию. Всем в мире известно, что такое Латвия, поэтому там и сокращалось население. Оставались только те, кто уехать не мог, либо не хотел. Приезжали же туда такие личности, которым требовалось скрыться от закона. Или от кого-то. С законом у медведя было всё в порядке. От кого он скрывался – неизвестно. Свидетель по делу об убийстве ничего больше не знал. Его требовалось отпустить, и срочно поднять все дела об убийствах за последние несколько месяцев. Если это вообще что-то даст в итоге. Цепеш чувствовал, что дело идёт не в то русло, не по тем рельсам они ехали.
«Лабиену что ли позвонить? Нет, рано. Я сам не знаю, в какую сторону смотреть, Максимилиан только ещё больше запутает своими догадками».
- Ваши показания были полезны.
Официально и отрешённо заявил Доминик свидетелю. Он сказал куда больше, чем должен был, поэтому в какой-то мере Цепеш его начал ценить.
- Агент Майклсон поможет вам изложить всё сказанное вами в письменном виде, для приложения показаний к официальному делу. После этого вы можете быть свободны. Но не покидайте границ Алмазного Берега пару месяцев. Возможно, Комитет Безопасности обратится к вам за уточнениями.
Стандартная процедура допроса свидетеля, стандартные слова и фразы. Доминик говорил их так, как требовалось от любого следователя, но его мысли были заняты уже совсем другими фактами. Кто-то объявил облаву на одного медведя. Зачем? Возможно, и не на одного оборотня открылась охота.
- Кстати, можете занять себя на эти пару месяцев выступлениями в Клубе – после неких… перестановок там освободились вполне вакантные места.
Цепеш как-то сталкивался с то ли певцом, то ли танцором, которого так же «приговорили» к безвыездному проживанию на АБ на месяц. Тот всё переживал, что где же ему теперь концерты давать, фанаты в шоке, жизни конец. Поэтому Доминик относился к полезному свидетелю снисходительно.
- По моей протекции не так сложно попасть на главную сцену Клуба.
Уведомил Цепеш, будто бы и вправду интересовался будущим певца.