Глупая, глупая, тысячу раз глупая девка! Стелла знала, что не краснеет, не ощущала, что ее уши горят, глаза не слезились от страха или стыда — о, нет, природа избавила ее от всех этих неловких внешних проявлений чувств, — но как же она сейчас корила себя за свой язык без костей и совершенно развязный ум, и за привычку сначала делать, потом думать, которую жизнь до сих пор из нее не выбила!
Выросшая без воспитания, самонадеянная девчонка, она всегда думала, что всего может добиться, имея в вооружении одну лишь только наглость. Умела себя вести, держать себя в руках, если требуется, но стоило Элизабет ее осторожно и так же беззастенчиво поддеть, стоило увлечь всего лишь на секунду и создать иллюзию ответной увлеченности, как у лани тут же сорвало крышу. И до чего же было обидно получить мгновенный отворот-поворот, ушат леденящей воды прямо в лицо… Но Стелла соврала бы самой себе, если бы сказала, что в этот момент она возненавидела леди Ковенант.
Нет, вовсе нет. Когда взгляд Элизабет изменился, стал тяжелым, а слова начали колоть, будто стальные спицы, и губы двигались без лишней дрожи, роняя эти слова с механической безжалостностью, только слепой мог бы не восхищаться ей. Стелла испытала странное чувство, словно ребенок, который с виноватым лицом слушает, как его отчитывают, но в душе очень рад, что провернул такую шалость. И она сейчас смотрела на Элизабет во все глаза.
Может быть, дело было в том, что Стелла никогда не встречалась с вампирами — с настоящими вампирами, а не с отбившимися от рук полукровками, чью нечистоту она могла унюхать и с трудом потом отделывалась от этого гадливого ощущения, — может быть, все дело было в этой особенной притягательности, которой обязаны все истинные дети ночи, или в том, что за долгие века они оттачивают свое мастерство пантомимы до совершенства. Может быть. Где-то на границе сознания Стеллы эти мысли ютились, кусались и резались, просили обдумать их, взвесить. Но даже сейчас, проученная за свою наглость и приструненная, она все еще была слишком взволнована и увлечена, чтобы придавать им заслуженное внимание.
— Конечно. Я все поняла. — Стелла ответила с готовностью. Ее голос дрогнул, но вовсе не от страха; она силилась сдержать улыбку и рвущиеся с языка очередные смелые слова. Она и сама не понимала, отчего ей хочется общаться с Элизабет вот так, по-свойски, списывала это на то, что всю жизнь стремится к упрощению и искренне ненавидит разницу в статусах, состояниях и возрасте. Что уж говорить, ужасные качества для ее-то профессии, требующий тактичности и своевременного и тонкого проявления уважения. Сейчас Стелла постаралась выказать его, а также готовность поработать над собой. — Я вас не подведу, леди Ковенант.
Она повернулась к окну, когда автомобиль остановился.
— Вот мы и на месте. И к вашему появлению уже все готово.
Стелла взволнованно вздохнула. Возможно, ей придется тяжело. Непривычно, некомфортно и тяжело. Но сейчас она хотела схватиться за предоставленный ей шанс — любезно предоставленную последнюю попытку после закономерного и очень недвусмысленного нагоняя.
Отредактировано Стелла Андервуд (08.11.2016 11:39:47)