КГБ [18+] |
С благодарностью за неоценимый вклад в развитие форума,
идейному вдохновителю и главному спонсору проекта.
Спасибо за поддержку! (:
Спасибо за ваши бесценные идеи, активное участие в жизни форума и помощь в развитии проекта!
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » КГБ [18+] » Незавершенные эпизоды » Волк бывает кусачий, только от жизни собачьей
Время: месяц назад.
Место: дом Александра Лермана.
Действующие лица: Александр Лерман, Виктор Хэйли и Аарон Ковенант.
Описание ситуации: иногда нужно думать головой прежде, чем бросаться на посторонних за невпопад сказанную фразу, ибо впоследствии это может обернуться кое-чем посерьёзнее обычной драки.
Отредактировано Александр Лерман (05.08.2013 00:07:46)
«Вода, овощи, молоко… сыр? Нафига нам сыр? Ты же нифига не ешь, а я сыр не люблю». Фыркнув себе под нос, Виктор швырнул в корзину для покупок первый попавшийся бледно-жёлтый кусок в полиэтиленовой плёнке и зашагал в отдел с бытовой химией. Такие походы по магазинам стали уже давно привычными и почти не раздражали, даже порой помогали успокоиться, когда очередной приступ злости или обиды грозился сожрать волка целиком. Машинально он снимал с полок то, что было нужно, не глядя на цену или марку. Он уже давно выучил, что нужно покупать и только раздражался, когда продавцы переставляли товар с места на место. Тогда приходилось тратить значительно больше времени на поиск нужной вещи.
Монотонный гул супермаркета застревал в ушах и вызывал здоровое желание заткнуть уши чем-нибудь.
«Может попросить у него плеер» - посетила волка мысль, когда он проходил мимо отдела техники.
«Ага, как же, прям побежит его тебе покупать». Хэйли тихо рассмеялся себе под нос, представляя картину, как он будет выпрашивать этот несчастный плеер и наушники. Настроение заметно поднялось, и мир стал казаться ярче, а то в последнее время он грозился окончательно потерять свои краски.
- Лерман?...
-Ну да…
Среди гула и сотен других голосов это имя волк не мог не услышать. Тут же замерев на месте, он впился взглядом в толпу, выискивая того, кто говорил про Хозяина.
« Нет.. не ты.. не ты»
Они стояли за кассами. Двое высоких мужчин, слишком бледных чтобы быть людьми. Вампиры. Конечно кто же ещё мог знать Александра и говорить о нём в таком людном месте. Вот только Хэйли ошибся, разговор был совершенно не про вампира.
- Слышал, он себе новую собаку купил.
«Собаку?»
У оборотня ушло несколько секунд, чтобы понять, что речь идёт о нём. Пальцы непроизвольно сжали пластиковые ручки корзинки с продуктами, так что те жалобно хрустнули, или хрустнули суставы?
«Спокойно. Не здесь»
Сдерживать оборот при таком уровне злости было слишком трудно. Не сводя пристального взгляда с вампиров, он молча расплатился на кассе, и на автомате покидав в пакет покупки, решительно двинулся к невольным обидчикам. С каждым шагом, что приближал его к цели, злость закипала в нём всё сильнее, так что он уже языком чувствовал удлинившиеся клыки. Сердце бешено колотилось, грозясь пробить грудную клетку, дыхание отдавалось свистом в ушах, и весь мир потерял какое-либо значение, кроме двух фигур тонувших в красноватой дымке ярости, расплывающейся перед глазами. Он шёл за ними до самого перекрёстка, дальше по улице, ведущей в противоположную сторону от дома, вглубь дворов и грязных переулков. Он не скрывал своего присутствия и своей злобы. С таким видом идут убивать.
Виктор и сам не заметил, как жилой сектор сменился заброшенными улицами с пустыми домами.
- Похоже, шавка взяла след, - голос тихий, специально рассчитанный на тонкий слух оборотня.
- Я не собака, - с рычанием процедил волк, бросая пакет на землю.
Сведённые судорогой пальцы сжались в кулак, и когти впились в ладонь. Зверь внутри настойчиво требовал крови этих двоих в особенности самого разговорчивого.
- А ты тапочки ему приносишь?
Это было выше терпения Хэйли. С громким рычанием в один прыжок он преодолел разделяющее его и вампиров расстояние, сходу отталкивая одного. Что было дальше, он помнил плохо. Он бил и рвал когтями, совершенно не замечая собственных ран. «Не собака… Я не собака!!!» - отчаянно повторял он себе и рычал в лицо вампира. Злость напополам с обидой обжигала, раскалённым металлом проносясь по нервам, вызывая непрошенные воспоминания. Перед глазами, выплывая из кровавой дымки, стояло лицо Александра, и в ушах звучал его спокойный голос, повторявший, что Виктор никто, что он вещь и собственность. Но если Хозяину оборотень это прощал и не смел на него злиться, то посторонним такое обращение он не собирался спускать с рук. Слишком обидно. Слишком больно вспоминать, про свою волчью гордость, которую пришлось почти убить, уничтожить, чтобы просто выжить.
«Не смей меня так называть».
Первая злость проходила быстро, не смену ей пришла обида и какое-то отчаяние. Этого только и ждали вампиры. Дальше уже ничего не стоило разобраться с зарвавшимся волком. К тому же их было двое. Убивать Виктора, конечно, не стали, но побили знатно.
Лёжа в луже собственной крови, прислушиваясь к болевым ощущениям, раскладывая их на составляющие, Хэйли не думал о случившемся. Его совесть была чиста. Пусть он и проиграл, но сумел отстоять свою гордость.
«Какая гордость Хэйли? Сейчас вернёшься и забудешь о ней как миленький» - гадко шептал внутренний голос. Он дышал и смотрел в небо. Грязно-серое.
«Будет дождь» - с сожалением подумал Виктор, переворачиваясь на бок и сплевывая кровь. Возвращаться к вампиру не хотелось. Не сейчас.
Кое-как, поднявшись с грязного асфальта, он на автомате подхватил пакет и поплёлся, куда глаза глядят. Надо было успокоиться.
К тому моменту как Виктор добрался до дома, уже начинало темнеть. Он опоздал больше чем на два часа.
«Хреново» - подумал парень, со вздохом открывая дверь и тихо проходя на кухню. Надо было бы в ванну, отмыться от своей и чужой крови, которая неприятной коркой засохла на лице и шее, заляпала одежду и …
- Блять!!!
Тот самый кусок сыра тоже был весь в крови, хотя откуда она на нём взялась было не понятно.
«Он меня убьёт» - обречённо подумал волк и плюхнулся на стул.
В который раз уже ему хотелось курить.
Что значит быть Хозяином? Иметь собственность в своей власти и делать с ней то, что придёт тебе в голову. Что значит быть хорошим Хозяином? Заботиться и оберегать то, что находится в твоей собственности, а значит, и беспокоиться за того, кто не пришёл вовремя домой, всего лишь уйдя за покупками.
В этот день Александр работал, как обычно, в своей лаборатории, которая занимала целое двухэтажное строение с затемнёнными окнами возле его же собственного дома. Рядом с лабораторией находилась и приличных размеров теплица, где он выращивал на хорошо удобренной земле материал для своего товара. Всё было, как всегда, и ничто не предвещало ничего плохого. Только вот Виктору в последние дни он уделял совсем мало внимания, потому как увлёкся работой с головой и приходил к нему лишь тогда, когда был голоден. Наверное, прошло около недели с тех пор, когда у него получилось воссоздать синтез двух веществ, названия которых читателю ничего не скажут, он и сам не помнил, сколько точно прошло времени, но всё это время он не подпускал волчонка к себе близко. Стоило ли удивляться, когда Хэйли ушёл и не вернулся?
«Сколько волка не корми, а он всё равно в лес смотрит...» – так думал Лерман, вздыхая, когда часы отсчитали целый час опоздания оборотня.
Он ждал, продолжая заниматься своей работой, выводя на бумажках формулы и пытаясь смешивать в разных дозировках порошки, но работа как-то постепенно начинала отходить на второй план, беспокойство за неугомонную животину нарастало. Ведь, как бы там ни было, волнение имело свою причину, Алекс прекрасно знал вспыльчивый нрав Виктора, а так же знал и то, что тому только дай возможность, сразу же вляпается в какие-нибудь неприятности.
Когда прошло ещё полчаса, работу пришлось оставить, потому как мысли о волчонке всё больше и больше лезли в голову, не давая сосредоточиться. Это стало уже привычкой – ожидание узнавания о приключениях, когда тот где-то задерживался без причины.
Он позвонил Вику, но вскоре понял, точнее, услышал, что тот просто забыл свой мобильник дома, а это уже порядком разозлило вампира. Телефон волк должен был носить всегда при себе, если уходил из дома, это было правилом, которое было так бесцеремонно нарушено.
Положив телефон в карман брюк, Алекс снял с себя белый халат, повесил его на спинку кресла, разложил на столе всё по своим местам и вышел из лаборатории, как обычно закрыв за собой дверь на ключ. Уже в доме он нашёл телефон Виктора, стёр свой входящий звонок, специально спрятал мобильник в один из ящиков комода, выключив его, и стал бродить из комнаты в комнату, вертя пуговицу на чёрной рубашке, в размышлениях на тему того, куда тот мог подеваться. Время ещё было не слишком позднее, хоть и шло к ночи, но бить тревогу из-за двухчасового опоздания было бы глупо, хотя и что-то подсказывало, что в супермаркете была не просто длинная очередь. Он уже подумывал о том, что делать, если Вик на ночь вообще не вернётся, где его искать и как, куда идти, кому звонить. Тряхнув головой, Александр в двадцатый раз за последние полчаса взглянул на циферблат наручных часов, вздохнул.
«Этот чертёнок получит по десятое число за своё опоздание».
Стук открывшейся и закрывшейся двери и запах крови, надо сказать, не только волчьей, проникший в дом, были первыми, что дало знать о появлении волчонка, наконец-то, дома. Алекс дал ему проскользнуть в кухню с пакетом, а после неторопливо тихо вышел за ним, остановившись на входе, скрестив руки на груди. Взгляд недовольно проехался по фигуре Виктора, выражая не столько угрозу, сколько ожидание пояснения случившегося с ним и причин опоздания. И всё же, Лерман вздохнул с облегчением, потому как тот просто вернулся домой, живым. С возрастом учишься прощать довольно многие погрешности, начиная понимать, что на самом деле важно, а что нет. Благо, возраст Александра Лермана позволял не распыляться на мелочи, чувствовать грань и быстро отходить от подобных волнений.
«Снова одежду порвал, доиграется, что отправлю зарабатывать и покупать её самостоятельно».
– Тебя только за смертью посылать, и то не справишься, наверное... Сам расскажешь, что с тобой приключилось или задать наводящие вопросы? – после минутного созерцания в полнейшей тишине покоцанной тушки оборотня спокойно спросил Алекс, проходя, наконец, ближе к столу и начиная разбирать пакет.
– Где вампиров нашёл, животное? – невесело усмехнувшись, повертел в руке кусок заляпанного в чужой крови сыра, лизнул обёртку, попробовав пятно на вкус, вообще не подумав о том, что делает, очевидно, на инстинкте, поморщился от неприятного чувства на языке, будто лизнул наждачку, снял плёнку и положил кусок сыра в тарелку.
– За опоздание уже накажу, – вздохнул, разбирая продукты и складывая их в холодильник, – так что можешь не бояться и рассказывать всё, как есть и с подробностями, за раз, чтобы не выплывало потом тебе для повторных экзекуций. Намёк ясен? – бросил короткий взгляд на парня, захлопнув холодильник, и присел за стол, достав из кармана сигареты, закурил. – И сделай чай, не мнись, как девственница на панели, – выдохнув дым в потолок, Алекс начал сверлить парнишку ожидающим взглядом, собираясь узнать у него все детали произошедшего, без недоговорок.
Он просто должен был знать всё, чтобы быть в состоянии делать выводы. Кто прав, кто виноват. Подобные разговоры с «промывкой мозгов от Лермана» всегда начинались в спокойной и непринуждённой обстановке, как сейчас.
Общее подавленное состояние только усилилось, стоило оборотню почувствовать знакомый запах. От Хозяина сегодня, впрочем, как и всю эту неделю, пахло лабораторией, химией и спиртом. Виктор ненавидел этот резкий приторный запах. Он напоминал о больницах, которые парень тоже не любил. Александр всегда появлялся бесшумно, редко волку удавалось услышать его шаги. Поначалу он дёргался при каждом появлении вампира, а потом привык и перестал удивляться, когда за спиной внезапно раздавался голос, или на плечо ложилась тяжёлая прохладная ладонь. Но сейчас появление Лермана было с родни нависшей грозовой тучи, хотя вид его был вполне миролюбивым. «Ага, как же!» Виктор прекрасно знал, что Александр мог с одинаково спокойным выражением лица зачитывать какие-то химические формулы и наказывать. Парня невольно передёрнуло от воспоминаний. Давно он уже не вызывал недовольства Лермана и как-то не горел желанием вспоминать, что это такое.
«Хочешь не хочешь. Тебя не спрашивают. Сам виноват.»
Оборотень прекрасно знал, что даже его опоздание просто так вампир не спустит, а если узнает про драку?
Под тяжёлым изучающим взглядом мужчины, волк съёжился на стуле и постарался отодвинуться, когда Александр подошёл к столу. Хэйли не любил это тяжёлое ожидание неизбежного, этот разбор полётов.
- Я подрался, - коротко бросил волк, медленно вставая из-за стола и отходя делать чай для вампира. «Зачем тебе вообще чай?» - чуть было не брякнул Виктор вслух.
Говорить о случившемся с Александром не хотелось. Знать его мнение по этому поводу тоже. Вообще волку хотелось просто побыть одному, но разве ж отпустят. «Мечтать не вредно, Хэйли»
Настроение медленно ползло под плинтус, присутствие вампира не успокаивало, как это бывало обычно. Волк только сильнее нервничал, особенно, поворачиваясь к нему спиной. Он намеренно медленно заваривал чёрный чай и дрожащими руками насыпал сахар в кружку, не поворачиваясь, но напряжённо прислушиваясь к звукам за спиной, стараясь не показывать своего нервного и очевидно напуганного состояния.
Взяв кружку, Виктор вдохнул и медленно поставил чай перед вампиром. Выдохнул и уселся обратно на стул, морщась, когда рёбра отозвались ноющей болью «Надеюсь, что не сломаны»
- Я не искал, - чуть погодя снова подал голос оборотень, с удовольствием втягивая запах сигаретного дыма. – Они сами нашлись… у нас эээ… мы не сошлись во взглядах, - уклончиво пояснил волк, всем видом давая понять, что разговор на эту тему ему неприятен и продолжать он его не хочет.
- Можно я к себе пойду? – робко поинтересовался парень, надеясь, что вампир за день устал в лаборатории и отложит наказание до завтра.
Память то и дело подкидывала обрывки случившегося, которые яркими образами расцветали в голове. Во рту ещё был привкус вампирской крови, в ушах звучал голос повторяющий оскорбление, которое прочно отпечаталось в памяти. Виктор боялся, что снова разозлится, если начнёт обсуждать это. А где злость, там и раздражение, а значит и ошибка одна на одной. А ошибаться не стоило, слишком дорого это обходится.
Отредактировано Виктор Хэйли (28.06.2013 21:25:50)
На ровной линии асфальта улыбка губ, потёки глаз, кровавый след... Никто не спас. И лишь закрыть глаза, представить улыбку губ, потёки глаз, как в голове вдруг возникают потоки слов и реки фраз...
Дым тонкой струйкой поднимался от тлеющего кончика сигареты вверх и расплывался замысловатыми узорами в воздухе, растворяясь в конце. Алекс сделал затяжку, не торопясь отвечать на поставленный вопрос. Когда парнишка недоговаривал, дело пахло жареным, а посему вампиру сразу же стало понятно, что ему есть что скрывать. Вот только любые тайны были бесполезны. В повисшем в кухне тяжёлом молчании начал существовать налёт угрозы для оборотня. Лерман сбил пепел с сигареты в пепельницу, которая всегда стояла на столе, неторопливо затянулся дымом, так же медленно его выдохнул и медленно покачал головой.
– Неужели ты думаешь, что твоего рассказа про то, что ты с кем-то не сошёлся взглядами, мне будет достаточно, малыш? – он пожал губы в недолгих размышлениях, глядя на Виктора недовольным взглядом, и поднялся со стула, претворяя свои мысли в жизнь.
Схватив волчонка за шкирку, точнее, за то, что осталось от рубашки, он не особо бережно потащил его в ванную комнату, куда, открыв дверь, просто зашвырнул Виктора, включив внутри свет. В ванной комнате, отделанной плиткой тёмно-красного цвета, кроме душевой кабинки, большой ванной, умывальника, шкафчика, стиральной машины, вешалки и двух стульев, находилось большое зеркало от пола до потолка, перед которым и рухнул парнишка. Лерман подошёл ближе, его рука зацепила край изорванной окровавленной рубашки на волчонке и дёрнула её резко и с силой в сторону, разрывая прямо на глазах на клочки, превращая подобие рубашки в просто тряпки. Взгляду вампира предстало тело Вика, испещренное кровавыми разводами и потемневшими пятнами в районе рёбер. Отбросив ткань на пол, он крепко схватил волка за предплечье и вздёрнул вверх, оставшись за его спиной и заставляя смотреть его в зеркало на собственное отражение, прошёлся пальцами с зажатой сигаретой в них по его груди с нажимом, пересчитывая рёбра и проверяя их довольно побитое состояние. Похолодевший взгляд же тем временем не сводился с лица парня в отражении, но Алекс не злился, скорее, он прекрасно понимал, что ему просто не доверяют, а это было уже немного обидно, хоть и прекрасно вместе с тем осознавалось, что оборотень ещё просто не привык к нему. Не так уж и давно они с ним вместе, чтобы могла зайти речь о каком-то доверии, тем более с учётом того, что волчонок был куплен им, а значит, принадлежал ему, как собственность, а не жил с ним по доброй воле и из-за любви.
– Сейчас ты рискуешь не сойтись взглядом со мной, – предупредительно сказал Алекс, соскальзывая рукой по телу вниз и цепляя пояс его брюк, расстёгивая его в контраст предыдущим действиям медленно, продолжая держать за руку, прижимая его спиной к своей груди. Он слышал, чувствовал каждых вдох волчонка, каждый стук его сердца, ощущал запах крови, который медленно, но уверенно пробуждал в нём понятные инстинкты, вот только сейчас думал только об одном – он должен был узнать правду.
– Ты думаешь, что придя в таком виде домой, ты имеешь право ничего не рассказывать мне? Посмотри на себя! Ты считаешь, что выглядишь нормально? – тихо, на самое ухо продолжал говорить вампир и с каждым словом его голос становился громче, увереннее и твёрже.
– Не кажется ли тебе это перебором, а, малыш? Я считаю, что если кто-то испортил мою вещь, то я должен знать, по какой причине и кто это сделал. А тебя ведь могли и убить. Сейчас я вижу, что с тобой лишь поигрались, но если бы убили, думаешь, мне бы это понравилось?
Расстегнув брюки, Александр лишь немного приспустил их и отпустил руку парня, отходя от него на пару шагов назад и присаживаясь на один из стульев, стоявших в ванной под стеной.
– Раздевайся полностью и рассказывай. Рассказ следует начинать с момента, когда ты вышел из дома. Как добрался до магазина, что делал в нём и так далее, – наставительным тоном произнёс, затянулся сигаретой и бросил окурок в умывальник, на несколько мгновений включив воду, чтобы жар огонька на его кончике потух.
– Я внимательно слушаю, малыш, – чуть улыбнулся Алекс одними губами, закинув ногу на ногу и уложив локоть на край умывальника, подперев склонённую на бок голову ладонью.
Отредактировано Александр Лерман (29.06.2013 14:10:45)
В повисшей гнетущей тишине волк всё отчётливей чувствовал угрозу, исходящую от Александра. Волчье чутьё подсказывало, что надо валить и побыстрее, но вбитое в голову, за недолгое время проживание с вампиром, знание собственного положения говорило, что это бесполезно. А потому Виктор так и остался сидеть на месте, нервно переводя взгляд с Александра на дверь кухни и обратно. Похоже было, что такой сокращённый и вольный пересказ событий не только не удовлетворил мужчину, но и порядочно разозлил.
- Да уж куда там, - тихо вздохнул Виктор в ответ и передёрнул плечами, как-то упустив момент, когда вампир поднялся.
С тихим рычанием волк дёрнулся назад, когда пальцы жёстко вцепились в остатки рубашки, правда, быстро замолк, нехотя перебирая ногами вслед за вампиром. Сопротивляться было бесполезно и себе дороже, так что оборотень только старался ни на что не натыкаться, чтобы не нанести себе новых травм. Внутри всё замерло и сжалось в ледяной комок стоило только понять куда Лерман его тащит. Ванну Виктор не любил и старался чаще необходимого туда не заходить. И не только из-за ужасного цвета. Волк вообще избегал находиться с кем-то рядом вблизи воды. Сказывалось недоверие и подозрительность. Что уж говорить про вампира.
Коротко вскрикнув и пропахав коленями кафельную плитку, оборотень глухо зарычал, выражая своё недовольство таким обращением с собой. «Давно уже привык бы, неженка» - буркнуло сознание, но Хэйли только отмахнулся от назойливого внутреннего голоса, который, кстати говоря, дело говорил. Хмуро глядя на Хозяина, волк неосознанно подвинулся к стене, стараясь оставаться подальше от вампира. Бесполезно.
В считанные секунды Лерман оказался рядом, и рубашка окончательно превратилась в тряпку, так быстро, что Хэйли даже испугаться не успел, только тонко рыкнул в ответ и замер, оказавшись прижатым к груди вампира. Дыхание резко сбилось и стало прерывистым. Собственный стук сердца оглушал. Вообще когда Лерман находился в непосредственной близости, волк терял всякое желание огрызаться или показывать характер. Вот и сейчас он только тихо взвыл, дёргаясь и выгибаясь от боли в помятых рёбрах, совершенно не сопротивляясь и игнорируя желание оторвать обидчику руки. Голос вампира, звучавший в ушах, заставлял нервно кусать губу. Виктор всегда внимательно слушал мужчину, не мог не слушать. «Я не виноват, правда» - так и хотелось прошептать волку, только пересохшие губы отказывались шевелиться. Хотя ему ничего не стоило рассказать о случившемся, вот только он сомневался, что вампир поймёт его чувства.
Лишнее напоминание того что Виктор всего лишь вещь, заставило волка недовольно зарычать себе под нос. Он был не в том настроении, чтобы терпеть подобное обращение. Вообще вампир выбрал крайне неподходящий момент для воспитательной беседы. Хэйли в таком состоянии не мог адекватно воспринимать слова Хозяина.
- Даже если я и твоя вещь, я имею право защищать себя, - недовольно рыкнул волк, стоило только вампиру отойти.
Чувство относительной безопасности развязало парню язык, но при этом он совсем забыл, с кем разговаривает. С остервенением скинув с себя остатки одежды, Виктор ногой отшвырнул их к двери. Стесняться своей наготы волк не умел. Да и зачем? Он же, в конце концов, наполовину животное, для него это было естественно. Снова начиная раздражаться, он кинул на Александра колкий взгляд и, прорычав что-то не очень лестное, отрывисто принялся за рассказ.
- Вышел из дома. Дошёл до магазина. Купил необходимое. Услышал, что кто-то в толпе говорит о тебе. Прислушался…
Тут Хэйли замолчал, вспоминая этот момент, когда там, в магазине, его обожгло злобой, такой сильной, что будь он в менее людном месте оборот сдержать бы не смог. Вот и сейчас вспоминая всё это, он чувствовал, как внутри снова закипает злость и обида, горечью оседавшая во рту, чувствовал, как кровь по венам бежит быстрее, и кулаки сжимаются так, что костяшки белеют.
- Они говорили обо мне… они меня оскорбили. Я пошёл за ними. Напал. Проиграл.
На этом он свой рассказ окончил. Большего он не мог сказать. Не хотел, чувствуя, что если повторит сам подобное оскорбление, то сорвётся и всё… тушите свет, бросай гранату.
Былой страх улетучился, вытесненный обидой. На вампиров… на Александра. «Это ты виноват! Ты меня таким сделал. Что теперь каждый считает меня…» Из горла вырвалось низкое угрожающее рычание. Оборотень снова был готов кидаться на Хозяина, забыв обо всём, что тот так упорно повторял.
Отредактировано Виктор Хэйли (29.06.2013 17:57:39)
Александр прекрасно видел, в каком состоянии находился Виктор, и слушал его внимательно, не перебивая. Злой, агрессивный, позабывший о том, что каких-то пару недель назад за неправильный взгляд в сторону вампира, этот чертёнок получал хорошую взбучку.
Лерман не любил проявлений негативных эмоций, этого в его жизни хватало с головой и без домашних нервотрёпок, а потому он старался не только приручить дикого волка, но и отучить его от проявления агрессии, одним словом, сделать добрее. Реально ли это было или бессмысленная цель? Скорее, это был вызов самому себе. Справится ли? Но он был уверен, что время, ум и сила на его стороне, а потому всё было возможно. Из истории же, подробности которой были так и не озвучены, было ясно только одно – волчонок сам нарвался на драку, напал первым и получил за это. Не сломленный, всё ещё дикий колючий ёжик, не доверяющий никому и озлобленный его прежней жизнью. Пожалеть, обнять и плакать на грани разочарования...
«Ну, ничего, – размышлял Алекс, безмятежно глядя на его лицо, – к оскорблениям мы тебя ещё приучим, чтобы ты не делал больше ничего подобного».
Вздохнув, он поднялся со стула и подошёл к Виктору, замахиваясь и тут же отвешивая ему хорошую пощёчину, от которой щека мгновенно покраснела.
– Шавка ты подзаборная, – грубо сказал он, глядя в глаза волку серым холодным льдом, – оскорбили его... Где бы ты был, если бы не я? Потеряйся! – указательным пальцем Ал ткнул Вику промеж бровей и настойчиво продолжал постукивать по его лбу, чтобы до него быстрее дошло. – Ты не знаешь, что такое настоящее оскорбление, ты не знаешь, каково это, когда тебя унижают по-настоящему, но поверь, я это организую специально для тебя... Чтобы ты понял! – Лишь на секунду вампир замолк, быстро придумывая решение, и перехватил волчонка за подбородок, сжав пальцы на его скулах, наклонившись так близко к его лицу, что губы едва касались губ, а глаза смотрели в глаза, чётко замечая каждое изменение в размере чёрных зрачков. – Я найду тех, с кем ты подрался, и ты не только будешь вымаливать у них прощение, но и отсосёшь им напоследок, а может даже, я разрешу им тебя выебать во все дыры, а может и не только выебать. Понял?
Монолог закончился коротким и пафосным поцелуем в губы, вампир отпустил Виктора, оттолкнув его от себя при этом, но тут же, его холодный угрожающий тон вновь сменился на повседневный спокойный. Он подошёл к двери и, обернувшись, сказал:
– Прими душ и хорошо вымойся, от тебя за километр пахнет кровью и грязью.
И он вышел, закрыв за собой дверь, оставив волка в гордом одиночестве с его внутренними возмущениями. Алексу было плевать на то, что там думает себе эта животина, он знал, что придёт время, и Вик чётко выучит какими мыслями нужно думать, он изменит его, перевоспитает. Вернувшись на кухню, Лерман взял чашку с чаем и подошёл к окну, глядя на красную полоску на горизонте. Начиналась ночь, в это время всё ещё темнело быстро, весна как-никак. Деревья только начинают набираться силы и на ветках только появляются маленькие листочки. Каждый год, день за днём, сколько раз он уже видел это за свои шестьсот тридцать лет? Вздохнув, он сделал глоток остывшего чая, обнаруживая, что тот остыл почти до температуры крови, невесело усмехнулся. Скольких рабов он воспитывал и приручал к себе за всё это время?
– Как бы ты жил без меня, Вик? Как бы жил? – тихо сказал он сам себе, покачав головой, не сводя взгляда с тускнеющего заката. – В борделе тебя бы точно уже убили, тебя мало просто сломать, ты крепкий орешек. Но у меня получится, правда ведь?
Тишина ему не отвечала, но он знал, он верил, а потому и был спокоен. Только чувство, что нужно что-то менять, что пришло время для этого, появилось где-то глубоко внутри и медленно прорастало, не давая ему ещё никакого окончательного решения. Сейчас же он просто ждал, когда волчонок выйдет из ванной чистым и посвежевшим, а также успокоившимся, давая ему время немного остыть. Допив чай, Алекс занялся приготовлением ужина, он любил возиться с готовкой, ему нравился сам процесс, хоть пища его и не насыщала, но вкус хорошо приготовленной еды ему всегда нравился.
Напоминание, напоминание… Вампир был сплошным напоминанием. Боли, унижения, потерянной свободы и почти убитой гордости. Медленно, но верно он становился центром маленькой вселенной волка, он занимал всю его жизнь, он её контролировал, вмешивался в неё и вносил одному ему понятные и нужные коррективы. Этот вампир лишил его всего и грозился лишить последнего и самого дорого. Гордости. Такого Хэйли просто не мог допустить. Не настолько он доверял Александру, чтобы позволить себе рядом с ним забывать о себе. Порой даже Виктор ловил себя на мысли, что думает о вампире, когда его нет рядом. Его это пугало. Даже жестокость Александра не настолько ужасала волка, как мысль, что тот настолько впишется в мирок оборотня, что тот без него уже не сможет существовать. Виктор понимал, что не хочет этого сейчас. А ещё он понимал, что будь Лерман чуть мягче и более уступчивым, то никогда бы не добился от волка чего-то похожего на подчинение. Оборотень, руководствуясь инстинктами, мог идти только за сильным, а Александр был просто воплощением силы и власти. Её нужно было только принять. С волками это было проще, от них предательства ждать можно было в последнюю очередь. По крайней мере, Вик так думал, до тех пор, пока его не отдали за карточные долги. А если и этот так же поступит? Оборотень же вещь, а значит, подлежит правилам купли продажи, как бы обидно и больно это ни звучало.
Вот и сейчас вампир всем своим видом напоминал Виктору, что он тут главный. Что хозяин положения и возмущение оборотня для него словно писк комара. Такое спокойствие по отношению к действительно важному для волка вопросу было обидно вдвойне. И он уже было собрался раскрыть рот, чтобы озвучить всё, что думает по этому поводу, но резко отшатнулся, стоило Александру подняться на ноги. Занесённая рука заставила зажмуриться, а боль ужалившая щёку моментально прийти в себя и осознать, что вообще он тут наговорил и на кого рычал. Но резкое желание просить прощение тут же отпало, когда вампир заговорил. Голос Александра впивался в мозг, выжигая все мысли, заставлял слушать. Слова больно ударили по самолюбию, снова вызывая приступ злости.
- Я не собака! – рявкнул оборотень, отходя от вампира и натыкаясь на зеркальную стену, жмурясь на каждом тычке пальца в лоб.
Каждое слово оставляло отпечаток в душе волка, каждая угроза заставляла его вздрагивать. Он уже совсем забыл о том, что только что хотел порвать вампира на части. Сейчас он хотел только убраться подальше, чтобы ничего не слышать и не видеть.
Пальцы вампира жёстко схватили за подбородок, заставив волка сглотнуть и смотреть прямо в глаза Лерману. Он видел в них холодную решимость, он знал, что если Александр захочет всё будет именно так, как он описывает. В этот момент, вдыхая запах вампира, его злости и раздражения, оборотень боялся. У него колени предательски дрожали, пока он слушал свой почти приговор, оставалось только жалобно заскулить для полноты картины. Поцелуй был неожиданным и чертовски неуместным, но выражать своё недовольство Вик больше не стал.
Дождавшись пока дверь за Лерманом захлопнется, Хэйли выдохнул и на негнущихся ногах добрался до душевой кабины, залез в неё и, включив воду, сполз по стеклянной стене вниз, сжимая голову руками.
Напоминание. Снова напоминание. «Ты должен ему Хэйли. Ты обязан ему жизнью. Разве не он тебя спас? Спас? Это называется спасение?»
Это было спасение, просто в слишком извращённой для волка форме, он прекрасно понимал, что умер бы в борделе. Александр дал ему возможность жить. Пусть и вот так, но жить. И следовало быть за это благодарным. «Благодарить, за то, что стал вещью» Поистине ирония судьбы.
Спустя около получаса Виктор нашёл в себе силы, чтобы подняться и наконец-то как следует вымыться. Он с остервенением тёр кожу губкой, пока та не покраснела и не зажившие ещё ранки не вскрылись снова, причиняя такую нужную, отрезвляющую боль. В голове значительно прояснилось и пришло оно - чувство вины.
Виктор никак не понимал, почему за такие вспышки собственной злости ему потом становится стыдно перед вампиром. Всё чаще его посещает это грызущее чувство и всё чаще хочется пойти просить прощение, но каждый раз язык словно присыхает к нёбу, и волк не произносит ни слова.
В общей сложности через час Хэйли вылез из ванны и поплёлся одеваться. С кухни тянулся прекрасный запах, от которого рот тут же наполнился слюной, а в животе предательски заурчало. Да уж, как бы тяжело не было у волка на душе, а кушать он хотел всегда. Натянув на себя домашние джинсы и футболку, он спустился вниз и замер в проёме кухни. Он не знал что говорить, да и надо ли. Не знал, претворит ли Александр свою недавнюю угрозу в жизнь, и что вообще сейчас будет. Так он и стоял, не решаясь зайти, или как-то возвестить о своём присутствии. «Может всё-таки уйти?»
Отредактировано Виктор Хэйли (29.06.2013 20:53:00)
У Александра было два настроения по отношению к Вику во время еды. Первое – когда он относился к нему хорошо, усаживал за стол, кормил вкусным ужином, они беседовали обо всём подряд и ни о чём конкретном, почти наравне, только лишь потому, что у вампира было хорошее настроение. И второе – когда парень вёл себя плохо и портил тем самым настроение Алексу, тогда он брал именную миску волка, подписанную «ВИК» и насыпал еду ему туда, при этом унизительно ставя ту на пол возле раковины, под которой за дверцей находилось мусорное ведро. Во втором случае он лишь наблюдал за тем, как парень ест из этой миски без использования рук, по-собачьи или по-волчьи – неважно, и даже не собирался с ним о чём-либо разговаривать. Подобное происходило так же и тогда, когда парень оступался. По сути, эта миска являлась предвестником предстоящего наказания. Алекс всегда планировал наказания, редко действуя сразу же после проступка. Помнится, первый раз, когда появилась эта миска в его доме, и он насыпал в неё еду, волк заартачился и решил остаться голодным. Два дня и три ночи в доме не существовало вообще никакой еды, кроме той, что постепенно портилась и прокисала в миске. Два дня и три ночи Виктор находился под домашним арестом. Через два дня и три ночи у него просто не оставалось другого выбора, как съесть то, что уже пропало из-за его нежелания подчиниться вампиру сразу. Лерман умел ждать, и ему всё равно было на то, что ещё сутки после этого туалет на первом этаже почти не открывался.
Вкусный стэйк с кровью, жареная картошечка с тушёными овощами и жареные гренки лежали на одной лишь тарелке на столе. Всё, то же самое было насыпано так же и в миску волка, которая стояла на своём законном месте недалеко от мусорки. Сам Алекс ко времени прихода Виктора стоял лицом к окну, курил в открытую форточку и раздумывал над тем, как ему хочется провести ближайшую ночь, а также каким образом следует наказать зарвавшегося мальчишку. Он не стал оборачиваться сразу же, как только услышал его приближение, спокойно докурил, затушил сигарету в пепельнице и только потом обернулся, бросив короткий взгляд в сторону парня, так и замершего на входе. Поставив пепельницу на стол, он присел за него и пододвинул к себе ближе свою тарелку, взяв нож и вилку в руки, начиная разрезать аппетитный кусочек мяса, пахнущего кровью.
– Проходи, присаживайся, ешь... без рук, – сказал он, не поднимая взгляда от тарелки, пока не отрезал кусочек и не отправил его в рот, а когда посмотрел на Виктора, жуя мясо, чуть улыбнулся одними губами, взглядом и лёгким кивком головы указав на миску. – Если хочешь устроить очередную голодовку, вперёд и с песней, – безразлично сказал он, когда прожевал, хотя во взгляде и промелькнуло несколько чёртиков, – только учти, тебя ждёт бурная ночь и тебе понадобятся силы пережить её. Поспать тебе удастся вряд ли. Я хочу отдохнуть сегодня в комнате с чёрной дверью.
Комната с чёрной дверью... Эта фраза означала, что волка ждут боль и унижение, страх и ходьба по грани реальности и... смерти. Комната, единственная во всём доме, имела чёрную дверь и была специально оборудованной студией для игр с БДСМ-уклоном. Алекс не часто водил туда Виктора для наказаний, но и тех пары раз, что были, должно было ему хватить, чтобы запомнить, что поход в комнату с чёрной дверью не несёт для него ничего хорошего. Вспомнить только первый их поход туда, и не останется никаких сомнений в этом.
Когда Виктор впервые нагрубил Александру и поднял на него руку, то получил первое предупреждение, что останется без рук и ног. Вполне банальная угроза не возымела нужного эффекта и тогда... Волчонку пришлось уснуть, он проснулся от боли во всём теле в той комнате, руки и ноги, завёрнутые в простыню, лежали под стеной, а рядом с ними и медицинские инструменты, кровь была везде, на халате вампира, в комнате, на Вике... А Лерман ещё долго над ним измывался, причиняя ещё больше боли, заставляя впасть в пучину безумия... Паника? Это было... весело. Смотреть на то, как пока ещё вольный в душе волк, гордый и независимый, понимает, насколько он ничтожен в руках вампира и, самое главное, не может ничего сделать и не сможет ни-ког-да, просто потому, что его лишили конечностей... И спросите, почему он всё ещё ходит на своих двоих? Игра тем интересней, когда идёт игра на нервах, без примитивов. Алекс не видел смысла портить игрушку, он её обманул. Перетянул жгутами руки и ноги, набрызгал крови, сложил в углу надувную куклу и играл, играл, играл с паникующей душой, заставляя по-ве-ри-ть. И волк верил, верил всю ночь, хотел умереть, но... не судьба. Ещё неделю после этого Вик боялся вампира, вызывая тем самым его усмешки, бегал от него по дому, прятался, избегал...
Взгляд Александра стал хитрым, когда он вспомнил об этом, повертев в руках нож.
– Ты ведь уже восстановился после сегодняшней драки? – улыбнувшись, он намекнул волчонку, что один отдыхать там не намерен, и продолжил есть, как ни в чём не бывало.
«Одна тарелка?» Сначала Вик даже подумал, что вампир оставит его голодным, но потом взгляд сам собой опустился на пол. В левом углу стояла его миска. Ненавистная белая пластиковая миска, такую своим питомцам любящие хозяева покупают и даже пишут на них имена. На этой тоже было имя. Волк недовольно поморщился, сверля спину вампира обиженным взглядом. На злость у оборотня просто не осталось сил. Да и смысл злиться? «А ты думал, он тебя за такое по головке погладит и за стол посадит?» Да, глупая нелепая мысль, что Александр вдруг проникнется общим хреновым состоянием волка и позволит ему всё спокойно пережить. Кто угодно, только не Лерман.
Он собирался отказаться от еды, игнорируя волшебный запах мяса и крови. Пока отказаться, дожить до утра, проспаться, отодвинуть на второй план ущемлённую гордость и всё таки поесть, но уже утром. «Отличный будет завтрак» - подумал волк, почти не слушая Лермана. Говорил он всё то же самое, пока…
- Что? – не сдержавшись, охнул волк и почти сел, где стоял.
- За что?!
Он не понимал, за что вампир хотел его сегодня отвести в самое жуткое место в доме. «Что я такого сделал?!» Есть ему резко расхотелось, а запах еды моментально вызвал тошноту, или это от страха? Да уж скорее от паники. Желудок буквально скрутило, и всё содержимое просилось наружу.
На негнущихся ногах он вышел из кухни, совершенно не заботясь о мнении Александра по этому поводу, и уже в гостиной сполз по стеночке, обхватывая себя руками за плечи. Чёрной двери он боялся так же сильно, как и ненавидел её. За ней не было ничего кроме страха, боли и унижения. Очень часто она снилась волку в кошмарах, после чего он ходил весь зашуганный, словно снова там побывал.
«Не хочу. Не хочу»
Конечно, не хотел, и сейчас готов был сделать всё, лишь бы вампир изменил своё решение. Готов был есть из миски на полу, валяться в ногах у Хозяина, целовать ему ноги. Да всё что угодно, только бы не приближаться к той комнате. Малодушно захотелось пойти и сброситься с крыши, или резануть вены, а ещё лучше убежать подальше. Далеко, чтобы больше не видеть ни вампира с его извращениями, ни жутковатой чёрной двери. Как часто Виктор мечтал о том, как сбежит и снова будет свободным, что больше никто не будет его унижать и ломать. Что больше никогда не придётся испытывать ужаса перед кем-то.
Глубоко вдохнув несколько раз, он сумел подняться и, несмотря на все свои желания, вопреки инстинкту самосохранения, всё равно пошёл обратно на кухню. Каждый шаг давался с трудом, словно в ноги напихали ваты. В ушах стоял странный гул. Вик не чувствовал своё тело, мысли в панике метались в черепной коробке. Он задыхался самым обычным животным ужасом, хоть и понимал, что для него ничего не изменится.
- Хозяин, - выдавил он из себя это слово, которое не часто говорил, - пожалуйста… - голос сорвался до шёпота и грозил перейти в жалобный скулёж. – Не надо…
Дальше Виктор говорить не мог, голосовые связки отказывались работать. Он стоял перед Александром, сам себе сейчас напоминая затравленную зверушку. Не мог сказать ни слова. Хотел убежать и не мог себя заставить. Хотел бы быть гордым сейчас и не унижаться, но воспоминания были сильней него. Они выползали из самых дальних уголков души, обвивая ледяными щупальцами, заполняя собой сознание, снова и снова терзая волка, отбирая у него мысли, желания, чувства. Оставляя только страх и ничего больше.
Когда Вик скрылся за поворотом кухни, Алекс беззвучно усмехнулся, он прекрасно знал, что тот никуда не убежит, никуда не денется от него. При желании вампир мог легко найти оборотня, где бы тот ни был, был бы только жив, а посему любые попытки исчезнуть из его поля зрения попросту игнорировались. Хотя... очередной косяк записывался в уме где-то в тетрадке памяти или ставился заметкой на полях. Александр всё ещё помнил о том, что хотел провести с волчонком беседу «с промывкой мозгов от Лермана» и всё ещё ждал подходящего случая. Этот случай как раз и вписался бы очень хорошо в нужное время, когда они бы оказались в комнате с чёрной дверью. Алекс рассуждал именно так, ведь то, что было, промывкой мозгов ещё не называлось. Он спокойно ужинал, прислушиваясь к звукам за стеной, да и вообще во всём доме. За окном через открытую форточку было слышно, как шумел ветер, перемяукивались коты с кошками, лай собаки и пронзительное мяяяяууууу в последний раз. Звук шагов вновь приближающихся к кухне. Обращение, как и положено в его роли, уважительное и с нотками страха, шёпот... Вампир вздохнул, подняв взгляд на парня и пристально глядя на него, всё ещё елозя вилкой по уже почти пустой тарелке.
– Прости, что ты сказал? Я не расслышал, – враньё, но слов волчонка было слишком мало для того, чтобы Алекс мог сжалиться над ним, хотя и весь вид его был вполне жалким.
Отправив в рот последнюю хрустящую картофелину, Лерман отставил тарелку, неторопливо дожевал и закурил, откинувшись на спинку стула. Он прекрасно понимал, что в прошлом переборщил и неоднократно, когда был с Виком в той комнате, заставив его бояться её всегда. Понимал, что каждый раз, когда о ней заходила речь, парнишку трясло как осиновый лист на ветру, и... не хотел этого. Да. Александр Лерман, садист и извращенец, не хотел, чтобы Виктор боялся этой комнаты, не хотел он вообще когда-либо внушать в него страх, но внушал, да ещё и как! Вампиру сложно было определиться со своими чувствами по этому поводу. Он любил играть, парня требовалось воспитывать, но всё это было далеко не конечной целью и не тупиком, это всё было только началом чего-то большего.
«Он спрашивал меня, за что я так с ним... Неужели даже не догадывается? Совсем не понимает? Придётся объяснить, но не сразу, вначале начнём играть».
– Хорошо, – Алекс вздохнул, затянулся сигаретой, делая паузу, дабы у волчонка возник хоть какой-нибудь вариант на этот счёт, выдохнул дым, струсил пепел в пепельницу. – Я дам тебе выбор. Даже два. Первый – ты поешь, как тебе положено, встав на колени и заведя руки за спину, а затем я дам тебе возможность избежать похода в комнату с чёрной дверью, предоставив второй выбор. Либо можешь разворачиваться и идти сразу в ту комнату. – Чуть улыбнувшись, он выжидательно посмотрел на Вика, ожидая его решения.
Неудивительно, парень решил, что у него есть какая-то надежда. Наивный. Алекс дождался, пока Вик доест, не мешая ему и ничего ему не говоря, затушил сигарету в пепельнице, скучающе поглядел в окно, понаблюдал за парнем в его отражении...
– Молодец, малыш, – вновь улыбнулся, когда Вик справился со своей первой задачей, – можешь получить второй выбор и последний: либо в будущем ты добровольно – выделил два слова интонацией – переспишь с тем, с кем ты сегодня подрался, либо идёшь в комнату. Тогда в ванной я не шутил насчёт такой возможности, – сказал Лерман серьёзно, глядя Вику в глаза. – Выбирай, что для тебя лучше и что для тебя важнее, твоя гордость потом или твоя боль сегодня, которая тебя ждёт за чёрной дверью.
Отредактировано Александр Лерман (30.06.2013 00:48:12)
Повторить своих слов волк просто не мог. Не потому что не хотел, он бы ещё сотню раз сказал это. Он просто не мог больше говорить. Боялся, что сорвётся в истерику. А пока он молчал, мог ещё хоть как-то держаться и контролировать себя, оберегая от необдуманных поступков.
«Хорошо? Ты отпустишь?». Мимолётная вспышка радости обожгла и заставила волка вскинуть голову и недоверчиво посмотреть на мужчину. Зря. От взгляда холодных серых глаза вся надежда на светлое будущее умерла только появившись. Надежда, она не только умирает последней, но и заставляет отчаявшихся людей делать то, что они бы в здравом уме и не подумали делать. Надежда – бестолковое чувство. Бессмысленное. Не нужное.
Виктор всё стоял и молчал и уже не смотрел на вампира. Где-то в глубине души он надеялся, что тот всё-таки сжалится. Глупо было рассчитывать на такой подарок.
Молчание затянулось. Хэйли всё ждал, когда огласят его приговор. Ждал, втягивая носом знакомый и почти любимый запах сигаретного дыма, смотрел на пальцы Александра, сжимавшие фильтр, краем сознания отмечая что ему даже нравятся руки вампира. До тех пор пока они не пытаются убить. Оборотень невольно сглотнул, вспоминая, как эти пальцы сжимали его шею.
Голос вампира заставил вздрогнуть и вернуться в реальность.
Внимательно выслушав Хозяина, волк замялся, глядя на миску в углу кухни. Есть не хотелось. Вообще. Виктор сомневался, что сможет проглотить хоть один кусок. Скорей он застрянет в горле и Хэйли умрёт от удушья. «Да кто тебе это позволит! Пойми уже, ты даже умереть не сможешь, если захочешь». Горькая правда.
Тихо выдохнув, Вик почти на автомате подошёл к миске и, чуть отодвинув её от дверцы шкафчика, опустился на колени. В глубине души тут же заворочался зверь, протестуя против такого с собой обращения. Вольный, гордый он не мог позволить, такого унижения. Хэйли лишь, шикнул на свою вторую сущность и заложил руки за спину. «Не думай», - приказал он сам себе. «Не думай», - повторял, пока опускался к миске.
- Не думай, - одними губами проговорил он, прежде чем зацепить ими кусочек мяса.
Вкуса еды оборотень совсем не чувствовал, только краем сознания отмечал, что ужин, как всегда отлично приготовлен, не то что там сам волк готовит. Его стряпня была без изысков и вообще порой получалась малосъедобной. Зачем вампир вообще заставлял его готовить, было непонятно.
Волк чувствовал боль в коленях, на которые приходился весь тела, чувствовал напряжение в плечах и пояснице. Он анализировал своё состояние, не обращая внимания на то, что ест. Будь сейчас в тарелке старая подошва от ботинка, Вик не отличил бы её от куска говядины.
С горем пополам осилив половину ужина, он выпрямился, но так и остался сидеть на коленях, сомневаясь, что сможет снова стоять. Страх отнял у парня все силы. Его подташнивало от съеденного, хотя он честно выбирал одно лишь мясо, прекрасно понимая, что его желудок быстрее переварит.
От похвалы, парень недовольно передёрнул плечами и весь напрягся, вслушиваясь в слова Александра, всё больше понимая в какой переплёт угодил. С одной стороны перспектива попасть за чёрную дверь и ещё неделю минимум не спать по ночам. С другой - унижаться перед теми, кого он сегодня готов был убить. Это было… жестоко, но в стиле вампира. Тот никогда не давал лёгкого выбора. Волку иногда казалось, что лучше бы Лерман сам решал, не заставляя оборотня самому себе выбирать участь.
«Ты сам просил», - мерзко шепнул внутренний голос.
Да, просил и сам выберет. Виктор одинаково сильно не хотел обоих вариантов. До такой степени, что скорей расстался бы с жизнью, будь на то его воля. Одна проблема – он слишком сильно хотел жить.
«Что такое боль, Хэйли? Ты её уже столько испытал… Неужели ты думаешь, что в этот раз будет хуже?»
Виктор молчал, молчал долго. Он не мог сразу выбрать. По сжатым кулакам и закушенной губе, можно было легко понять, как тяжело ему всё это даётся.
«Всего лишь ночь. И ты забудешь. Боль забыть проще».
Выбор был сделан, оставалось только подняться и преодолеть расстояние до комнаты. Обречённо вздохнув, парень, не глядя на вампира, поднялся на дрожащие ноги и молча пошёл в нужном направлении, спиной чувствуя, что Александр идёт следом. Ступени лестницы. Вдох – шаг. Выдох – шаг. Коридор. Слишком длинный сейчас. Виктор шёл, боясь упасть, чувствуя, как ноги подкашиваются. Но, конечно же, не упал. Дошёл. И остановился, дрожащей рукой отодвигая тяжёлый бархат в сторону, заворожено глядя на ручку двери и делая шаг назад, натыкаясь на Александра. Вздрогнув, он бездумно вжался в мужчину, словно это не он его сюда привёл, словно мог спасти.
Бред, какой же бред. На удивление спокойно, уже просто смирившись, Виктор потянулся рукой, на ощупь снимая ключ с дверного косяка, вставляя его в замочную скважину и два раза поворачивая. Щёлк, щёлк.
«Ну вот и всё. А теперь не думай. Это не ты и не твоё тело», - сам себе строго сказал волк, делая шаг в комнату и останавливаясь на пороге, не решаясь заходить дальше.
Отредактировано Виктор Хэйли (30.06.2013 16:38:39)
Виктор был всегда ребёнком в глазах Алекса. Несмышлёным, взбалмошным и непослушным ребёнком, глупым, наивным и недоверчивым. И он всегда задумывался о том, сколько должно пройти времени до тех пор, когда этот ребёнок повзрослеет и научиться думать. Иногда ему казалось, что парень бывает довольно смышлёным, иногда же, как сейчас, он приносил только разочарование. Остановившись перед дверью, ожидая, когда Вик самостоятельно её откроет, Ал поймал отшатнувшегося волчонка и провёл руками по его плечам, шепнув:
– Не бойся.
Стоило лишь войти в просторную комнату и включить внутри свет, осветивший стеллажи с игрушками, большую кровать с балдахином и ещё кучу всякого разного для игр с чужим телом, в том числе и относительно небольшой угол, оборудованный в медицинском стиле и отгороженный прозрачной клеёнкой от остальной части комнаты... Алекс запер дверь изнутри на засов, прошёл в комнату, закуривая сигарету и включая пультом, взятым с тумбочки, кондиционер.
– Раздевайся и становись на колени посреди комнаты. А я пока расскажу тебе правила сегодняшней игры. – Задумчиво он взглянул на парня, подбирая в уме слова и лучше продумывая правила, которые собирался озвучить. Он помнил, что паренька оскорбили, потом он напал на своих обидчиков, за что и получил уже своё, но также и понимал, что произошедшее его никоим образом не научит. Повторись такая же ситуация ещё раз, конец её будет тот же, если не хуже. Это-то его и не устраивало. А ещё было просто интересно, что же задевает волчонка до такой степени, что он просто выходит из себя. – Начнём с того, что ты будешь сам себя оскорблять, – серьёзный взгляд вампира остановился на лице мальчишки, и он усмехнулся. – И делать ты будешь это, признавая, что так и есть, что ты достоин только такого и ничего другого. Это тебе ясно?
– Если меня не устроит то, как и что ты будешь говорить... – Алекс дождался, когда парень примет нужную позу, прошёл к стеллажам и зацепил с одной из полок ошейник с поводком, маленький колокольчик и повязку для глаз, – я буду делать тебе больно. И чем дольше мне будет не нравиться, тем больнее тебе будет... – подошёл к Виктору и надел на его шею толстый кожаный ремешок, поводок же поднял вверх и зацепил его рукоять за крюк под потолком, висящий на одной из цепей. Звякнув колокольчиком возле уха волчонка, добавил, – и колокольчик не должен звенеть. – Вампир поднял его вверх, цепляя к натянутому вверх поводку где-то посредине цепочки, взглянул на Вика, усмехнувшись, и надел ему повязку на глаза, отходя от него, но пристально за ним наблюдая.
– Что ж... Вопросы есть? Если нет, можешь начинать, – спокойно разрешил Алекс, взяв что-то ещё со стеллажа...
Каждый раз, как только Виктор переступал порог этой комнаты, он забывал. Обо всём сразу. Просто выключал мозг, забывая кто он есть, кто был и кем должен стать. Волк старался не замечать страха, не обращать внимания на трясущиеся пальцы и дрожащие колени, на тошноту и леденящее ощущение в груди. Всё это было не важно. Главное было пережить следующие несколько часов, а потом попробовать забыть. Громкий звук задвигаемого засова, ворвался в мозг, заставляя волка вздрогнуть и передёрнуть плечами. «Было. Знаем. Не страшно» - убеждал он себя. Мысли в голове звучали отрывисто и чётко, а вот произносить тоже самое Вик бы не взялся. Язык присох к нёбу и противный металлический привкус во рту всё не отпускал. Облизнувшись, Хэйли обвёл взглядом комнату. Тут ничего не изменилось. Острое волчье чутьё улавливало застарелый запах крови, резкий запах спирта, доносившийся из правого угла комнаты, и терпкий густой запах страха, бивший по нервам и заставляющий зверя внутри вздыбливать шерсть, прижимать уши и желать сбежать от сюда. Виктор тихо рыкнул себе под нос, успокаивая в себе животные инстинкты. Он давно уже понял, что бесполезно тягаться силой с вампиром
Вот и сейчас волку ничего не оставалось, кроме как послушаться Хозяина, чисто на автомате. Движения были дёрганые и резкие, пальцы, словно деревянные, не слушались, не гнулись и процесс обнажения затянулся на несколько минут. Когда футболка и джинсы были сняты и откинуты в дальний угол, волк нехотя, настороженно прошёл в указанное место и опустился на колени.
Вампир говорил, долго, и каждое его слово впивалось в мозг, застревало и воспринималось волком именно так, как того хотел Александр и никак иначе. Виктор не дёрнулся, когда шею стянула грубая кожа ошейника, только тихо вздохнул, признавая, что никуда не денется и лучше слушаться, нежели снова бунтовать и показывать своё я. «Будь умнее, Хэйли».
Как бы волк ни хотел, а выполнить такую команду он не мог. В груди росло странное чувство, с одной стороны он боялся вампира, боялся его гнева, а с другой он уважал его за силу. Низко опустив голову, Вик выдохнул, получив разрешение говорить. Вот только говорить он собирался вовсе не то, что от него хотел вампир и не знал, как тот на такое отреагирует.
- Хозяин,- получилось несколько хрипло, но вполне уверенно. – Я признаю, что совершил ошибку, - волк помолчал и сглотнул. Он говорил на свой страх и риск, но должен был попробовать. - И прошу простить за неё, впредь такого не повторится.
Виктор замолчал, сердце, быстро бьющееся в груди, оглушало, мешая думать. Он ждал от вампира даже не прощения, но понимания. Безумная надежда на то, что Алекс поймёт его и накажет иначе. Нет, волк не просил совсем отменить наказание, это было бы неверно. В этом он разделял мнение своего Хозяина. Он просто просил не унижать. Иногда бывают моменты, когда волк должен быть волком. «Попытка не пытка», - вздохнул про себя Вик, чутко прислушиваясь к окружающему пространству, кожей впитывая изменения в нём, стараясь уловить малейшие изменения в настроении вампира.
Отредактировано Виктор Хэйли (11.07.2013 16:33:12)
Александр выслушал паренька спокойно, он не злился на него и даже не собирался мучить его до потери сознания, хотел просто объяснить, что волк, хоть он и волк, должен иметь иногда и гордость не замечать чужих оскорблений. Так видел вампир, ведь с его-то жизненным опытом, срывайся он на каждого за не так сказанное слово, его сейчас просто не было бы в живых, и потому он по-своему был прав. Он игнорировал чужие оскорбления и подколки в его сторону, если видел, что они сказаны с целью разозлить его. Зачем портить свои нервы? Виктор же просто этого не понимал и загорался, словно лампочка, праведным гневом, с точки зрения вампира это было глупо. И именно эту мудрость он хотел вложить в его голову.
– Какую ошибку, малыш? – сказал он мягко, положив взятое с полки в карман брюк, подойдя к волчонку и присев напротив него на одну ногу, погладил по щеке ладонью. – Ты не хочешь мне рассказывать, что стряслось, а я должен знать, какие слова или действия тебя оскорбляют, я должен знать, как твой Хозяин, почему ты отреагировал именно так, а не иначе. Почему ты повёлся на чужую провокацию и поддался, показав свою слабость, которую ты считаешь своей волчьей гордостью? – мужчина вздохнул, покачав головой, хотя и Вик его не видел. – Ты слаб, мой малыш. Слаб и глуп. Я же хочу тебе помочь, чтобы ты в дальнейшем не делал ошибок, не потому, что будешь слушаться меня, а потому что сам будешь понимать, где и как поступать глупо. Я хочу сделать тебя умнее и лучше. Это моя цель.
Пальцы скользили по щеке, лаская кожу очень нежно, а вампир же продолжал говорить, пытаясь достучаться до Виктора.
– К сожалению, я не могу считывать твою память силой, но и не хочу, – Алекс выделил интонацией своё нежелание, – вкалывать тебе наркотик, который развязал бы твой язык, чтобы ты выложил мне всё как на духу. Понимаешь? Поэтому, ты расскажешь всё сам. Я должен всё о тебе знать. – Убрав руку от его лица, он поднялся и зашёл волчонку за спину, положив руки ему на плечи и несильно сжав, делая лёгкий массаж. – Это всё только для тебя, родной, и здесь только мы с тобой, тебя никто, кроме меня, не услышит. Расслабься и доверься мне, – вампир говорил тихо, не делая свой тон грубым или настойчивым, пока он только уговаривал волчонка по-хорошему, пытался объяснить ему свою позицию.
Рука с плеча плавно перешла на затылок парня, легко потягивая его волосы, но потом крепко сжала их и заставила запрокинуть голову назад, отчего колокольчик на поводке звякнул.
– Только от тебя сейчас зависит, буду я тебя мучить или ласкать, бить или целовать, – он наклонился, коснувшись губами губ Вика, словно подтверждая, что и такое возможно, и шепнул ему в губы, – будь хорошим мальчиком, не заставляй меня применять силу и доводить тебя до слёз. Я этого не хочу, но мне придётся это сделать, если ты будешь противиться мне.
Отпустив волосы парня, он так и остался стоять за его спиной, наблюдая за тем, как напрягаются мышцы на спине мальчишки.
Голос Хозяина, прозвучавший в тишине, был неожиданно мягким и спокойным, таким, что у Виктора моментально отлегло от сердца. Вот что-что, а перемены в настроении вампира он замечал сразу. По тону его голоса, по запаху и мимике. Сейчас он мог только слушать Александра, но этого вполне хватило, чтобы наконец-то забыть, где находится. Всё внимание волка сосредоточилось на Хозяине, он слушал его, жадно впитывая слова. Сейчас голос вампира ласкал слух, и оборотню хотелось верить, что всё закончится не так страшно, как рисовало ему вначале воображение.
Неосознанно он прижался щекой к руке вампира. Виктор устал, чертовски устал, и ему хотелось просто расслабиться и, наконец, перестать ощущать чудовищное напряжение, давившее на плечи в присутствии вампира, страх, сжимающий ледяными пальцами внутренности, боль и обиду грызущую изнутри. Хотелось покоя. И вампир мог его дать. Ведь мог же? Виктору очень хотелось в это верить. Задним умом волк понимал, что Хозяин говорит верно, и отрицать его слова, значит просто не принимать себя. Любые изменения в себе надо начинать с принятия недостатков.
«Да, я слаб» - про себя говорил волк, чувствуя, как чувство вины становится сильнее. «И ты хочешь видеть мою слабость? Зачем оно тебе?»
Реальность сузилась до размеров прохладных пальцев на щеке и глубокого голоса вампира, которому так хотелось верить.
«Всё знать невозможно» - шепнул внутренний голос, пока волк, хватая воздух, пытался справиться с накатывающими противоречивыми эмоциями. Даже собственное положение, крайне унизительное для любого живого существа, не волновало его. Колени болят? Дышать трудно? Перед глазами цветные искры? Важно ли это, когда к тебе в душу лезут, так мягко, умело и осторожно, нежно выворачивая её наизнанку, вытаскивая все страхи на свет, разрезая их, словно ножом масло.
Закусив губу, Виктор тихо заскулил, когда вампир поднялся и зашёл за спину. Волосы на затылке невольно встали дыбом, а по спине пробежал неприятный холодок. Что уж говорить, Хэйли чертовски боялся поворачиваться к Александру спиной. Все его инстинкты кричали о том, что он беззащитен и уязвим, что его могут убить. Может ли он доверять вампиру настолько, чтобы чувствовать себя рядом с ним в безопасности?
Он ждал, что в любой момент пальцы сожмутся на шее, запретят дышать или причинят боль. Но руки Алекса всего лишь легли на плечи, заставляя волка тихо выдохнуть и замереть на месте. Ему не верилось, что уже почти пять минут он не испытывает боли, только грызущее чувство вины. «Простите, Хозяин» - тихо шептал он одними губами, впервые произнося это слово и у себя в мыслях.
Вместо неприятных ощущений он чувствовал только тепло и ласку от рук вампира. Это было ново и так приятно. Ранее в этой комнате не было места нежности и долгим речам.
Волк чувствовал, что с каждым словом что-то внутри него ломается. Тщательно выстроенная стена, граница, за которую оборотень не собирался пускать вампира, осыпалась, становясь ненужной, рушась под верными словами и уверенными прикосновениями. Вампир ломал изобретательно и правильно. Уставшего волка было гораздо проще уговорить и заставить верить в свои слова, главное говорить правильно. Александр умел говорить, а главное Вик не чувствовал в его словах и тени лжи и это было тяжелее всего.
Знакомая тянущая боль в затылке заставила волка запрокинуть голову и нервно хватать ртом воздух. «Ласкать?... Целовать?... Меня?» - мысли были из разряда фантастики, но и они прекратили своё существование, когда губ оборотня коснулись губы вампира, доказывая правоту его слов.
И волк сдался, не мог не сдаться. Он слишком устал бояться, слишком устал постоянно быть в напряжении и готовым отстаивать свою самостоятельность. Их отношения с вампиром больше напоминали холодную войну с короткими алыми вспышками боёв, в которых всегда проигрывал волк. Он устал он поражений и постоянной горькой обиды.
Голос Виктора звучал глухо и бесцветно, пока он рассказывал вампиру события этого вечера. Рассказывал всё в подробностях. Что чувствовал, о чём думал, заново переживая всё это. Закончив, он надолго замолчал, понимая, что его трясёт. Он чувствовал себя как никогда беззащитным, словно снова стал щенком.
- Я же не собака… - тихо прошептал он, не обращая внимания, что глаза режет от слёз, которые быстро впитывала повязка. – Не шавка…
Волк замотал головой, из-за чего колокольчик на поводке мелодично зазвенел и совсем скоро замолчал, стоило только Вику снова замереть в ожидании действий вампира.
Рассказ был недолгим. Алекс спокойно выслушал парня, не перебивая его и продолжая стоять за его спиной, скрестив руки на своей груди и задумчиво немного склонив голову, блуждая взглядом по студии. Он понимал, что парень просто ещё молод, что в нём гуляют гормоны, и та самая ошибка, которую он совершил, заключалась в том, что Вик вначале сделал и только потом уже, начал думать. Хотя в последнем был ещё вопрос... Было даже немного обидно, что о нём Вик подумал в последнюю очередь, даже не задумался о том, что его могли просто убить, бросился в драку. Хорошо, что с ним только лишь поигрались. Ещё было интересно, с кем же он дрался? Имён те не называли, а понять, кто именно это мог бы быть из тех, кто знал Лермана настолько, что был в курсе и того, с кем он живёт, не представлялось возможным. Список был достаточно велик, а запах чужой крови на одежде мальчишки, который он всё ещё помнил, ни о чём ему не говорил. Возможно, придёт время, и он всё сам узнает. Слухи между вампирами имеют свойство распространяться.
В тишине комнаты даже шёпот после нескольких минут молчания показался громким, звон колокольчика разбавил тишину ещё больше. Вампир вздохнул, заметив, что парень дрожит, обошёл его и, сняв с глаз повязку, нежно вытер его слёзы большим пальцем руки.
– Не плач, малыш, не плач, ты не шавка. Ты волк. И неважно, как тебя кто-либо называет. Если ты злишься, когда тебя считают собакой, значит, ты чувствуешь, что доля правды в этих словах есть? – Александр лишь спросил, глядя ему в глаза, чуть улыбнувшись и покачав головой, а после, достал из кармана наручники и не торопясь надел их на запястья Вика, оставив его руки лежать на коленях.
– Не бойся, успокойся, – всё так же спокойно и добродушно сказал он без тени угрозы, – ты не должен бояться меня и того, что я буду делать. Ты ведь понимаешь, что, когда я тебя накажу за твой проступок, тебе самому станет легче? – наклонившись, он нежно поцеловал Вика в губы. – Я накажу тебя за то, что ты совершил ошибку и за то, что не захотел о ней рассказать сразу. Но не бойся, я не буду перегибать палку. Ты и так получил достаточно синяков на сегодня. И я рад, что ты, наконец, открылся мне, это наш первый шаг друг к другу. Так что расслабься и прими своё наказание так, как ты должен это сделать... – Алекс замолчал, глядя в глаза Виктора так, будто хотел его обнять и пожалеть, и это было правдой. Он просто понимал его, понимал, что ему тяжело привыкнуть и перестроиться, смириться с тем, как быстро изменилась его жизнь. Вампир никогда не был злым, если понимал причины. И хотел ему помочь, помочь своими методами. Вновь мягко коснувшись губами губ Вика, он отстранился и снова надел повязку на его глаза, после чего отошёл к полкам и взял с одной из них плётку с семью тяжёлыми кожаными хвостами, довольно мягкими, чтобы не повредить кожу, но и хлёсткими, чтобы причинить боль.
– Не забывай, что колокольчик не должен звонить. Я буду тебя пороть, – предупредил, вернувшись к Виктору и остановившись от него сзади и немного сбоку, чтобы было удобно работать плёткой. – Тебе положено... тридцать ударов, – вампир был явно сегодня добр, но не в этом заключалась суть наказания. – Твоей волчьей сущности и её проявлений я видеть не хочу. – Прохладная плеть коснулась спины парня, пока ласково оглаживая кожу. – За каждый звон колокольчика будет добавляться ещё пять ударов, так что сейчас, можешь встать на коленях удобнее. – Мягким похлопыванием концы плети шлёпнули мальчишку по заднице пару раз, конечно же, ударами это посчитать было нельзя, скорее, заигрыванием. – И после каждого удара я буду тебя учить, а ты будешь отвечать мне, что ты всё понял, или спрашивать, что тебе непонятно. Ясно? – кожаные хвосты перестали касаться Вика, но очень вскоре с силой хлестнули по спине, сразу же, прочерчивая семь розовых полос на коже поперёк лопаток, которые медленно краснели. Голос вампира только сейчас обрёл строгие властные нотки и приказной тон:
– Урок первый. Я – твой Хозяин. Всё, что ты делаешь, о чём думаешь и что чувствуешь, я должен знать сразу же, как с тобой что-то происходит. Ты рассказываешь мне обо всём и очень подробно. И я не должен тебя расспрашивать, ты рассказываешь всё сам. Подходишь ко мне и рассказываешь. Я – твой Хозяин.
Новый удар плети пришёлся на ягодицы и бёдра Виктора с той же силой, когда Алекс закончил говорить. Выждав пару секунд, пока мальчишка отойдёт от боли, и, размяв руку, пару раз махнув плетью в воздухе, он уверенно продолжил:
– Урок второй. Доверяй мне. Ты должен доверять мне, чтобы понимать мои действия и цели наказаний. Я желаю тебе только добра. Ты всегда можешь рассказать мне о своих страхах и переживаниях, от которых я тебя избавлю. Доверяй мне.
Третий удар вновь покрыл спину, теперь уже в районе поясницы. Алекс опустил плеть, вновь ожидая несколько мгновений и озвучивая ещё один урок:
– Урок третий. Ты – мой. Ты принадлежишь мне, а это значит, что для тебя важно только моё мнение и ничьё другое. Даже если тебя назвали собакой, даже если собачьими какашками тебя назовут, ты должен помнить, что у тебя есть Хозяин, у которого тоже есть мнение на этот счёт. Только мои слова для тебя имеют значение. Чужие слова для тебя должны быть просто звуком, который ты не обязан замечать, что бы кто не говорил. Даже если тебе обидно или тебя это злит, ты приходишь ко мне и рассказываешь мне всё, а не ввязываешься из-за своих эмоций в драку. Только для меня ты можешь быть собакой, вещью, моей собственностью, больше ни для кого, и не нужно подтверждать своими действиями обратное. Ты – мой.
Свободная от плети рука Алекса коснулась головы Вика и нежно погладила его, поправляя растрепавшиеся волосы.
– Я – твой Хозяин. Доверяй мне. Ты – мой. Тебе всё понятно?
Вампир всё больше удивлял Виктора. Он не стал ни ругаться, ни тем более, сразу вершить суд над волком, а теперь ещё сидел и возился с ним как волчица со своими щенками. Это было более чем странно. Оборотень прищурился, когда свет резанул по глазам, даже такой приглушённый, после полной темноты, он был слишком интенсивным для чувствительных глаз оборотня. Прикосновение рук вампира заставило чуть вздрогнуть и тихо выдохнуть. Вампир попал в самую точку. Рядом с ним волк всё чаще чувствовал себя собакой. Он радовался, когда вампир приходил домой, всё чаще он старался делать всё так, чтобы на губах Александра появилась улыбка, так греющая душу волку. Оборотень даже мог сказать, что скучал по Лерману, когда того целыми днями не было дома, а вечерами он был настолько уставшим, что даже не разговаривал с волком. Все эти чувства были слишком противоречивыми и неуместными по отношению к тому, кто лишил свободы и переделывал под себя. Но они были, и пока волк не разобрался с ними, он прятал их, скрывая за более привычным и понятным чувством злости. Порой он огрызался просто по привычке, на самом деле не испытывая по отношению к Хозяину никаких негативных чувств. «Ты сделал меня таким…ручным». Возможно, каждый волк где-то глубоко в душе собака. Преданная и ищущая любви хозяина.
Волк тихо вздохнул, когда метал коснулся запястий, вопреки всему заставляя расслабиться. Плечи опустились, и парень чуть прикрыл глаза. «Я не боюсь… Я слишком устал для этого». Да к тому же ничего страшного и не происходило, а голос Лермана сейчас действительно успокаивал. Волк смотрел на Александра уставшим почти пустым взглядом, в котором всё ещё мелькали обида, злость и страх. Вампир казался таким простым и близким, что единственное, что волку хотелось, просто улечься рядом с ним и отдыхать, прислушиваясь к мерному дыханию Хозяина.
Виктор невольно потянулся за губами Лермана, желая продлить такой короткий поцелуй и тихо скульнул, когда не удалось. Он только облизнулся. Губы вампира пахли табаком и кровью, да и на вкус были такими же. Странное сочетание, но по этому запаху Виктор смог бы найти Хозяина где угодно, этот запах давно уже стал почти родным.
Ещё один мягкий поцелуй, и комната снова погрузилась во тьму, только в этот раз Вик уже почти не боялся. Вместо страха внутри поселилось странное волнение, где-то в глубине души волку хотелось, чтобы вампир наказал его. Вик нервно облизнул губы, чутко прислушиваясь к окружающим звукам. Пространство вокруг наполнил резкий запах кожи. Виктор с жадностью втянул носом воздух, наверное, скоро он сможет по запаху узнавать выбранные Хозяином игрушки и предметы для наказания. Когда разум спокоен и в нём нет паники, столько всего можно было понять и определить, даже не видя, полагаясь только на своё острое обоняние. Волк невольно улыбнулся, пряча улыбку, склоняя голову так, что поводок натянулся, и дышать стало в разы сложнее.
Плеть мягко прошлась по спине, заставив вздрогнуть от неожиданности. «Всего лишь тридцать ударов?» Похоже наказание было чисто символическим, или же не для того тут была плеть, чтобы причинить такую боль, которая воспринималась бы как наказание. Слова вампира лишь подтвердили догадку оборотня. Тот чуть нахмурился. Держать под контролем зверя было достаточно тяжело, особенно когда ему что-то не нравилось. Но ведь постараться можно было
- Я понял, Хозяин, - тихо ответил волк, удобнее становясь на коленях, стараясь держать голову так, чтобы поводок всё время был натянут.
В этот раз ожидание не было таким уж тяжким, скорее оно было похоже на предвкушение чего-то нового. Первый удар обжёг спину и заставил волка только шумно выдохнуть. Боль была не такой сильной, чтобы кричать, Вик повёл лопатками, чувствуя, как следы краснеют и вспухают. Наверное, если бы он смотрел на себя со стороны, сказал бы что это красиво. Первый урок он уже давно выучил, но в этот раз добавилось новое правило. Волк не знал, сможет ли делиться с вампиром тем, что у него на душе происходит. Не знал, но мог попробовать. Кто знает, может тогда он сможет избегать конфликтов.
- Я понял, Хозяин.
Голос был хриплым и тихим. Все посторонние эмоции исчезали с каждым словом, он слушал вампира, внимательно слушал, и даже волк внутри не смел поднять голову. Или может ему тоже нравилось? Следующий удар вырвал из груди волка тихий сдавленный вскрик. На мгновение мышцы напряглись и следом тут же расслабились.
Доверие. Второй урок, наверное, стал для волка самым тяжёлым. Доверие просто так не приходит, его нужно заслужить. И вампиру придётся тоже делать шаги навстречу, чтобы волк доверял ему как самому себе. Доверял настолько, что позволил бы Александру держать в руках не только тело волка, но и его душу.
- Я понял, - чуть погодя ответил Виктор, чувствуя, как внутри недовольно заворчал зверь, которого уговорить на сотрудничество было куда как тяжелее, нежели человеческую часть оборотня.
На третьем ударе Вик тихо заскулил, поджимая ягодицы. Следы от плети горели и щипали кожу. Волку казалось, словно вампир высекает уроки у него на спине, украшая тело алыми буквами. Третий урок был простым, настолько, что как-то сразу отпечатался в голове оборотня, не вызывая и доли негативных эмоций. Волк пока не знал почему, но решил не заострять внимания на этом.
- Я ваш, Хозяин, - спокойно отозвался волк, облизывая пересохшие губы.
Оставалось ещё двадцать семь ударов, двадцать семь уроков. Виктор не знал, сможет ли он принять их все, но с этими тремя был вполне согласен.
Отредактировано Виктор Хэйли (14.07.2013 13:23:22)
– Урок четвёртый. Говори только правду. Ты не должен мне лгать. Любая ложь будет восприниматься как предательство, а предательство не искупишь простым наказанием... – продолжил Алекс, вновь поднимая плеть и замахиваясь ею, опуская хвосты плети вновь на ягодицы волка.
– Урок пятый. Ты должен слушаться меня. Никогда не противоречь мне, не возражай, даже если мой приказ тебе неприятен. Любые мои приказы ты будешь исполнять сразу же. Я сам остановлю тебя, если сочту остановку необходимой. Слушайся меня. – Новый удар плети теперь накрыл спину и увеличил свою силу, стал ещё более хлёстким, как и промежутки между ударами были теперь короче.
– Урок шестой. Не заставляй меня ждать и переспрашивать тебя или повторять что-то дважды. Ты должен ждать моих приказов постоянно и быстро их исполнять. – Быстро сменив руку, Алекс ударил Вика по груди, зацепив вместе с тем живот, а вслед за этим ударом, сбивая ритм, до слов, новый удар пришёлся вновь на спину. Алекс начинал расходиться, входил в раж, теперь уже осыпая волчонка ударами почти безостановочно, по спине, заднице и груди, но, тем не менее, делая короткие перерывы для озвучивания уроков, чтобы не перекрикивать звук плети. Голос его звучал резче, но ниже и тише, поскольку брюки начинали ему уже давить, и хотелось их как минимум расстегнуть, а то и снять с себя. Слов же волчонка удары не ждали, каждый раз покрывая его обнажённое тело всё новыми и новыми полосами.
– Урок седьмой. Я накладываю табу на своё имя. Называть ты меня можешь Хозяин и никак иначе. Когда мне это надоест, я скажу тебе. Сейчас же просто забудь, как меня зовут... – Это уже было не столько уроком, сколько пожеланием. Слишком по панибратски волчонок себя вёл с Алексом, когда вампир относился к нему хорошо, видимо, просто забывал, что он его Хозяин.
– Урок восьмой. Не думай. Думать тебе вредно, пока ты не набрался мозгов. Ты будешь делать только то, что я тебе говорю, и говорить только то, что я тебе разрешаю. Своё мнение будешь рассказывать мне, но поступать будешь только так, как я тебе говорю. Для других у тебя просто нет своего мнения. У тебя есть только мнение Хозяина. Я забираю у тебя право на выражение собственных мыслей кому-то другому. – Во избежание конфликтов волчонка с обществом. Плеть зависла в воздухе, глядя на покрытую свежими ссадинами от плети спину, Алекс задумался о том, сколько же ударов он уже подарил Вику, сбился со счёта, случайно увлёкшись. Кажется, уже было их около двадцати. Внезапно подумалось о том, что же будет, если волчонку вдруг в магазине начнут впихивать испорченный товар и он поймёт, будет ли он выражать свою мысль незнакомцу? «Стоило бы это проверить». – Эта мысль заставила улыбнуться Алекса, и он подарил Вику ещё один резкий и хлёсткий удар по заднице.
– Урок девятый. – Дыхание вампира сбилось и стало таким, будто он только что пробежал стометровку, но он его быстро успокаивал. – Пока последний из тех, что ты должен навсегда запомнить. Ты должен любить меня и благодарить за любое оказанное тебе внимание, будь то наказание или ласка, разговор или приготовленный мной ужин. Иногда ты забывал это делать, больше не забывай. Благодари.
Глубоко вздохнув, Алекс подошёл к парню вплотную, провёл прохладной ладонью по его спине вверх и схватил ей за волосы, натянув назад, заставляя запрокинуть голову.
– Ты считал удары? Сколько их было? Хочешь пить? Я могу пописать тебе в ротик, – тон его голоса вновь стал прежним, добрым и мягким, спокойным.
Обойдя парня, Ал расстегнул ширинку одной рукой и выпустил, наконец, возбуждённый член на свободу из плена брюк, встав ногами по бокам от колен Виктора, постучал головкой члена по его губам.
– Давай, пососи его, он даст тебе напиться, – усмехнувшись, Алекс крепче сжал волосы парня на затылке, натягивая повязку на глазах и направляя его голову, толкнулся в его ротик.
Каждый новый урок был сложнее для волка, чем предыдущий, каждый новый удар плети был сильнее, так что обжигающую боль было терпеть с каждой секундой труднее. Виктор тихо шипел, жмурился и пытался не обращать внимания на огнём горящую спину. Пытался слушать, запоминать, чтобы не переспрашивать лишний раз, но он всё чаще отвлекался на плеть, которая свистела в воздухе и осыпала спину тяжёлыми ударами.
Впрочем, слова вампира были хлеще прикосновения кожаных хвостов, они терзали не тело, а ум и душу волка, который далеко не со всем был согласен. Он мог принять правило о том, что придётся говорить правду. Это не сложно, к тому же он и так нечасто врал Лерману, не мог, да и смысла не было, тот ложь чувствовал за версту, а волк не умел врать.
Послушание, беспрекословное и моментальное. Это было довольно тяжело, учитывая, что Вик привык к тому, что он сам решает, что и когда делать, стоит ли прислушиваться к тому, кто отдаёт приказы. А тут от него требовали сразу слишком многого. Оборотень нахмурился, стискивая зубы, от очередного хлёсткого удара и сильнее опустил голову, натягивая поводок, чтобы даже если тело вздрогнет под ударом, колокольчик не зазвенел. Виктор чувствовал, что внутри разливается жгучее чувство, что волк всё настойчивей скалит зубы, требуя от парня немедленных действий. Он был категорически не согласен с тем, что его загоняют в клетку. Слишком узкую для жителя лесов, привыкшего к свободе. Волку стоило огромных усилий, молчать. Он даже не мог позволить себе вскрикнуть, точно зная, что открыв рот, вместе с криком вырвется такое звериное рычание. «Он послушал тебя. Теперь ты слушай его, всё возмущение потом выскажешь»
Неожиданный удар по груди, заставил волка тонко по-звериному вскрикнуть и согнуться ещё больше. Удары уже сыпались чаще, чем Александр озвучивал свои уроки для волка, так что тот бросил считать, чтобы не отвлекаться. Дыхание давно сбилось и по спине и лбу катились крупные капли пота, щекоча кожу и вызывая нестерпимое желание стереть их. «Сосредоточься!» - сам себе приказал оборотень, снова возвращаясь в реальность и ловя звук голоса Хозяина, который стал тише и в нём появились рычащие нотки. Воздух вокруг наполнился резким запахом возбуждения, заставляя Виктора втянуть носом воздух.
Седьмой урок был, наверное, одним из самых простых, потому как не требовал от парня ничего нового. «Что же забыть, так забыть». А вот восьмой вызвал такую бурю эмоций, что волк даже удара плети не почувствовал. Мышцы на спине напряглись сильнее и руки, до сих пор мирно лежащие на коленях сжались в кулаки так, что ногти впились в кожу. Зверь внутри своей недостроенной клетки метался из угла в угол, рычал и выл несогласный с таким ограничением. Виктор действительно не понимал, природы подобного запрета. Отнимать у него право на выражение своих мыслей другим людям фактически значило отобрать у него возможность к существованию без Хозяина. Это было неприемлемо. Неправильно. Глухой несдержанный рык потонул в свисте плети, а боль снова заставила волка замолчать, напоминая, что дыбить шерсть ему не позволяли. Здесь он промолчал. Он не хотел решать вопрос сейчас, ему нужно было время, чтобы подумать. В одиночестве. Нужно время чтобы разобрать всё по полочкам. Потом он придёт к Александру и попробует все это обсудить. Никто же ему это не запретит. Вопрос в том пойдёт ли вампир навстречу.
Силы Виктора и моральные и физические уже были почти на исходе. Тело дрожало и ныло от неудобной позы, сознание бунтовало так, что волк терялся в эмоциях, его глушил рык внутреннего зверя, мешая слушать Алекса. Так что оборотень даже обрадовался, услышав про девятый и последний урок. Вот только суть его была весьма непонятна волку. Заставить кого-то любить невозможно. Доверие и любовь слишком сильные и глубокие чувства, чтобы требовать их. Волк мог дать что-то похожее, но любить искренне по приказу не смог бы никогда.
- Спасибо, Хозяин, - хрипло пробормотал волк, сквозь сжатые зубы, больше заботясь о том, как бы не зарычать.
Вот так. Девять правил. Девять законов, которые необходимо было знать, чтобы жить в мире и согласии с вампиром. С которыми нужно было смириться и приучить себя не нарушать ни одного из них. Постоянный контроль над собой – вот чему Виктору предстояло научиться в первую очередь. Вампиру придётся напоминать о своих уроках почаще, если он хочет их выполнения до тех пор, пока волк не смирится с ними.
Прохладное прикосновение к спине заставило вздрогнуть и прогнуться. Всё тело горело от многочисленных ударов, и любой контакт кожи с чем-либо был сейчас неприятен. Резкий рывок за волосы вырвал из груди парня громкий вскрик, в котором практически затерялся звон колокольчика. Закусив губу и тихо заскулив, парень понял, что тело вполне однозначно отзывается на боль в затылке. Верный способ сделать из волка щенка. Это было более чем неуместно, так что щёки моментально покраснели, и Вик постарался незаметно свести колени, чтобы возбуждение было не так заметно.
- Не считал, Хозяин, - почти прошёптал волк, всё больше теряясь в собственных ощущениях.
А вот последнее предложение вызвало такую бурю эмоций, которую Виктору удалось сдержать только ценой действительно огромных усилий.
- Я не хочу пить… Хозяин, - напряжённым звенящим голосом ответил волк и весь подобрался, готовясь в очередной раз показывать зубы. - Не утруждайте себя, - всё так же вежливо отозвался оборотень.
Резкий запах другого мужчины наполнил воздух совсем рядом, и в губы ткнулась горячая влажная головка, которую волк на автомате облизал. В ушах шумело, и сердце вновь отбивало барабанную дробь, грозясь пробить грудную клетку. Легко подавшись назад, волк, без сопротивления даже, обхватил губами чужой член, мягко скользя по нему языком и плотно сжимая губами. « Зубы спрячь… спрячь, кому говорю!» - прикрикнул на себя Виктор, понимая что желание укусить становится всё сильнее. Вот уж такого бы вампир явно не простил.
Алекс прикрыл глаза, с наслаждением толкнувшись в ротик Вика, и шумно выдохнул, подтолкнув его на себя, сжав волосы мальчишки крепче своей рукой. Он и не собирался делать того, о чём сказал Вику, это было скорее шуткой или даже предложением, и если бы тот захотел, то Алекс уже бы подумал, а так... он лишь несколько минут толкался в его ротик и позволял играться язычку с членом, пока не решил, что хочет немного по-другому.
Вампир не знал, примет ли Виктор все его правила и наставления, запомнит ли их, будет ли им следовать, но проверить хотелось как можно быстрее. Наверное, всё дело было в эгоистичном желании получить всё и сразу. Он умел выжидать, умел подводить жертву к решениям, которые она считала своими собственными, но Алекс увлекался Виком, понимал, что увлекается, и поэтому не хотел долго ждать. Он слишком быстро перегорал, если не получал желаемого.
Лерман сделал полшага назад и потянул за собой голову парня, натягивая поводок так, чтобы ошейник его придушил, стянув грубой кожей шейку от натяжения поводка. Колокольчик в тишине лишь едва звякнул и затих, в комнате будто бы стало жарче, несмотря на работающий кондиционер, который почти беззвучно шипел под потолком в дальнем от них углу.
– Выдохни... – сказал он негромко, но строго, и, дождавшись, когда парень сделает это, толкнулся в ротик максимально глубоко, зажав пальцами свободной руки нос волчонка, продолжая придерживать его за затылок и не давая отстраниться.
– Даже не вздумай кусаться, почувствую зубы и вставлю в твои уши спички, а после надавлю на них, – предупредил, едва качнув бёдрами, но так, что лишь вжался лобком в его губы, чувствуя, как сокращается горло от удушья и как напрягается сам Вик.
Он тихо застонал, глядя на Виктора сверху вниз, такого беспомощного и красивого, жалея, что не может прочесть его мыслей, и просто дожидался, пока парень поймёт, что давать дышать ему вовсе не собираются, как минимум до тех пор, пока он не начнёт сопротивляться или терять сознание... – Терпи, – сказал вампир, когда заметил, что у волка кончаются все силы это делать. Он подался немного назад, чтобы за этим вновь засадить член в ротик до упора и ещё немного выждать, уже потом, начиная трахать его размашисто и грубо, продолжая удерживать его голову и сжимать нос, не давая ему им дышать. Оставляя теперь ему возможность давиться украденным воздухом вместе с членом, раз за разом, бьющимся в глотку всё жёстче...
Алекс насиловал Вика так, пока не кончил, не особо обращая внимание на то, подавился парень или нет. Отпустив его, он молча вновь надел брюки, застегнул ширинку, и снял наручники с рук парня, отстегнул колокольчик с поводка, а потом и сам поводок снял с крюка. Немного понаблюдал за ним, оценивая состояние парня, но потом, всё же, решил, что озвученные ранее уроки следует закреплять действиями. Дёрнув за поводок, он дотащил волчонка до полок, положил на них уже ненужные вещи, и взял один из дешёвых твёрдых резиновых вибраторов, ткнул игрушку под нос Вику.
– А теперь мы поиграем, – сказал Алекс с улыбкой в голосе, но вполне серьёзно, – у тебя ведь хороший нюх, запоминай запах и, когда я его брошу, ищи. Принесёшь его ко мне в руки в зубах. Вставать нельзя, будешь ползать только на четвереньках. Повязку тоже не трогай. И ещё я хочу, – он сделал короткую паузу, которую использовал для того, чтобы просто отпустить поводок, который упал на спину Вику, – чтобы ты гавкал. А теперь ищи!
Игрушка полетела в дальний угол комнаты и упала возле кровати, немного закатившись под неё, но так, что её вполне можно было достать без рук, если немного покорячиться. Сам же Алекс прошёл к единственному кожаному креслу в этой комнате и закурил, достав из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку. Рядом с креслом был небольшой столик на колёсиках, на котором привычно стояла пепельница. Он внимательно посмотрел на Вика и усмехнулся.
– Это игра, Вик, выполняй приказ.
Постепенно, вовлекаясь в процесс, волк начинал получать всё больше удовольствия от него. В прошлом он бы и не подумал, что подобное может быть так приятно и даже возбуждать. Тяжелый терпкий запах кружил голову, ощущение бархатистой кожи под языком заставляло работать ртом всё бережней. Виктор не хотел кусать хозяина, теперь он искренне хотел сделать приятно. Движения стали размеренней и глубже, зубы уже не задевали чувствительную плоть. Но не сказать, что это было легко, челюсть от однообразных движений совсем скоро начала ныть, а коленей волк уже давно не чувствовал, но всё это как-то отходило на второй план.
Парень недовольно застонал и потянулся следом, стоило только вампиру отойти назад, но в прочем рано волк расстроился. Никто не собирался его так просто отпускать. Виктор резко напрягся, стоило только поводку натянуться как струна и ошейнику сдавить шею, так что дышать стало в разы труднее. Недовольно поморщившись, Вик мотнул головой, понимая, что страх снова заползает под кожу, отвлекая от хозяина и заставляя сосредоточиться на собственной шкуре.
«Успокойся» - сам себе мысленно приказал парень, - «не убьёт он нас». К сожалению, зверь внутри был не так уверен в этом, как человеческая часть оборотня, так что Вику приходилось прикладывать значительные усилия, чтобы не сопротивляться. Приказ волк выполнил не сразу и неохотно, выдыхая, но не полностью и порадовался этому, когда вампир членом снова толкнулся в рот и дальше, упираясь головкой в горло, так что Вик протестующее замычал, давясь и задыхаясь. Оставшись без возможности дышать, он резко дёрнулся, назад, натыкаясь на руку вампира, которая не давала отстраниться. Голос Лермана несколько остановил нарастающую панику и злость, да и перспектива лишиться слуха, волка явно не радовала, а потому пришлось успокоить бушующее сознание и попытаться хотя бы не дёргаться так очевидно. Получалось хреново. Любое движение бёдер вызывало рвотный рефлекс, заставляло морщиться и руками упираться в ноги вампира в попытке отодвинуть хоть немного. Полная темнота перед глазами добавляла свою долю паники. Всё что волку хотелось это избавиться от жуткого чувства удушья и сорвать повязку с глаз, чтобы хотя бы видеть.
Голос Лермана, прорвавшийся сквозь жуткий шум в ушах, вызвал очередную волну возмущения. «Терпеть?!» Как такое можно было терпеть, Вик слабо себе представлял. Он только зажмурился и глухо жалобно промычал, прежде чем в очередной раз подавиться, теперь уже не только членом, но и мизерным глотком воздуха.
Движения вампира были грубыми и сильными, буквально раздирающими горло, так что вскоре оно саднило и по ощущениям напоминало один большой синяк. Вик дёргался, вздрагивал, давился и задыхался, но зубы не показывал, слишком хорошо себе представляя что за этим последует. Когда уже начало казаться, что это никогда не закончится, вампир вбился в рот волка в последний раз и кончил, заставляя того подавиться и резко податься назад, выпуская член вампира изо рта. Ошалевший от возможности дышать, оборотень жадно глотал воздух, кашляя и давясь уже даже им, не веря, что есть что-то более прекрасное, чем кислород. Сейчас было всё равно, что там хозяин делал, хотя вот за то, что снял наручники и отцепил поводок от крюка, можно было бы сказать спасибо. Можно… только язык отказывался ворочаться, а малейшее напряжение голосовых связок вызывало боль.
Обиженно вякнув, Вик дёрнулся, за хозяином, не зная, куда тот его тащит, но в прочем не особо интересуясь. Если тот захочет чего-то, вряд ли его остановит нежелание оборотня. Замерев на полу, в нескольких сантиметрах от ног вампира, Вик напряжённо прислушивался, к тому, что тот делает, пытаясь угадать, что за этим последует. Ждать пришлось недолго. Всего через минуту ему под нос ткнули что-то твёрдое. Резкий запах дешёвой резины и ещё более отвратительной вишнёвой ароматической добавки ударил в нос и заставил поморщиться. Кажется, он уже знал, что это такое.
- Плохая игра, хозяин, - тихо и хрипло произнёс Вик, услышав стук в дальнем конце комнаты.
Да, игра была откровенно унизительной. Лазить на четвереньках по комнате в слепую как крот и искать брошенный предмет. Так играют с собаками. «Для него ты можешь быть кем угодно» - напомнил себе волк и тихо вздохнул.
Да, это была игра, а ещё это был приказ, и за его невыполнение вполне можно было получить по шее, а этого волк уже не хотел – слишком устал. А потому опустив голову, сгорая со стыда, пополз в нужном направлении. Он не натыкался ни на что только потому, что отлично помнил расположение мебели в комнате, да и её тут было немного. А вот гавкать он не стал. Ну не мог, язык не поворачивался, совсем. Только добравшись до кровати, выдал задушенное «Гав» и опустился на пол, чуть заползая под кровать и вытаскивая из под неё игрушку. Зажав жёсткую резину зубами, он медленно пополз обратно к хозяину, остановился у его ног, крупно дрожа от стыда и сдерживаемой злости.
Авто медленно и лениво ползло по улочкам, петляло по змеевидной асфальтовой дороге. Он не желал вдавливать педаль газа в пол, не желал спешить. Зачем торопится? Спешка нужна лишь в ловле блох. Спешка важна лишь, когда время ограничено. Сегодня у него было достаточно времени, его имелось в избытке и с лихвой. Трать, на что угодно и сколько хочешь. Поэтому спортивный «Ягуар» черной ленивой кошкой неспешно вез его в необходимое место, а водитель скоростной машины просто наслаждался видами пейзажей города, приплывающими за окном. Вон с лева появилась витрина его любимого кафетерия украшенная свежей выпечкой и старым кофе-автоматом. Он помнил, что там готовят отменный кофе, но отвратный фирменный пирог с черникой. Не любил он чернику, эти мелкие косточки так противно скрепят на зубах, словно песок жуешь. Но кофе да, кофе там варили отменный, настоящий и не из дешевых зерен. Кажется, он даже ощутил его запах через полуоткрытое окно. Возникшее желание остановиться и выпить чашечку растворилось, как только витрина скрылась из поля зрения, а аромат рассеялся, вытесняемый из салона потоками влетающего воздуха и автомобильного освежителя с запахом вишни. Вообще он редко садился за руль сам, больше предпочитал нанимать водителей. Однако место, в которое ехал, не предусматривало наличия свидетелей совершенно. Мужчина не желал, чтобы кто-либо мешался у него под ногами, и на то были свои личные причины. Сколько времени прошло с их последней встречи? Он не считал, но много, достаточно много, хоть, по сути, лично для него это ничего не меняло. Очередной поворот дороги, он мягко вывернул руль, и на губах расцвела ироничная улыбка.
Туда куда он едет его не звали и уж точно его там не ждут, но плевать он на это хотел, ему было нечто нужно от живучего там, а получать желаемое он привык всегда, в независимости от прилагаемых для данного усилий и средств, которыми приходилось пользоваться. Он представил выражение лица того кого знал еще сопливым мальчишкой, после того как он увидит нежданного гостя, и на губах Маэстро расцвела насмешливая улыбка.
-Ce sera amusant. Très, très drôle. - Шепнул сам себе Аарон, достав зубами из портсигара сигариллу. Он чиркнул бензиновой зажигалкой и подкурив, положил ее туда же куда и портсигар, на соседнее с водительским сиденье.- Ты наверно весьма удивишься, увидев меня на пороге именно этого дома, малыш.- Крепко затягиваясь сладковатым дымком, не без иронии в слух подумал Ковенант, в очередной раз, выворачивая руль.
Авто затормозило у необходимого дома и его водитель нажал на кнопку домофона вытянув руку из окна машины. Он оправил запонки на манжетах дорогой черной рубашки и одернул воротник, словно холеный франт, прихорашивающийся перед свиданием, с очередной дамой сердца. Бросил взгляд в зеркало, он оценивающе взглянул на свое отражение. Из хвоста выбилось пару прядей, ну да ничего, они лишь придают ему некой юношеской игривости. В целом оставшись довольным своим внешним видом, он подождал, когда владелец дома или кто там еще, нажмет на кнопку открытия ворот, и направил машину во двор. Припарковавшись недалеко от входа Маэстро, заглушил мотор, покинул свою железную колесницу без коней, и перекинув пиджак через плечо, огляделся.
-Словно на военную базу попал.- Хмыкнул художник и захлопнул дверцу «ягуара».
Он неспешным шагом приблизился к входной двери в дом и несколько раз, чисто для проформы, стукнул костяшкой указательного пальца в дверь. Пока ждал когда ему, наконец, соблаговолят открыть, успел докурить сигариллу, потушить ее о каблук наполированной до зеркального блеска кожаной туфли, и щелчком пальцев выкинуть окурок в сторону каких-то, на вид плешивеньких, кустов.
Отредактировано Аарон Ковенант (04.08.2013 23:52:14)
Алекс не знал, что чувствует Вик в этот момент, но прекрасно понимал, что ему подобное отношение вряд ли нравится. Впрочем, всему должно было прийти своё время, не так быстро ломаются и строятся характеры, не так быстро меняются взгляды и мысли. Забрав игрушку из зубов мальчишки, он повернул её в руке и теперь уже, подхватив пальцами другой руки Вика за подбородок, пошире открыл его рот, проталкивая игрушку между его губ и проворачивая её у него на языке. Нужно было просто смочить резину, что вампир и сделал во рту мальчишки, с улыбкой наблюдая за его лицом. Сейчас он был более чем доволен его поведением, а потому находился в весьма хорошем расположении духа. Вот только помнил, что наказать волчонка было просто нужно, чтобы тот запомнил не только один разговор с ним. Закончив с этим, он поднялся с кресла и обошёл волчонка, остановившись сзади него. Объяснять свои дальнейшие действия он счёл ненужным, просто подхватил парнишку под животом, приподняв его попку повыше, и приставив вибратор к его анусу, вначале несильно и медленно надавил, пока внутрь не прошла его головка, растянув стенки, а потом одним резким толчком загнал его вглубь на всю длину, так и оставив.
– С ним ты будешь ходить до тех пор, пока я не разрешу его вытащить, – спокойно сказал Александр, отпуская Вика, включая вибрацию игрушки сразу на максимум и отходя к стеллажам. – Но это ещё не всё. Наказание твоё за проступок будет заключаться в следующем... – он задумчиво оглядел полки и взял один большой свёрток, возвращаясь к парню и аккуратно разворачивая коврик по дороге. Сам этот полутораметровый в длину коврик был сплетён из тонких стальных цепочек, с припаянными острыми шипами к каждому звену. По сути, это был «ежовый» коврик, шипы которого располагались на расстоянии друг от друга от одного до трёх сантиметров в разнобой. Высота шипов была всего один сантиметр, но встать, сесть или лечь на него так, чтобы не повредить кожу, было невозможно, слишком острые были шипы, больше похожие на стальные иглы на кончиках с продолжением в виде небольшого конуса. У основания шип имел толщину около четырёх миллиметров, поэтому, под весом тела медленно проникая под кожу, он делал довольно специфические проколы. Алекс расстелил его перед Виком и взял поводок в руку, дёрнув парня в сторону коврика.
– Перед тобой коврик, становись на его край коленями и ложись лицом вниз. Лицо постарайся держать приподнятым. Руки заведёшь за спину, когда ляжешь.
Он проследил за тем, как Вик начал попытку выполнять приказ, как очень вскоре раздался писк домофона, который он услышал благодаря тому, что по всему дому и даже в студии находились звоночки оповещения о пришедших гостях.
– Ну, кого там нелёгкая принесла? – вздохнул Алекс, никого не ожидая в этот день. – Ложись, Вик, ложись, – отпустив поводок, он подошёл к дверям, – у нас гости, лежи и жди меня, я скоро приду.
Прикрыв за собой дверь, Алекс не стал запирать Вика в комнате, он просто спустился на первый этаж и пошёл открывать дверь. Ворота открыл, не вглядываясь в небольшой экранчик, автомобиля всё равно не узнал, а тот, кто был за рулём, как раз в это время отвернулся. Вздохнув, подошёл к входной двери, взглянув на себя в зеркало. Поправил растрепавшиеся волосы рукой и заправил чёрную рубашку в брюки, даже не догадываясь, кого там нелёгкая принесла, но, всё же, и в непонятно каком виде встречать незнакомцев не хотелось. Это мог быть кто-то из клиентов, забывших его номер телефона по чистой случайности, а мог быть и какой-нибудь рекламный агент, которого Алекс уже готовился мысленно послать куда подальше, хотя, агенты обычно заходят через двери, а не заезжают через ворота. Ещё это мог быть кто-то из его друзей, хотя, все прекрасно знали, что Алекс не особо жалует тех, кто приходит без звонка по телефону. Тем временем, пока вампир пялился в зеркало, погрузившись в размышления, в дверь постучали. Он подошёл к окну, выглянув через просвет шторки на того, кто же всё-таки пришёл, и прирос к полу. Вот кого-кого, а Аарона он точно не ожидал увидеть у себя под домом. Шутка ли сказать? Не виделись они лет двадцать или тридцать, а может и все пятьдесят с тех пор, как эта сволочь кинула Лермана чёрти где и в чёрти каком виде... Воспоминания нахлынули на него не самые приятные, а о причинах прихода того, не стоило даже задумываться.
«Убью гада! Опять пришёл мне жизнь портить?!» – рыкнул он мысленно, стремительно подошёл к двери, открыл её, распахнув, но оставшись стоять на проходе и держаться за дверную ручку. Сжал губы в тонкую полоску, вперившись взглядом в глаза вампирюги, осознав, что довольно сильно всё ещё злится на него и дико его ненавидит, и только заметил, что тот собрался входить, как сразу же захлопнул дверь перед его носом, буквально чуть ли не попав этой самой дверью по лицу Аарона. Нет, видеть его он не хотел ещё лет сто после того, что тот сделал! А то и все двести!
– Ты какого хрена припёрся? – спросил Алекс у него уже через дверь явно недоброжелательным тоном, продолжая с силой сжимать ручку уже захлопнутой двери. – Исчезни с глаз моих, видеть тебя не хочу!
Резкий порыв воздуха ударил в спину мужчины, его потянула не менее резко распахнутая дверь, рывком выхватившая воздух, с улицы втянув его в дом. Ковенант расплылся в улыбке мужа подводника несколько лет не видящего свою благоверную. Он увидел в глазах Александра ту тонкую искру удивления, спрятанную за темным покровом гнева. Конечно, он не ожидал увидеть его здесь, он вообще даже вряд ли помыслить мог, что Маэстро знает этот адрес, но Маэстро знал, знал даже больше, чем Лерман мог вообразить. Он знал не только, где живет Александр, но и с кем он сейчас живет. Хотя на существование тут волчонка художнику было как-то совершенно чхать, ровно как и на недовольство того кто сейчас буровил его злым взглядом. Этот дом и этот вампир.…В общем, он имел на них права, даже подтвержденные нелепой человеческой бумажкой свидетельствующей об однополом браке, в которой фамилия Ковенанта стояла в графе «супруг», другая была над надписью «супруга».
На время художник впал в воспоминания. Это было забавно, его мальчик так злился из-за такой нелепой ситуации. Да-да именно мальчик, и он будет мальчиком до конца своих дней. Даже несмотря на то, что ему уже далеко за пять сотен перевалило. Для живописца он был, есть и будет, строптивым мальчишкой, которого временами надобно хорошенько высечь, чтобы стал послушней и спокойней.
Тот случай, да это было действительно забавно. Боже как же на утро у Маэстро болела голова от его воплей, а номер для новобрачных выглядел так, словно по нему табун коней скакал. Потом дорога, он хотел привезти его на свою выставку, чтобы мальчишка разделил с ним и этот момент жизни, но нет же, гадёныш все испортил, учинив очередной скандал прям посередине пути. И опять его сладкий мальчик сбежал, хряпнув дверью авто напоследок. Впрочем, Аарон его и не держал, он вообще его ни когда не держал. Зачем? Если ему будет нужно, он найдет его сам, а если солнышко захочет увидеть своего «благоверного» всегда знает, где тот чаще всего обитает, хотя солнышко озаряло обитель живописца лишь, когда солнышку было крайне хреново, маленький эгоистичный стервец. Их отношение были крепче, чем дружба, длились дольше, чем могла просуществовать любовь, а пылкостью превосходили ненависть. Их нельзя было описать логично, да и не были они логичными. Театр абсурда, примененный к жизни. Оба откровенно использовали друг друга, но оба не хотели этого признавать, ровно, как и привязанность одного к другому списывали на что угодно, но только не на то что, по сути, временами нуждались друг в друге.
Он вынырнув из секундных воспоминаний и раздумий заметил, как губы Алекса сжались, красочно демонстрируя недовольство, а волна злости и даже некой ненависти хлынула на эмпата дополняя картинку.
- Разве с таким лицом встречают мужа?- Продолжая довольно улыбаться, спросил художник, и уже было хотел зайти в дом, как дверь захлопнулась, прям перед его носом.
Аарон чудом успел отшатнуться, чтобы не встретиться своей благородной физией с поверхностью двери. Маэстро нахмурился и манерным жестом головы откинул упавшую на глаза прядь волос назад.
-Фу, как невоспитанно.- Деланно-брезгливым тоном спокойно заметил живописец и с размаху припечатал в центр двери ногой, приложив достаточно усилий, чтобы держащий ее вампир по инерции улетел подальше.- Где твои манеры, малыш?- По-хозяйски переступив порог, он остановился в шаге от Алекса и облокотился о край, заметно вогнутой теперь, двери с отпечатком его ботинка.- Я соскучился по тебе, моя прелестная женушка.- Маэстро обворожительно улыбнулся и нарочито провел по волосам ладонью, словно приглаживая их, а на деле демонстрируя, что перстень с их «свадьбы» он все-таки носит. Не на положенном конечно пальце, а на большом, но все же изумруд окруженный серебром, его руку не покинул. В чем-то Ковенант был сентиментальным, хотя хрен бы признался в этом.- Неужели ты все еще злишься на меня, родной мой?- Аарон состроил несчастное, почти убитое горем от не радости встречи со стороны Александра, лицо и картинно-удрученно вздохнул.- Твое сердце забрал маленький щенок, которого ты завел, и ты больше не любишь меня? Ах, какой пассаж!- Он театрально сжал рубашку на груди пальцами, словно сердце и правда защемило, но после иронично улыбнулся.- Прекрати меня буровить ненавидящим взглядом и налей выпить.- Уже сухо и скупо, без театральной бравады в тоне и на лице, привычным командным тоном сказал Маэстро, и голубые глаза как всегда спокойно воззрились на Лермана.
Отредактировано Аарон Ковенант (07.08.2013 02:05:20)
Волк был рад избавиться от отвратительного привкуса дешёвого полимера во рту, от которого его откровенно подташнивало. Если бы ещё так легко можно было избавиться от чувства стыда, унижения и бесконечной эмоциональной усталости. Виктору казалось, что из него выжали все, до последней капли, эмоции и чувства, оставив самые примитивные и сильные. Отстранённо наблюдая за руками хозяина, как длинные пальцы крутят игрушку, он изучал рисунок вен на тыльной стороне ладоней Александра, думая, что у того красивые руки и, наверное, очень приятно провести языком по бледно-голубым дорожкам, почувствовать вкус кожи и ощутить запах сигарет и крови. «Вернись в реальность» - сам себе сказал волк, незаметно тряхнув головой.
Кажется вампир был того же мнения, потому как его пальцы больно сдавили скулы, заставляя открыть рот. «Только не снова!» - промелькнула в голове отчаянная мысль, когда Лерман грубо впихнул игрушку в рот, вызывая у волка волну дрожи. Он не дёрнулся и не отстранился, разве что поморщился. Проще было позволить вампиру делать всё, что тому хотелось, тогда всё закончится быстро и с минимальными потерями для здоровья и психики.
Не нужно было быть шибко умным, чтобы понять дальнейшие действия хозяина. Вот только волк им не обрадовался. Игрушка была, может быть, и не сильно большой, обычных средних размеров, но и они в нерастянутую задницу, почти без смазки это больно. Тихо вздохнув, Вик никак не смог сдержать громкого вскрика, когда от боли на мгновение перед глазами потемнело, а потом ещё раз уже от ощущения вибрации.
Глухо простонав, Виктор зажмурился, очень надеясь, что ему не придётся ходить с игрушкой целый день, это было откровенно по-садистски, хотя вполне в духе вампира. Оставалось только согласиться и… «Не всё?! Как не всё?!»
- Хозяин!! - возмущённо даже почти крикнул волк.
Конечно же, его никто не слушал. В очередной раз пришло осознание того, что он всего лишь вещь, хоть и любимая. Ведь любимая же? Оборотню очень хотелось на это надеяться.
При взгляде на вещь, которую принёс вампир, у волка внутренности заледенели. «Ты в средних веках не жил?» - подумал волк, передёргивая плечами и нехотя, подаваясь рывку, прошёл на коленях пару шагов, обматерив при этом чёртову игрушку и Александра, мысленно конечно. Бросив на вампира жалобный взгляд, Вик закусил губу и на пробу потрогал пальцем один из шипов, думая как же так лечь, чтобы не проткнуть себе что-нибудь важное. От размышлений его отвлёк резкий звук, дёрнув ушами, волк отвлёкся от своего занятия и удивлённо глянул на Лермана. Гости к тому приходили не часто, да к тому же в такой поздний час. Интересно, а сколько сейчас времени? По собственным ощущениям и общему физическому состоянию, Виктор мог бы сказать, что прошло несколько часов, а то и больше, на сам же деле, могло пройти не больше часа. Время обманчиво, когда твоё тело доводят до максимума его возможностей раз за разом, а сознание на изнанку выворачивают.
Решительность, чтобы выполнить требование, теплилась в парне ровно до того момента, как Александр скрылся за дверью. Да к тому же волку было чертовски любопытно, кто там пришёл. Поднявшись на затекшие и порядочно подрагивающие ноги, Хейли сделал несколько нерешительных шагов к двери, жмурясь от прямо радужных ощущений, которые дарил вибратор, но вытащить его Вик как-то побаивался. Замерев в дверном проёме волк прислушался. Чуткий слух уловил голос вампира и недовольство в нём, которое перешло в откровенную злость. Нахмурившись, Виктор вышел из комнаты, игнорируя все запреты, приказы и прочее. Гость, кем бы он ни являлся, был неприятен вампиру, а значит, заслужил и враждебность волка, который не мог испытывать симпатию к тем, кого хозяин недолюбливал.
Глухо прорычав себе под нос, Вик замер рядом с лестницей, продолжая прислушиваться. Резкий грохот распахнувшейся двери, почти заставил его выскочить. Вот только вибратор мешал эффектному появлению, да и видимых причин для этого пока не было. «Чай не девочка, сам разберётся», - фыркнул про себя волк.
Но последовавший за грохотом монолог вывел волка из колеи и заставил ошалело хлопать глазами, забыв про все неудобства. Даа, таких подробностей о жизни хозяина, он не знал.
«Муж, жена?! Малыш?!» Даже оскорбительное «щенок» пролетело мимо ушей волка, так он был шокирован. А гость тем временем вёл себя всё наглее и обращался с вампиром так же, как и тот с Виктором. Тряхнув головой, волк облизнул губы и постарался привести мысли в порядок. Стоило подождать и ещё послушать, а потом при необходимости уже вмешиваться.
Алекс ненавидел Ковенанта и злился на него, но что было поделать, несмотря на это, Лерман был добрым, он не делал ни из кого кровных врагов, не заморачивался над местью, и даже в душе уже прощал его сто раз, просто потому, что хорошие моменты в жизни между ними тоже были, вот только память у него была неплохая и на плохие моменты.
Их последняя встреча...
Пустынная ночная дорога освещалась лишь светом фар. Они были где-то между двумя городами, и вокруг не было ни одной живой души на много миль. Ни одной проезжавшей мимо машины. Алекс честно думал, что Аарон заблудился и едет куда-то не туда, но до определённого момента ему было на это откровенно плевать. Он рассматривал безжизненные пейзажи за окном автомобиля. Справа и слева от них бессменные высушенные солнцем поля и каменные глыбы, а впереди даже на горизонте ничего не менялось. Они ехали, кажется, уже полночи, и смешно сказать, поссорились из-за того, что ни один из них не хотел быть «женой». Чёртов бланк регистрации брака заполнялся на нетрезвую голову, Алекс даже не помнил того момента, как всё происходило, только отрывки всплывали в памяти на утро. А ещё он обнаружил себя в платье! В белом свадебном платье, которое сидело на нём, как седло на корове. И какая сволочь напялила на него эти тряпки, он вовсе не помнил, но догадывался, что вариант был только один. Не сам же он умудрился так одеться, даже если был пьяным в стельку. И несколько фото, обнаружившиеся в номере, служили доказательством того, что это было не розыгрышем. Под кроватью даже нашёлся парик! Скорее всего, работник загса, или кто их там регистрировал, тоже был беспросветно пьян, а может, это Аарон его заставил так расписать их? Но это было ещё полбеды. Одежда Александра бесследно исчезла из их номера. Куда? Оставалось только догадываться. А потом у Аарона резко начало поджимать время, ему нужно было ехать на выставку, и оставаться в ожиданиях поиска вещей Лермана у него не было никакого желания. И так было всегда. Желания Алекса его почти никогда не волновали. Пришлось залезать в машину, в чём был, под искренние обещания Ковенанта, что одежду он ему купит новую и как можно быстрее, вот только тогда, когда они окажутся уже там, где ему положено быть. И Алекс согласился, а куда ему было деваться? С одеждой вместе исчезли и его деньги. Аарон спешил уехать. Ну не оставаться же ему в отеле, притом, что номер был оплачен лишь до двенадцати дня?
В любом случае, Лерман действительно числился как «супруга», а не супруг, пропажа вещей и это чёртово платье, которое непонятно как на нём оказалось... Именно всё это было поводом для ссоры утром, а потом и в машине, когда Ковенант его чем-то подъебнул. Алекс психанул. Такая глупость, как расписаться с этим бесчувственным чурбаном, выводила его из себя до крайней степени, он захотел развестись сразу же, как только они бы добрались до ближайшей цивилизации, но Аарон слишком резко отказал ему в разводе, издевался гад, и это было уже последней каплей. Лерману в тот же момент захотелось поссать, он настойчиво попросил остановить машину, но вампирюга делать этого не хотел, пришлось схватиться за руль и вместо него ногой нажать на тормоз. Когда машина дёрнулась и остановилась, Алекс пулей вылетел из неё, хлопнув дверцей. Ох, как же он тогда был зол, потому и послал его на все четыре стороны. Вот только стоило отойти подальше и остановиться, пытаясь разобраться в длинных юбках, как за спиной взвизгнули колёса, теранувшись об асфальт, и эта сволочь просто уехала, оставив Лермана одного без вещей и денег, растрёпанного, злого и в платье! Мобильники тогда ещё не придумали, а до ближайшего телефонного автомата он дошёл пешком только к обеду следующего дня, проклиная Аарона всеми возможными словами и способами...
Дверь просто вышибло из руки, заставив Алекса отскочить назад и зашипеть, потирая ударенное запястье. Ковенант же, как всегда, был в своём стиле, зашёл к нему, как к себе домой, начиная кривляться. Алекс знал этого пафосного вампирюгу как облупленного, да что там, отчасти сам на него походил в плане любви к игре, вот только такое фальшивое притворство муженька его порядком бесило. Он проедал его злым взглядом, пропуская мимо ушей весь тот бессмысленный лепет, что говорил вампир, пока тот не заговорил о Вике. Взгляд Лермана стал холодным. Вот что-что, а вмешиваться в личную жизнь он Аарону не собирался давать. Вик был его волчонком, по крайней мере, пусть о любви пока речи не шло, но это было только его дело. Да и к тому же, напоминание это дало вспомнить, что прервали его на самом интересном.
– Не кривляйся, тебе не идёт, – фыркнул Алекс, слыша его вполне привычный командный тон, впрочем, совсем Лермана не задевающий. Он взглянул на вогнутость от ноги в стальной двери и вздохнул, - двери ещё сломал... Ты зачем пришёл? Выпить? Или всё-таки решил развестись со мной? Если да, то я рад, что ты, наконец-то, додумался до этого. Подождёшь, пока мой адвокат принесёт нужные документы? – ядовитый тон голоса говорил о том, что Алекс вполне рад видеть его, но лишь только в том случае, если эта встреча окажется их последней.
Он сделал шаг в сторону двери и закрыл её, обойдя вампира и специально задев его плечом. Захлопнув дверь, ударил ногой по выпуклости с не меньшей силой, отчего та более менее выровнялась, хотя теперь дверь вовсе и не выглядела идеально ровной, но, тем не менее, хотя бы не так бросалась в глаза её погнутость. Замок щёлкнул, Алекс развернулся и прошёл мимо Аарона в гостиную, где из бара достал первую попавшуюся бутылку и два стакана, поставил их на журнальный столик и разлил коньяк вполне современного производства на одну треть. Трезвым с Аароном даже разговаривать не хотелось. Присесть на диван не приглашал, знал, что тому приглашения не требуется. И всё ещё злился на него за то, что произошло тогда. А сколько раз он его обманывал? Сколько раз за их попытки жить вместе, эта сволочь изменяла ему? Не счесть. Он, так и стоя возле столика, оставив бутылку на столе, взял стакан и опрокинул его в себя, не задумываясь. Выдохнул в сторону и поставил уже пустой стакан рядом с бутылкой. Руки нырнули в карманы брюк, в одном из них нащупывая телефон, но только в этот момент его осенило, что, по сути, весь этот их брак просто фикция. Жизнь в мире людей, когда ты бессмертен, течёт совсем по иному, привыкаешь к человеческим меркам, современным правилам, и, вживаясь в эту среду, подстраиваешься. Он уже менял документы, которые переставали соответствовать его внешнему возрасту, даже несколько раз после того, как он когда-то расписывался с этим вампиром. Да, имени он не менял, менял лишь дату рождения, но всё же... Он воззрился на своего муженька, только сейчас замечая кольцо на его руке, и вздохнул. Такое же кольцо было и у него, вот только лежало оно где-то в коробке с другими побрякушками, браслетами, часами. Аарон как всегда выбирал не лучшие слова и не лучший стиль поведения с ним, а потому и всегда напарывался на откровенное возмущение Лермана.
– То, что мы с тобой когда-то расписались, ещё не даёт тебе права считать, что я тебе чем-то обязан, понял? – он холодно смотрел в такие знакомые голубые глаза и через ненависть и обиду понимал, что всё же тоже немного за ним соскучился. Всё-таки были между ними и хорошие моменты, а ещё Аарон знал об Алексе то, что сам Лерман скрывал почти ото всех. И эта зараза этим всегда манипулировал.
– Неужели ты думаешь, что я тебя так просто прощу после того, как ты меня кинул тогда? – зачем? Зачем он говорил об этом? Хотел, чтобы этот вампир перед ним извинился, прекрасно зная, что этого не будет. Хотел помириться с ним? Алекс просто был добрым, даже зная, что вот, перед ним грабли, иногда он сознательно наступал на них, не выбрасывая их, а складывая в свой потаённый шкафчик. Мазохист, что ещё сказать?
– Одних твоих извинений будет недостаточно. Ты же понимаешь? – а вот последний вопрос прозвучал его весьма двусмысленно, причём совсем не специально, просто так получилось, из-за чего Лерман мысленно матернулся. Он и сам плохо понимал, зачем пустил этого гада в свой дом, да ещё разговаривает с ним, вместо того, чтобы взять его за шкирку да выкинуть... Ах да, он ведь просто был добрым и об этом Аарон знал, как никто, и пользовался этим, как всегда.
Его ненависть, что же, это было привычно, так было всегда, но художник знал, что это скоротечно. Ненависть этого паршивца быстро сменялась на почти любовь. Странную, извращенную, какую-то искривленную, словно в неправильном зеркале отразившуюся, но да, именно любовь. Это чувство он мог охарактеризовать именно так. Как бы люто Алекс не ненавидел Маэстро, прощал он его быстро, а потом сам шел в руки. Это было как с приручением норовистого кота. Оцарапанные в кровь руки, укусы, кот шипит, вздыбливает холку, сопротивляется до последнего, и пока ты пытаешься приручить его лаской, только сам себя калечишь, но вот только проявляешь силу, зверь принимает твою доминантность, притихает, а после уже и сам рад, что его за ухом чешут, сам идет в руки и успокаивается. Главное не перегнуть палку, применяя эту самую силу, чтобы гонористая киса не затаила злобу и не начала ссать в тапки. Впрочем, как обращаться с этим котенком Аарон знал, как говорится метод проверенный временем. В том, что произошло энное количество лет назад, художник не винил ни кого, прекрасно зная, что оба хороши, однако считал себя правым, что тогда уехал. Уж слишком живописным матом его тогда укрыла «благоверная», да и сама же послала катиться подальше, вот он и покатился, дважды повторять не вынуждая. Терпеть подобное он считал ниже своего достоинства, а спускать с рук данное Алексу считал слишком большим подарком, вот и наказал негодника за дурной язык, оставив разряженного как гея с плохим вкусом посреди безлюдной трассы.
-Не указывай мне как себя вести, не дорос, и вряд ли дорастёшь, пичуга наглая.- Словно грызнулся художник, однако, таким ласковым тоном, будто скрыто проговорил: «я соскучился, паршивец ты этакий». Он бросил взгляд на погнутую дверь и тихо хмыкнул.- Нечего было ее перед моим носом закрывать.- Ну, ведь и правда, зачем было закрывать дверь, прекрасно зная, что если Маэстро приспичило войти, он танк в дом вгонит, но войдет.- Ты слушаешь меня, каким местом?- Бровь живописца красочно изогнулась, выдавая то ли иронию, то ли удивленность.- Я же сказал, что соскучился по твоей милейшей физии, в это так трудно поверить?- Толчок в плечо, вытянул из Аарона еще одну насмешливую улыбку. Как это по-юношески, по-мальчишески, проявлять недовольство подобным образом, пытаясь задеть то ли гордость, то ли еще какие чувства Ковенанта, толкнув его плечом. Маэстро деланно-брезгливо отряхнул пальцами ткань рубашки плеча, словно это прикосновение запятнало ее.- Александр, какой развод, не смеши мои седины.
Он развернулся и проследовал за женушкой в гостиную, там преспокойно опустился на диван и закинул ногу на ногу, вольготно расположившись и бросив пиджак на спинку мебели. Маэстро спокойно наблюдал за своей якобы супругой и только мирно улыбался, однако когда правая рука Алекса оказалась, не увенчана кольцом, художник нахмурился пуще грозовой тучи во время шторма, глаза угрожающе сузились и на скулах заходили жилы. Как уже говорилось прежде, в чем-то Маэстро был сентиментальным, и отсутствие перстня пошатнуло его спокойствие.
- Между прочим, расписаться была не моя идея. Я ни когда не рвался связывать себя цепями Гименея. Так что ты мне должен, за то, что я в тот раз пошел на поводу у твоей блажи.
Хотя, по сути, Аарон и не помнил, кто был массовиком затейником в ту ночь, он был уропан и пьян в хламину, но почему-то считал, что точно не он, а на деле черт его знает, он помнил только брачную ночь после росписи, а что было до, больше напоминало плохо нарезанные кадры из какого-то низкопробного фильмеца комедии. Хотя кое-что он помнил, например как натягивал на Лермана подвенечное платье и еще возмущался, что корсет не натуральный и тому талию утянуть до формы песочных часов не выходит, еще отчетливо помнил покупку перстней и что выбирались они долго и даже придирчиво, но это все были лишь несвязные вспышки воспоминаний.
-Ты сам виноват, что я уехал. - Бесцветно то ли напомнил, то ли просто заметил данное Маэстро, и взял в руки стакан с алкоголем.- Неужели ты до сих пор так наивен что надеешься что я буду просить у тебя прощенья после всего того что ты мне наговорил?- Он прокрутил стакан в пальцах, через муть жидкости, разглядывая вампира, хмурость с лица художника так и не сошла.- Где перстень, что я подарил тебе?- В голубых глазах блеснули не добрые искры, сулящие Лерману неприятности, однако как бы ни вел себя этот милый негодник, чтобы не несли его уста, Аарон никогда бы не воспользовался против Александра своими способностями. Он мог скрутить женушку, отметилить по заднице ремнем, даже ударить по лицу, но никогда бы не позволил себе кипятить его мозги по средствам экстрасенсорики. Да, даже у такой сволочи как Ковенант были некие принципы, понятия чести и мужской доблести, ну или он просто слишком хорошо относился к супруге, чтобы так сильно делать больно, возможно даже как-то типично по-своему любил благоверную. Однако в последнем не признался бы даже под пытками адовых тварей, просто потому что даже для себя данное охарактеризовал как банальную привязанность, даже привычку, так было проще понять свое отношение к Лерману.
«Кажется, у нас появились слушатели»
Маэстро бросил короткий взгляд в ту сторону, где затаился молодой оборотень.
«Как не хорошо подслушивать»
На миг он даже подумал проучить волчонка, но данная идея улетучилась так же быстро, как и появилась. Погремуля Лермана была ему неинтересна, в отличие от ее владельца, на которого опять воззрились привычно спокойные голубые глаза.
- Не припомню, чтобы я разрешал тебе снимать кольцо.- Он утопил ядовитую ухмылку в стакане с коньяком, сделал небольшой глоток и поставил сосуд обратно на стол. – Знаешь ты маленькая эгоистичная дрянь Александр. Когда тебе хреново ты бежишь ко мне забывая про все разногласия, врываешься без предупреждения и считаешь это нормой, считаешь меня обязанным возвращать тебе душевное равновесие вытаскивая из хаотичных депрессий, но стоит мне появиться на пороге твоего дома не предупредив, ты начинаешь возмущаться, кидаться словесными обвинениями, и что самое сногсшибательное считаешь себя абсолютно правым. – Аарон задумчиво прокрутил перстень на пальце, наблюдая за игрой бликов на его гранях.- И я бы даже мирился с этим и дальше, носи ты паршивец кольцо, но ты его снял.- Вновь поднятые на вампира глаза художника метнули молнии.- Это весьма зацепило меня, видишь ли. – Маэстро картинно-удрученно вздохнул и вздох этот явно предвещал не радужные для Лермана последствия.
Кажется, это было пари, которое они заключили, когда уже были под дозой. То самое пари, когда они с Маэстро о чём-то поспорили, и Александр проиграл, швырнув в вампира своим паспортом, который угодил тому прямо в затылок. Алекс почти ничего не помнил на утро, а теперь уж что вспоминать, если это было несколько десятков лет назад? Но бывает так, что прошлое просто не отпускает и держит тебя, будто бы на поводке, а этот поводок надел ты сам и очень даже не против походить с ним подольше. Даже если это и больно, даже если это злит и просто выводит из себя, даже если этот поводок жмёт и не даёт дышать. Но иногда это просто выше твоих сил. Так бывает, потому что надеешься на лучшее. Вот только кто же признается? Нет. Он не признается никогда, он может вспомнить всё, то хорошее, что когда-то было, может упрекнуть в плохом, но отпустить этот поводок ему просто не позволяет память. Наверное, Аарон был таким же, – Лерман всегда думал так, – его сентиментальность, проявившаяся в перстне на его руке, его попытка защитить эту память, эта явно обидчивая хмурость на его лице. Казалось, Аарон ценил прошлое даже больше настоящего, больше самого Алекса. Лерман не понимал, но он мог понять, потому что чем дольше он смотрел на вампира, тем больше он хотел его простить и обнять, и... влепить подзатыльник, чтобы неповадно было, а может, чего и похлеще, даже кулаки в карманах зачесались.
«Прошлое в прошлом».
Хотя бы так. Вот только часто бывает и так, что думаем об одном, хотим другого, а делаем третье.
Алекс нахмурился, проедая уже не таким злобным взглядом, но всё ещё недовольным лицо Ковенанта и процедил сквозь зубы:
– Ты считаешь, что какие-то слова могут быть по справедливости равносильны тому, что ты заставил меня переться сто миль пешком по пустынной дороге в подвенечном платье? Не слишком ли, дорогая цена за посыл тебя нахер? Не думаешь ли ты, что с такой твоей «большой любви» я просто со злости снял и выбросил тот перстень там же на дороге ещё тогда?! – хотелось уколоть самолюбие Аарона, ох как хотелось. И, кажется, получилось, хотя и откровенно соврал тому, даже не моргнув. Хотя, кого он обманывал? Этот вампирюга чувствовал ложь за милю. Алекс фыркнул.
«Ещё чего?! Не разрешал он мне снимать перстень... Ты кто такой вообще? Давай, до свидания...» – внутри него всё начинало заново кипеть.
– Может, мне следовало бы у тебя спрашивать разрешения ещё и когда поссать сходить? Ты не охренел? Совсем заигрался со своими погремульками? – брови вздёрнулись вверх, лицо приобрело тень вызова.
Лерман никогда не позволял Ковенанту управлять своей жизнью, он не был одной из его игрушек, они были на равных правах и именно это он доказывал ему постоянно. Пытался доказывать в который раз, и плевать, что происходило между ними. Новый приступ злости и негодования заставил его дрожать от предвкушения мести, рисующей картинки в его голове. Алекс себе красочно представил, как ещё миг и вмажет Ковенанту по лицу, сминая его ровный нос в кривую лепёшку, да так, чтобы тот захлебнулся собственной кровью. Но Аарон, всё же, немного остудил его пыл дальнейшим монологом. В чём-то он был прав, да, впрочем, во всём, что касалось того, когда Лерману было просто хреново. Но будь муженьку хреново сейчас и разговор бы был иным, так нет же, сидит и корчит из себя непонятно кого.
«Да что же ему это кольцо заело?! Но то, что зацепило, это хорошо, я тебя сейчас ещё больше зацеплю», – Алекс сжал зубы, чуть ли не до их скрипа и вздохнул, вытаскивая руки из карманов. Он интуитивно почувствовал неладное, но, даже желая драки с ним, понимал, что, скорее всего, проиграет схватку, если тот захочет залезть к нему в мозги, пусть особо никогда и не делал так, но ведь мог же.
«Демонстрация силы является укреплением власти. Ты хочешь власти надо мной? Опять? Ну, нет уж. Я тебе не позволю. Особенно при Вике...»
Лерман был не дурак, чтобы лезть на рожон к тому, кто был сильнее, вот будь они в лесу или хотя бы во дворе, вот тогда бы он ещё мог устроить вампирюге трёпку, но не здесь, не в доме. В доме силы были не равны. Он нахмурился сильнее грозовой тучи, сжав губы в одну полоску.
– Хорошо, – рука взметнулась вверх, открытой ладонью к лицу Ковенанта, останавливая все дальнейшие препирательства на миг. – Тебе так нужен этот перстень? Сейчас принесу. – Словно сделав одолжение, Лерман развернулся и резко сорвался с места, быстро влетев по ступенькам наверх, направляясь в свою спальню. Заметил пытавшегося спрятаться Вика и понял, что волчонок стал невольным свидетелем перемолвок с пришедшим гостем. И почему он заметил оборотня только сейчас? Был слишком увлечён разговором и собственной злостью. Ал оглянулся на оставшегося в гостиной Ковенанта и решил, что тот и подождать может, если что.
– Вик, где я сказал тебе быть и что делать?! – скрестив руки на груди, Алекс склонил голову в бок, проезжаясь недобрым взглядом по волчонку и замечая, что, судя по всему, его приказ даже не начали выполнять. – Ты знаешь, что подслушивать нехорошо? Возвращайся в студию и делай то, что тебе было сказано. И жди меня там. Не сделаешь, тебе же хуже будет. А за то, что ослушался и подслушивал, ты ещё получишь, позже. Сейчас я занят. – Схватив Вика за плечо, Лерман его резко и грубо развернул к себе спиной и толкнул в сторону студии. – Пошёл!
Он был совсем не в том настроении, чтобы прощать промашки и любопытство волчонка. Только отметив, что Вик всё-таки направился куда было сказано, развернулся и зашёл в свою комнату, вытащил из нижней части комода приличных размеров коробку и, водрузив её на сам комод, минуты три рылся среди бесчисленного хлама из золота, серебра и платины, который собрался за несколько десятков лет его жизни. Кольцо нашлось, Алекс взглянул на запылившийся камень и не стал его протирать, даже наоборот, аккуратно, его не касаясь, взял перстень двумя пальцами и закрыл коробку, оставив её на комоде. Он не особо жаловал все эти побрякушки и понты, хотя и иногда поддавался веянию общественных ценностей, но лишь в крайних случаях. В основном же, любые украшения ему только мешали. Особенно кольца и браслеты, когда требовалось очень часто надевать силиконовые перчатки во время работы, дабы соблюдать стерильность производимого материала.
Почему он не выкинул его до сих пор? Отчасти из-за того, что он всего лишь был коллекционером. Он просто собирал всё, что было хоть сколько-то ценным, пусть даже и не пользовался этим, но могло пригодиться и только лишь потому.
В общем, он спустился к муженьку, и на лице его была теперь злобненькая нагловатая усмешка. Пусть и по-детски, но, всё же, хотелось ему чем-то насолить Аарону, отомстить за всё то унижение, что он тогда испытал. Алекс остановился за спиной Маэстро и сжал перстень сильнее, с удовольствием замахиваясь им в сторону затылка вампирюги.
– Ты хотел кольцо? – довольно сильный и меткий бросок, и перстень приложился к голове муженька тютелька в тютельку, наверняка оставляя тому на голове если не открытую рану, то хотя бы шишку. Жаль, под волосами не было ничего видно. – Забирай! А теперь забудь о том, что вообще было и выметайся. Я к тебе больше никогда не приду. Понял? Никогда! – Лерман не нарывался, он просто ставил перед фактом. Перечёркивал прошлое, которое держало его на поводке, он хотел жить дальше. У него был Вик, у него было много других приключений. Он не хотел возвращаться в прошлое, не хотел его теребить, потому что знал, потом будет только больнее. А этой бесчувственной твари будет всё равно, он снова исчезнет из его жизни, как много раз было до этого, и он вновь пропадёт на десятки, а то и сотни лет, вне зависимости от того, что будет. – Всё кончено, Аарон, забудь обо мне и больше не вспоминай, и не приходи ко мне! - Его просто трусило от злости и нежелания открывать вновь давно запертую дверь под названием Аарон Ковенант. Он боялся ослабить бдительность и вновь переступить ту грань, которая отделяла ненависть от того щемящего чувства, что заставляло себя вспомнить, как только он произнёс эти слова, и от которого сердце сжалось в тисках. Наверное, эмпат почувствовал этот страх. Ведь всё что делал и говорил Лерман, было из-за страха вновь довериться и вновь потерять. Сколько раз он уже говорил ему это? Столько и терял его. И сколько раз Аарон его бросал сам? Слишком долгая жизнь оставляет на душе слишком много шрамов...
Отредактировано Александр Лерман (11.08.2013 16:20:01)
«Какой странный стиль интерьера он подобрал для этого дома.»
Промелькнула в голове художника, взгляд которого флегматично скользил по стенам гостиной комнаты, без особого интереса рассматривая ее убранство.
- Я считаю, что нашкодивший ребенок, проявивший неуважение к старшему, должен был понести заслуженное наказание, вот он и получил по заслугам.- Обворожительно улыбнувшись, Маэстро вновь подцепил стакан с коньяком пальцами.
«Неужели он, правда, думал, что я спущу ему с рук хамство?»
- Это была заслуженная кара за посыл меня не только «на хер», равноценный обмен, как в алхимии.- Пригубив немного согревающего алкоголя, мужчина поверх стакана посмотрел на собеседника и тихо хмыкнул.
Он не считал, что поступил с Александром несправедливо, в конце концов, за свои слова нужно отвечать. Маэстро лишь в очередной раз продемонстрировал взбалмошному паршивцу, что залазить себе на голову не даст и спускать абсолютно все с рук не намерен, как бы хорошо к нему ни относился, но неуважения не потерпит.
-Выкинул? - Он положил стакан на колено, крепче сжав стекло пальцами, на миг нахмурившись, но спустя пару секунд, когда ощущение чужой лжи скользнуло по его сознанию липкими щупальцами спрута, он холодно зыркнул на Лермана, словно заморозить того взглядом хотел. - Ты лжешь. - Констатировал неоспоримый факт живописец и цвет его глаз на пару тонов потемнел. Маэстро ненавидел ложь, презирал лживых, и вранье считал личным оскорблением, тем более вранье тех, кто знал, что он ощутит их ложь, но кто продолжал пытаться лгать ему – это гневило.- Может и следовало бы спрашивать разрешение даже на это, тогда бы ты избежал многих проблем, например не плелся бы по пустой дороге в бабском платье.- Ковенант погладил пальцем ободок стакана и в этот раз натянул на губы елейную улыбку.- Не сквернословь в мою сторону, милый, иначе мне таки придется выполнить мое давнишнее обещание, и нашпиговать твой язык иглами.- И ведь он совсем не угрожал, даже не предупреждал, просто напомнил о старом обещании.
«Кстати не плохо бы все-таки это сделать.»
На миг, отвлёкшись от столь «приятной» беседы подумал художник и даже не заметил резкого жеста Лермана. Маэстро несколько растерянно моргнул и проводил взглядом удаляющуюся спину Александра.
Между ними ни когда не будет спокойствия, тихих объятий на веранде дома в плетеном кресле, разговоров за чашкой чая, теплых улыбок. Маэстро знал, что виной тому он сам, однако он имел на то причины. Александр пусть и был колючий как еж, но он был добрым, милым, и умеющим любить мальчиком. Тогда, много столетий назад, когда художник первый раз, вогнал в сердечко, тогда еще совсем юного, Лермана острый шип измены, он сделал это нарочно. Просто их отношения хладели, быт убивал все, и однажды Александра бы самого потянуло налево, и вот если бы юнец наставил Ковенанту рога, сам себя бы начал поедом есть. Выставив измену на показ, художник уберег его от подобного, к тому же преподал хороший жизненный урок. Это было извращенной, но все-таки заботой, со стороны живописца.
Удар в голову, чего-то не крупного, но прилетело сильно. Перед глазами секунд на пять вспыхнул калейдоскоп разноцветных искр. Аарон медленно потянулся рукой к саднящему месту, запуская пальцы в волосы. Липкое, вязкое, с ароматом метала. Он мазнул по жидкость пальцами, и когда посмотрел на то, в чем они испачканы, глаза живописца затянула мгла гнева. Угольно черные, они впились в лицо истерящего Лермана. Аарон растер собственную кровь по пальцам и как-то злобно оскалился.
-Опять врешь, а ведь знаешь, что я чую твою ложь, как ты сейчас чуешь запах моей крови.- Маэстро медленно поднялся с дивана.- Ты посмел поднять на меня руку, за все, что случится после, вини себя.
Ковенант рванул вперед на пределе возможностей своего тела. Пальцы левой руки обхватили горло гаденыша, что посмел ему кровь пустить, и сдавили до хруста гортани. Новый рывок вперед, он припечатал тушку вампира спиной в стену, прилично клацнув его макушкой о жесткую поверхность, дернул на себя и снова приложился тельцем о стену.
-Я слишком многое тебе позволял, и видимо ты в конец страх потерял. То, что ты не моя игрушка, еще не значит, что тебе можно осыпать меня матом, и тем паче поднимать на меня руку.- Шипел уже достаточно зло Аарон, колошматя Лермана о стену, дух из того словно выбить хотел.
В этот раз его славный малыш слишком перегнул палку со своей норовистостью.- Это уже слишком, солнышко.- Он на секунду разжал пальцы, только лишь для того чтобы скользнуть ими по шее и схватить негодника за шкирку, резко дернуть в сторону и рывком направить на встречу с поверхностью пола. Придавив Алекса сперва рукой, после он просто сел сверху. С руками Лермана пришлось, повозиться, брыкался тот весьма даже бойко, но таки ухватившись за оба запястья, он крепко сдавил их, грозя если не сломать, то оставить приличные синяки. Заломив обе руки за спину Александра, он обхватил запястья одной рукой, крепко держа, вытащил ремень из своих брюк и сильно затянул его, чтобы хоть на время сдержать буйство тельца, на котором восседал.
- Глупый, глупый, кролик... - Склонившись к уху Лермана, вкрадчиво прошептал художник.- Доскакался.- Он приподнял голову Александра вцепившись пальцами в волосы, и хотел было приложить лицом об пол, но передумал, слишком уж ему нравилось это лицо, чтобы так его портить.
Вы здесь » КГБ [18+] » Незавершенные эпизоды » Волк бывает кусачий, только от жизни собачьей