Однажды взглянув на себя в зеркало после очередных долгих сборищ и ночной работы, Базель подумал, что он вообще не идеальный парень и имеет ряд вредных привычек, которые не делают его внешний вид в меру презентабельным. Благо что жил и работал он среди вампиров, а то среди нормальных людей с такими веками он рисковал нарваться на вопросы, какую именно он курил траву, мчась против ветра с широко распахнутыми глазами и не моргая.
Подсчитав все свои личные ритуалы, в которые курение и распитие стояли наравне с ежевечерним вычесыванием кота, сидя на толчке и начищая бивни, Базель прикинул, что самой вредной привычкой, которая мешает ему жить полноценной жизнью, был сон. Хотя в то же время это было то, чего он постоянно желал. Видимо, в этом можно было найти смысл жизни, но почему-то о том, что его стоит бросать, посчитал не только сам Фердинанд, но и многочисленные его знакомые, которые вовсе не стеснялись набрать его цифры и позвонить в одиннадцать, а ведь он в это время уже ложился спать. Ибо вставал в пять. Видимо, в момент пробуждения стоило начинать набирать знакомых и напоминать им о таком своём режиме.
- Я по ночам сплю, - сообщил он и скорее всего отключился, если бы не услышал в интонациях говорящего тревожные нотки. Потом вслушался в слова, в голос, и через двадцать минут уже ехал на своей машине, ласково поглаживаю торпеду. Его ласточка его точно любила! И никогда не обманывала.
Как он понял, киса решил где-то развлечься и нарвался, при себе денег и документов не имел и вообще не понимал, что кругом происходит. И как он понял, киса даже не пробовал подучить местный язык. Возможно, ему и не нужно было... Впрочем, ну, да, ему и не нужно было. А Базель вроде как должен и обещался. Хотя должником стал в той аварии, когда вроде как именно кису и вез домой.
Впрочем, сюрпризов от него можно было ожидать много, и немец бы не удивился совсем, если тот позвонил со словами: "Я игрался и взорвал Пентагон. Так получилось. Забери меня, мне подпалило хвост". И, наверняка, хвост бы его волновал больше всего в этой ситуации.
У Цепешей кругом были свои люди. Люди не знали, для кого они свои, но по первому нужному звонку делали всё необходимое, так что в наглую нарушив запрет не говорить за рулем по телефону, Базель набрал номера, которые в своё время получил от службы безопасности Цепешей и сообщил, что подобранный на вокзале мальчик вовсе не вокзальный, а совсем даже их. И нужно бы все тихо замять и к его, Фердинанда, приезду как раз парня выпустить. Не раньше! А то и вправду взорвет что-нибудь. На радостях. Или же решит участок пометить, а там такое не любят, стыдно потом людям в глаза будет смотреть, вроде как дампир от серьезных людей, а прикрывает того, кто ссыт на стены. Хотя все мы не безгрешны!
Дело было за пределами Алмазного Берега, потому дорога заняла драгоценное время, как бы намекая: сон для всех, у кого фамилия не Базель. А тех, у кого фамилия Кальдера, ждёт очень серьезный разговор.
Ожидаемо в участке его встретила решетка обезьянника и огромные глаза за ней:
- Нам нужно серьезно поговорить, - очень строго сказал Базель "глазам", стараясь не вестись на эти старые уловки кошачьих.

Фердинанд остановился напротив решетки, многозначительно выгибая бровь при взгляде на оборотня. Причем это одновременно мог быть и вопрос о том, что он тут вообще делает, ведь Базель тут как будто случайно оказался, так и вопрос о том, что в очередной раз учудил гидрометцентр.
- Вижу искру радости в твоих глазах, - согласно кивнул дампир и добавил уже тише, отворачиваясь, - но не вижу искры интеллекта.
Конечно, он лукавил из чистой вредности: будь оборотень тупой, ему бы не удалось проворачивать такие гениальные схемы и вытаскивать из постели Фердинанда. Ну, или оказавшись в его постели, сделать именно те глаза, которые бы заставили его оттуда не согнать. Впрочем, в тот раз немец растерялся, обозвал его сударем - а судя по поведение кошака, такое вполне могло бы сойти и за оскорбление! - и так патетично объявил, что кровать, дескать, его. Но лично он пытку большими жалобными глазами выдержал. Секунд тридцать.
Пушистый балбес продолжат тараторить, а Базель думал о том, что можно бы дать ему и негативное прозвище за косяки. Что-то вроде коврик или блохастый, правда, так он его уже обзывал, но на немецком. В то самое утро, когда обнаружил все свои вещи так художественно покрытые ровным слоем прекрасной лоснящейся шерсти. Вот же ювелир - ни одного участка не пропустил!
Когда к ним подошла женщина-полицейский, Базель нахмурился и подозрительно к ней принюхался: от неё пахло кровью. Этот запах различали все вампиры, дампиры, оборотни и прочая нечисть, как их звали в народе, благо что с мытьем это вроде бы связано не было. Он постарался не шарахнуться, когда та повернулась к нему лицом, но облегченно выдохнул: перепутал запах крови с кровожадностью.
- Употребляете? - сурово, с издевкой и так утвердительно спросила она, что Базель был готов поверить сам в то, что употребляет. Наверное, ещё и потому, что та напоминала одну из первых его преподавательниц в вузе. А то время было странное, оно и тогда-то шибко в памяти не откладывалось из-за количества употребляемого, и чтоб вспоминалось теперь - нонсен.
- Нет, работа тяжелая. Я чекистом работаю. Чеки в магазинах отрываю, - этой шутке его научили давно, но вроде на территории, когда-то давно входящей в состав союза советов, должна была работать до сих пор. Судя по тому, как притормозила женщина, то либо поняла, либо думала. В общем-то, заливистого смеха он от такой особы и не ожидал.
Накрыв ладонь оборотня на своем предплечье, как делают благочестивые бабушки, прогуливающиеся со своими дедулями, Базель помчался за оборотнем на выход. Он бы пошел, но кошак ходил на порядок быстрее, видимо, близость клетки мотивировала.
- Не тарахти! Я не успеваю. Голодающий... Желудок меньше наперстка... - причитал Фердинанд тихонько, собираясь сообщить, что вот лично он сейчас не хочет ничего другого, кроме как спать, но он был бы не он, если бы начал жаловаться. Если бы начал жаловаться, то его бы, наверное, перестали звать роботом.
- Вообще-то, у нас не принято вытаскивать оборотней чужих кланов, так что это между нами, сечешь? - начал он с самого главного, поворачивая ключ, чтоб завестись. Когда педаль уже была выжата, мужчина вновь обратился к оборотню, всё пытаясь поймать его взгляд, а тут он вертлявый, да и на дороге темно, а туда смотреть надо, а то в прошлый раз уже влетел. Впрочем, на чистоту - водитель из него был всегда хреновым, потому что права он получал, имея в инструкторах разбитного вампира со стажем в гонках по экстремальной езде, соответственно, как правильно кататься по городским трассам, он научить не мог никак. А дальше началось - либо почти-личный водитель, либо такси. - Тут не Алмазный Берег. Тут как бы нельзя ходить без документов и бить морды мистером, кто по-твоему лицом не вышел. Ферштейн меня?
В общем-то, это было всё серьезное, что Базель мог выдать в такой напряженной обстановке, потому просто включил музыку и закурил, рассчитывая, что обладатель тонких кошачьих рецепторов. Они подъезжали к одному неплохому заведению, где Базеля видели не часто, но регулярно.
- Только сейчас никого убивать не надо, - он кивнул на его футболку, паркуясь, - я тебя так покормлю. Так ты рад меня видеть, или из участка уйти?
Спросил он это, не глядя тому ни в глаза, да и тоном, как будто о погоде, что само по себе было явно палево. Впрочем, если бы дампиру последовал ответ, на сколько тому это важно, то он бы съехал на праздном любопытстве.
- Проходи, - он открыл кошаку дверь, пропуская вперед. Кто знает, если не контролировать его, то за спиной ещё успеет кого-то убить и превратить в еду.

А рядом с Ли было очень даже неплохо, и вся эта его привычка много, быстро, шумно и со вкусам говорить ни о чём Базелю нравилась всё больше и больше. Раньше он, повинуясь стереотипам, считал, что только женщины могут говорить часами о том, что у них нет слов, а Цепеши вообще были весьма консервативны и таким стереотипами пропитывались очень быстро, даже если до этого жили в какой-нибудь свободной до корней волос каждого тушканчика Америке. А у Кальдера слова были, причем много, и слушая рассуждения, в которых он мог перескочить с апостола Петра с самым большим ключом на происхождение слова "Барак".
Так вот под такое веселое шебуршание Базель начал ощущать себя унылым скунсом, который не то что сказать что-то интересное не мог, так ещё и интонациями не владел. Хотя, конечно же, мог, но в основном оно всё шло под тремя грифами: секретно, то есть только с Цепешем, совершенно секретно, то есть Цепеш знает, но лучше делать вид, что не знаешь, что он знает, и "грязные слухи и сплетни", половину из которых занимали слухи и сплетни о нём самом. И если бы ему там приписывали кучу сексуальных побед и разбитых сердец, так можно было бы пересказать, но не рассказывать же: "А я слышал, что у меня вставная челюсть и клыки накладные".
Но это, конечно, было преувеличенное самокопание, и из Базеля был вполне себе приличный собеседник, только не в то время, когда он осваивал зевание по-кошачьи, раскрывая рот на полную. Кажется, пытался повторить подвиг одной очень известной лет пятьдесят назад порно-актрисы.

- Эй, с тобой всё в порядке? - Базель краем глаза наблюдал за оборотнем, а другим краем за дорогой, благо что она была почти пустынной, а редкие машины на встречной ехали на диво ровно и спокойно. Ли вроде бы засыпал, потом дернулся и завис на пару мгновений, будто познал что-то об этом мире, чего не знали другие.
- Вообще-то, я достаточно бодрый, - соврал Фердинанд, окончательно выныривая из своих подсчетов минут, которые завтра ему придется потратить на сборы и дорогу до поместья. Он уже прикинул, что отвозить сейчас оборотня в те ебеня, в которых он жил, а потом возвращаться под крыло семьи, будет намного дольше, чем доехать до собственной берлоги на Алмазном Берегу, благо что сегодня он ключи не забыл. Можно было отправить, как в прошлый раз после аварии, Кальдера на такси, но мало ли что он в таком настрое с таксистом сделает. Хотя это были враки, просто хотелось провести в его обществе больше времени.
- Да я так-то неплохо вожу, - соврал он снова, потом провел ладонью по лицу и принялся выворачивать на дорожку к мелькнувшей заправке, - ну, по пересеченной местности очень даже неплохо, если там вообще может быть что-то хорошее.
Бак был наполовину полон, но стрелка показывала, что ещё немного, и он станет наполовину пуст. Прикинув, что по утру он нарвется на очереди на заправке, хоть ему и хватит бензина доехать до поместья, но потом наверняка придется куда-то гнать, а днем очереди не меньше, Базель оставил оборотня разбираться с кофе, а сам принялся заправлять свою ласточку. Себя бы он быстро взбодрил глотком свежей крови, но просить об этом так запросто не мог, хотя поглядывал на оборотня очень задумчиво.
- Поехали, - как заправский космонавт, объявил дампир, принимая свой стаканчик и отпивая оттуда. Чуть не обжог язык, потому поставил его на панель между кресел, недовольно морщась. Но стоило им отъехать метров двести, как на дороге мелькнуло что-то очень шустрое, мелкое и определенно странное.
- Это чупокабра! - почти тоскливо и возмущенно констатировал Базель, снова тормозя на обочине и открывая дверь, - пойдем посмотрим!
Предположения, что оборотень его сейчас пошлет, не было, а вот о необходимости глотка свежей, чистой и красной, а не коричневой и обжигающей, заполоняли мозг.
- Ох, бля, - вышло сухо. Вернувшись на несколько метров назад, где по его предположению и промелькнуло что-то шустрое и странно, Базель увидел дорожку багровых пятен с характерным запахом. Он зажал нос, чтоб не вдыхать и думать более-менее ясно, и очень испугался, когда понял, что заправки, от которой только что отъехал, не видит.  - Ох, бля-аа, - протянул он уже более обеспокоено, усаживаясь на дорогу по-турецки, и мазнул пальцами кровавую жижу. Ну, точно кровавая.
Пространство впереди озарил свет чьих-то фар.

- Пиздец, - уже в машине выдал Базель с каким-то достоинством, честью и гордостью, после чего отлепил руки от руля, явно не вызывая прилива радости у оборотня таким своим нехитрым действием. Было у него пару приятелей, любителей поорать над ухом: "Руль держи, кретин, ты же нас всех угробишь!" Вот если орали с заднего сиденья, то приходилось к ним ещё и разворачиваться.
Труп они оставили позади, это он уже понял. Когда в нос не бил резкий и притягивающий запах крови, думалось значительно лучше, правда, теперь несло от рук. Это как прийти в супермаркет на голодный желудок, с горящими глазами скупая всё, что выглядит более-менее аппетитно, и на сытый, разборчиво нюхая голубой сыр и со скепсисом смотря на колбасу. Что-то вроде - а какое там процентное содержание картона.
Он таки в очередной раз притормозил, приподнимая одну руку, мол, всё окей. Трудно было ехать, когда тебе воняет едой, которая начинает портится. Под сиденьем нашлась минералка, которой он старательно облил свои руки, остановившись у обочины, дальше в ход пошли салфетки и антисептик. Спирт, который он ещё решил нюхнуть для верности, перебил все запахи напрочь, но теперь хотелось спирта внутрь, а руки просто казались грязными, как и руль, пусть на него салфеток тоже хватило.
- Василий? - он набрал нужный номер по памяти с рабочего телефона, закуривая. Удивительным казалось, что почему-то общение с этим вампиром заставляло потеть ладони и нервно затягиваться через каждую секунду, ибо к Цепешу у него были свои чувства, к тому же он был главой рода с достаточным количеством слухов о его персоне, и тут благоговейный трепет, который ныне Базель вспоминал с улыбкой, а иногда и во время общения Доминика с некоторыми особями, был вполне оправдан. А этот вроде бы свой, и от него угрозы ждать и не придется, но сама тяжелая аура Василия заставляла напрячь булочки так сильно, что потом даже в зале качать их не нужно было, - я нашел разодранный труп эльфа. По западной трассе от АБ. Координаты отправлю сообщением.
Нажав отбой, Базель хотел было выронить трубку куда-нибудь под сиденье и объявить всё с тем же достоинством, которым он описывал ранее состояние дел, а потом ещё добавить, что его все и всё заебали, но взял себя в руки и напомнил, что сдаваться никогда не нужно. Чтобы жизнь с тобой ни сделала, не нужно сдаваться, в этом мире слишком много времени тратится на нытье, а не на дела.
- Это наши ребятки, да? - а дальше было очень много слов. Кажется, оборотня взбодрил и кофе, и труп, а вот Базелю, которому в этот момент полагалось быть как минимум обеспокоенным, нещадно хотелось есть и спать. И чтоб под боком тепло, и чтоб оно ещё не приставало. Ему в ответственные моменты своей жизни вечно хотелось чего-то не того. Но над альтернативной версией появления вампиров, где он хотел поспорить и обозвать их санитарами леса со сбитыми жизненными ориентирами, он, конечно, поржал. Вышло тихо и шипяще, как он обычно и говорил.
- Не ори! - он снова выставил руку в его сторону, когда вывернул на нужную улицу, - едем ко мне. До твоих ебеней ещё гнать и гнать, а я сонный.
Идеальнее было бы вообще до Доминика, там и  кормушки есть всегда под рукой, но не мог он завалиться туда с чужим оборотнем подмышкой, хотя, возможно, кто-нибудь бы и оценил. У него и так назревали проблемы. Для всегда идеального дампира это были ПРОБЛЕМЫ!
- Они узнают, что я там был, с кем я там был и почему. Это много вопросов: почему я вытаскиваю чужого оборотня из обезьянника, пусть и по такой хуите, и почему оборотень звонит именно мне, - Базель промолчал, что если это выльется куда-то ещё, то он дождется ещё и большого количества слухов, опять о себе-любимом, - и хорошо бы мы всё это решить прямо утром. Пошли.
Дом был небольшой, но красивый - всего несколько квартир в хорошем районе с видом на небольшой парк, где можно дышать свежим воздухом. Обслуга парка входила в его ежемесячные счета. Вся красота за ваши деньги, судари.
- Заходи, располагайся, тут много всякой херни, я каждый раз что-то разбиваю. Постарайся не повторять моих подвигов. Тут душ, там полотенца и халат. Или ты... вылизываешься? - Базель резко развернулся к нему в коридоре, глядя в упор, будто в душу пытаясь заглянуть, - и я... очень голодный.

Когда Ли просочился мимо, Базель едва ли не кинулся принюхиваться к воздуху, но тот так ловко скрылся в душе, да ещё и дверь прикрыл за собой с резким щелчком, что дампир дернулся, будто его опять попустило от чего-то. Как там на дороге. Это, допустим, с едой почти то же самое. Ты вроде голоден, и ладно, но когда перед тобой сочная запеченная курица, то "ладно" уже не скажешь. Только если посадил себя на диету и радуешься силе воле, мол, какой я молодец, не нарастил лишнего жирка. У вампиров - и дампиров соответственно тоже - голод был немного другой, и масса тела от его насыщения не нарастала.
Дома было шаром покати. То есть в холодильнике. Там мышь повесилась ещё в прошлом веке, ни еды, ни крови тем более. В шкафу какие-то консервы, крупы и даже не распакованный пакет с соком, но ничего большего. Никакой консервированной крови, ничего пригодного для насыщения. Кое-что, и то плескалось в ванной добрые минут тридцать, большую часть из которых Базель просидел в гостиной в широком кресле, сложив руки в замок и чуть опустив голову.
Наконец, шум воды стих, а вскоре в халате появился оборотень. Пусть, говорил он много, но дураком не был. Значит, всё понимал. Имел шанс уйти, но трусость или боязнь были не присущими ему качествами вовсе, а личной неприязни к дампиру, видимо, не было.
В конце концов, никто не принуждал его к чему-то большему, чем простой укус. Можно даже в запястье. Можно без контакта. Но так - слаще.
- Зачем ты так много говоришь сейчас? - Фердинанд вытянул вперед руку в приглашающем жесте, - иди ко мне.
Произнес он фразу одним тоном, без неуместных лишних ужимок или широких жестов с хихиканьем, он подобного сам не любил. Не любил и равнодушие с холодностью, ненавидел на вопросы: "Что ты хочешь?" - получать ответы о том, что всё равно, и пусть делает сам, что хочет. От такого всегда падало всё и в первую очередь желание вообще кого-то трогать. Стеснение? Ну, возможно. Но не в среде, где основной контингент прожил уже добрую сотню лет.
Когда он словил его пальцы ладонью, то, наконец-то, согнул её и потянул на себя и немного вниз.
- Садись, как тебе удобно, - да, слова звучали на несколько тонов тише, но Базель и так был обладателем хриплого, сиплого и низкого голоса, теряющегося в тишине.
Вам нравится еда со специями? Выпить труп - невкусно. Выпить некрасивую женщину или мерзкого мужчину - невкусно. И чувство насыщение формальное, на языке неприятный привкус, в мыслях каша. Но когда тебя хотят или в твоих руках нетерпеливо ерзают, тают, когда к тебе тянутся, то это почти так же ярко, как оргазм.
Фердинанд запустил руку в его волосы, наклоняя голову к себе, прижался сухими губами к коже на шее и надавил напряженным кончиком языка на неё, после чего провел вверх по жилке, оставляя влажный след. Прикусил мочку уха, обхватывая второй рукой за талию и притягивая к себе ближе. Два таких немаленьких мальчика в одном, пусть и широком, кресле помещались с трудом. Фердинанд, прежде чем встать, утягивая оборотня за собой, широко лизнул его вдоль нижней челюсти и легко куснул в подбородок, а от него опять вернулся к шее, но уже в целуя кадык, мягко и бережно. Он был совсем не из тех, кто искал изысканных развлечений в клубе с игрушками и чрезмерной жестокостью. Он очень бережно относился ко всем, с кем оказывался в горизонтальной плоскости, потому оборотня гладил осторожно, как-то даже трепетно, разводя халат не его груди и пробегаясь по ней пальцами.
- Думаешь, сделаешь что-то, что меня испугает, - Базель устроился сверху, но не надавливая на него своим весом, только лишь легко удерживая, выпустил клыки, вылизывая его шею, будто сам был котом, а потом примерился и коротко куснул, всадив клыки одним быстрым движением.
Кровь полилась в рот из вены, с каждой каплей озаряя мысли. "Боги, что же я делаю-то?.. Ох, как классно я это делаю, боги!"

Когда он услышал вопрос про удобства, то напрягся, приподнимая своё тело на руках, даже языком прижал ранку, чтоб оборотень под ним устроился так, как ему будет комфортно, но дослушав предложение, тихо рыкнул, сглатывая кровь. Это как бенедиктин для монахов - бодрящий напиток, только голова на утро не болит.
- Неудобно женщиной-копом быть, - буркнл он, зализывая так быстро затягивающиеся на шее ранки и поджимая тело под собой. Базель подобрался, не давя своим весом, уперся коленом в его бедро, отводя его в верх, и накрыл ладонью пах, сжимая и обводя пальцами контуры члена под одеждой.
Он любил отзывчивость и не любил тех, кто долго строит из себя кокетливых особ, изображая смущение и набивая тем самым себе цену. Обычно последние так делали, потому что трезво оценивали свои силы и возможности, а те самые заканчивались на уровне "никак". Но по реакции Ли, мозг уже подсовывал яркие картинки страстного любовника и бурной ночи. Только Базель слишком много думал. Во-первых, он первым делом представил, как в самый ответственный момент Кальдера тормозит - или не тормозит, у него одно другому не мешает! - и начинает со вкусом и смехом рассказывать что-то вроде: "О, вспомнил анекдот! Короче, лежит блондинка со своим любовником...!" А во-вторых, он думал о том, что как-то некрасиво это. Оказал услугу, помог, потом накормил, привез домой, теперь им поел и ещё ноги пошире разводит, во всяком случае трогает очень недвусмысленно.
- А ты... ты всегда так много говоришь? - спросил он тихо и хрипло, проводя губами по шее и отстраняясь. Снял колено и даже руку отвел, немного смущаясь. Вроде бы им обоим уже было много лет, оба не были сопливыми девицами, не стоило задумываться о том, как это всё выглядит со стороны, но почему-то именно перед Кальдерой хотелось выглядеть в хорошем свете, а не просто очередным типа-хозяином-жизни, которому плевать на всех и вся. Да, ему было плевать на многих, он не особо парился, если парковался в нос чьей-то тачки, его вообще не калыхало, если он кому-то устраивал подлянку в интересах работы, но в сейчас более-менее трезвой, хоть и сонной, голове так ясно накатило осознание того, как хочется выглядеть лучше.
- Ну, ты вообще не думай ничего такого, - Базель пригладил волосы, пытаясь найти в комнате то, за что зацепился бы взгляд, - ммм... Спать хочешь?
"Хорошо, что он телепатией не владеет - во сне бы своим мысли-сны транслировал".

- Ну-ууу, - протянул Базель, начиная понимать, что где-то он затупил. Причем жестко. Причем даже понятно где, но непонятно почему так резко, - третье вообще-то. Да я не считал тебя никем. В смысле, вопрос не в этом.
Фердинанд всё ещё был на диване. Провел растерянно рукой по лицу, хмурясь и подбирая слова. Не часто личный помощник главы рода пребывал в таком состоянии и тем более этого не показывал. "Надо завязывать", - сказал он себе строго.
Базель привык к четырем видам переговоров. В первом случае все и так всё знали, и это была чистая формальность. Всего-то ударить по рукам. Во втором случае обе стороны были спокойны и излагали свои условия, готовые к отказу. В третьем же каждая, или по крайней мере одна, сторона была напряжена и стремилась добиться своего, не желая уступать. Четвертый случай - крайняя степень третьего. Так вот у них было что-то вроде третьего или четвертого варианта, не переговоры, но стиль, в котором должен общаться Фердинанд. С одной маленькой ремаркой - в переговорах он просто должен дожать, а сейчас просто объяснить, что и почему он делает, и оставить о себе хорошее впечатление.
- Просто, ну, я подумал... Что тебе такое может быть неприятно, - кот не особо вслушивался в его слова, он ощерился, подобрался, запахнул халат потуже. Может, оно так было правильнее?
Следуя указанному и не споря - а с агрессивной кошкой Нандо предпочитал не спорить вообще - он поднялся с дивана и принялся расстегивать свою рубашку на ходу по дороге в спальню.
- Там есть чай, кофе, сахар, шоколад и мед. Это всё в верхних шкафчиках. Внизу какие-то консервы. В шкафах есть одежда, бери то, что тебе нужно. Компьютер, интернет, тв. Спи, где хочешь.
Можно было подумать, что в этой квартире живет чопорный чистюля. Если бы, конечно, не было известно, что он тут не живет Базель был аккуратным, но вот вещи перед сном или в ванной любил бросать прямо на пол. Он же чистюля - пол тоже чистый.
Как только голова коснулась подушки, Фердинанд попытался накрыть себя одеялом, но вместо этого позорно вырубился.