В Клубе что-то происходило. И не надо здесь что-то знать, достаточно было чувствовать. Вольные перестали стремиться в КГБ, будто все разом потеряли необходимость в деньгах. Коридоры опустели, будто часть рабов просто вымерло. И все это на фоне возросшего количества клиентов, которых приходилось обслуживать одним и тем же.
Круг замыкался. Начальство метало молнии, не давая рабам отдохнуть от прежних клиентов, подкладывая их под новых. Затасканный вид маскировали слоем грима, настроение поднимали либо выпивкой, либо наркотиками. И если клиент оставался недоволен, отвечал за все раб. В результате он либо исчезал, либо его латали и вновь пускали по кругу. И неизвестно, какой вариант был более гуманным.
Тела смазывали какой- то дурно пахнущей жидкость, от которой тошнило и щипало глаза. Но говорили, что это усиливает регенерацию. Однако даже процессу лечения не давали спокойно завершиться. Наказания были — за каждую провинность, за каждую не воссозданную на лице улыбку, за каждый несдержанный крик.
Мастера не трогали ее тело. Быть может считали, что с девчонкой можно справиться и так, быть может боялись, что она может потребоваться какому-то нетерпеливому клиенту, который не будет ждать, когда зарубцуются нанесенные ей раны. Поэтому ее наказывали иначе. Никаких видимых повреждений. Быть может лишь небольшой, размером с игольное ушко, ожог — там, где оголенные провода соприкасались с кожей.
Даже удачно проведенная встреча, которой Селина могла бы назвать вечер с Тайвеном, не прошел бесследно. Клыки... обнаженные на господина клыки. Ужасное преступление, за которой пришлось расплачиваться. И это уже было не предупреждение, это был полноценный сеанс шокотерапии, после которой как-то все слилось в одну общую безликую массу.
Заведенное тело как-то действовало, но разум был слишком далеко...
Усугубляло все то, что у девушки начинала просыпаться способность рода. Просыпалась болезненно и неожиданно. Прикосновение к деревянной поверхности — и вот она уже видит перед сбой какие-то картины, слышит голоса. Но что может рассказать деревяшка, находящаяся в клубе? Какие стоны она может передать? Это были крики, это была боль, она видела издевательства, но разгоряченное сознание не могло воспринять лица, поэтому заменяли их ее собственным.
Если бы Селина знала, что все дело в способности, она, быть может, более спокойно ко всему этому относилась, но сейчас ей казалось, что она просто сходит с ума.
И на фоне всего этого были они — сны... Странные сны обессиленного сознания. В те редкие моменты, когда возникала возможность приложить голову на подушку, унимая трясущееся, будто из него все еще не вытащили провода, тело, она погружалась в какую-то странную тишину...
Это был вакуум, до которого если и долетали звуки, то были настолько далеки и непонятны, что их даже нельзя было воспринимать всерьез. А еще была легкость — во всем теле, которое наполнялось какой-то энергией. Она следила за происходящим с высока... Как, наверное, всадник смотрит за теми, кто передергиваться по земле... Она слышала стук копыт и он успокаивал, казалось, что кем бы ни был ее скакун, он вытащит ее из западни. И они неслись, вдвоем, разбивая копытами двери, и преодолевая другие преграды из драконов и троллей.
Это была сказка... Обычная детская сказка про принцесс. И после этих снов она просыпалась в слезах, измотанная, будто действительно сама всю ночь провела в седле, и обнаженная...
разорванная в клочья одежды валялась здесь. И Селина не могла вспомнить, кто ее разорвал, и что с ней делали на этот раз.. Спросить у кого-то? Вот только девушка не была уверена, что она хочет знать правду.
Очередной вызов. Проклятий не было. Все ругательства давно уже покинули это белокурую головку. Просто на них не было сил, а силы надо было экономить.
Чулочки, блузка и юбочка. Все тонкое и одноразовое, рассчитанное на то, чтобы клиент мог все это стянуть одним движением руки. Более прочные ткани вызывали у клиентов ярость... Да и клубу были они не выгодны.
Круги под глазами замазаны, кожа благодаря стараниям умельцев приобрела здоровый и цветущий вид. Оставалось , казалось бы, самая малость: нацепить улыбку и унять дрожь во всем теле.
Ее вели... И это были не номера. Сердце стало биться сильнее. Логика подсказывали, что вряд ли ее так нарядили для того, чтобы отвести в подвалы. Тогда куда?
Она с трудом сдерживала готовый сорваться с языка вопрос. Слишком велик был страх, что вопрос будет неправильным. Да, она усвоила, что иногда лучше промолчать, чем потом расплачиваться за свое никому ненужное любопытство.
Дверь... Здесь они ни разу не была, поэтому понятия не имела, что ждало ее за этой обитой дорогой матерей дверью.
Переступила порог — деревянный порожек, у которого в уголке забилась грязь, а в самой середке была зазубринка. Далее шел пол из красного дерева, который обрывался на мягкой длинноворсовом ковре. Селина провела взглядом по краю этого элемента дизайна, ступая параллельно ему в сторону от двери, и села на пол, как положено рабам: руки на коленях, голова чуть наклонена.
Она не спускала глаз с края паласа, отмечая переплетение волокон.
Она чувствовала, что в кабинете находится несколько существ. Кто и что они — ее не интересовало. Единственное, что она хотела, чтобы все это побыстрее кончилось...
"Улыбайся, будь послушной, предугадывай желания клиентов..."
И если последнее было сложно, но все-таки более-менее реально, то вот как удержать клыки — она не знала.
"У меня получится!" - мысленно повторила она и растянула губы в легкой улыбке.
