Возвращение на родину было совсем не таким, как его представляла себе Акира. Хотя, справедливее будет отметить, что она вообще себе это никак не представляла, но твёрдо знала, что когда-то это произойдёт. Но едва ли в её воображении первым посещался Хонсю, а не Хоккайдо… да ещё и с такой странной, непривычной целью – официальным визитом к своему Древнему Врагу.
Впрочем, путь Окумура проделала с лёгким сердцем. Встреча с Мицунари утвердила её в мысли, что большую часть дел ей предстоит решать исключительно с Цукуё, а этот «милый юноша», хоть и старше её на полвека, да только в политической обстановке разбирается куда хуже, и, очевидно, ему это просто безынтересно. Признаться, в глубине души это безумно покоробило Матриарха. Изысканная вежливость и сдержанность Мицу, его утончённый вкус и миролюбие, конечно, производили благоприятное впечатление, но сама Акира, беседуя с юношей, в упор не видела в нём так нужного Патриарху ответственности и силы духа. Он безмятежно перекладывал ответственность на плечи своей тётки, наделяя ту соответствующими полномочиями, а сам стремился лишь созерцать. Мир, время, и результаты стараний Цукуё.
Это изумляло и вызывало негодование, но глубоко в душе. Внешне, Окумура проявляла соответствующую ситуации вежливость и сдержанную доброжелательность. Хотя не могла удержаться от лёгкой встревоженности: её видения, касающиеся событий на островах, были тревожны и мрачны, и она решительно не понимала, каким образом Химе сама будет справляться с ними. Конечно, в силу известных обязательств, что она примет на себя со вступлением в «должность» равноправного партнёра Патриарха Накадзим, Акира будет вынуждена сама взять часть решений, но это виделось ей совсем нелёгким делом. Пожалуй, этим и был обусловлен лёгкий налёт раздражения, что она испытывала касательно грядущей встречи.
Краткосрочный перелёт, остановка в отеле, подготовка к визиту… несмотря на то, что Патриарх в их прошлую встречу не выказал особой тяги к традиционному наряду детей Ямато, она, ступая на землю своих предков, решила, всё же, последовать зову сердца. Официальное хомонги, расписанное узорами хризантем, было исполнено в непривычном и не совсем характерном для осени полуночно-тёмном цветовом варианте. Сами цветы казались тронутыми серебристым инеем, и их узор дивно гармонировал с серыми глазами вампирши. Небесно-голубой нагадзюбан, выглядывающий из-под тёмного ворота хомонги, в свою очередь – оттенял матовое сияние светлой кожи японки, лишённой характерных для азиатов желтизны. В причёске своей, выбивающейся из огромного перечня традиционных, Акира ограничилась лишь парой платиновых хираути с камоном своего Рода в декоративном элементе шпилек, и гребнем-куси, что поднимал часть волос и удерживал её надо лбом, позволяя основной массе струиться чернильными шелковистыми волнами по ткани кимоно. Окумура считала подобную «скромность» причёски уместной в этом случае. В остальном, девушка пренебрегла «контрастностью» косметики, как всегда – предпочитая пользоваться теми красками, что ей дала природа.
Авто, затормозившее у ворот резиденции, не было подвергнуто особому досмотру, что было благоприятным знаком. Впрочем… взгляды были. Было дыхание и сердцебиение тех, кто недостаточно хорошо справлялся с памятью и эмоциями, и вампирша слушала их с лёгкой горечью сомнений. В задумке Цукуё, отличающейся известным авантюризмом, оставалось так же много неизвестных и  важных переменных, с которыми предстояло работать Матриарху и Патриарху обоих кланов… и, признаться, на Мицунари Акира особо не рассчитывала.
Тихий стук изящно расписанных серебряным лаком гэта тонул в белоснежных стенах сёдзи, что позволяли вспомнить свою «домашнюю» резиденцию, и ощутить себя почти в уюте. С точки зрения Окумуры, правда, здесь не хватало ярких красок, но её, в глубине души, снедало любопытство. Оказаться на территории врага! Пусть даже – мифического, древнего и давно ушедшего в историю, но… что такое история для долгожителей? Вчерашний день или столетие… и волновала, как ни странно, не предстоящая встреча, а сама атмосфера, царящая в святая святых клана Накадзим. Отношение стражи, вид провожатых и их холодная надменность позволяли Акире почувствовать себя в привычной обстановке «деловых переговоров», где всем ясно, что тебя не рады видеть, но вынуждены принять по протоколу. И с этим иметь дело было гораздо проще, чем с неудержимой горячностью и непредсказуемостью Цукуё.
А Патриарх… что Патриарх? Все соглашения были подписаны накануне, «общие детали» - обговорены, и намечен вектор действий. И эта встреча была не более чем данью договору.
Так почему же неприятное предчувствие шевельнулось в сердце? Откуда взялся холод, царапнувший по спине острыми коготками? Не от шелеста ли раздвинутой перед ней слугами фусума? В этом звуке Акире почудилось нечто зловещее.

Отредактировано Акира Окумура (09.01.2015 14:53:22)

Возможно, свою роль сыграло то, что Акире пришлось опустить глаза, чтобы разуться, оставляя лаковые гэта рядом с невысокими ступеньками, и следом – не поднимала их, до того момента, как за спиной не шелестнули фусума. Чинно, порядочно и с исконной японской покорностью, с опущенными глазами, она намеревалась предстать перед Патриархом, но…
Поднятый взгляд наткнулся на белесоватую перегородку полупрозрачной бумаги сёдзи. А, следом, встретился со взглядом пустых глазниц зловещих лиц-масок. Роспись тушью по васи, передающая живые и пугающие черты бестелесных демонов, заставила внутренне содрогнуться, но, в общем-то, вполне подходила Накадзимам. Воплотить, в качестве узоров, своих предков – что может быть… почтительнее?
Украдкой взгляд скользнул по сторонам, и Окумура нахмурилась. Она была здесь совершенно одна. В этом крошечном помещении, явно не годящимся для церемонных переговоров, и, очевидно, служившего этаким «предбанником» перед главной залой. Ни слуг, ни стражи, ни единого знака, что стал бы подсказкой – как ей поступить?
«- Цукуё! Ты опять за своё?! Твоих рук дело?!» - вспыхнула глухая злость в душе, поскольку выходка, ставящая Матриарха в неловкое положение, могла бы быть в духе Ведьмы. Тот факт, что прежде она не имела возможность проявить себя в конкретном случае, лишь усиливал негодование девушки.
Пальцы, чинно сложенные перед собой и спрятанные в широких рукавах, сплелись в замок, словно вампирша удерживала сама себя… а ведь было от чего. Вспышкой возникло желание острыми, кинжально заточенным ноготками, покрытыми лаком цвета ртути, пронзить тонкую бумагу сёдзи, и, вспоров её, пройти насквозь, проигнорировав раздвижные двери. Что-то ей подсказывало, что Химе сделала бы так. Или… просто сожгла бы преграду.
Так что это? Испытание? Её?!
Акира опустила ресницы, прикрывая глаза и делая серию тихих вдохов и выдохов. Нельзя, нельзя быть настолько несдержанной. Она ведь иная. Но не стоит забывать, что она – Матриарх!
Стиснув зубы, Окумура решительно протянула вперёд руку, и, подцепив коготками край одной из бамбуковых реек, лёгким движением, почти вовсе не прилагая усилий, сдвинула её. Сама. Оставалось надеяться, что за этими дверями не окажется новых. Во всяком случае, сейчас она бдительно следила за этим, впиваясь взглядом в то, что было скрыто за бумажными фусуми.

Отредактировано Акира Окумура (09.01.2015 20:28:51)

Несмотря на то, что за сдвинутой в сторонку створкой двери не оказалось ещё одной физической преграды – девушка остановилась на следующем же шаге,  будто наткнувшись на невидимую стену, ощутив странный укол тревожности. Всё, что заключалось в этом помещении – было чужим, и чужим враждебно. Или… не враждебно, но совсем уж отчужденно. Белые бумажные птицы, едва заметно покачивающиеся от слабого дуновения кондиционированного воздуха, издавали тихий шорох, в котором Ясновидице отчётливо слышался шёпот смерти. Синонимичным этому было и белоснежное облачение того, кто находился здесь. Траур – услужливо подсказала Акире память, но траур традиционный, «устаревший». Сейчас в Японии, перенявшей множество традиций у Запада, траурным считался также чёрный цвет, но прежде… да. Чистое полотно, укрывающее дорогу для усопшего.
И – странно, но следующей вещью, бросившейся в глаза Окумуре, были длинные чёрные волосы, свободными прядями струящиеся вниз, по белой ткани формального кимоно. Длинные. Девушка лишь едва заметно нахмурилась, слегка опустив ресницы и предаваясь мимолётным размышлениям, прерванным, впрочем, движением узкой, несомненно, мужской, кисти. Акира, и без того не спешащая пройти внутрь, едва ли не сделала шаг назад.
«- Что-то здесь не так…» - скользнула тревожная мысль – далеко не первая за этот день. И, стиснув губы в узкую надменную линию, Матриарх лёгкими и изящными шажками приблизилась к котацу. Шаги её были почти беззвучными – лишь тихий шелест шёлка хомонги и светлых таби, что ступали по ткани татами.
Конечно, она не могла удержаться от взгляда на котацу, а, точнее, на распечатки, брошенные россыпью на дерево столешницы. Они привлекли её внимание надёжнее и быстрее, чем та странная одинокая роза, в окружении шипастых ссохшихся веточек акации.  И всё же – недостаточно, чтобы Акира отвлеклась от ощущения напряжения, пронзающего комнату. Оно, конечно, беспокоило, поскольку, кроме очевидной причины её визита, иных резонов для волнений не было… а Мицунари, как она помнила, против неё не имел ничего. Ещё одна черта слабохарактерности и «удобства» будущего супруга.
Остановившись перед котацу, Окумура, внезапно, испытала странное искушение – пойти наперекор. Сделать не так, как «велела» рука Демона Накадзим, а совсем иначе. Взгляд вновь оказался притянут кровавым пятном лепестков розы, и вампирша сузила глаза, предаваясь мгновенным размышлениям. Находясь в стенах её дома, Цукуё ломала все возможные устои и традиции. Но сейчас, будучи под сенью резиденции Накадзим, могла ли она поступить так же? И, что более важно, должна ли?
«- Это просто старый враг… и просто чужой Дом. Нет ничего удивительного в том, что мне в нём нет места…» - мысль стала почти озарением и принесла странное облегчение. Так приходит решение задачи, и в головоломке всё встаёт на свои места. Когда не нужно гадать, бросая вслепую камушки и ожидая отклика. Отражения звука. Когда не нужно было чувствовать себя незрячей в мире немых.
Вновь тишайший шорох ткани и скользящих по ней волос, отмечающий её шаги. Она приблизилась к Патриарху и обошла его по левую руку, плавно опуская на колени, чинно оправляя подол кимоно. Впрочем, за годы и десятилетия стараний, жест этот был отточен и доведён до совершенства, осуществляемый с небрежным автоматизмом. Акира теперь отчётливо видела изящное, по-девичьи утончённое лицо Мицунари, и самую малость расслабилась. С ним легко было ощущать себя уверено и непринуждённо, ведь он и сам стремился к такому в общении. Вот только этот церемониал… неужели что-то произошло? Что-то, о чём она не слышала, или о чём ей не донесли? О ком может так скорбеть Патриарх Накадзим, не далее как десять лун назад мило беседующий с ней на Алмазном берегу? О важных потерях ей должны были докладывать…
Как бы там ни было – Окумура не намеревалась играть по чужим правилам. И хоть глаза её снова были «стыдливо» опущены, находилась она рядом со скорбящим Патриархом. Быть может, желала разделить часть его скорби? Шаг к… единению?

Отредактировано Акира Окумура (09.01.2015 22:42:57)

Жест Патриарха был… в некотором роде – приятным сюрпризом. Таким, что Акира едва подавила в себе желание радостно оскалиться, а, поймав себя на этом порыве, внутренне содрогнулась от ужаса. Это было не её! Чёртовы Накадзимы сумели своим недолговременным присутствием в её жизни нарушить строго выверенный баланс, жизненное равновесие, над которым она работала весь свой век. Возможно, это было обусловлено тем, что Окумура выстраивала эту самую позицию вне влияния Демонов? Сознательно отстраняясь от них, не вмешиваясь в дела «врагов», не причиняя вреда – даже когда могла бы. Просто разорвала все возможные связи, бросив все силы на то, чтобы поднять и возвысить растоптанный ранее собственный Род – коль скоро именно такой была её обязанность. Спрашивали ли её когда-то об этом? Хотела ли она?
Это не было запретом. Это не было и табу. Это было глупостью – задаваться такими вопросами. У людей запада, с их христианской религией, это называлось «крест». И она, приняв его на свои плечи, несла, не задумываясь над тем, хватит ли ей сил.
И сейчас, пожиная плоды своих решений, она отчётливо осознавала, как же слабо, всё-таки, была подготовлена к такому повороту событий. Мицу казался до странности торжественным и задумчивым, так что Акира сочла возможным подыграть. Но нельзя было сказать, что она совсем не «заразилась» его настроем, и, протянув ладони навстречу, приняла жаровню и щипцы. Легко, почти неуловимо гладкая и прохладная кожа тонких пальчиков, увенчанных «коготками», коснулась пальцев Патриарха, но внешне Окумура не отметила это никак. «Сбор дани», как она это называла, был крайне мимолётным, и был подобен, скорее, сорванному на бегу цветку. Часть лепестков от рывка осыпается, тугой стебель больно режет ладонь, но аромат… аромат остаётся. И ароматом можно насладиться – в дальнейшем. А по оставшимся лепесткам – воссоздать прелесть тех, что были утрачены. И цветок прячется в шкатулку без времени.
Впрочем, поэтики в «выхваченном» воспоминании было мало. Слегка дрогнули крылышки носа, словно Ясновидица стремилась вдохнуть запах пойманного обрывка памяти – он казался ей знойным, раскалённым песком и солью пота на губах. Ветер также был сух и тоже пах солью – морской. Интересно.
Размышляя над этим, девушка, тем не менее, чинно взяв щипчики, выложила бережно и с церемонной грациозностью угольки на оставшиеся чаши, после чего отложила в сторону предметы для воскурения, терпеливо дожидаясь, пока Патриарх выложит на уголья прозрачные пластинки. Ей был интересен выбор благовоний, или же выбор древесины, который сделает Мицунари, в память о том, кто не был удостоен Имени. Или же о том, кто был возвышен настолько, что слово «Учитель» стало истинно нарицательным, позволив утратить живому своё наименование.
Интересно, кем он был, этот учитель? Мастер кэндзюцу? Цукуё упоминала о тренировках Мицу, но Акира не успела поговорить с молодым мужчиной об этом. Быть может, позже – будет уместным спросить его об этой утрате. Не позлорадствовать, нет. Всего лишь узнать, кто мог быть настолько ему дорогим, что «бесхребетный Патриарх», внезапно, приобрёл такую ощутимую несгибаемость духа.

Отредактировано Акира Окумура (09.01.2015 22:42:28)

Так каким же будет выбор Патриарха?.. взглядом Акира с интересом проводила каменную шкатулку, из-под ресниц наблюдая за тем, как церемонно и изящно шевельнулись пальцы Мицунари, когда он, взяв каменные спицы, склонился над содержимым. Это мгновение колебания – и тонкий, едва уловимый аромат особых сортов дерева, что грубоватыми, «натуралистичными» кусочками было выложено в отделениях шкатулки, возбудили в  девушке, помимо непроходящего напряжения, неподдельный интерес. Тот самый, что был где-то на грани азарта.
Но какие бы ставки она не делала – в этом пари ей суждено было бы проиграть. Мицунари оказался просто удивительно непредсказуемым, выкладывая последовательность аромата из кусочков древесины – амаи. Нежная сладость, заставившая еле заметно дрогнуть брови девушки в изумлении, довольно быстро, но органично сменилась иным оттенком – терпкостью. И, следом, произошло то, чего, вероятно, Патриарх не мог ждать.
Видения.
Странные, налетающие шквальными порывами, эфемерные и лёгкие, и абсолютно отчётливо связанные с ощущаемыми ею ароматами. И, определённо, принадлежащие не ей.
Акира, будучи по природе своей весьма чувствительной к подобным элементам, несущим в себе отголоски чужих переживаний, сейчас оказалась застигнута врасплох. Слишком привыкла «пользоваться» своим Даром лишь по собственной воле, вальяжно, даже с некоторой ленцой, словно бы, удостаивая жертв прикосновением. И ведь, если вдуматься, было достаточно и личной вещи. А, при её Родовой склонности, так и вовсе – ментального напряжения. Сейчас же она была буквально брошена в омут Истории кого-то постороннего, и в череде сменяющих друг друга ароматов – читала её, чудом не захлёбываясь и не теряясь.
Вампирша сидела, впившись ногтями в колени,  и изо всех сил старалась не упасть. Церемония кодо, заключаемая в слушаньи запахов, имела к происходящему слишком мало отношения – лишь некоторые общие черты антуража. Но общего было примерно как между прослушиванием давно знакомых чистых звучаний медных струн скрипки – и безумным экспромтом, рвущимся из глубины естества сказителя. Захватывающим случайного слушателя, увлекающим сухой веточкой в бурную стремнину, не позволяющим остаться безучастным.
Возможно, будь на её месте кто-то иной, лишённый дара Ясновидца – подобное «искажение» церемонии могло бы вызвать негодование. Но Окумура, получив сейчас такой откровенный и странный подарок, была растеряна. Избыток информации, перегрузивший, кажется, все органы чувств – не только (и не столько) обоняние, был тем, что оказалось невозможным просто отпустить. Казалось, что Мицунари дал ей куда больше, чем она могла бы удержать, тогда как руки её были связаны – условиями, обычаями, враждой, напряжением. Но сильнее прочих было изумление. Как она могла проглядеть это в Патриархе Накадзим? И… как же так вышло, что Цукуё (а, кроме неё, и множество иных информаторов), подала ей некорректные сведения об этом вампире?
Матриарх была на грани отчаяния. Если прежде ей удавалось визуализировать эти самые полученные образы как небольшие полупрозрачные картинки-глифы, числом, как правило, не более десяти за раз – чтобы можно было чинно и спокойно разобрать каждую, проникнуться ею, - то теперь она оказалась буквально по уши завалена этими «визуализациями», и чтобы разобраться в них – потребовался бы не один час тишины и покоя.
Острые ногти проткнули шёлк кимоно, вонзившись в кожу, но сейчас это было необходимо, чтобы удержаться и не упасть. И не позволить переживаемым ею эмоциям отразиться на лице. Финальный аккорд – сизый, неприятно пахнущий дымок, как ни странно – слегка отрезвил, когда какофония запахов прервалась таким образом. Но этот дым, чуждый кодо, был не менее важен, чем иные тонкие ароматы.
Смерть.
В нём Акира чувствовала смерть и скорбь. И тем удивительнее ей стала та глубина переживаний, которую нёс в себе Мицу. И которой он сейчас, невольно, поделился с ней.
Совладать полностью с собой она не смогла. И, в первую очередь, это проявилось в отсутствии привычной радушной улыбки, которую ей следовало бы адресовать Патриарху в ответ на его любезный вопрос. Который, впрочем, порадовал её, поскольку звучал в том же тоне, который избрала бы для переговоров она сама. Быть может, обойдётся без лишних сюрпризов?
- Благодарю вас, Накадзима-сама, - чуть глуховатым голосом ответствовала, мимолётно  опуская глаза, и, опомнившись, постаралась незаметно и аккуратно вытащить «коготки» из тёмного шёлка, уповая на то, что не останется затяжек. – Это очень любезно с вашей стороны. Дорога была лёгкой, а встреча – очень радушной. Я не могла бы желать большего. Позвольте выразить соболезнования вашей утрате.
Сейчас, впрочем, улыбка была бы действительно неуместна. Тем более, что Акира, молитвенно сложив ладони «лодочкой», обернулась к алтарю и церемонно поклонилась. С тем почтением, которое надлежало выказывать Учителям.

Отредактировано Акира Окумура (10.01.2015 22:38:20)

Молитва, которую она беззвучно проговорила, и от которой почти незаметно шевельнулись светлые губы, вознеслась вместе с дымом, растворяясь в неуловимых потоках свежего воздуха, циркулирующего под потолком. Вольная форма выражения почтения – можно было не сомневаться в том, что Окумура способна сопереживать чужому горю. «Слишком мягкая» и «милосердная»… да. Так говорили о ней. Но она-то знала, что нынче сила была в руках далеко не лишь самых жестоких и безжалостных убийц. Ни к чему было принуждать себя становиться тем, кем не хотелось.
- Вы очень добры, Накадзима-сама, но вы заблуждаетесь. Я не расстроена, и полна сил, уверяю вас, - маленькая ложь, сдобренная характерной для неё застенчивой улыбкой. Опуская ладони, она привычно и незаметно огладила ткань хомонги, устраняя визуальные последствия собственной несдержанности, но… очевидно, что запоздало.
Вопросительное утверждение вызвало досаду, но последовавший за этим резкий подъём Мицунари – вынудил Акиру изрядно напрячься, чтобы не отшатнуться и не отпрянуть. Лишь самую малость приподнялись плечи и привычно заныла шея, скрытая сейчас надёжно от чужого взгляда потоком волос, что, почти теряясь на тёмном шёлке, ниспадали до самого пола, и небрежными завитками сейчас лежали на татами.
Предложение Патриарха, в свою очередь, заставило девушку оторопеть буквально, уткнувшись взглядом в пол. Помочь?! Это каким образом он собирался ей помочь? Какой… странный порыв. Она сама уже ощущала, что кожа на коленках слегка зудит, а точечные проколы – зарастают, так в чём же должна была заключаться помощь?
Чуть подумав, Окумура решительно отвергла мысль о том, что этим он старался её оскорбить, подчёркивая её слабосильность. В сущности, она отдавала себе отчёт в том, что выглядит особой весьма хрупкой. Собственно, этот образ Акира тщательно культивировала и поддерживала, так что ничего удивительного не было в том, что высоченный (по меркам азиатов) Патриарх испытал желание опекать «девушку-тростинку». Удивительное наступало, когда вспоминалось – кем была эта самая девушка.
Медленно, Матриарх подняла голову, прямо глядя в тёмно-карие глаза Демона Накадзим. Мысленно, привычно холодным рассудком она отметила эту «странность», добавляя её к вороху иных. В прошлый раз Мицунари предпочёл «показать» синие, как осеннее небо, глаза. Хотя, как ей было известно, настоящий цвет глаз был иным – карим, с необычными золотистыми прожилками. В прошлый раз Мицунари предпочёл и короткие волосы – либо же причёску (или парик?), которая выглядела гораздо более по-европейски, чем густые чёрные пряди «сегодняшнего» Патриарха. Эта же часть разума отметила и проблеск озарения, еле заметно проявившийся в напрягшейся линии чётко очерченных губ, и Окумура неожиданно для себя расслабилась. Да. В этом была её Сила. И было знание – как и когда эту Силу следовало демонстрировать и применять.
- Вы не захотите, Накадзима-сама, - в голосе звучала неслышная до того чуть ироничная самоуверенность, и вампирша мягко, почти неуловимо отклонилась в сторону, вместе с этим тыльной стороной ладони касаясь предплечья Мицунари, словно отталкивая. И она снова улыбалась свободно и безмятежно.

Очевидно, её совершенно не напрягала необходимость смотреть на Патриарха снизу-вверх. Во всяком случае, Акира не делала ни единого порыва – подняться, или же проявить нетерпение. Серые глаза – взгляд их, сейчас отливал отчётливо сталью и серебром, - были всё также прикованы к тёмно-карим глазам Мицунари, и, кажется, она глазами впитывала его слова. Движения губ, мимику, его собственное выражение глаз… слишком уж пристальным и внимательным был её взгляд. Впрочем, этот разговор уже прекрасно вписывался в рамки «сегодняшнего» Демона Накадзим, и интонация его, то, как он отозвался о своей тётке – Цукуё, всё в купе создало ещё одну зияющую пропасть между ним – и «прошлым» Мицу. Слишком много таких совпадений, не обращать на которые внимания – уже почти что грешно, а уж ей и подавно.
Словно пристыженная, Окумура опустила взгляд, хотя губы её раздвинулись в чуть более широкой улыбке, такой кроткой и умиротворённой, и вместе с этим – плавно опустила руку, но не укладывая её на подол хомонги, а осторожно коснувшись своего подбородка, в явной задумчивости.
Какие интересные и резкие слова. Какая тонкая издёвка. И какой грубый, брошенный ей в ответ, вызов! Усомниться в её, Акиры, навыках дипломатии? Весьма забавно слышать это от него, и впрямь. Но нотки иронии  в его голосе говорили о том, что он и сам не верит сказанному, и это давало надежду на бОльшую разумность Патриарха, чем могло бы показаться. Его кавалерийский наскок был встречен в привычной для Матриарха Окумур манере ускользания, освоенной для того, чтобы в дальнейшем отбиваться с более выгодного положения. Атаковать же ей было не к лицу.
- Вы, как всегда, мудры и проницательны, Накадзима-сама… - мягко проговорила, той самой, приподнятой рукой теперь касаясь тонкой пряди чёрных волос, ниспадающих из причёски на грудь, но, впрочем, почти сразу, словно опомнившись, она отдёрнула пальцы. Ведь негоже красоваться так откровенно перед мужчиной. Но, как оказалось, резковатое движение ладони она превратила в приподнятую раскрытым, словно просительным, жестом в его сторону. Теперь уже будто сама Акира просила о помощи.
- Никогда не считала зазорным поучиться новым тонкостям этого искусства у сведущих мастеров. Полагаю, я извлеку, в процессе нашей беседы, немало поучительных уроков, Накадзима-сама, если, конечно, вы позволите, - видимость покорности была абсолютной, и тому, кто был не слишком знаком с манерой Окумуры «загонять» жертву – едва ли могло прийти в голову то, насколько иллюзорным было это впечатление. Ни тени насмешки во взгляде и в голосе, ни капли протеста. Казалось, что в словесном поединке она была готова все удары, направленные на неё, не отражать, а попросту «сливать».
А раскрытая ладонь ожидала «пожатия».

Ни единый мускул не дрогнул на её лице. Ни когда он не_завершил своего любезного жеста, ни когда произнёс тихую обличающую речь, ни даже когда… применил приём, что было принято называть «запрещённым», упомянув о роли Накадзим в низвержении Окумур, да ещё и в таких выражениях. Улыбка, впрочем, померкла, постепенно исчезнув вовсе, будто воск истаял под жарким огнём чужого любопытствующего взгляда. Неприятно он напомнил ей, как выглядят жестокие дети, истязающие кого-то более слабого, а то и вовсе – беззащитного и бессловесного, и с тем же интересом наблюдающими за реакциями.
Ладонь Акиры мягко повернулась, и она обвила пальцами руку мужчины довольно странным образом – два пальца легли на кисть, поверх тонкой кожи запястья, скрывающей пульс. И вместе с этим она заговорила, вглядываясь в глаза Мицунари, и Патриарх вполне мог отметить, как холодная сталь начинает словно раскаляться, наливаясь тёмно-малиновым светом. Но, пока что, лишь лёгким намёком на этом.
- Я опустила в своём ответе ваш намёк на мою бесполезность, поскольку он – незначителен, Накадзима-сама, не соответствует действительности, и не стоит внимания. Быть может, Цукуё-сама недостаточно просвятила вас, в отношении нынешней расстановки сил, но смело могу заверить, что Драконы, несмотря на свою малочисленность, далеко не такая простая добыча, как может показаться на первый взгляд, - чуть крепче сжались тонкие пальчики, и Акира поднялась, со свойственной Древним грациозностью. Снова зашептался шёлк кимоно с шёлком её волос, что укладывались абсолютно гладкими прядями на тёмной ткани, по мере того, как она вставала. Взгляда девушка уже не отводила, хотя ей и удалось подавить вспышку гнева, вызванного жестокими словами Мицунари.
- Сейчас же, однако, я вижу, что у вас с вашей почтенной тётушкой довольно много общего. Должно быть, я не ошибусь, если уточню, что речь идёт о крови Демонов. Но я не нуждаюсь в напоминании, Накадзима-сама, тем более от вас, кто не имеет прямого отношения к падению Драконов прошлого, - впервые в голосе зазвучал металл, сменяя нежную мягкость, и лишь сейчас она разжала пальцы, отпуская его руку.
Не взяв ничего. Зато зарождая сомнения.
- Ведь здесь я, - продолжила без особой паузы. – Именно для того, чтобы решить большую часть спорных моментов, буде таковые возникнут. Но не для угроз. Односторонних – но не обоюдных, прошу меня простить. Изъясняться языком угроз мне не пристало, даже в беседе с вами.
Акира испытывала лёгкое раздражение, но, преимущественно, от того, что он заставил её разрушить такую славную игру. И что повёл себя не так, как должен был. Как _обязательно_ должен был повести себя. Подобный диссонанс, не говоря уже о возмутительном обещании «взять силой её полезность», несколько выбивал из привычной колеи. И это возмущало.

Она не смогла удержаться, всё же, от того, чтобы, лишь слегка согнув пальцы, коснуться его ладони кончиками острых когтей. Двоякое ощущение, которое может быть равно приятным и раздражающим. Но, во всяком случае, слушала она его не менее внимательно и даже почтительно.
«- Как это любопытно… как умопомрачительно интересно…» - тихое и отстранённое любопытство, выраженное в таких вот флегматичных мыслях, любезно улыбаясь в ответ на высокопарное определение Окумур, как нынешних «информационных магнатов», как говорил один из её партнёров. Возможно, в этом была толика истины, но Акира предпочитала этим не бравировать. Хотя, кажется, своими предыдущими словами она пошла наперекор собственным предпочтениям – экая незадача! Также, она не могла не отметить, как странно преобразилось лицо Мицунари, когда он улыбался – сейчас. В прошлую беседу ей довелось заставить его улыбаться, и даже трижды рассмеяться, но это выглядело совсем иначе, чем сейчас. Что же такого изменилось за эти десять дней?
- И снова возражу вам, Накадзима-сама, - проговорила, возвращая голосу «фирменную» нежность, позволяя ему звучать почти напевно, в то же время с достоинством опускаясь на татами, аккуратно сдвинув ножкой «мешающую» подушку-валик. Руки она снова  сложила на коленях, явно не стремясь особенно жестикулировать.
- Империя Драконов, как вы выразились, была бы крайне хрупким и шатким строением, если бы держалась лишь на одной личности. Я не честолюбива, Патриарх, - улыбка стала неуловимо-мечтательной, и, в то же время, горделивой. – Как ни прискорбно мне погибнуть, я была бы не достойна собственного звания и крови, позволив воссозданному мною Дракону уйти в небытие со мной. Так поступали слабейшие из моих предков, и это нельзя назвать разумным подходом. Умение учиться на ошибках прошлого – неплохой навык для правителя, вы не находите?
В последнем утверждении, в равной степени можно было углядеть и вызов – и заигрывание. Первое, впрочем, было более вероятным. Вот только заметит ли.
- Что до моей непричастности к той войне – соглашусь лишь отчасти, ведь, всё-таки, именно мне довелось пожинать её горькие плоды, тогда как Накадзимы…  - «упускали сотни шансов и угасали» - не сорвалось с её губ, да и в короткой паузе прочесть это было почти невозможно. – Стагнировали.
И снова опущен взгляд – будто извинение за «резкие слова». На деле же Акира размышляла, как бы выйти из тупика «возврата к истории», и разобраться с Мицунари, что вёл себя категорически… странно. Ещё более, чем было в самом начале. Ведь если его переживания, и даже желание помочь, можно было списать на мягкость характера, то всё дальнейшее полностью выбивалось из рамок её представления о Патриархе Накадзим. Что само по себе являлось возмутительным просчётом, как с позиции её информаторов, так и… с её собственной. Не доглядела? Не дочитала? Не досмотрела?
Ерунда и ложь. Такого не было никогда, тем более – это было бы совершенно невозможно, в отношении бывшего «заклятого врага» и нынешнего потенциального союзника (который, впрочем, ведёт себя совсем не как союзник, а, скорее, как сожалеющий захватчик).
- А теперь у нас есть возможность это изменить. Не утверждаю, что без помощи Драконов – погибнут Демоны, но и не отрицаю выгоды добровольного сотрудничества, - взгляд рассеянно слегка скользнул по крышке котацу, словно она желала там найти привычное питьё, и, в который раз «просчитавшись», Акира беззвучно и украдкой вздохнула. Эти Накадзимы… от них болела голова, и расшатывались нервы. Сумасбродство, очевидно, у них тоже было родовым.

«- Вот как! Значит, целился не в меня, а в Окумур в целом? Как масштабно…» - с сарказмом хмыкнула про себя, выслушав отповедь Мицунари, заставляя себя, в отличие от него, не смотреть вниз, на котацу… и распечатки, россыпью лежащие на нём. Манило, да. Но не настолько, чтобы выказать себя такой бестактной и бесцеремонной. Так что смотрела она на Патриарха, благо что вид был приятный глазу. Хотя и необычный, в этой странной утончённости. Сейчас, впрочем, Мицу было бы сложно спутать с девушкой, и вовсе не из-за его одежд или даже роста. Не было в нём прежней мягкости. Могло ли быть такое, что смерть этого Учителя так повлияла на «доброго и славного Мицу»? Так каким же потрясением она стала? Это тоже был вариант, который следовало рассмотреть.
- Видите ли, Накадзима-сама… - всё же, шевельнулись пальчики, остро блеснули когти, когда Акира мягким, «машинальным» жестом разгладила невидимые складочки на шёлке хомонги. – С моей стороны было бы чванливой глупостью утверждать, что всё не так просто. Потому я лишь ограничусь замечанием, что ваш глубокий выпад – лежит за гранью фантазии, и на грани невозможного. Истребить всех Окумур, я имею в виду, конечно… я смиренно уповаю лишь на то, что мне будет дано немного больше времени.
Сознательно выбирала сейчас слова, что истинному Демону могли бы показаться чем-то на грани глупости и неприемлемой бесхребетности. Как то же «смирение». Накадзимы, прирождённые и чрезвычайно жестокие воины, едва ли понимали значение этого слова.
- И, всё же… не смогу удержаться от встречного вопроса, Патриарх, - она наклонилась немного к нему, с доверчивым интересом заглядывая в глаза. – Будет ли слышен звук удара, если дерево упадёт в безлюдном лесу? Если мы исчезнем в одночасье – некому будет горевать, Патриарх. А, значит, этот лес должен быть очень, просто чрезвычайно густо населён. Чтобы шум поднялся до небес. Чтобы память продержалась как можно дольше…
Голос её упал почти до тихого шёпота, что, в сочетании с привычной улыбкой на губах, создавало странное впечатление. А затем Акира словно встрепенулась, вскинув подбородок и с уже более внимательным выражением посмотрев на Мицунари.
- Вы подняли очень интересный, и волнующий меня в не меньшей мере вопрос, Накадзима-сама. Это предстоит решать нам с вами, хотя и можно признать, что этот смелый проект – детище Цукуё-самы. Но, коль скоро с вами мы вновь встречаемся лично, пусть встречу и сопровождает горький флёр утраты, нам необходимо найти решение, удовлетворяющее обе стороны, - и неожиданно ожесточилось лицо, а серые глаза сузились.
- Со своей стороны могу сказать, что акт поглощения или завоевания меня не устраивает никоим образом. Только сотрудничество, Накадзима-сама, - в исполнении Матриарха, что славилась своей дипломатичностью, это можно было назвать явлением, максимально близким к «ощетинилась». Опять же, положить на алтарь другого рода все свои, без малого, полуторавековые старания… ищите дураков в ином месте.
- Ваша проблема в том, что, увы, взять силой то, что составляет ценность Драконов, как нынешней единицы на политической арене, вы не можете, - ни тени самодовольства не звучало в её голосе, но не было в нём и следа напряжения. Сейчас, спустя удар сердца, она снова казалась расслабленной и безмятежной.
- Но мне нравится, что вы не настаиваете на таком решении нашей задачи. Третий Дом? Совершенно новый, но лишённый Истории? Или же, напротив, объединяющий в себе истории двух Родов? Ход смелый, но, как мне кажется, реализуемый не в одном поколении, при условии существования, конечно, общих потомков. На данном этапе я рассматривала лишь сосуществование наших Домов, со сводом необходимых и взаимовыгодных условий. Брак – идеальный вариант скрепления союза, здесь я не могу не согласиться с Цукуё.
«- Хотя, конечно, аллегория напрашивается сама собой, на тему кто кого поимел в очередной раз…»

Следовало отметить, что на звонкий хлопок она не повела и бровью, теперь уже изучающее пристально глядя лишь только в глаза Мицунари. Несомненно, это было непристойно, но сейчас Акира просто не желала обращать внимания на столь важную мелочь, как «приличия». Сейчас куда более важным ей казалось улавливать мельчайшие нюансы, которые звучали не лишь в словах Патриарха, но и отражались в его собственных глазах, и пресловутых «микровыражениях». В этом Окумура также поднаторела, за время своей «подготовки» к нынешнему положению. И она не увидела сейчас в его лице того, что заставило бы напрячься. Возможно, только потому решилась  говорить прямо (и не особо медля).
- Отвечу вам, Накадзима-сама, что это предположение находится поблизости от предыдущего – касающегося одномоментного уничтожения всех Драконов. Быть может, это дерзость с моей стороны – говорить  такое, но, как правило, я прекрасно осведомлена о том, где и в какое время находятся важные для клана особы. И я слежу за тем, чтобы подобный расклад – захват всех значимых лиц, осуществить было…
Шаги на грани слышимости, а, следом, шорох отодвинутых фусуми, впускающих в помещение японца, которого Акира, вынужденно «запнувшаяся», оценила, скорее, как «ливрейного слугу».
- …малореально, - всё же, закончила фразу, мягко, вовсе не демонстративно отводя взгляд от лица Патриарха и снова принимаясь изучать собственные ладони. Забавно. Услышать знак, поданный Мицунари, через сдвоенные двери и тот самый «тамбур», было невозможно. Значит, здесь в достатке было следящих и подслушивающих устройств – что, в общем-то, вполне предсказуемо и разумно. И всё же, появление слуги, учтиво поклонившегося им двоим – а не лишь Патриарху, позволило Окумуре на какое-то время погрузиться в собственные мысли. Накадзима её провоцировал, абсолютно неприкрыто, а она… велась, как сопливая девчонка. Нет, сейчас она не уклонялась с присущим ей изяществом, а вставала в вызывающе защитную позу, что было, в общем-то, совершенно нехарактерно для неё. Виной ли  тому было Имя её собеседника, или же она теряет навыки и хватку? Впрочем, Мицунари разбрасывался такими странными завуалированными угрозами, а, в следующий момент, открещивался от них, уличая её в «невнимательности»… эта поучительность слегка раздражала Окумуру.
Внезапно, до неё дошёл смысл того самого пристального взгляда, которым он одарил её после того, как хлопнул в ладоши. Связав этот жест с последними словами, без особого труда можно было предположить и худший вариант развития событий – который, впрочем, Акиру не пугал. Она слишком хорошо понимала, насколько невыгодно сейчас многим было потерять лично _её_, и, в том числе, и ему самому, не говоря уже о Цукуё. За себя она не боялась. Но хватало тех, чья жизнь ценилась ею не меньше, и, надо думать, Демон об этом знал.
Самую малость напряглись нижние веки, когда, усилием воли, Матриарх удержалась от злого прищура. Она… неприязненно относилась к такого рода испытаниям, в отношении собственной персоны. И, про себя, дала зарок ответить ему, как-нибудь, тем же.
- Прошу простить мою бестактность, Накадзима-сама, но не отвлекла ли я вас от дел? – очень светски поинтересовалась, слегка приподняв ладонь и указывая ею на россыпью лежащие распечатки и гаджеты на доске котацу, после чего с почти виноватой улыбкой склонила голову к плечу. Сейчас, в присутствии слуги, все её «шипы» словно испарились, и Окумура вновь являла собой «эталон» женщины Ямато.

«- Ах ты!...» - эта неоконченная мысль, в адрес Патриарха, была с отчётливым оттенком уважительного восхищения. То, как он почтительно и весьма изящно ответил ей, по части своей занятости, настолько перекликалось с её собственным видением подобных переговоров, что граничило с чем-то… возмутительным.
«- Как же ты непрост, Демон…» - сейчас это осознание приносило, скорее, лёгкое удовлетворение. Лёгкое, поскольку, будучи особой прагматичной, Акира предпочитала простые задачки, когда дело касалось важных вещей – ведь на их решение требовалось затратить меньше сил, времени и ресурсов. Но зато более сложные провоцировали развитие и были… поинтереснее.
Окумура улыбнулась слуге ровно с тем же теплом и радушием, какое было направлено и на её собственных, и легко, вроде как даже и не задумываясь, перечислила:
- Я предпочту скромно отобедать обжаренными онигири с угрём, салатом из спаржи с зеленью, и… - «Убить кого-нибудь из слуг, на закуску…» - мысль эта обожгла почти до физической боли, но усилием воли Акире удалось удержать любезное и доброжелательное выражение на лице. А пауза словно скрывала её лёгкую задумчивость – что бы увенчало столь непритязательный и истинно «скромный» обед.
- Зелёный чай, - закончила неожиданно сухо, вновь посетовав на отсутствие любимого травяного отвара. Собственно, описанные блюда никоим образом не отражали вкусов Окумуры, но есть ей сейчас просто не хотелось. Признаться, этого она вовсе не любила делать во время переговоров, но если настаивает хозяин дома, в котором она гостья – отказываться было нельзя.
Неприятным открытием стало то, что удар, нанесённый ей Цукуё, до сих пор был вполне ощутимым. Тогда она, конечно, сама подставилась под него, но, возвращаясь мысленно к визиту Ведьмы, не могла изыскать ничего, отвечающего в той же мере «запросам» Химе. И так же «хорошо вписывающегося» в атмосферу безумия, что пронизывала _те_ переговоры. Но боль утраты ещё была жива. Над этим можно было бы даже посмеяться… что смерть маленькой онагоси оказалась таким ударом для «бессмертной вампирши», но сам процесс, и безвинность этой жертвы – оказались выкашивающими. Накадзимы брали то, что хотели… так или иначе. Всегда. Когда-то их примеру попытались последовать Драконы, и всё закончилось позорным разгромом. Так, может, к угрозам Патриарха следовало бы отнестись серьёзнее?
Украдкой Окмуруа посмотрела на Мицунари, ощущая несколько неприятное, стягивающее чувство на затылке, и изумилась себе – усталость! В какой, однако, неподходящий момент! А затем поняла причину этого чувства – выражение привычного покоя стало маской. И эта маска утомляла.
«- Забудь. Он и так переигрывает тебя пока по всем фронтам, а это – недостойно…»

Отредактировано Акира Окумура (13.01.2015 00:02:56)

«- Одори-еби? Хм… терпимо… всё лучше, чем живая рыба, но…» - против воли, Акира сглотнула, стремясь подавить привычное отвращение. Выросшая вдали от родного дома, и привыкшая, в основном, питаться чем-то «европейским» - ей потребовалось несколько лет, чтобы ознакомиться и полюбить традиционную японскую кухню. Но в силу особенностей характера – привыкнуть к поеданию ещё живого и трепещущего существа она не могла. Выдержки, по сию пору, хватало лишь на то, чтобы это созерцать… спокойно.
Это обуславливало и её привычку питаться – как вампиру. Без убийства, и без лишнего членовредительства. Выпускать клыки, защищая свою жизнь, ей доводилось – но настолько редко, что можно было пересчитать по пальцам рук. Но ждать такого от Накадзимы… нет, неразумно. Биовампиризм… вполне понятное увлечение.
«- Интересно… а вкушая настоящую еду – он тоже убивает?» - отстранённо подумала, разглядывая кончики своих пальцев, но видя там явно что-то другое. Ей было совершенно не в тягость молчать, пока слуга освобождал котацу – с некоторым интересом она отметила то, что вазочку с розой он не тронул, - и это время Акира потратила на то, чтобы разобраться в своём нынешнем состоянии. С грустью приходилось признать, что Патриарх Накадзим оказался далеко не таким простачком, как казался на первый взгляд. Но, быть может, его также необходимо было встряхнуть?
Комплимент. Как неожиданно. Матриарх вскинула на вампира взгляд, постаравшись подавить оскорбительную (в первую очередь для себя) недоверчивость. О красоте своих волос она отлично знала, и, более того, специально использовала «не протокольный» тип причёски, чтобы подчеркнуть их длину и шелковистость, но… Акира в самом деле не ждала, что Мицунари отметит это. Во всяком случае – не в такой форме. Она прекрасно отличила бы фальшивость похвалы, если бы мужчина просто «ради приличия» сказал это, но здесь не было этих равнодушных нот.
Взгляд её смягчился и девушка с достоинством улыбнулась, слегка склоняя голову к плечу.
- Приятно слышать, Накадзима-сама, что вы находите меня обаятельной. И вдвойне лестно то, что обратили внимание на эту… часть меня, - небрежно подняла руку, ловко, кончиками ногтей подхватывая вороную прядь и пропуская её меж пальцев, словно прочёсывая и разглядывая переливы света на шелковистом глянце. – Не солгу, если скажу, что это – ещё один предмет моей гордости.
И, всё же, лёгкая тревожность поселилась в её душе, хотя и лишённая, по большей части, оснований. Странно дрогнули губы, словно собиралась улыбнуться шире, но передумала, и с беззвучным мысленным выдохом потянулась к «тайнику», под глифом «Мицунари Накадзима». Загашник памяти, забраться в который было бы чрезвычайно сложно даже искушённому телепату, по причине весьма хитроумной «системы запоминания Акиры». И сейчас она беззастенчиво пользовалась плодами своего Дара, взяв наугад «пластинку», что выглядела как голограмма, и напоминало, скорее, короткий видеоролик на несколько секунд. Вообще, довольно часто Окумура сравнивала такие воспоминания с клубком пряжи, что имела переменную толщину нити. Чем сильнее разматывал она клубок – тем тоньше, зыбче и прозрачнее становилось видение. Будущего или прошлого – это  было не важно.
Вот и сейчас она тихонько потянула за один из «хвостиков» этого клубка, и образ раскрылся перед ней во всей своей мимолётной пронзительной и щемящей красоте. Она «вспомнила» и запах, что сопутствовал этому воспоминанию.
- А я не знала, что вы были пилотом, Накадзима-сама… - проговорила тихо, взметнув ресницы и, словно спицу, вонзая взгляд в тёмные глаза Патриарха. – Какое досадное упущение с моей стороны… и какой прекрасный вид – с вашей.
Она снова шевельнула пальцами, высвобождая волосы, и, в то же время, словно стремясь поймать что-то иное, совсем неуловимое сравнение.
- Прозрачная небесная синева, и лёгкие перья облаков... луч солнца, скользящий по переплёту козырька... как раз на уровне ваших глаз, - казалось, что сейчас взгляд её был расфокусирован, или же устремлён в видимую ей одной точку - аккурат на лбу Мицунари.

«- Есть!» - она не видела, но остро осознала, что выпад достиг цели. Чувствовала, поскольку сейчас разум её был натянут струной в напряжении, и, казалось, был всецело устремлён к этому вампиру, готовый среагировать на малейшее колебание. Не обязательно мимики – но и психики также. Возможно, будь у неё хотя бы часть дара эмпатии – это давалось бы проще, но Окумура и без того не жаловалась на навыки сопереживания. Плюс, сказывался опыт…
Наконец-то забрезжила от него хоть какая-то польза!
Акира позволила себе тихо рассмеяться, приподняв руку и мягко качнув ею из стороны в сторону, словно отвергая сказанное Патриархом.
- Зачем вы так категоричны, Накадзима-сама? Вы уже меня удивили, и даже изумили – не раз, причём, - деликатно не стала упоминать, что далеко не каждый раз это было что-то приятное. – А что касается сюрпризов… пожалуй, я не вижу ничего дурного в том, чтобы поведать вам малоизвестную истину.
Улыбка стала виноватой, и Окумура вновь сложила ладони на коленях, явно пребывая в состоянии блаженного покоя, вернув себе хотя бы часть душевного равновесия и уверенности.
- Мой Дар, Патриарх, вещь чрезвычайно редко – спонтанная. Как правило, это фиксированное намерение, полностью сформированное и направленное – как прицельный выстрел, - чуть ниже опустила голову, кивком словно подтверждая сказанное собой. – Но, в данном случае, это… стало вашим первым сюрпризом. Боюсь, вы сами не оставили мне выбора, буквально… хмм…
На миг расширились глаза, когда Матриарх сомкнула плотно губы, сделав короткую паузу и выбирая подходящую формулировку. При этом, отчего-то, слегка зардевшись.
- Я бы сравнила это с ощущениями того, кто вовлечён в бурный водоворот, и не имеет возможности выбраться из него, но это не соответствует истине. Я могла бы отстраниться в тот момент от вас, но не хотела. Это был очень ценный дар с вашей стороны, Накадзима-сама, - снова голос понизился, но в нём скользнули новые, глубокие нотки. – Потому… я отвечу согласием на ваше приглашение. Если, конечно, вы в самом деле этого желаете.
И вновь опущен взгляд, а облик выражает терпение и кротость.
- Есть что-нибудь ещё, что вы хотите знать, Патриарх? – поинтересовалась вкрадчиво, разглядывая точеный подбородок японца, и высокую шею, прикрытую волосами. Так непростительно длинными.

Отредактировано Акира Окумура (13.01.2015 23:49:45)