Переход в настроении Виктора был снова резким и совершенно неожиданным для девушки. Даже голос, с которым он к ней обратился будто дрогнул от жалости. Вот именно сейчас мужчина и был больше человеком, нежели зверем. И он снова пытался позаботиться о горе-рабах, а не сделать им больно. На вопрос девушка успела только кивнуть, когда ее сразу же после этого неожиданно осторожно подхватили на руки, усаживая на кровать, рядом.
"Я успела поесть, это эльф к еде даже не прикоснулся. Я не знаю, почему. Может все еще обижен. А я ведь просила его поесть. Хотя, кто и когда меня слушал? Кто я для них обоих? Ребенок, возомнивший себя старше, чем он есть? Все здесь судят лишь по внешности. А я - жалкая малявка."
Мужчина собрал контейнеры и вручил их девушке, а она рефлекторно в них вцепилась, лишь бы занять руки. Пахло действительно очень вкусно, не сравнимо с кухней для рабов клуба, но к горлу Матти подступила лишь тошнота. Желудок упорно уверял хозяйку, что эльф в этой комнате именно она и той малости салата, которую она успела съесть ей вполне довольно, а остальное класть просто некуда. Девушке даже сначала показалось, что пища подступила куда-то в район пищевода и там и осталась.
Ей все еще было холодно, поэтому немного осмелев, Матти уткнулась в мужчину, тихо впитывая тепло всем телом. В этом Матти сейчас нуждалась как никогда. Руки покрылись неприятными мурашками, казалось, что холодно было даже внутри грудной клетки. Правда, девушка была не уверена, что это все физиология, а не глюки в ее голове. Такие же, как не существующий монстр в животе или сжимающийся на горле кулак.
Сил не было даже не то, чтобы отвечать. Впрочем, эльф и сейчас справлялся за двоих, отвечая и уже потихоньку оттаивая от обиды.
"Знаешь, Богиня. Мы все тут как цветы. Такие тихие, красивые и безнадежно слабые. И нам нужно лишь немного добра, чтобы раскрыться и потянуться к дарящему ласку как к солнцу. Вот что сейчас эльфик? Он ведь только что его боялся, готовился почти разреветься. А сейчас? Улыбается, прижимается к нему и весь сияет. Нам ведь действительно много не надо. Мы уже со всем смирились. Мы можем прожить и без свободы, без своего мнения...Но без добра прожить в разы сложнее. Тоска накрывает с головой и мы почти в этом тонем, погибая на глазах. Захлебываемся и не хотим плыть. И именно это и убивает. Как бы не прискорбно. Верно, Богиня? Я ведь знаю, ты специально это делаешь. Специально раз за разом проверяешь всех на прочность, чтобы посмотреть, сколько мы сможем вынести. И ты лучше нас знаешь, каков вес можно на нас уронить, пока мы не сломались. И за то, что выдержали, обязательно получаем что-то приятное. Интересная игра, верно? Мучай, мучайся. Умница, смог вынести. держи конфетку. И еще один кирпич на голову следом. Иногда я действительно думаю, что ты злая."
Легкую улыбку в девушки вызвало то, что Виктор так трогательно кормил насупившегося от такой заботы эльфа. Да, верно. Чтобы не принес игрушкам клуба новый день, они сами могли найти для себя что-то светлое в нем. Нового друга, соседа или просто близкого человека. Почему бы и нет? Дружить тут никто открыто не запрещал. Ну, конечно запрещал, но это особо не отслеживается, а в одиночестве вполне можно сойти с ума.
"Поесть...что, хочешь позаботиться и обо мне? Спасибо. Действительно. Человеческого тепла тут очень не хватает."
- Спасибо, - негромко отозвалась девушка, - Я уже успела съесть салат и больше в меня не влезет. Честно.
"Интересно, сколько он правда в клубе? Но не думаю, что он захочет рассказать. Он какой-то необычный. Настолько, что не похож на кого-то из нас. Так что, у него определенно есть тайна. "
Матти уткнулась лицом Виктору в плечо и протянув немного согревшуюся ладошку, осторожно погладила его по волосам. Зачем? Девушка сама не знала. Просто хотелось этим простым действием выразить все то хорошее, что Матти испытывала к мужчине. Показать, что они рядом. Почувствовать друг-друга. Да и просто, чтобы сделать приятно. И заодно показать, что никто тут не желает ему зла. Они соседи, а значит уже немного друзья.

Яичница, да и салат сверху: зверь был прав, оставлять в комнате нельзя. Подозрительно, чтобы рабы питались таким, да еще и запивали пивом… Томас пошарил взглядом по комнате, утыкаясь в салат.
«Кстати где она, эта бутылка? Он кинул ее куда-то в угол, но та ее нет…» Первой панической мыслью было, что за время их отсутствия в комнату заходила охрана, нашла компромат и теперь их всех ждет наказание. Второй, что бутылка делась куда-то совершенно чудесным образом. И только потом Томас смог предположить, что ее убрала Матия.
«Был свободным. Пришли и забрали.» - Томас кивал словам здоровяка. Звучало правдоподобно и очень грустно, ведь с самим Томасом так и случилось. Однажды кто-то пришел и забрал его из общины, из мирка, где жизнь текла размеренно и неспешно.
«Интересно, у него была семья?» - Эльф предполагал, что у каждого существа должна быть семья. Его семью убили, значит, у Виктора семью убили тоже.
- У нас была община, в Канаде.
С готовностью принялся рассказывать эльф. Виктор его спросил, значит, нужно ответить: зверь же рассказал, как попал в рабство.
- А потом была война. И нашу общину… уничтожили.
«Танки. Самолеты. Пугающе, как ты, Виктор. Такие же огромные, такие же беспощадные… Нет, беспощаднее. Они просто пришли и уничтожили все, они не остановились.» - Перед глазами встала отчетливая картина того, как дробился хребет в красное влажное крошево под пальцами одного из нелюдей, одетых в военную форму. Они били и стреляли сразу, не предупреждали, не давали передышки. У самого Томаса выбили нож из руки, когда он пытался ударить, чтобы не стали искать в подполе. Искали. Нашли. И ехали вместе, с другими эльфами, на страшных металлических кораблях, в душных трюмах.
А когда их вывели, воздух пах по-другому, и мир стал другим. Насколько, Томас узнал позже.
Погруженный в воспоминания, остроухий встряхнул головой, невольно сравнивая себя, Виктора и Маттию. Они выглядели по-разному, вели себя по-разному. Но все попали сюда потому, что однажды кто-то пришел и забрал, имея право и силу забрать.

- Ничего не случается просто так. Так говорят те, кто слышит голос Дану. Но иногда я думаю… здесь… и раньше… Что все могло бы быть по-другому. – Негромко произнес Томас, когда Виктор перестал по-своему наводить порядок. Нашлась бутылка, это было ценно, но почему-то здоровяк решил не выкидывать ее, а спрятать под кроватью.
- Зачем? – Удивился Томас, ерзая под боков у Виктора и прилаживаясь к теплу. – Ее найдут там. Нам всем будет плохо, накажут.
Виктор был странным. Вроде знал законы этого мира и пытался им следовать, но делал это так небрежно, как будто ему было плевать на последствия. Томасу было не плевать. Если все получится и Маттию не будут трогать ближайшую неделю, то все должно закончиться хорошо. Если зверь не будет больше оставлять следы. «А может, получится жить рядом с ним и не злить его так?..» - Мысль была странной, но достаточно оптимистичной для Томаса.
- Лучше не спать. – Зевнул эльф, прижимаясь к соблазнительно теплому боку зверя и обхватывая того одной рукой. – Хвала Дану, если ни ее, ни меня, сегодня не выведут к клиентам. Тогда все обойдется... все... обойдется...

Томас засыпал и… не засыпал. Он слышал, что говорит Маттия, и замер, пытаясь не выдать того, что он еще не спит. Зверь казался таким спокойным, и рядом с ним было спокойно. Девчонка рассказывала много, по сравнению с ним и Виктором, но рассказанное ей не укладывалось в голове.
Как мог кто-то причинить вред ребенку? Кто посмел бы тронуть дитя? Осквернить своей похотью… Да откуда вообще взялась эта похоть? Томас не мог понять, как такое возможно в мире. «Люди…» - разочарованно одернул себя эльф. Маттия была человеком. Они не ценили продолжение жизни, так говорили старшие, плодились, как звери, не зная числа и имен своим предкам и потомкам, зачастую не видя взросления искры жизни, ниспосланной Дану.

«Страшно…» - подумал Томас и крепче прижался к Виктору. Мир в Клубе был пугающим… пока к нему не привыкнешь. Но мир за его пределами, кажется, был еще страшнее. Здесь Виктор мог сказать, что сегодня никто не придет, не из охраны, не из Мастеров, и что сегодня никого не накажут. Томас поверил сказанному легко, не задавая вопросам.
А там, за стенами Клуба, даже такой здоровяк, как Виктор, был в опасности. Эльф знал это точно: иначе зверь не оказался бы в клетке. Маттии же умереть было и вовсе просто. Невысокая, миниатюрная, хрупкая. Кто защитит такую? Где ее семья?..
Когда Виктор поднялся, Томас скользнул глубже под одеяло. Наружу торчала только макушка и кончики ушей. Эльф часто дышал, слушая глухой разговор из своего укрытия. Виктор и Маттия говорили о книгах, о жизни… А Томас впервые за долгое время вспоминал семью, свою семью и свою общину.
Иллюзия того, что если он все будет делать правильно, то мир будет милосерден к нему, таяла, оставляя горький привкус разочарования. Глаза защипало, а сам эльф часто заморгал, прерывисто дыша и пытаясь справиться со своими чувствами. Он никогда не мог контролировать их: накатывало, не давая думать. Не мог погасить их или задавить расползающуюся от груди боль. Там, где болело, чувствовало и билось живое сердце.

Маттия не была похожа на ту, которая будет спорить с волей этой своей Богини. И все-таки ее жизнь была похожа на форменный кошмар. Как и жизнь Томаса, лишенного привычных корней своего рода. Как жизнь Виктора, которая тоже скоро станет похожа на ад, как только за него возьмутся Мастера. И все-таки это глупый Виктор думал, что сможет кого-то защитить, кормил их с Маттией, гладил Томаса, взял к себе эльфа под одеяло, когда зверь насытился, хотя мог оставить остроухого спать на полу. И позвал Маттию, которой наверняка станет холодно ночью, к ним…
Жалел. Беспокоился. Заботился.
Томас негромко и тонко заныл, неловко пытаясь спрятать всхлипы и скулеж под шуршанием одеяла и возней рядом с вернувшимся зверем. Заерзал, шумно сопя, переворачиваясь на другой бок и прижимаясь спиной к зверю.
Ничего не будет потом.
Даже если сейчас все обойдется, то завтра придет охрана, завтра придут мастера, завтра серьезный и строгий менеджер будет качать головой, подписывая какие-то бумаги…
А Виктор так и останется большим, сильным, но беспомощным зверем, который проживет в стенах Клуба едва ли дольше, чем Томас или Маттия.
Эльф всхлипнул громче, вжимаясь спиной в Виктора и наощупь находя его руку. Большую, грубую, мозолистую. Обхватил, прижимая к себе, как будто она была его собственностью, осторожно и изучающе гладя запястье пальцами, успокаиваясь постепенно от близости зверя.
- Не ходи никуда утром без меня и Маттии. Не надо. Нельзя утром, плохо, заберут… – Глухо и гнусаво попросил Томас, стараясь не слишком заметно шваркать носом. – Маттия, иди сюда... Без нас замерзнешь. Ночью будет холодно.