О таких днях говорят, что он не задался с самого утра. Технически, «утро» Цепеша началось незадолго до полуночи, и ему же предшествовала весьма насыщенная неделя. Неделя разбора поступающих данных, состоящих из слухов и проверенных сведений, откровенной лжи, статистики, чужих планов и ожиданий. Неделя, по истечении которой Игорю откровенно хотелось убивать – но он, особо не заигрывая с собой, знал, что это отнюдь не последняя такая неделя в его жизни. И уж всяко – далеко не первая. Не давая себе пустых обещаний заглянуть в Клуб, как всё устаканится, смутно, шестым чувством Волк понимал, что близится очередной переломный момент, и оставалось только немного подождать и понять: касается это предчувствие его лично, или же события затронут тесно связанную с ним сферу безопасности, а то и, прости Господи, политики.
В глубине души он, даже, несколько завидовал своему отцу, что аккурат в это время уже должен был дышать горячими песками в знойной Африке, и отдавать соответствующие рангу главнокомандующего распоряжения. Несомненно, Игорь отдавал себе отчёт в том, что остаться здесь – его первейшая обязанность, но с радостью вампир променял бы эти мутные, вызывающие приступы изжоги, политико-дипломатические дрязги на понятную его разуму войну. За прожитие столетия он научился, впрочем, достаточно обманывать даже себя, чтобы верить, что именно в этом, отчасти, и заключается его предназначение – вести дела рода не лишь на боевой арене, но и толкать их по пути прогресса в том, что касалось политики. Он давно уже не испытывал отвращения, ведя задушевные беседы с очередным интриганом и продажной сволочью, но по сию пору не мог отделаться от размышлений о том, как пел бы тот или иной самоуверенный и влиятельный тип будет себя вести в подвалах КБ, когда кишки его будут аккуратно наматываться на изящное в своей простоте сооружение. И мысли эти, зачастую, позволяли относительно мирно проходить через складывающиеся переговоры.
Однако, вставшая накануне проблема матримониального характера, звучащая как «когда уже бабу в дом приведёшь нормальную?» - была хуже всего, вместе взятого. Монахом Игорь, безусловно, не был, но до сих пор не складывалось ни одно, более-менее, серьёзное увлечение, чтобы можно было с уверенностью сказать – это моя избранница. И найденное, в итоге, решение, носящее, безусловно, исключительно политический характер, наследница рода Цепешей не слишком радовало. Но звучало и слово «долг», который, как водится, превыше всего.
Не многого стоило заявиться к Уильяму Джонсону с подобным предложением. Не многого стоило его убедить, что оно – это предложение – лучшее, что он может получить в обозримом столетии. Отдать бедного ягнёночка на растерзание серому волку – как жертвенно, со стороны отчаянно нуждающихся в поддержке Воронов. Впрочем, Волк прекрасно знал, что ломается Джонсон исключительно для вида, набивая цену своей прелестной дочурке (хотя цену эту Игорь прекрасно знал и мог озвучить хоть в «зевровом», хоть и долларовом эквиваленте). И достаточно было лишь напомнить, что беседа ведётся не на базаре, а они – не приснопамятные Раубфогели, чтобы торговаться из-за каждой монетки, как разговор перешёл уже в совсем иную плоскость обсуждений обоюдных выгод и обязательств.
Всё было сделано намного раньше, чем до ушей вампира донёсся тихий, звучащий тенью шёпота слух о том, что вскоре всё, действительно, круто изменится. Круто и кардинально. И он, не привыкший бросаться, очертя голову, в заранее заготовленную западню, подчиняясь слепому импульсу, поехал к тому, кого так и не понял как называть, за прошедшие столетия.
…рубашка провоняла дымом, да, пожалуй, и не лишь она. Подпалины чернели на белоснежных, прежде, рукавах, сажа жирными полосами там и сям покрывала и кожу и одежду. Но возвращался Цепеш домой предельно аккуратно, несмотря на пустующие, по причине позднего часа, улочки, ведя машину в соответствии со всеми правилами. Именно в этом, в правилах, сейчас он стремился найти покой. С одной стороны – им владело чувство выполненного долга. С другой – угнетало предчувствие неуклонно приближающегося громкого скандала. Слишком много сомнений, мрачных мыслей и рассуждений витало в его голове, чтобы можно было позволить себе отвлечься на то, чтобы полихачить. И, конечно же, его ничуть не обрадовали искорёженные въездные ворота его «резиденции», и мигалки эвакуатора, вытаскивающего исцарапанную, но смутно знакомую машину, и сборище подозрительных личностей, в которых, спустя какое-то время, воспалённый мозг, всё же, узнал его собственную охрану и слуг.
Игорь аккуратно припарковался неподалёку, пошарив руками по карманам в поисках сигарет, и, не обнаружив тех, скорбно и беззвучно вздохнул. После чего выбрался из машины, и неспешным, почти прогулочным шагом направился к своему дому.
Если подчинённые и были удивлены его неподобающим видом, то, конечно же, никто не осмелился об этом заикнуться. В первую очередь – краткая сводка событий за время его отсутствия, с прилагающимся подробным отчётом о характере повреждений, сумме их, личности нарушителя, и местоположение этого самого нарушителя на данный момент времени. Цепеш с трудом удержал гримасу зубной боли, услышав, что белобрысая стерва – то есть, его наречённая, - всё ещё находится в его доме. Впрочем, если судить по фразе «надёжно упакована» - какое-то время мисс Морриган проблем создавать не будет. Волк степенно кивнул, предлагая охране скорее разобраться с учинённым погромом, и всё так же спокойно пошёл навестить свою гостью. Приличия обязывали его, хотя бы, умыться, но… плевать он сейчас хотел на эти приличия.
Дама была обнаружена в каминном зале, где, действительно, имелся камин, который, по случаю промозглой погоды, даже топился. Но, вопреки привычному умиротворению, Игорь испытал отвращение, глядя на живое и покорное пламя, плящущее в тесных стенах очага, и потому поспешно перевёл взгляд на, пока ещё, более привлекательное зрелище бессознательной поп-дивы, спелёнутой верёвками по рукам и ногам. Поразмыслив, Цепеш решил оставить всё пока как есть, и с некоторым даже комфортом устроился в кресле, по диагонали к дивану, занимаемому мисс Морриган, и принялся дожидаться её пробуждения.
