За то время, пока Клод добирался до штаба, обучал Лайли основам взрывотехника и убеждался, что, в общем-то, смышлёная, смазливая, но неприятная ему девчонка всё поняла правильно, войска обоих вампирских кланов соединись и разворачивали лагерь. Лайли Клод оставил заботам своих ребят и её Богов (если те, конечно, были готовы поддерживать её в данном мероприятии). Пусть проведут девочку до «убежища» и зададут ей направление. Что и где взрывать малышка уже знала, вампир об этом позаботился, и теперь результат мероприятия полностью зависел от неё.
Хорошо, если всё получится. Тогда добыча, доведённая до паники взрывами, произошедшими в месте, где они чувствовали себя в безопасности, бросится в их руки горячая и готовая к употреблению. Люди д'Эстена были уже расположены так, чтобы принимать их: ловить и скручивать тех, кто обороняться был не настроен, и калечить, ломать, убивать всех остальных. От этой мысли Клод чувствовал возбуждение. Война и охота всегда будоражили его, а в данном мероприятии многое мешалось на личном интересе. Мысль о том, что кому-то из «них» будет больно, доставляла Клоду неразумное, дикое и приятное удовлетворение.
Хорошо, если у неё не получится. Тогда можно будет представить отчёт о недееспособности эльфов, как военного механизма. Подобный исход нравился вампиру даже больше. Ему не хотелось вынужденно доверять врагам, не хотелось зависеть от тех, кто, подчиняясь комете, решился убивать своих хозяев. Клод, в любом случае, не сомневался в победе. Во много это действительно было вопросом времени, ресурсов и сил, но с магией, если уж на то пошло, можно будет бороться магией, а доверять тем же, кого они собирались победить, вампир считал глупым и неоправданным.
Частично, именно поэтому, закончив свои дела, Клод направился на поиски Максимилиана. Тому должно быть интересно узнать о ходе начатого мероприятия, а Клоду было интересно понять, о чём говорил Максимилиан тогда, на поляне. Ему хотелось подробнее услышать про не-раба Трандуила, про планы Лабиена, касающиеся Канады, и, наконец, про Мудрых. Клод хотел мести. Да, возможность отхватить себе кусок территорий, ресурсов, власти подвернулся удачный, и упускать его вампир был не намерен, но вся эта резня совершенно не имела смысла, если ему не удастся убить тех, кто её начал.
— Девчонка ушла, — произнёс он, завидев Максимилиана. Приветствовать вампира снова было лишним, они недавно виделись, было лишним и уточнять, какая девчонка и куда именно ушла. — Теперь закладывать заряды и взрывать она умеет. Вопрос лишь в том, захочет ли.

— Ты только приехал и уже устал от пейзажей? — с лёгким, почти не наигранным удивлением спросил д’Эстен. — Здесь чистый воздух, практически девственная природа и охота в этих лесах хороша для тех, кто любит охотиться.
«Но это уже не охота, а бойня», — мысленно добавил Клод. Он охотиться любил, ему нравился запах бегущей жертвы, нравилось ощущение собранности и контроля, нравилось достигать цель. Он давал жертвам фору и не пользовался всеми преимуществами, и потому считал охоту делом честным и даже правильным, но в этой войне, несмотря на все эльфийские потуги, ни честности, ни правильности не было. Жертва имела шансы убежать, а здесь, что бы не думала Окумура, кому бы не молились остроухие, конец мог быть только один.
Как всегда, когда Лабиен говорил вещи, противоречащие действительности, планам или предыдущим своим словам, Клод испытывал короткое замешательство. Недоверие в нём смешивалось с недовольством и прорывалось в желании ворчать. Однако ему было даже интересно, чем в этот раз объяснит свою прихоть Паук. У этого гада всегда на всё были объяснения, вроде бы складные и правильные, но от того не менее противные.
— Слишком много суеты мы развели, чтобы проиграть, — буркнул вампир. — Зачем столько усилий? К чему были наставления и попытки всучить дрессированного эльфа, если мы планируем проиграть? — он оглядел лагерь: палатки, технику и людей. Было уже поздно, и часть их армии готовилась устроиться на ночлег. Доносился запах готовящейся на кострах и переносных жаровнях еды, слышался смех и гул отдалённых разговоров.
Если бы Клод смог отстранённо посмотреть на происходящее действо, он, быть может, согласился бы, что эта война смысла не имеет. Более того, смысла в ней не было с самого начала. Эльфы, которых они побеждали, слабые, плохо оснащённые и не готовые к современным баталиям воины. Кто бы не поднял их и по какой бы причине это сделано не было, вряд ли они могли рассчитывать на победу. Вполне возможно, данная акция провели даже не против вампиров, а против самих эльфов, но, тем не менее, оставлять попытку террора с их стороны было нельзя.
Даже с точки зрения холодного разума Клод не мог бы пропустить подобной выходки, но в этом случае на его поступки к тому же сильно влияли эмоции. Собаку, в бешенстве укусившую хозяина, убивают, и здесь следовало поступить точно также. Эльфы убили его сестру, сделали ли они это сами в фанатическом припадке или по науськиванию каких-то чертей, было относительно неважно. Они это сделали и должны были понести своё наказание.
— Мы не сможем проиграть, Максимилиан, даже если захотим. Посмотри на это. По какой причине нам отступить? Из-за нехватки средств, из-за отсутствия продовольствия? Мы не можем уйти только потому, что война надоела. Любая война — это деньги и эти деньги надо вернуть.
Самый важный для себя вопрос д'Эстен придержал на конец. Так ему легче было контролировать собственные эмоции и не выражать злость по любому поводу. Максилимиан регулярно дразнил его намёками на то, что знает, кто виноват в гибели Эмилии. Играл с ним, подкидывая какие-то смятые фантики информации, но толком так ничего и не говорил. Это выводило Клода из себя, но от гнева он умнее не становился, а тупить и оставаться в дураках ему, в конце концов, надоело.
— Несколькими часами ранее ты говорил о Мудрых, мол они всё это затеяли и они виноваты. Так давай ловить этих мудрых и выяснять у них, на какие средства они подняли своё дикое войско.
Всё и всегда сводилось к деньгам. В лесах эльфы могли жить без них, выращивая овощи, собирая грибы и ягоды, убивая дичь, но если луки и стрелы можно соорудить, не выбираясь из средневековья, на хорошее огнестрельное оружие нужны деньги, которые не заработаешь продажей рукодельных безделушек. Нужны деньги, время и наставники, чтобы научить держать оружие правильно, правильно двигаться с ним, правильно им пользоваться.

«Я собираюсь их окупать», — подумал Клод. Как именно он будет их окупать, зависело от многих факторов, начиная от дальнейших действий, заканчивая банальной удачей, но, так или иначе, его армия  не уйдёт с этой земли несолоно хлебавши, а он сам в убытке не останется.
Максимилиан рассмеялся, а Клод до скрипа сжал челюсти, борясь с бесполезным желанием вмазать ему, запихав этот смех обратно в глотку вместе с доброй половиной, если не откровенно лживых, то вывернутых наизнанку слов. Ему было совсем не весело. Он до чертиков устал от жалких подачек информации о том единственном, что его по-настоящему волновало. Ему надоело, что с ним игрались, что им манипулировали, что его считали слишком юным для «взрослых» игр, но зачем-то упорно тянули них.
Впрочем, нет, на вопрос «зачем?» у Клода ответ имелся. Годный такой ответ, от которого сейчас ситуация совершенно не менялась. По какой-то причине, наличие д'Эстенов в Корпорации было выгодно, то ли самой Корпорации, то ли исключительно Лабиену. Почему именно выгодно, Клод сейчас не вникал, хотя, пожалуй, и стоило. Возможно, Лабиен опасался беспредела, который мог создать Клод, не будь его действия как-то ограничены. Возможно, ему просто хотелось стабильности. Клод даже мог допустить мысль о том, что Лабиен был прав в своём опасении и всё делал правильно, и, тем не менее, от слов Паука ему становилось тошно.
С самого начала Максимилиан давал понять, что что-то знает по поводу убийства Эмилии или, как минимум, собирается это выяснить. Он намекал на это тогда же, когда грозился уничтожить д'Эстенов, говорил об этом несколько часов назад, но теперь в его словах было нечто другое — то самое высокополитическое, которое не было до конца понятно Клоду. Да, конечно, во внушительном монологе Лабиена хватало важных и впечатляющих слов, но единственное, что Клод из него вынес— это абсолютную уверенность в том, что Максимилиан понятия не имеет ни о том, что убил Эмилию, ни о том, кто мутит воду в Корпорации. Он просто-напросто пользуется сестрой, чтобы управлять Клодом, а вместе с ним, всеми д'Эстенами.
Клод подозревал, что ничего путного из поисков с посторонней помощью не выйдет. Ему стоило тогда ещё, по горячим следам выследить террористов и поймать тех, кто ими командовал. Поймать и хорошенько допросить. Но впервые часы он находился не в сознании, а позже смерть Эмилии слишком шокировала его, чтобы он мог думать о чём-либо, кроме своей потери. Горе захватило его, и он допустил ряд ошибок, из-за которых сейчас и прыгает по науськиванию Лабиена.
— Ты пытаешься убедить меня в том, что в гибели Эмилии виноваты или Имаму, или Джонсоны? — уточнил вампир, выслушав расклад Лабиена. «За последними, кстати, ещё один грешок: этот весёленький сбой в ЦИЭМе». Каким-то “чудом” во время него на нижних этажах, в бункере с мертвяками, оказалась целая толпа высокопоставленных членов кланов, занятых в управлении Корпорации. Точнее сказать, “чудо” заключалось в том, что часть из этих членов выжила. Лучшая часть, как считал д'Эстен. В ЦИЭМе он потерял руку, но нашёл сына. В общем-то, такая сделка его устраивала полностью, даже с учётом того, что возвращение функциональной конечности превратилось во не вполне весёлый квест, а Денни, в конце концов, поменял свою диету.
—Даже если так, я не могу предъявлять им обвинения, не имея никаких доказательств. В Канаде были эльфы, Максимилиан. Кто бы не поднял их со стороны, это были эльфы, управляемые эльфами, и вот этих управленцев я и хочу найти. Гораздо проще спрашивать у конкретных исполнителей, чем гадать на кофейной гуще политических движений.
Рассуждения Лабиена напоминали анализ кругов на озере, потревоженном брошенным камнем. Даже если верить, что он, на самом деле, не знает, кто и какой камень бросил, и искренне пытается понять их, доверяться им не стоило. По форме и количеству волн, Паук пытался судить о камне, но основываясь только на логике, они могли не прийти к правильному решению. В конце концов, если рассуждать с точки зрения поиска лица, получающего наибольшую пользу от гибели Эмилии и Рейли, то им становился Клод. Он одним махом приобретал и власть над своим кланом, и перспективу откусить от жирного пирога под названием «Канада». Неплохой такой расклад в то время, когда Джонсоны потеряли патриарха, а Имаму опоздали с защитой.
— Кроме того, мы, действительно, не можем проиграть, Максимилиан. С этой армией, с развёрнутыми планами действий, с техникой и вооружением мы не проигрываем. Единственное, что мы можем сделать, это разыграть чувствительную барышню: всплеснуть ручками, сказать «ой, всё!» и, обидевшись на плохих прячущихся эльфов, уйти домой. Ты, правда, считаешь, что подобному манёвру кто-нибудь поверит?!

Отредактировано Клод д'Эстен (17.05.2015 10:07:07)

— Если бы я знал, то давно бы нашёл их, — раздражённо бросил вампир. Признавать этого не хотелось, но зерно истины в словах Лабиена было. Слишком много трупов ушастых они обнаружили и слишком мало среди них нашлось живых. Тогда Клода это не удивляло, он собственноручно убивал каждого, кого видел, но со временем подобная кровожадность, действительно, бросилась в глаза. Вампир был согласен с тем, что эльфы выбрались из норы по чьему-то науськиванию, но не мог даже близко предположить, по чьему именно. Боль потери была всё ещё слишком сильна, и хотелось сохранить какое-то подобие самообладания, прежде чем броситься на кого-то с кулаками. Например, на Лабиена. Он может быть виноват так же, как и все остальные, и его кандидатуру можно было обосновать логическими доводами даже лучше, чем кандидатуры Имаму или Джонсонов. Но Клод этого не делал. Недоверчивый и доводящий осторожность в некоторых вопросах вплоть до паранойи, он, тем не менее, не видел смысла реализовывать свою подозрительность изобличающими вопросами. Рано или поздно, правда выплывет, тут вампир был с Лабиеном согласен, но всё равно хотел именно «рано».
— Твоя девчонка хороший пример не кровожадного эльфа, так? — усмехнулся д'Эстен. Маленькая дрянь меньше всего походила на образ сказочного эльфа, каким любили потчевать себя люди, и больше — на те страшные сказки, которые рассказывались в более старые, даже с точки зрения Клода, времена. — Эльфы — исполнительные фанатики, — чётко выговорил он. — И идеальные рабы. Они скалятся и артачатся, как любые другие, не спорю, но, рано или поздно, приручаются и выполняют приказы. Причём, скорее рано, чем поздно.
Клод предчувствовал, что сейчас на его голову падут логические доводы, под весом которых ему должно согласиться и оттаскивать армию назад, домой. Армию, которая не победила дикарей. Гордость д'Эстена и собственные чувства Клода требовали довести дело до конца. Не первый раз Европа была недовольна действиями США, но такое недовольство ничем страшным, как правило, не кончалось. Впрочем, возможно, с точки зрения Корпорации, всё сложнее.
«Ну и нахрена мне такая сложность?! Месяца не прошло, как он убеждал меня, что нужно всего лишь правильно зайти в Канаду. И что теперь? Стоило шумихе слегка утихнуть, как правительство завыло в новую сирену?!» — Клод сморщился, будто только что проглотил горькую пилюлю. Очередную ересь о том, что Канада не захочет впускать к себе очередных Рейли, он слушать не хотел! Рано или поздно, эта территория всё равно окажется чьей-либо вотчиной. Клод предпочитал не оставлять этот процесс на самотёк, в конце концов, Канада — ближайший его сосед. Так что канадцы были не так уж неправы: эльфийская охота (именованная на официальном языке противотеррористической военной операцией) являла собой прекрасный повод для введения войск на их чудесную, плодородную, обширную и сытую территорию когда-то, по воле случайности, не ставшую частью возлюбленных Богом Штатов.
— Я не знаю, на что мы способны, Максимилиан, поэтому брать на понты меня не нужно. Обосновать и разыграть можно любой спектакль, если понять, зачем именно? Зачем нам проигрывать, если можно победить, зачем штурмовать убежища, если мы должны проиграть? Я не склонен делать то, смысл чего не понимаю, только потому, что кто-то мне сказал, что так нужно, — беспрекословно слушался Клод только Эмилию, да и то далеко не всегда, а сейчас ему ещё приходилось бороться с ощущением, будто Лабиен водит его за нос. Хотя с этим ощущением и бороться, строго говоря, не стоило, вряд ли что-то в отношении с Максимилианом изменится настолько, чтобы он начал бы говорить и действовать нормально.
— Максимилиан, скажи, у тебя мозг взорвётся, если ты выразишь свою мысль прямо? — не без скепсиса поинтересовался Клод. — То, о чём ты говоришь, не проигрыш. И ты должен понимать это лучше кого-либо другого. Так зачем ты мне голову морочишь?! — между «уйти ни с чем» и «закрепить за собой территории и экономическое влияние» лежала пропасть, глубиной в несколько войн. Клод готов был упереться в своё мнение и стоять так до конца, но не из принципа же! Если тот же результат можно получить чуть более длительным и менее кровопролитным путём, почему нет?! Он же не варвар какой-то!
— В целом, такое предложение меня устраивает. — Более чем! Лабиен собирался сам отдать ему Канаду. Да, там была оговорка «для Корпорации», но, чёрт возьми, это мелочи! Клод всё равно планировал прибрать эти земли себе, но воевать с Лабиенами, Цепешами и всем миром в придачу было бы несподручно, и отказываться от хороших подарков он не привык. Пусть дарит, его гибкая гордость ничего зазорного в подобном не видела.
— Правда, остаётся два вопроса, — уже скорее деловым, чем напряжённым тоном заговорил Клод. Сейчас он был больше настроен обсуждать, чем спорить. — Первый: откуда у тебя такая уверенность, что ни одна учёная, военная или гринписовская жопа не появится на месте катаклизма? Даже если мы всё подстроим и купим, найдутся идеалисты, которые не поверят. Если ситуация настолько нестабильная, как ты говоришь, возможно кого-нибудь и правда придётся отравить. Пару небольших населённых пунктов на границе территории.
«И только не надо выносить мне мозг спонтанной миролюбивостью! Мне самому все эти жертвы поперёк глотки, насмотрелся, но без жертв срока, достаточного для обустройства, нам могут не дать, и опять начнётся нытьё на всё мировое сообщество. Напугать словами можно на год или два, но реальные цифры заставляют бояться дольше, оставляют предрассудки и порастают легендами».
— Главное, чтобы никому в голову не пришло, что это наша работа, а не террористическая, — буркнул вампир. — Развелось поклонников мирового заговора. — Не то, чтобы они не правы, но от их ума особого толка нет. Больше шума. Лучше бы направили свою энергию в полезное русло.
— И второй вопрос, главный. Ты говоришь красиво о зелёном коридоре, бесплатной рабочей силе, нейтральной территории, но как-то обтекаешь организацию этой территории. Территории, мать её, заселённой эльфами, которые ни сном, ни духом о том, что они должны стать рабочей силой! Мне это не нравится. Да, если мы их не убиваем, то нужно где-то держать. Канада, в общем, ничем не хуже любого другого места. Даже лучше: деньги на перевозку тратить не надо. Но нужна армия, чтобы их контролировать. Пусть небольшая, но армия. И централизованное поселение, чтобы не ловить их по всей Канаде. Как ты себе это представляешь? Что-то мне подсказывает, что армию будет сложно спрятать от нервных канадцев.
Как-то точно представляет, иначе бы не пел так складно, так пускай поёт дальше.

Клод в ответ пробурчал что-то невнятное. Он не думал, что понятливость речи как-то принципиально изменила бы мышление Максимилиана, и, тем более, не говорил, что Максимилиану стоит всегда говорить только понятно, но, чёрт побери, хотя бы иногда можно было бы сделать одолжение и не превращать собеседника в дурака!
— Может, и ненавижу, — хмыкнул д'Эстен. Паука легко ненавидеть — стоит задуматься и всегда найдётся за что. В конце концов, Лабиен унизил его,  угрожал ему и его семье, и Клод этого не забыл. Но пока этот странный союз был выгодней, чем какие-то обижульки, и пока он гораздо сильнее ненавидел эльфов, убийц Эмилии и тех, кто эту смерть подстроил. В случайности Клод практически не верил и точно не верил в такие удачные случайности.
От одного упоминания эльфов д'Эстен ощутимо напрягся, но не стал перебивать. Клод не льстил, когда говорил об уме Лабиена. Он отвешивал комплименты девушкам, если имел настроение быть галантным, но даже тогда говорил то, что считал правдой. Врать д'Эстен умел, но не пользовался этим талантом, когда надобности такой не видел. Он был прямолинейныс и даже грубым, и не чувствовал потребности исправляться. Максимилиан к тому же на барышню совсем не походил, и льстить ему было особо не для чего. Клод вполне искренне считал его умным и пронырливым. Гордость и чувство самосохранения мешали ему воспринимать слова Максимилиана на веру, и это было правильно, но, тем не менее, нельзя было сказать, что он совсем не считался с ними.
— Выявить и сломать, — задумчиво кивнул вампир. — Думаю, мы можем устроить так, что при пересечении какой-то границы, техника выходила бы из строя. Электромагнитные импульсы пагубно влияют на сложные механизмы. Такой импульс возникает во время взрыва ядерного оружия, и его наличие для тех, кто не верит в эльфах и магию, только подтвердит скормленную теорию о террористах, — конечно миллионы не поверят в ушастую расу, но и у бредовых идей есть свои слушатели. Лично Клоду не хотелось бы, чтобы к закрытой зоне тёк тоненький ручеек туристов-фанатов.
— В любом из случаев, и СМИ, и общественность останутся в равной степени накормленными и довольными. И жёлтая пресса тоже, — он хмыкнул. — Хотя лучше, чтобы они ничего лишний раз не увидели. Кажется, звук на определённой частоте может повлиять на восприятие, вызвать временное помутнение рассудка, обморок и даже галлюцинации. Если не звук, то ядовитые испарения точно, — он снова кивнул. Если оправданные жертвы возможны, а террористы, по крайней мере, официальные будут пойманы и наказаны, всё и, правда, может выйти красиво.
По крайней мере, Клод так думал, пока не услышал план до конца.
— Нет, — произнёс он, не раздумывая ни секунды. Короля-Трандуила ему не нужно. — Единственная причина, по которой эльфы живы, это перспектива сделать их рабами. Не более. Ты даёшь им свободу, централизованную власть и возможность расти в  условиях полной изолированности — отсутствии каких-либо помех. Сегодня это сработает, завтра они своей армией снесут охраняющий на границе кордон и снова нападут на чей-нибудь дом. Их народ, подчиняясь стороннему приказу, своим старейшинам, своему трактованию звёзд или всему сразу, убил мою сестру. Я это оставить просто так не могу.
«Я буду очень жестоким богом, Максимилиан», — он когда-то читал про то, что отец ребёнка до определённого возраста является его богом. Для Клода всё было иначе. Он смутно помнил своего отца, погибшего слишком рано, чтобы оказать на него серьёзное влияние, но цитата все равно была хорошо знакома ему. Правда, Богом для него являлся  кое-кто другой.
— Эльфы не могут иметь даже иллюзию свободы и право на жизнь до тех пор, пока я не знаю, кто из них причастен к убийству сестры. Да, — он вскинул руку, — ты говорил, что все террористы погибли. Я знаю это. Но ты также говоришь, что эльфы живут общинами. У террористов есть братья, сестры, отцы и матери. Есть, в конце концов, друзья. Я хочу, чтобы они рассказали мне, почему их близкие решились на это, кто их надоумил. Я хочу, чтобы виновные в гибели Эмилии были мертвы. До тех пор решение дать эльфам свободу я буду считать полнейшим бредом. Пусть докажут свою лояльность.

Отредактировано Клод д'Эстен (17.05.2015 09:15:26)

— За что меня ненавидеть? Я же такой хороший котик,— ухмыльнулся в ответ д’Эстен. Можно было воспринять слова Максимилиана, как угрозу, и встретить её в штыки, но угрозы Паука становились привычными для слуха. До тех пор, пока он не перешёл от слов к делу, обижаться на них, означало бы, в пустую тратить время. Слова — это ветер, а время — деньги.
— Об Алмазном Береге я ничего не говорил. Заполнять рынок живым товаром глупо, цены упадут и мы потеряем в деньгах. Это не говоря о том, что нужно жильё, пища и транспорт. Убивать их выгодней и безопасней, чем содержать живыми, — Клод говорил со скрытым укором — он изначально предлагал извести эту нечисть под корень, — но прошлого энтузиазма в его словах уже не чувствовалось. Убийства невиновных, как бы много их не было, радости и удовлетворения ему не приносили. Так можно напугать, но месть, таким образом, не осуществить.
— Я не против статуса вероломного захватчика, но постараюсь обойтись без репрессий и восстаний,— Клод с видимым равнодушием пожал плечами. По сути, если закрыть глаза на личные мотивы, отбить у эльфов желание сражаться было бы достаточно. Необязательно переносить их в другое место. Рабскую резервацию можно создать здесь, и с этой точки зрения все планы Лабиена Клода устраивали. Все кроме эльфийской власти и постоянно откладывающейся мести.
Со старыми работать тяжело. Вся их тактика, в конце концов, сводится к бесконечному ожиданию. Они ждут и ждут: когда враг покажет нос, когда даст слабину, когда оговорится или умрёт сам собой. Они ждут и, если ожидание не превращает их в слабовольный камень, побеждают. У Клода с ожиданием всё обстояло немного хуже. Охота предполагала наличие терпения и умение ждать, ни чем себя не выдавая, но время, необходимое для того, чтобы подкараулить жертву в лесу, не шло ни в какое сравнение с тем, которое требовалось на поиски истинных убийц Эмилии.
Максимилиан был прав или, по крайней мере, мог быть прав с большой долей вероятности. На Рейли напали эльфы, но руководил парадом кто-то ещё. Вполне возможно, что вампиры. Именно в руках этой расы имеются деньги и влияние достаточные для того, чтобы рискнуть убийством целого рода. Однако кого хотели убить? Только Рейли или д’Эстенов в том числе? И была ли, на самом деле, угроза жизни Лабиенов?
Максилимиан намекал на Имаму и Джонсонов. Из этих двоих Клод бы ставил на черномазых — их притязании на территории казались более логичными, — но виноватыми могли оказаться Цепеши, Лабиены, кто-нибудь из менее заметных семей, надеющихся, таким образом, проложить себе путь в Тени, или даже кто-то из близких. Последняя мысль была противней всего, а все эти мысли в целом — бесполезными. Клод никогда не отличался доверчивостью, поэтому для него ничего не изменится от того, что он станет мысленно примерять на союзников шкуры врагов и предателей. Ему нужны были не домыслы, а имена тех, кто участвовал в резне, имена их начальников, тех, кто их спонсировал и тех, кто отдавал приказы.
— Пусть будет так. Однако смотри: когда я всё же схвачу за глотку того, что виноват в её смерти, ни одна твоя политически веская причина не станет достаточно хорошей, чтобы сохранить ему жизнь, — пообещал вампир.
Можно было выпендриваться, проявить гордость, показать характер, но особого смысла в этом д’Эстен не видел. Он всё равно бы проглотил это эльфийское государство, потому что в обмен получит возможность напрямую оказывать влияние на Канаду и поджать её под себе. Данный обмен казался ему вполне честным, а в случае, если Трандуил не справится со своими обязанностями, можно будет вернуться к плану «А».
— Почему королевство? — спросил Клод. — У эльфов не бывает королей. Зачем им принимать твоего Трандуила и зачем тебе оставлять его у власти? — выгода. У всего должна быть своя выгода. Если понять её, можно не то, чтобы доверять, но, по крайней мере, ждать чего-то конкретного. Возможно, в организации закрытого Королевства был определённый смысл и удобство, но, в первую очередь, оно казалось бредом впавшего в маразм старика.

Вампир пожал плечами. В общем-то, да, причин для ненависти можно найти много, в особенности, если озадачиться и искать. В случае с Клодом даже не пришлось бы подтягивать факты за уши и тратить время на выдумывание причин: он слишком молод, у него слишком много власти и денег, он жесток и развёл войну, он не хочет останавливаться, он будет мстить. Мало ли за что его ненавидели и ненавидят, но у Максимилиана вроде бы особых причин для зависти или гнева не было, так что Клод решил пропустить это замечанием мимо ушей. По крайней мере, пока.
— Это верно, — д'Эстен сморщился так, словно бы только что запил съеденный лимон уксусом. Если бы всё было бы просто, возможно, удалось бы воздержаться без жертв. Впрочем, нет, — поправил себя Клод, — не удалось бы. Канада слишком лакомый кусок, чтобы можно было не воспользоваться злосчастным терактом, а поступок эльфов, в любом случае, требовал наказания.
Он чувствовал себя неуютно от того, что соглашается слишком часто, и был готов поспорить хотя бы из-за меню на ужин. В общем-то, пока никаких критичных для себя или семьи условий д'Эстен не принял, и, наоборот, кругом выигрывал, однако ощущение, что Максимилиан водит его за нос, не отпускало, и перспектива, что ему вновь наступят на хвост в самый решающий момент, заранее злила.
— Не рассказывай мне о том, как работает рабство. Это я знаю, — сморщился д'Эстен. Он никогда особо не любил эту систему, и уважал тех, кто пытался ей противиться. Если бы эльфы не убивали Эмилию, Клод бы первым говорил о том, что это вампиры довели их до такого. Вампиры и рабство. Впрочем, даже такие разговоры не остановили бы его желание захватить их страну и заселенные ими леса. К тому же история, в любом случае, не терпит сослагательного наклонения: Эмилия мертва, сделали это эльфы и Клод был готов за это их уничтожить. Отстаивать теперь их права теперь было как-то глупо.
«А вот про эльфийские королевства не знал», — мысленно добавил вампир. Возможно, и знал что-то такое — про миграции и войны, — но про королей нет. Из тех, кого они обычно ловили, мало кто распространялся о своей истории. Строго говоря, мало кого о чём-то подобном спрашивали. Они же рабы, товар, мясо, а у мяса истории нет.
Клод бы, быть может, выразил бы больше интереса к рассказу. У него заранее формировалось немало вопросов об эльфах, об их свободах, об их короле, о лесах, которые везде как-то без эльфов обходятся, а тут обязательно должны погибнуть, но Максимилиан второй раз называл имя, и теперь уже не оставлял сомнений о том, в каком смысле стоит понимать его.
— Значит, Имаму, — проговорил Клод, проводя рукой по лицу. Что ж вполне вероятно и даже логично. По крайней мере, причины для этого были, как политические, так и естественные —животные. Между их семьями немало общего, но различий всё же больше. Магия, которую практикуют д'Эстены родом из Африки, но эта магия чёрных рабов. Чёрные вампиры, вполне возможно, никогда особо за это их не любили.
— Они хоть живы ещё? — поинтересовался вампир. Там же война была, да ещё и с Цепешем. Было бы досадно, если бы Имаму уже благополучно проиграли и сдохли. Тогда правду узнать не удастся, а Клод хотел этой правды, хотел был уверенным в том, что все, виновные в убийстве Эмилии, убиты ещё более жестоким образом.

«Парочку», — мысленно повторил Клод и нахмурился. «Парочка» его явно не устраивала. Тем более его не устраивала парочка тех, кто ничего ни о каких терактах, совершаемых руками эльфов, не знал и зачинщиком не был. Клоду нужны были убийцы Эмилии и ответы. Ему нужно было услышать, за что погибла женщина, которую он любил. Вряд ли в этих ответах он найдёт что-то новое для себя, и, тем не менее, ему хотелось услышать их от тех, кто отдавал приказы. Хотелось убедиться, что Имаму, действительно, позарились на кусок, который не сумели проглотить.
— Не сочти меня не благодарным, но парочка тех, кто понятия не имеет, за что их убивают, меня не интересует. Было бы круто, если бы в живых остались виновные — те, кто понимал, что делает, и знал о планах семьи, — гнев, который поглощал Клода в самом начале операции, значительно стих, реализовавшись в военных действиях, но всё ещё не погас полностью. И желание реализовать своё горе на виновнике по-прежнему было сильно.
Во влиянии Максимилиана Клод ни секунды не сомневался, и у него было немало причин полагать, что всё, что исходит от Цепеша, так или иначе, согласовано с Лабиеном. Снисходительно подарить Клоду парочку козлов отпущения — было удобно всем. Более того, Клод был вынужден согласиться с тем, что и его, в общем и целом, устраивал вариант согласиться с виной Имаму даже в случае, если они, на самом деле, не причастны к смерти Эмилии. Но разница между тем, чтобы согласиться вслепую и знать точно, была принципиальной. В его семье были те, кого связывали с Имаму кровные узы. Клод предпочёл бы обойтись без внутренних расколов или, по крайней мере, не добавлять новых. Даже теперь вряд ли дорогие родственнички ждут его дома с распростёртыми объятьями. По крайней мере, часть из них с большим удовольствием посидела бы на его похоронах, чем встретилась с ним снова. Эта мысль неожиданно ободряла.
— Пусть будет королевство, — Клод пожал плечами. Расчёт Лабиена оказался верен: трудности вампира не пугали и, получив своего виновника и свой кусок от большого пирога под названием Канада, д’Эстен не собирался продолжать священную войну. Благо, впечатления, будто они расходятся с Максимилианом в чём-то принципиальном, у него не возникало, а потому вполне можно было и согласиться.
— В конце концов, концепция единой власти для нас удобней и, насколько я помню, всегда работала. Лишь бы королёк не подведёт, — задавать очередные вопросы о происхождении Трандуила, Клод не стал. Если им, действительно, придётся работать вместе, рано или поздно, он узнает, откуда Максимилиан вырыл столь верного ушастого, что ему захотелось срочно возложить на него корону.
— Есть что-то ещё, что я должен знать?

— Заманчивое предложение, — плотоядно ухмыльнулся д'Эстен. Он был жаден и желание иметь больше власти, влияния, денег было для него естественным. Кроме того, занимаясь завоеваниями, он чувствовал себя при деле, настоящим и живым. В конце концов, что он будет делать дома со своими родственниками и без сестры, которая так умело ими управляла?
Эмилия была хорошим дипломатом — обаятельная и умная она интуитивно чувствовала то, до чего Клоду приходилось доходить умом, затрачивая гораздо больше времени и усилий. После её смерти желание решать проблемы только и исключительно дипломатией, исчерпало себя. Клод был уверен, если бы Имаму или кто-либо ещё осознавали все последствия, которые принесла за собой её гибель, они бы приложили усилия, чтобы сохранить ей жизнь. Или, по крайней мере, не стали бы его лишний раз нервировать.
Лабиен, казалось, так и делал: он давал Клоду то, чего тот хотел, и Клод, в свою очередь, не слишком задавался вопросами, зачем он это делает. До поры до времени подобный расклад устраивал всех. Или, по крайней мере, именно так казалось.
— Ты задаёшь хорошие вопросы. Мне стоило бы сказать что-то про Рейли, которые вполне могли стать роднёй, но я не буду. Мы с ними находили общий язык, это верно. Эмилии почти удалось довести наши с ними отношения до брачного союза или даже двух, но особой любви к ним я не испытывал. Возможно, моим племянницам повезло не приобрести себе подобных мужей. Возможно, повезло мужьям. Не суть важно. Правда в том, что даже если бы Эмилия не погибла, я бы влез в этот конфликт, просто потому что Канада слишком близко, также как Мексика и Аляска, но совсем не так, как Африка, — д'Эстен усмехнулся. Предложение бросить всё, рвануть за своим врагом в Африку и осуществлять вендетту уже там, было в какой-то мере заманчивым. Клод жаждал мести, но реализация её не должна идти в ущерб интересам семьи. Бросить Канаду и ломануться с войсками в Африку, где уже вовсю шумит Цепеш, было неосмотрительно. Он терял и завоеванные территории, и имеющиеся здесь и сейчас преимущества из-за призрака отмщенья, и подобный расклад его не устраивал.
— Пока я оставлю Африку Цепешу, а он пусть позаботится, чтобы парочка высокопоставленных Имаму дожила до моего общения с ними. Правду можно достать и из мёртвых, но только общение с живыми имеет юридическую силу, — это была шутка и Клод улыбнулся. Кажется, впервые за долгое время, он немного понимал, о чём его спрашивает Лабиен. Это чувство оказалось приятным.
— Я не собираюсь верить всему, что мне говорят. Существуют способы поменять память и вампиры, как и все прочие, склонны врать, если верят, что это может сохранить им жизнь. А я ищу правду. Я хочу знать, кто и почему убил её. Моя сестра была прекрасной женщиной, и я хочу знать, почему её нет со мной. Неважно, будет ли эта причина глупой или случайной. Она в любом случае казалась бы мне недостаточно серьёзной. Я просто хочу её знать. И я буду искать этот ответ, сколько бы времени не понадобилось.
В этот раз он поостерёгся упоминать Калису, хотя ему по-прежнему казалось невероятным, что эльфы случайно напали на поместье именно в этот день. Наверняка, Лабиен думает о том же: вся эта ситуация, весь этот бунт, теракт, акт насилия, в конечном итоге, можно истрактовать тысячами способов, и одному Богу известно, за каким из них истина.
— Хорошо, — в конечном итоге, Лабиену удалось примирить Клода с эльфийским королевством. Он нашел ему нового врага, объявил, что Трандуил перестал быть центром вселенной, а эльфы, в случае ослушания, будут наказаны, и все эти пункты полностью устраивали д'Эстена. — Когда приедет Цепеш? — благодарить за обещание дать информацию Клод не стал, но кивнул на эти слова. Любая информация об убийце Эмилии ему была интересна.

Особо много сказать девочка не успела. Лабиену вполне хватило одной фразы, чтобы мгновенно взбеситься и кинуться выяснять отношения ко второму зубастому. Лайли успела мысленно поблагодарить судьбу за то, что вся эта энергия ушла не в ее сторону. В измотанном и уставшем состоянии она бы просто не выдержала такого напора. Да и вообще стоять рядом с двумя взрослыми и очень нервными вампирами было тяжело.
"Ужасно. Сама хотела рассчитывать хоть на что-то в будущем, но что с меня теперь взять? Влезла, вмешалась в их разговор, почти перессорила. И видок у меня еще тот. Хоть бы немного что-то более приличное на мне было одето. Лохматая, в тряпках каких-то. На что я вообще должна рассчитывать? И Трандуила подвела..."
Девочка тихо выдохнула себе под нос, испытывая искреннее чувство вины. Она ведь видела, как и кто уводил Трандуила. Но что она могла сделать? Может язычок и мозги у нее были, но против работорговцев с этим не попрешь, явно не получится. Да и встреченная по дороге эльфийка уверенности в нее не вселила.
"Злые они какие-то. Хорошо хоть на меня вину не валят, хотя и могли бы. Но ведь та эльфийка была не права. Они меня не убьют, по крайней мере пока. Но...я уже не совсем уверена в том, что вообще нужна им. Зато у меня есть информация, которая может помочь Трандуилу. Надеюсь ему еще ничего особенно сделать не успели."
Лайли с трудом представляла старшего эльфа в цепях. Он был слишком могущественным, величественным...и мудрым, чтобы угодить в такие неприятности. Ну не может он там и пропасть, это будет слишком нелепо!
Пусть девочка не совсем считала Трандуила другом или товарищем, но она была обязана ему за спасение. Ведь если бы не он, малышка бы оказалась в цепях вместе со всеми. А свои долги девочка привыкла возвращать. Именно это и гнало ее вперед, велело искать вампиров и спасать Трандуила. Или заставить их это сделать в конце-концов. Неужели на целый зубастый лагерь не найдется того, кто может ей помочь?
Силы у малышки были уже наисходе. И держалась она уже больше на упрямстве и силе воли, чтобы не улечься прямо тут и заснуть. Все же приключений для Лайли было многовато. Она слишком много времени до этого провела в спокойствии. В целом, всю прошлую жизнь. Разговор вампиров она слушала в пол уха. Планировала подумать о нем потом, сейчас было не до этого.
Наконец мужчины на чем-то сошлись и Лабиен обратил свое внимание на девочку. Та вместо того, чтобы сжаться, упорно выпрямилась и подняла на него взгляд. Она говорила правду, она хотела помочь. Бояться ей было нечего.
- На поляне, неподалеку от пещеры. Примерно в часе ходьбы. Нашем, эльфийском. Так, может чуть больше, - честно отозвалась девочка.
Вопросы второго вампиры были более конкретными. Лайли вгляделась в показанную ей штуковину, с трудом понимая, что от нее хотят. Но после объяснений стало в разы проще.
- Вот где-то здесь. Я шла сюда, не сворачивала, лес не дал бы мне перепутать. Вот в этом районе, - девочка указала пальцем, наскоро припоминая, чтобы не разболтаться и кратко, но емко описала нападавших. Особое внимание уделила рыжему мужчине, который командовал. Девочка вполне справилась с описанием его одежды, оружия и внешности. Замолчала и решила добавить:
- У него был какой-то амулет, который запутывал лес. И меня тоже запутывал, там было много магии. Но сам он не эльф, это точно. Когда я уходила, его связывали. С работорговцев были собой еще эльфы, так что он был их не единственной добычей. Вы же его спасете, правда?
Девочка с надеждой вгляделась в лица вампиров и добавила:
- Если я что-то не очень ясно показала на карте, я могу так показать это место! Проводить, если нужно. Я смогу.
Лайли явно себе льстила. Силы у нее были уже совсем наисходе и еще одной беготни по лесу она бы просто не осилила. Но это все было не так важно, как желание помочь.

Клод сморщился, но в этот раз промолчал, ограничившись тяжелым подозрительным взглядом в сторону Лабиена. Старик выглядел довольным. Даже слишком. Создавалось впечатление, что ему нравилось тыкать палочкой в д'Эстена и смотреть, какой из тычков вызовет реакцию. И ведь реакцию, чтоб его, вызывало многое! Клод никогда не отличался самообладанием и терпеливостью, и последние события благополучно на его характере не отразились. Быть же предметом насмешки и развлечения ему не то, чтобы очень нравилось.
«Быстро же у него настроение меняется», — буркнул про себя Клод. Неужели ситуация с Трандуилом уже развлекает Лабиена? Или он изначально только провоцировал д'Эстена, так, на всякий случай? В конце концов, предательство никто из них никогда не исключал из списка возможных вариантов... — «А к чёрту», — решил он, стараясь не зацикливаться на том, что было ему непонятно и мало относилось к делу.
— Если бы «свои» могли взять, то уже бы взяли, — заметил Клод, не став при этом уточнять, кого именно Лабиен подразумевает под «своими». Эльфы, судя по всему, слишком заняты войной с вампирами. Даже те из эльфов, кто может представлять хоть какую-то опасность. А их собственные войска, по идее, не должны открывать огонь на поражение без соответствующего приказа. Впрочем, если Трандуилу удастся сбежать, и он напорется на какой-либо их отряд в одиночку или в толпе эльфов... Определённый риск для его жизни был, но в таком случае Клод не завидовал отряду, который нечаянно покалечит игрушку Лабиена.
— Возможно, — коротко ответил вампир. Описание девчонки, сколько бы она не старалась дать его как можно чётче, ничего толком д'Эстену не говорило — неопределённая толпа народа, смахивающая то ли на браконьеров, то ли на наёмников. Единственное, что их отличало, это какие-то талисманы. Могли ли они защитить их от вампирских войск, Клод был не уверен. Эльфийская магия, судя по всему, защищала, но среди этой толпы эльфов не было.
— Вообще это странно. По идее, на контролируемой нами территории никаких посторонних оказаться не должно. Тем более, не в таком количестве. Значит, остаётся только допустить мысль, что развлекается кто-то из своих или это кто-то, кто имеет право здесь находиться. Впрочем, гадать бессмысленно, — Клод нетерпеливо пожал плечами. — Нужно ловить их и разбираться уже на месте.
На вопрос Лабиена он покачал головой. Если бы операция уже закончилась, неважно, провалом или победой, ему бы сообщили. Не звонком, так по рации в штаб, а оттуда бы уже кого-нибудь прислали. Он раздал достаточно чёткие указания, чтобы никому не пришло в голову, что нужно дожидаться командира и только потом сообщать об итоге операции. В конце концов, даже молчание в эфире, которое могло бы означать провал гибель отрядов, вызвало бы подозрение со стороны штабных и его снова бы предупредили. Тишина означала работу... или чью-то тупую ошибку. За последнее Клод был намерен свернуть голову тому, кто её допустил.
— Хорошо. Я дам соответствующие распоряжения, Операцию, так понимаю, можно прерывать? — Клод вопросительно приподнял бровь. Вообще это было более чем разумно, учитывая, что они до сих пор не знали точное число посторонних, оказавшихся в тылу вампирских войск, и могли лишь догадываться об их целях, но после бурной реакции Лабиена казалось странным. Клод был готов к тому, что людей, задействованных в операции, развернут на поиск эльфа. С другой стороны, он не настолько хорошо понимал логику Лабиена, чтобы судить о том, что для него странным, а что правильным. До тех пор пока дело не пахло безумием, д'Эстена всё устраивало.
— Что-нибудь от меня ещё нужно? — он протянул Максимилиану планшет, на котором со слов девочки было отмечено место похищения.